Чемпион и Человек: Василий Алексеев

Василий Иванович Алексеев (7 января 1942, Покрово-Шишкино, Милославский район, Рязанская область, СССР — 25 ноября 2011, Мюнхен, Германия) — советский тяжелоатлет, заслуженный мастер спорта СССР (1970), заслуженный тренер СССР (1991), двукратный олимпийский чемпион (1972, 1976), восьмикратный чемпион мира (1970—1977), восьмикратный чемпион Европы (1970—1975, 1977—1978), семикратный чемпион СССР (1970—1976). Установил 80 мировых рекордов, 81 рекорд СССР.

Самый сильный человек 70-х, обладатель 80 мировых рекордов и двукратный олимпийский чемпион по тяжелой атлетике был не в духе. Смотрел из-под густых бровей - и говорил отрывисто, зло. Быть может, неважное самочувствие тому виной.

В прихожей жена 69-летнего Алексеева выдала нам бахилы - чуть озадачив:

- Надевайте прямо поверх ботинок.

Сидели мы долго.

На Шахты спустилась мгла. Только что был теплый вечер, и вот уже южная ночь - со звездами и цикадами. Василий Иванович оттаял.

Тут раздался звонок. Он снял трубку - и минут десять отговаривал кого-то лечиться в Москве. Весьма красноречиво.

- Упаси господь с этими аферистами связываться! Конченные идиоты. Я был в этой клинике, через полчаса под задницу дали - так я быстрее самолета летел. А руководитель их - просто бандит.

И потом уже нам:

- Ох, сколько же шарлатанов среди докторов! Каждый второй!

- Как сегодня строится ваш день?

- Уже никак не строится. Все давно построено. Проснулся утречком, очухался - и начинаю шевелиться. Вечером телевизор посмотрел - всё, пора спать.

- При этом вы, говорят, до двух часов ночи гостей принимаете.

- Так ведь журналисты все едут и едут. Хоть бы кто к себе пригласил. Вот из Киева недавно явились, по всей комнате камеры расставили. Спрашивают: "А правда, что вы супругу поколачиваете?" Я не нашелся, что ответить. Кабы поколачивал - что от нее осталось бы через столько лет? А из дома выбираюсь редко. Разве что недели три назад вернулся из Франции - ездил на передачу "Большие гонки". Был капитаном команды.

- За руль садитесь?

- Перестал. Уважаемый возраст, заслуги перед страной - водителя дали. А был у меня уазик, собранный наполовину своими руками. Подарил тренеру по борьбе. Тот его сразу толкнул.

- А вы от души дарили.

- Нет души. Материалисты давно доказали. Я материалистам верю… Лет десять назад мне "Волгу" вручили, так влезть в нее не смог. Раньше была хорошая машина, а новую модель испохабили - сиденье зачем-то подняли, руль опустили. И всё... Год простояла во дворе - и продал.

- Никогда не хотели уехать из Шахт?

- Жизнь заставляла искать работу. Этот город - болото, работы не найти. За границу не пускали, только в Москву. А я Москву вашу в одном месте видел. Терпеть ее не могу.

- Мы читали, была у вас московская квартира. Потом пропала с деньгами и вещами.

- Все украли! Я был главным тренером сборной СССР, поехал в Германию. Вернулся - а в моей квартире живет милиционер. Ну, забрали и забрали. Пропавших денег не жалко.

- А что жалко?

- Я из-за границы мелочь привозил, большая коллекция образовалась. Пропала. Как и письмо от Дудаева. Тот приглашал погостить в Ичкерию - я же чеченского чемпиона мира подготовил.

- Ничего не вернули?

- Лишь холодильник. Ощущение было, что его привязали к грузовику и долго тащили по грунтовой дороге. Потом веником покрасили. А холодильник новый был.

- При советской власти письма вам мешками шли?

- Не мешками - но достаточно. Их жена в основном читала. На всякий пожарный.

- Ревновала?

- Шучу. Хотя, кто не ревнует? Разве что каменные бабы, которые с древних времен по Дону разбросаны.

- Поклонницы доставляли вам проблемы?

- Какие поклонницы? Я не в их вкусе. Вот пьяный сброд ко мне тянется. Человек я заметный. И отбиваться приходилось самому. Я же не первый секретарь горкома, которого два милиционера охраняли… А письма, кстати, по сей день шлют. Один из Англии написал. Я-то в языках не силен и решил, что к себе приглашает, а оказалось - сам приехать хочет.

- Потренироваться?

- Пожить. Не-е, думаю, тут наши желания не совпадают.

- Пишут просто - "Россия, Шахты, Василию Алексееву"?

- Да. Но многие знают адрес. Откуда? Может, в интернете достают?

- Вы-то интернет освоили?

- Нет. Я к компьютеру не подхожу. Берегу себя.

- Мобильником хоть пользуетесь.

- Удобно. Но в тонкости не вникаю. Если номер надо забить - прошу детей или внуков.

- В Донецке Сергею Бубке поставили памятник. Молодожены к нему цветы несут. Вы бы так хотели?

- На эту тему разговор был. Приехали в Ростов Ельцин с женой. Большой стол, и поднимается старший брат олимпийского чемпиона по греко-римской борьбе Вартереса Самургашева: дескать, в Новосибирске поставили спортивную композицию в честь трехкратного олимпийского чемпиона Карелина, а во Владикавказе - в честь Сослана Андиева. Хорошо бы и Вартересу в Ростове соорудить. Все были ошарашены. Ельцин про такого знать не знал, Наина смотрит на меня: "А вот Алексеев, очень известный спортсмен. Василий Иванович, желаете, чтоб вам спортивную композицию поставили?" - "Наина Иосифовна, я лучше дождусь памятника…"

- А Самургашеву памятник стоит.

- Поставленный за свои деньги. Ладно, не буду дальше эту тему развивать.

- Штангу давно поднимали?

- Некоторые писатели, вышедшие из штангистов, все время видят сон - будто поднимают штангу. Меня же она так достала, что и во сне гоню от себя. А наяву поднимал на Олимпийских играх, где меня отравили. 1980 год, Москва. Это добавляет "любви" к вашему городу.

- Как это - отравили?

- Да очень просто. Налили, выпил - и готов. Дураком стал.

- Кто наливал?

- Свои же тренеры. Перед выходом на помост говорят: "Пей настойку на алтайских травах, эликсир бодрости". Выпил - и потерял рассудок. Думаю: куда я иду? Зачем это надо? Словно в перевернутый бинокль смотрю, штангочка такая ма-а-хонькая… А в висках бьет - как молотком. 120 кило поднять не смог - а до этого 165 рвал в стойке. Я до правды через полгода дошел - они же, сволочи, специально это сделали! А все для того, чтоб освободить дорогу моему напарнику по сборной СССР. Ему нужно было медаль отдать.

- Олимпийским чемпионом в 1980-м стал Султан Рахманов. Разговаривали с ним на эту тему?

- Общались мы часто и подолгу, но об этом - никогда.

- Вы прежде об отравлении не рассказывали.

- Все думали, что я в 1980-м в сборную на авторитете влез. А не поднял потому, что оказался не готов. Чепуха. С моим-то опытом выходить и позориться? Да я еще и для себя долго после тех Игр штангу поднимал. И вообще пахал по системе Николая Алексеевича Некрасова.

- Это что за система?

- "До усмерти работаем, до полусмерти пьем". Самая передовая технология. И методика жизни. Рекомендую, пригодится в Москве.

- Спасибо. Какая-то дружба после Олимпиады у вас рухнула?

- С тренером из Чернигова Рыковым Александром Владимировичем, который наливал. С парнем, которого я поставил главным тренером, - ростом метр тридцать четыре. Думаю, за бабки их купили. На второй день явились ко мне в коттедж в Подольске, где жила сборная: "Если б рванул 170 - серебро тебя устроило бы?" Я ответил - толкнул бы ровно столько, сколько требуется. И никакого серебра. Кивнули: "Так мы и думали". Поэтому добивали. Я ведь с первой попытки едва не толкнул штангу. Они видят - а вдруг отойдет? И решили - надо заливать напрочь. Я вышел с помоста - мне подносят новый стакан. Затем еще один. После поинтересовался у врача - что могли подсыпать? Говорит - возможно, обыкновенного снотворного намешали. Но, скорее всего, что-то серьезнее.

- У вас кулак вон какой. Годы спустя, встречая этих людей, хотелось дать по голове?

- А я прежде уже отсидел ни за что. Целый месяц провел в тюрьме. Ну врезал бы - а что изменилось?

- Морально стало бы легче.

- Морально-то легче - а физически тяжелее.

- Как в тюрьму загремели?

- Что-то я вам все тайны выдаю. Пьяная компания принялась у меня значок "мастер спорта" срывать с груди.

- Кто же к вам решился подойти?

- В городе Коряжме Архангельской области неподалеку от моего дома справляли десятилетие стройтреста. Я проходил мимо, думаю - что за балаган? Пошел выяснять. И выяснил - на свою задницу. Человек пятнадцать за мной припустили - а я бежать. Мне ведь никак нельзя было с ними связываться. Я на сумках сидел - чтоб переезжать сюда, в Шахты.

- Значок не отняли?

- Не отняли - зато в зубы дали. Подло, из-за спины. И все равно я не стал применять боевые действия - рванул от них. Никогда ни от кого не бегал - а тут побежал. Но споткнулся, упал. И меня нагнали.

- Отмахнулись?

- Два раза махнул - два трупа.

- Ничего себе.

- Это я образно про трупы - уложил двоих на землю. Говорю: "Теперь поняли, что я мастер спорта - но не по бегу?" Повернулся и пошел.

- Так за что ж в тюрьму?

- Одному дебилу, которого уложил, надо было знамя вручать в обкоме партии. Он комсомольский вожак был. Его ждут в зале - а нету. Первый секретарь шумит: "Где?!" - "Челюсть переломана, не в состоянии приехать…"

- Забавно.

- Секретарь спрашивает: "За дело?" - "Да". Потом уточняет - кто бил-то? И ему ответили: есть парень, мастер спорта. Но он уезжает от нас… Вот здесь секретарь вскипел: "Ах, уезжает? Посадить!" Второго побитого затаили - иначе для них групповуха выходила. Оформили дело, будто вожак в одиночестве был - а я на него напал. И отправился я суда ждать.

- Суд состоялся?

- Конечно. Оправдали меня - не я ж бегал, а за мной. Выяснилось, что комсомолец этот регулярно, как напьется, драку устраивает. Тоже попал меж двух огней - с одной стороны, обком заставил заявление написать, а с другой - мои товарищи подтянулись: "Если не заберешь заявление, устроим хорошую жизнь. Это он на тебя напал? Это он у тебя лацкан оторвал со значком мастера спорта?"

- За месяц в камере - самый трудный день?

- Первый. В камере человек сорок. После баланды все разом закуривали. Я окно нараспашку - а народ-то вокруг хлипкий, орут: "Закрывай!" Был еще способ - на пол ложиться. Иначе не продохнуть. Двинул я к "куму": "Готовлюсь к Спартакиаде народов СССР. Штангу у вас не прошу - хоть рельсу подберите".

- Нашли?

- Притащили рельсу килограммов в сорок. Поднимал ее, поднимал в загончике - но что для меня, мастера спорта в тяжелом весе, сорок килограммов? Снова к "куму": "Эта маленькая. Мне б что-нибудь потяжелее". Отыскали рельсу килограммов в 160. Но ее в загон не затащишь, она семь метров в длину. Представьте картину: забор, вышка с охранником, и я рельсу ворочаю. На морозе. Однажды сбросил с плеча - упала, сломалась пополам. Так меня снова в загон отправили. Говорят: "Бригада не могла эту рельсу разрубить, а ты один переломил. Ты ж ею часового снесешь вместе с будкой". Зато теперь у меня было два рельса по 80. Мог другие упражнения делать.

- Исхудали там?

- Поправился на два килограмма - меня кормил весь город. Врач приносил в бутылке глюкозу, трески с картошкой давали сколько хочешь. Сел - 112 кг, вышел - 114. Подружился с дедом, который всю жизнь проторчал на зоне. Его выпустили - а на воле ни работы, ничего. Сам пошел в милицию: "Что сделать, чтоб сесть?" Украл что-то - впаяли новый срок.

- В последнее время у вас была особая штанга, вами же сконструированная. Сохранилась?

- Конечно. С прибамбасами.

- Какими?

- Ну как же - я вам сейчас бесплатно расскажу все секреты…

- Для себя придумали?

- Для себя, для друзей, для сборной.

- Нужны сегодня кому-то ваши секреты?

- Всем нужны. Приезжал Миша Кокляев - показал ему два упражнения, он отправился на чемпионат России. Думаю, после его выступления толпа ко мне в Шахты явится. К Олимпиаде в Лондоне мой опыт и дурь Кокляева могут вылиться в хороший результат. Вы этого парня наверняка видели - он постоянно побеждал в программе Володи Турчинского…

- С Юрием Власовым общаетесь?

- Вот с ним - нет. Власова сложно обнаружить - прямо как американского разведчика. Можете даже не искать, не получится.

- Почему?

- Потому что скрывается. Характер такой.

- Странная черта для писателя.

- На контакт не идет ни с кем. А насчет того, что Власов великий писатель… Не согласен. Когда Власову 75 исполнялось, мне позвонили, расспрашивали - я нашел много хвалебных слов. Но исключительно по поводу его физических данных. Про моральные качества говорить не стану. Не наш человек, даже тренировался всегда отдельно. Вот Жаботинский - нормальный мужик. С ним и пообщаться можно, и пошутить. В штанге без юмора не проживешь.

- Власов до сих пор считает, что Жаботинский его обманул на Олимпиаде-1964.

- Ну и пусть считает. А я считаю, что около штанги есть квадратный помост, четыре на четыре. Сбоку два судьи и спереди один. Еще пять членов жюри. Схема простая: берешь карандаш, столбиком прибавляешь - кто сколько поднял. Кто больше - тот и победил. Выиграл в 1964-м Жаботинский - а если тебя обманули, значит, ты, уж прости, идиот. Они что, в карты играли? "Обманули" его… Сквозило ощущение, будто Власов неприкасаемый, и Жаботинский не имел права бить мировой рекорд. Разве так можно?

- Кто в вашем внутреннем рейтинге сильнее - Жаботинский или Власов?

- Власов, конечно. Хоть Жаботинский - двукратный олимпийский чемпион, а Власов проиграл ему в Токио. Но Власов - это 29 мировых рекордов. Уникальный штангист.

- Если б ваш путь в спорте начинался сейчас - какую ошибку не повторили бы?

- Я бы путь до рекордов прошел намного быстрее. Только в Шахтах в 25 лет занялся штангой по-настоящему. Не представляете, сколько я всего придумал. Сегодня подготовка штангиста - на 70 процентов мои задумки. Например, двойные тренировки. Прежде тренировались раз в день. Трижды в неделю. А я стал работать два раза в день, без выходных. Помню, попал в олимпийскую сборную 1968 года. Ребята на тренировке поднимали там 3 - 4 тонны. Если вдруг случалось семь, шли заказывать коньяк.

- Вы не заказывали?

- Я нищий был. Угощали - не отказывался. Но я-то сорок тонн поднимал! Двадцать утром, двадцать - вечером! Сборники, Тальтс с Батищевым, смеялись: "Грузчиков мы видели". Я им в ответ: "Смейтесь, смейтесь, а первым шестьсот кило наберу я…" Так и вышло. Великие об этом лишь мечтали, Власов 580 набрал, Жаботинский - 590. И тормознулись.

- 700 вам было не поднять?

- Поднял бы - но в 1972-м специально из-за меня отменили жим. Я в тот год, упираясь, мог набрать 680. К моему результату, 237 кило на грудь, даже никто не приближался. Ученые вычислили: 250 разве что в ХХI веке человек сумеет поднять - а я уже тогда готов был.

- Штанга - живая?

- Я с большим уважением к ней относился. Никогда через штангу не перешагивал. Боже упаси - ногой на нее наступить. А многие так делали. Или фотографировались - ногу ставили на гриф… Меня радует, что вы до штанги добрались. Значит, не только тюрьма вас интересует.

- Первая ваша штанга - ось от вагонетки?

- Да, в леспромхозе я много бед наделал. Чем сильнее становился, тем тяжелее ось от вагонетки откручивал. Причем ось эта 60 - 80 миллиметров толщиной - и лишь потом, в институте, я впервые увидел настоящую штангу. Которая 28 с половиной. Все по Маяковскому: "Беру как ужа, как бритву обоюдоострую".

- Судьба у вас, Василий Иванович…

- Я знаю, что такое работа. С 11 лет вкалывал! В 20 был бригадиром на строительстве фенольного завода - бригада моя состояла из двадцати зеков. Потом десять лет подземного стажа, в шахте работал. В завале побывал.

- Жутко?

- Получилось как в кино: очнулся - гипс. Шел, по голове шибануло - и отключился. Глаза открыл уже в больнице. Вторую группу инвалидности дали. А когда со спортом закончил, задумался - что дальше. Не лезть же опять в шахту. В городе собирались открывать техникум физкультуры, предложили должность директора. Но я отказался. И директором дворца спорта быть не захотел.

- Почему?

- Сидеть и высчитывать - кто тряпку украл, кто ведро помойное?

- Травить вас травили. Еще с нечестной конкуренцией сталкивались?

- Сколько угодно. Меня и на чемпионате мира в Перу в 1971-м травили, и в Америке - дважды. Подсыпали что-то. Вот в Перу проснулся - голова раскалывается. Словно ее накачали насосом на 250 атмосфер. Похоже, тоже наши отличились. Потому что точно такое же состояние было в 1978-м в Лас-Вегасе. В 1977-м уже конкретно травили - да, видно, не рассчитали дозу. Я все равно выиграл. Но если в рывке был красавец, то в толчке смотрю - ноги прокисли. Один подход сделал и отказался. А через год мне сыпанули столько, что вертлюги оторвались.

- Это что такое?

- Место, где берцовая кость соединяется с тазом. Когда со штангой вставал - они хряпнули. Только после московской Олимпиады понял, кто за всем этим стоял. Тот же персонаж из Чернигова - Рыков. Поначалу-то я и мысли не допускал, что друзья способны на такое. Хотя в сборной, бывало, ребята находили в салате склянки от ампул с ретаболилом. Сыпанул конкуренту, потом анализ на допинг - и привет. Был в Краснодаре штангист, который трижды отправлялся на чемпионат Европы - но ни разу не выступал. Приезжает - а ему вдогонку: "Валера больной". И ставят того, кто везет икру, коньяк, водку…

- Вы были прекрасным тренером. Почему ж вас отодвинули?

- Советского Союза не стало, и главного тренера тоже. Вот посмотрите: Олимпиада в Барселоне, 1992 год. Руковожу сборной СНГ - из десяти медалей мы взяли пять золотых, четыре серебряных и одну бронзу. Через год эта команда, но уже без меня, вернулась без золота вообще. Что стряслось?

- У вас есть ответ?

- Я рубил прием анаболиков - тормозил, душил, выгонял… А после все стало иначе. К тому же, когда я в союзной сборной был главным, россияне всегда вели себя нагло. Человек занял шестое место в чемпионате Союза - а ты все равно вези его на Олимпиаду. Иначе враг России. Как-то послал таких подальше - и стал "антироссийским".

- После вас звали тренировать сборную России?

- Несколько раз приезжали в Шахты. Одному начальнику сказал: "Вы же мой характер знаете. Я лодырей отодвину от сборной. Они объединятся - и начнут лить грязь. Вы меня защитите?" - "Нет". Все, разговор закончился. За два месяца до сиднейской Олимпиады меня за горло схватили: "Возьми сборную…" Министр приезжал!

- Не взяли?

- Оставалось бы полгода - согласился бы. А за два месяца чужое дерьмо не разгрести. Ну, добавлю я кому-то от двух до пяти килограмм - это же не решит вопроса.

- Помните, как впервые столкнулись с анаболиками?

- Олимпиада-1972. Кто-то запустил слух, что будет проверка. И за десять дней до Игр бросили принимать. Итог - четыре "баранки". Но там проверки не было - она случилась в 1976-м. Найдите протокол чемпионата СССР, который проходил в Караганде. А потом посмотрите результаты Олимпиады в Монреале. Небо и земля. Потому что в Союзе можно было жрать что угодно - а перед Играми нужно было прекращать жрать за 55 дней. И конец.

- Для всех, кроме вас.

- Я перед Монреалем 17 дней лечил пах, ничего не поднимал. На Олимпиаде толкнул мировой рекорд - 255. Хотел вообще 265 толкнуть, чтоб всем ноздри прочистить. Журналисты помешали.

- Что-то написали?

- Затоптали мне весь помост. Штангу откатили. Я ж не могу им объяснить, что еще толкать хочу. Микрофоны под нос суют: "Мистер Алексеев, почему все плохо выступили, а вы установили фантастический мировой рекорд?" - "Кто на чем живет. Пейте рашн водку!"

- Вас в допинге подозревали?

- Да постоянно. Думали до 1976-го, что на этом сижу. В Монреаль приехал за 9 дней до Игр - прямо из аэропорта повезли на анализ. Штангу поднял - снова. А болгарин Христо Плачков в Монреаль прилетел, но в колхозе не прописался…

- ???

- Сначала надо было в Олимпийской деревне прописаться - потом тебя на анализы отправляют. Так и бродил он вокруг деревни. Улетел домой, выступать не стал. Понял: или вовсе ничего не поднимет, или поймают. А основной конкурент - Герд Бонк из ГДР поднял вес на уровне второго разряда.

Вот, кстати, история. В декабре 1975-го я переехал в Рязань. Вскоре звонит кто-то из вашей братвы. "Какая сумма нужна в двоеборье, чтоб выиграть в Монреале?" - спрашивает. - "420 кг хватит", - отвечаю. Хотя мой рекорд был 432. Просто я знал, что на Олимпиаде будет допинг-контроль, и это обязательно повлияет на результаты соперников.

Ну вот, а в мае 1976-го проходил чемпионат Европы в Берлине. Я там пару часиков почитал книжечку у окна - и слег с межреберкой. От боли два дня не мог сползти с тахты. Накануне соревнований объявляю тренеру: ставь запасного. А утром просыпаюсь - отпустило. Но деваться уже некуда, в Берлине остался в роли зрителя. Сидел, скрипел зубами, глядя, как Бонк устанавливает рекорд в толчке - 252,5 кг. Уж не знаю, чем его там накормили. Возвращаюсь домой - опять этот журналист звонит.

- С тем же вопросом?

- Да. Я повторяю: "420 хватит". Месяц спустя на чемпионате СССР в Караганде устанавливаю мировой рекорд - 435. Но через несколько дней Плачков в Болгарии поднимает 442,5 кг! И снова звонок журналиста, в голосе ирония: "Даже теперь цифры не поменялись?" - "Возьми фломастер и запиши - 420!" А что в итоге?

- Что?

- В Монреале Бонк осилил всего 405 кг. Но для серебра оказалось достаточно. А я поднял 440 и стал двукратным олимпийским чемпионом.

- Вам когда-нибудь предлагали анаболики?

- Был такой профессор Беленький. Как-то предложил попробовать. Я ответил: "На себе их испытывай". Но, думаю, в 1968-м в олимпийской сборной какую-то дрянь давали. Тогда у меня спину заклинило.

- Валерий Борзов нам рассказывал, что в Киевском институте физкультуры учился вместе с борцом, который позже эмигрировал в Израиль. На Олимпиаде в Мюнхене оказался в числе заложников и погиб…

- А я знал израильских штангистов, которых террористы положили. Но ведь тогда, в 1972-м, много и забавного было. Председатель Спорткомитета Сергей Павлов предупреждал - по Мюнхену расклеены плакаты: "Русский убил твоего отца в Сталинграде, а ты должен победить его здесь". Ко мне приставили офицера КГБ. Все опасались провокаций, отравлений - еду, например, мне таскали прямо в номер. Ее было так много, что хватало на артистов из группы поддержки. Миронов, Крамаров, Ротару, Галка Ненашева и какие-то неизвестные девки - все оголодавшие были. А я к тому же привез десять бутылок водки и десять рыбцов. Говорю: "Вон холодильник, доставайте, открывайте…"

- Еще встречались с артистами?

- С Хазановым, Толкуновой. На "Голубые огоньки" приходил. С Игорем Кирилловым всегда тепло общались. Однажды стоим перед съемкой - у него руки от волнения трясутся. "Как же выступать будешь?" - ахнул я. Кириллов улыбнулся: "Рот открою - мигом все пройдет".

- А вас перед соревнованиями колотило?

- Так - никогда. Но я поражался, в каком состоянии люди порой выходили на помост. Меня-то все как демона боялись. На бельгийца Сержа Рединга смотрю - и он потек…

- В смысле?

- Пот ручьем. Причем капли в три раза больше обычных. Я и не предполагал, что такие бывают. А с Рудиком Мангом из ФРГ парой слов перебросишься - он пятнами идет. "Эх, ребята, - думаю, - какие же вы слабые". Они воевали со мной и штангой, а я - только со штангой.

- В Мюнхене Мангу специальную дверь сделали на помост - лишь бы с вами не пересекался?

- Дверь-то ладно. Гораздо хуже, что немцы с грифом смухлевать решили. В первом подходе выхожу толкать 225 кг. На грудь штангу - цап, она меня сбивает, делаю назад кульбит. Встаю, отряхиваюсь - второй подход. Гриф прокручиваю - а его, оказывается, "задавили". Сделали так, что не крутится. При таком раскладе, когда штангу кидаешь на грудь, она тебя просто сбивает с ног. Я на чемпионате Европы в Румынии так же попался - и не мог сообразить, в чем дело.

- Из ваших восьмидесяти мировых рекордов - какой дался особенно тяжело?

- В 1977-м в Лужниках выступал перед депутатами Верховного совета. Чтоб порадовать их, пошел на мировой рекорд - 256 кг. И тут внезапно врубили восемь световых пушек. Для фигуристов это нормально. А у нас делать никак нельзя. Я почувствовал себя зайцем, которого из-под фар гонят браконьеры. Закрыл глаза, взял на грудь и толкнул 256. Абсолютно не соображая, где я, кто я. Это был ужас! Когда ушел с помоста, выдохнул: "По физическому напряжению толкнул 300 кило!"

- Сколько тогда платили за рекорды?

- 630 рублей. Но лепил я рекорды пачками, и наши чиновники нашли способ, как мои призовые обкорнать. Установишь рекорд на союзном турнире - дают 80 процентов от этой суммы. На российском - 60 процентов. На турнире спорт-общества - 40. Сдвоил - платят все равно за один. Потом новое правило ввели - если занял первое место и установил рекорд, премию получаешь за что-то одно.

- Разница большая?

- За рекорд те же 630 рублей, а за первое место - 500. Иногда специально притормаживал, чтоб раньше времени не установить рекорд. В рывке-то я не мог поднять сумасшедшие веса, а в толчке предел точно был далеко. Я остановился на 256 кг - а мог бы при хорошем настроении толкнуть 270. Здесь еще психология. Допустим, выгреби я сразу все, при отсутствии дальнейших рекордов у светлых умов возникли бы вопросы: мол, кончился Алексеев, отобрал свое. Да и противники бы быстрее подтянулись. Поэтому лучше потихоньку каждого бить по башке - то на одном турнире мировой, то на другом. И видно - штангист растет, уверенно поднимает.

- Вы были членом партии?

- Конечно. Рьяным!

- Сохранили партбилет?

- Обязательно. Вдруг наши еще придут к власти? Какие-нибудь неокоммунисты. А что, появились же неофашисты. Или вон, что творится в тихой, сытой Норвегии - один недоумок сколько человек убил!

- Кстати, и Чикатило в ваших краях обитал?

- Наш парень, из Шахт, это правда. Нашли, кого вспомнить.

- Он работал воспитателем в ПТУ. Не пересекались на мероприятиях?

- Бог миловал.

- Какой была ваша популярность? Что писали о вас на Западе?

- Нередко чушь - чтоб обгадить советскую власть. Вот в Дании пригласил домой судья международной категории. Он мясную лавку держал. Долго упрашивал меня котлетку съесть. А я не люблю котлеты. Но мясник не отставал: "Хотя бы на вилочку наколите - для фотографии".

- Согласились?

- Наколол. Там журналисты еще сидели. Сняли. А утром фото в газете. И подпись: "Алексеев умял 40 котлет. Наша страна такого не прокормит". Тварь! Больше с этим судьей не разговаривал.

- От какого зарубежного города самые мрачные воспоминания?

- От Москвы.

- Для вас она заграница?

- Да!

- Почему?

- Что, все перечислять? Там есть труженики, но и грязи столько перекочевало! Вы-то еще пацаны - не застали времена, когда в стране ничего не было. Зато Москва жрала в три горла. Я за хлебом туда ездил, когда в Рязани жил, представляете?! Покупал в универсаме разом двадцать буханок. Как-то набираю в мешок и слышу сзади шипение: "Все им мало". Поворачиваюсь: "Ты, что этот хлеб на Красной площади сеешь? А я - заслуженный работник сельского хозяйства, комбайнер! За своим приехал!" Мужика как ветром сдуло. Понял - еще немного, и эту буханку ему в рот засуну.

- О каком из своих поступков можете сказать: "Я от себя такого не ожидал!"?

- Для меня самого неожиданных поступков не было. А для других… Может, не стоит ворошить?

- Расскажите, Василий Иванович.

- Был эпизод в Рязани, где прожил четыре года. Для меня там дом выстроили, деньги выделило государство. Уж должны были ордер вручить. Но какой-то умник написал в ЦК: "Мы буржуев выгнали в 1917 году, а теперь Алексееву дом строят. С какой стати? И вообще он инженер, а я - старший инженер!" После этого дом переоборудовали в учебно-реабилитационный центр. Мне и ордер не дают, и в квартире, где живу, не прописывают. Тянулась волокита долго, пока зимой не пригласили в рязанский горисполком. Местный начальник вручает ордер и говорит: "Ты внимательно прочитай".

- И что там было написано?

- Как сейчас помню: "Алексееву В.И. на право занятия 48 квадратных метров при учебно-реабилитационном центре". Плюс выяснилось - если со мной что-то случится, семью в любой момент оттуда выгонят. Я завел машину, рванул к Вечному огню - на него и возложил ордер.

- Сожгли?

- Да. После этого вернулся в Шахты, где осел окончательно. Вот такой я человек. Меня не трогай - я не трону. Тронули - получите.

- Вы ведь любите охоту?

- И рыбалку. А кто не любит?

- Стреляете хорошо?

- Не то слово. Однажды установил рекорд, который не каждому охотнику под силу. Двадцатью пятью патронами сбил 27 уток. Может, и больше - но еще трех в камышах не нашел.

- Кроме уток на кого охотитесь?

- На зайца, лося, кабана.

- Кабан на вас выходил?

- Бывало. Я же не бегаю так шустро по лесу, как загонщики. Стоишь "на номере" - и тут кабан.

- Страшно?

- Да ну, чего его бояться? Хотя, если раненый кабан прет буром, - радости мало. Некоторые успевают с такой скоростью на дерево влезть, что сами потом не могут объяснить, как у них это получилось.

- По мнению Евгения Чазова, на охоту ради добычи ездят десять процентов людей. Остальные уезжают от жены и неприятностей. Согласны?

- Нет. А кто такой Чазов?

- Знаменитый кардиолог. Бывший министр здравоохранения СССР.

- Давайте-ка я вам анекдот расскажу. Выставка в Лувре. Идет Пабло Пикассо. Охранник спрашивает: "Ваш билет?" - "Я Пикассо!" - "Докажите". Тот быстро рисует голубя мира и проходит. За ним Фурцева. Охранник: "Ваш билет?" - "Я министр культуры СССР!" - "Докажите" - "Как?" - "Перед вами Пикассо без билета шел. Так он голубя нарисовал - сразу узнали". - "А кто такой Пикассо?" - "Проходите, товарищ Фурцева!"

- Смешно. Нравится песня "Штангист", которую посвятил вам Высоцкий?

- Все, кроме первой части припева.

"Не отмечен грацией мустанга,

Скован я, в движениях не скор.

Штанга, перегруженная штанга -

Вечный мой соперник и партнер…"

Что значит "скован"? "В движениях не скор?" Это он про абстрактного штангиста - но не про меня. Я же, пока на Севере жили, с лыж не слезал, второй разряд имею. В прыжках в высоту и толкании ядра установил рекорды Шахт. Чемпион Архангельской области по борьбе. Сами видите, не штангой единой.

- У вас большая библиотека?

- В подвале 12 тысяч томов. Много книг с дарственной надписью. Раньше приезжаешь куда-нибудь, на встречу обязательно приходит передовой отряд интеллигенции. Писатели дарят книжки с автографом. И сидим, общаемся. В Грузии - под вино, в Белоруссии - под самогон… Я собрал почти всю серию ЖЗЛ - и с огромным удовольствием перелопатил. Гоголя люблю перечитывать, Шолохова, Толстого. А из поэтов - Губермана. Его "Гарики" всегда поднимают настроение. Вот, например:

"Сомненья мне душу изранили,

И печень до почек проели.

Как славно жилось бы в Израиле,

Когда б не жара и евреи…"

- Чужие стихи вы помните наизусть. А собственные?

- Помню. Но никогда не читаю. И вообще никому их не показывал.

- Даже жене?

- Жене тем более. Я и без стихов за полвека ей надоел.

Василий Иванович как-то, давая интервью для солидного израильского журнала, попросил - для разрядки напряженности! - передать привет тете. «И кто ваша тетя?» - заинтересовались журналисты. «Неужели не знаете? - картинно изумился Василий Иванович. - Голда Меир», после чего журнал вышел с сенсационным заголовком «Советский чемпион - племянник премьер-министра Израиля», а сам виновник переполоха, пряча довольную улыбку, срифмовал:
- «Самый сильный из евреев - я, Василий Алексеев».

- Лично вы, значит, анаболики не принимали?

- А как? Там же и до соревнований, когда только приехали, взяли сразу же пробы на допинг-контроль, и после...

- Допинг штангисту вообще нужен?

- Мое мнение остается неизменным: если брать пробу на допинг, то у всех. Или не брать - опять же у всех. Наших россиян, как правило, душат. Что легкоатлетов, что биатлонистов, и вообще меня слово «допинг» слегка коробит - я говорю «анаболики». В малых дозах это лекарство, в больших...

Когда я 255 килограммов в Монреале толкнул, журналисты затоптали помост: там уже не до штанги было и не до толчков - кому объяснять, что я хочу еще 265 толкнуть? Все, соревнования на этом уже закончились. Кто-то из пишущей братии задал вопрос: «Мистер Алексеев, почему все так плохо выступили, а вы установили фантастический мировой рекорд?». Ну, я им на чистом русском и объяснил: «Кто на чем живет, ребята, но главное - пейте рашен водку. Это лучше, чем анаболики, потому что ее нельзя обнаружить в крови». Я, кстати, пил ее специально...

- ...даже так?..

- ...потому что наша медицина, фармацевтическая промышленность ничего для здоровых людей никогда не выпускала. Это же не заграница, и восстановителей как таковых не было. В субботу или воскресенье, когда как попадало, - парилка и четыре «тонких», то есть литр. Идешь на следующий день на тренировку как огурчик - это проверенный народный славянский способ.

- Вы хоть раз были пьяны так, чтобы лыка совсем не вязать?

- Ну, лыко-то мы всегда вязали, но до веселого состояния доходило.

- Сколько для этого вам надо было взять на грудь? Литра два-три выпить могли?

- Думаю, это не предел.

- Четыре?

- Тоже не проблема, хотя, если честно и откровенно, напиться времени не хватало. Тогда же кафе да рестораны закрывались рано.

- Помню, тогда говорили: «А ты знаешь, сколько за один присест Алексеев съедает? Пять куриц». Вы что же - действительно ели за десятерых?

- Припоминаю один случай в тему. Я сгонял вес со 157 килограммов до 138-ми и думаю: «Дай-ка на этом весе попробую в Мценске (это Орловская область) поднять что-нибудь». Приехал, а там друзья да приятели подвели ко мне журналиста из «Орловского комсомольца». Ты знаешь: давать интервью я не люблю, но раз попросили - куда денешься?

Мне, чтобы вес согнать, нужно к еде относиться не особо приятельски, поэтому питание я придерживал, а у коллеги твоего первый же вопрос был такой: «Читатели «Орловского комсомольца» интересуются, сколько вы едите». - «Ручка и бумага есть у тебя?» - я спросил. Он кивнул: «Конечно». - «Тогда пиши. Утром 400 граммов икры, восемь кур, салаты, пятое-десятое, торты и 16 стаканов чаю». У корреспондента глаза округлились: «А почему 16?». - «Ты сколько пьешь?» - вскинул я брови. «Два». - «А вот моя норма - 16. Дальше: в обед восемь борщей, 40 котлет, а вечером все то же, что и утром, - 400 граммов икры, восемь кур и остальное...».

Журналист, однако, попался въедливый: «А почему 400 граммов?» - пристал. Я: «Ты видел банку полукилограммовую, резинкой обклеенную? Но я детей-то кормить должен - вот 100 граммов им отдаю». Когда он все это принес в редакцию, его высмеяли и погнали. Звонит мне: так, мол, и так, а я: «Столбиком, паразит, сосчитай, на сколько целковых это меню тянет, - кто же такие деньги мне даст?».

- Как же вы на самом-то деле питались?

- Нормально. Ну что в советское время можно было на те гроши съесть?

- Добавки хоть в столовых на сборах просили?

- Просить было нечего. Есть норма - 5 целковых 80 копеек на питание в день, плюс рубль тяжеловесам, а на эти деньги, учитывая, что нужно было еще поварих кормить и их семьи, особо не разгонишься. 5.80, уточню, это когда я в сборной был, а до этого два с полтиной плюс как тяжеловесу рубль. Кормежка на 3.50 - это синяя слипшаяся лапша и котлета, в которой, если бы мясо нашли, повара бы посадили. Соответственно, пустой борщ или суп, и мы еще как-то умудрялись держать вес.

- На чем ваши 80 рекордов были поставлены, непонятно...

- (Смеется). На нервах.

9 ноября 2011 года из-за проблем с сердцем отправлен на лечение в кардиологическую клинику Мюнхена, где 25 ноября 2011 года скончался. Похоронен на центральном кладбище города Шахты.