2579
5
Писатель Куприн описывает Киев конца XIX — начала XX веков как «сплошной бордель». Куприн пишет: «И вся эта шумная шайка, опьяненная чувственной красотой старинного города, — эти сотни тысяч разгульных зверей в образе мужчин всей своей волей кричали: "Женщину!"
Киев издавна славился не только своими церквями, к которым совершались дальние паломничества, но и продажной любовью, рассказывает киевский историк и экскурсовод Анастасия Красовская.
Причем зачастую святость и разврат мирно уживались в одном и том же месте, например, возле Андреевской церкви. Переломным моментом в истории украинской проституции можно считать 1843 год, узаконивший данное занятие как терпимое. До этого блудным центром считались «Кресты» — территория вокруг Лавры. Проститутки того времени носили национальные костюмы и вели себя благочестиво: принимали клиентов только до второго утреннего звона Лаврской колокольни.
Как только раздавался звон, хозяйка крестилась и выгоняла гостей, в каком бы состоянии они не находились. К «крестовским» девчатам мужчины приходили не только с деньгами, но и с колбасами, салом, водочкой: девушки готовили ужин, накрывали столы и ублажали гостей и вкусной едой, и лаской.
Когда проституцию в Киеве узаконили, многие стали именовать его «городом церквей и борделей». По распоряжению генерал-губернатора Дмитрия Бибикова все официальные публичные дома были переведены на Андреевский спуск. А самый большой и роскошный притон решили построить у… подножия храма, где апостол Андрей Первозванный воздвиг свой крест как знамение обращения этой земли в христианство.
Духовные лица забрасывали начальство жалобами, в которых описывали реальную картину происходящего: сотни паломников и именитых гостей, придя к церкви, видели вокруг десятки красных фонарей, а на паперти — игры гулящих женщин и драки их клиентов. Порядочные дамы, дескать, даже перестали посещать службы.
Кроме того, продажных девушек не могли поделить между собой студенты и офицеры. Регулярно в течение нескольких лет на Андреевском спуске между ними происходили жестокие кулачные бои за барышень. Однажды студенты устроили настоящий штурм спуска, вышибив оттуда всех военных.
Вспылив, генерал-губернатор отправил студенческих вожаков в казематы. Эффект был почти анекдотическим. Вместо того чтобы вернуться за парты в учебные заведения, оставшиеся студенты, даже те, которые сроду не посещали бордели, засели в публичных домах, чтобы не отдать противнику завоеванное потом и кровью. И царствовали там целый год.
В то время в Киев перебрался известный путешественник по святым местам генерал Муравьев. Он давно мечтал купить дом напротив святой Андреевской горы и жить в тиши и благодати. Но, осуществив мечту, очутился в эпицентре драк, поджогов, пьяных криков и развратных сцен. Будучи в близких отношениях с Александром III, Муравьев вскоре добился того, что бордели со спуска убрали.
Причем зачастую святость и разврат мирно уживались в одном и том же месте, например, возле Андреевской церкви. Переломным моментом в истории украинской проституции можно считать 1843 год, узаконивший данное занятие как терпимое. До этого блудным центром считались «Кресты» — территория вокруг Лавры. Проститутки того времени носили национальные костюмы и вели себя благочестиво: принимали клиентов только до второго утреннего звона Лаврской колокольни.
Как только раздавался звон, хозяйка крестилась и выгоняла гостей, в каком бы состоянии они не находились. К «крестовским» девчатам мужчины приходили не только с деньгами, но и с колбасами, салом, водочкой: девушки готовили ужин, накрывали столы и ублажали гостей и вкусной едой, и лаской.
Когда проституцию в Киеве узаконили, многие стали именовать его «городом церквей и борделей». По распоряжению генерал-губернатора Дмитрия Бибикова все официальные публичные дома были переведены на Андреевский спуск. А самый большой и роскошный притон решили построить у… подножия храма, где апостол Андрей Первозванный воздвиг свой крест как знамение обращения этой земли в христианство.
Духовные лица забрасывали начальство жалобами, в которых описывали реальную картину происходящего: сотни паломников и именитых гостей, придя к церкви, видели вокруг десятки красных фонарей, а на паперти — игры гулящих женщин и драки их клиентов. Порядочные дамы, дескать, даже перестали посещать службы.
Кроме того, продажных девушек не могли поделить между собой студенты и офицеры. Регулярно в течение нескольких лет на Андреевском спуске между ними происходили жестокие кулачные бои за барышень. Однажды студенты устроили настоящий штурм спуска, вышибив оттуда всех военных.
Вспылив, генерал-губернатор отправил студенческих вожаков в казематы. Эффект был почти анекдотическим. Вместо того чтобы вернуться за парты в учебные заведения, оставшиеся студенты, даже те, которые сроду не посещали бордели, засели в публичных домах, чтобы не отдать противнику завоеванное потом и кровью. И царствовали там целый год.
В то время в Киев перебрался известный путешественник по святым местам генерал Муравьев. Он давно мечтал купить дом напротив святой Андреевской горы и жить в тиши и благодати. Но, осуществив мечту, очутился в эпицентре драк, поджогов, пьяных криков и развратных сцен. Будучи в близких отношениях с Александром III, Муравьев вскоре добился того, что бордели со спуска убрали.
×
В конце XIX — начале XX веков пятым в списке самых распространенных заболеваний среди населения был сифилис. Как власти боролись с этой профессиональной болезнью проституток?
Чтобы остановить распространение сифилиса, власти решили регулировать проституцию, ибо запрещать ее все равно было бесполезно. В 1843 году, когда начали действовать первые официальные дома терпимости, у каждой из 400 городских проституток изымался паспорт, а взамен выдавался «желтый билет» — удостоверение жрицы любви.
Чтобы остановить распространение сифилиса, власти решили регулировать проституцию, ибо запрещать ее все равно было бесполезно. В 1843 году, когда начали действовать первые официальные дома терпимости, у каждой из 400 городских проституток изымался паспорт, а взамен выдавался «желтый билет» — удостоверение жрицы любви.
Вторая половина XIX века ознаменовалась в Киеве строительным бумом. В город прибыло огромное количество мужской рабочей силы, и за ними потянулись сотни девушек из Одессы, Петербурга, Москвы, не говоря уже о простушках из провинции.
Появилась и масса существ, которые «с равнодушной готовностью, с однообразными словами, с заученными профессиональными движениями удовлетворяют, как машины» своих гостей, «чтобы тотчас же после них, в ту же ночь, с теми же словами, улыбками и жестами принять третьего, четвертого, десятого мужчину». Карьера блудницы была недолгой — немногим удавалось дотянуть до тридцати, за пару лет их цена падала от двух рублей до стопки водки.
Город с чавканьем перемалывал тысячи женских тел и требовал новых. Тип «крестовских девчат» исчез без следа. Канул в Лету и некогда известный в Киеве дом за Канавой, где девушки были одна краше другой, а «маменька» и впрямь относилась к ним как к родным дочерям. Не принимала неизвестных клиентов, опасаясь, что те обидят ее девчат, и при случае сама выдавала их замуж, снабжая приданым.
Нынче полиция арестовывала совершенно новых «мамаш». Одна из них, проживавшая на Крещатике, находила на улице и брала у бедных родителей «на воспитание» девочек 13-14 лет. Величая себя «приемной матерью», она обучала «дочек» удовлетворять мужчин, продавала их невинность, а после и их самих в иногородние бордели. Другая занималась «удочерением» насильно. В прошлом проститутка, которой удалось «дослужиться» до статуса бандерши, она публично хвасталась, что через ее руки прошло более двух тысяч девиц — дочек чиновников и обывателей. Девушек заманивали к ней, опаивали и жестоко насиловали. После многочисленных жалоб растлительницу приговорили… к 10 рублям штрафа. Затем, после долгого судебного разбирательства, «усилили» кару — две недели ареста.
Впрочем, блюстители порядка нередко находили в борделях и иные свидетельства. Расписку некой солдатки Марии, подтверждающей, что она добровольно отдает свою пятнадцатилетнюю дочь в публичный дом. Расписку отставного капитана Шляхова о том, что он по собственной воле сдал родную дочь в аренду сроком на год…
И чем больше девушек предоставляли «гостям» тридцать официальных домов, десятки тайных притонов, замаскированных под мастерские или дешевые «минерашки», где, выпив стакан минеральной воды, можно было поиметь девицу за пятак, — тем сильнее пресыщенный клиент жаждал порядочных! И тем меньше таковых оставалось.
Появилась и масса существ, которые «с равнодушной готовностью, с однообразными словами, с заученными профессиональными движениями удовлетворяют, как машины» своих гостей, «чтобы тотчас же после них, в ту же ночь, с теми же словами, улыбками и жестами принять третьего, четвертого, десятого мужчину». Карьера блудницы была недолгой — немногим удавалось дотянуть до тридцати, за пару лет их цена падала от двух рублей до стопки водки.
Город с чавканьем перемалывал тысячи женских тел и требовал новых. Тип «крестовских девчат» исчез без следа. Канул в Лету и некогда известный в Киеве дом за Канавой, где девушки были одна краше другой, а «маменька» и впрямь относилась к ним как к родным дочерям. Не принимала неизвестных клиентов, опасаясь, что те обидят ее девчат, и при случае сама выдавала их замуж, снабжая приданым.
Нынче полиция арестовывала совершенно новых «мамаш». Одна из них, проживавшая на Крещатике, находила на улице и брала у бедных родителей «на воспитание» девочек 13-14 лет. Величая себя «приемной матерью», она обучала «дочек» удовлетворять мужчин, продавала их невинность, а после и их самих в иногородние бордели. Другая занималась «удочерением» насильно. В прошлом проститутка, которой удалось «дослужиться» до статуса бандерши, она публично хвасталась, что через ее руки прошло более двух тысяч девиц — дочек чиновников и обывателей. Девушек заманивали к ней, опаивали и жестоко насиловали. После многочисленных жалоб растлительницу приговорили… к 10 рублям штрафа. Затем, после долгого судебного разбирательства, «усилили» кару — две недели ареста.
Впрочем, блюстители порядка нередко находили в борделях и иные свидетельства. Расписку некой солдатки Марии, подтверждающей, что она добровольно отдает свою пятнадцатилетнюю дочь в публичный дом. Расписку отставного капитана Шляхова о том, что он по собственной воле сдал родную дочь в аренду сроком на год…
И чем больше девушек предоставляли «гостям» тридцать официальных домов, десятки тайных притонов, замаскированных под мастерские или дешевые «минерашки», где, выпив стакан минеральной воды, можно было поиметь девицу за пятак, — тем сильнее пресыщенный клиент жаждал порядочных! И тем меньше таковых оставалось.
«Богатые и красивые женщины посещали салон для удовольствия»
И все же в начале ХХ века появился целый круг аристократок и почтенных жен, которые стали торговать собой «из любви к искусству»…
Самая известная из них — жена уважаемого и богатого киевского купца Анна Мендель. Дама исключительной красоты, она с юности была окружена массой поклонников, но никогда не давала мужу ни малейшего повода для ревности, так как любила его. И вот однажды она узнала, что супруг изменяет ей. Женщина решилась на страшную месть: пошла на панель и начала публично продавать себя. Такого скандала муж не вынес. Спасаясь от бесчестия, он покинул Киев и скоро умер. А прекрасная мстительница заплатила свою цену — отныне вернуться к прежней жизни она не могла. Пришлось стать хозяйкой самого аристократического салона свиданий, известной в узких кругах как Мамаша Гинди.
Все ее клиенты были как на подбор — богатые помещики, предводители дворянства, высшая администрация вплоть до губернатора города. Женщины, с которыми их сближала хозяйка, не хуже — только порядочные и шикарные. Богатые и красивые вдовы посещали салон не ради денег, а для удовольствия. Некоторые, придя один раз, уже не могли не вернуться…
Облюбовав на улице особо прелестную семейную даму, Мамаша Гинди сводила с ней знакомство и приглашала в гости. Там красотку поили снотворным, раздевали и фотографировали на коленях у неизвестного усача-кавалера. Страх, что любимый супруг узнает об этом, вынуждал женщину изменять ему вновь и вновь.
С 1905 года, по неписаному закону Крещатика, на четном участке от Прорезной до нынешнего Майдана женщины без сопровождения мужчин ходили только в том случае, если были проститутками. А в 1910 году полиция накрыла «аристократический» дом, прятавшийся под вывеской зубного кабинета. В числе дам, регулярно приходивших «к дантисту», были две девушки из интеллигентных семей, гимназистка и жена офицера. Все они ходили туда без принуждения, с целью заработать себе «на булавки».
Примерно в то же время вице-губернатору Киева сообщали: «Среди студенток было зафиксировано огромное количество распутных девиц. Оные не видели ничего зазорного в том, чтоб отдаваться мужчинам. Из убеждений, что необходимым условием женской свободы является право распоряжаться телом по своему усмотрению
И все же в начале ХХ века появился целый круг аристократок и почтенных жен, которые стали торговать собой «из любви к искусству»…
Самая известная из них — жена уважаемого и богатого киевского купца Анна Мендель. Дама исключительной красоты, она с юности была окружена массой поклонников, но никогда не давала мужу ни малейшего повода для ревности, так как любила его. И вот однажды она узнала, что супруг изменяет ей. Женщина решилась на страшную месть: пошла на панель и начала публично продавать себя. Такого скандала муж не вынес. Спасаясь от бесчестия, он покинул Киев и скоро умер. А прекрасная мстительница заплатила свою цену — отныне вернуться к прежней жизни она не могла. Пришлось стать хозяйкой самого аристократического салона свиданий, известной в узких кругах как Мамаша Гинди.
Все ее клиенты были как на подбор — богатые помещики, предводители дворянства, высшая администрация вплоть до губернатора города. Женщины, с которыми их сближала хозяйка, не хуже — только порядочные и шикарные. Богатые и красивые вдовы посещали салон не ради денег, а для удовольствия. Некоторые, придя один раз, уже не могли не вернуться…
Облюбовав на улице особо прелестную семейную даму, Мамаша Гинди сводила с ней знакомство и приглашала в гости. Там красотку поили снотворным, раздевали и фотографировали на коленях у неизвестного усача-кавалера. Страх, что любимый супруг узнает об этом, вынуждал женщину изменять ему вновь и вновь.
С 1905 года, по неписаному закону Крещатика, на четном участке от Прорезной до нынешнего Майдана женщины без сопровождения мужчин ходили только в том случае, если были проститутками. А в 1910 году полиция накрыла «аристократический» дом, прятавшийся под вывеской зубного кабинета. В числе дам, регулярно приходивших «к дантисту», были две девушки из интеллигентных семей, гимназистка и жена офицера. Все они ходили туда без принуждения, с целью заработать себе «на булавки».
Примерно в то же время вице-губернатору Киева сообщали: «Среди студенток было зафиксировано огромное количество распутных девиц. Оные не видели ничего зазорного в том, чтоб отдаваться мужчинам. Из убеждений, что необходимым условием женской свободы является право распоряжаться телом по своему усмотрению
Еще крутые истории!
- "Знали друг друга с рождения": пары рассказали свои счастливые истории любви
- В США арестовали отца, который довёл до смерти 6-летнего сына
- "Спит со всеми подряд и прячет ребёнка": пользователи рассказали о самых бредовых слухах, которые слышали о себе
- "Узнала, что у него свадьба завтра": девушки рассказали, как уличили в измене партнёров
- "Свекровь тебе не подруга": откровения замужних, которые поняли всю суть только после свадьбы
Новости партнёров
