7903
8
Как проводили уроки литературы наши родители, бабушки и дедушки, какие книги их заставляли читать и зачем это было нужно.
Традиционно главным результатом изучения литературы в школе считается освоение книг, входящих в так называемый национальный литературный канон. Чьи имена и произведения должны там быть? У каждого писателя есть свое лобби в академических и педагогических кругах; те же авторы, что при жизни претендуют на статус классиков, могут лично принять участие в борьбе за право оказаться в учебнике.
Возникло даже понятие «школьный канон» — это тоже список, иерархически организованный и производный от национального литературного канона. Но если большой национальный канон формируется самими механизмами культуры, то список обязательного чтения для школьников составляется иначе. Так, на отбор конкретного произведения для школьного канона, помимо общепризнанной художественной и культурно-исторической ценности, влияет:
***возраст читателя, то есть то, кому оно адресовано (школьный канон делится по читательским группам — учебным классам);
***наглядность воплощения в нем литературных или общественных явлений, которые изучают в школе (при этом средние прямолинейные произведения могут быть куда удобнее шедевров);
***воспитательный потенциал (каким образом заложенные в тексте ценности, идеи, даже его художественные особенности могут благотворно повлиять на сознание школьника).
В СССР школьный канон стремился к неизменности и при этом постоянно менялся. Программы по литературе разных лет — 1921, 1938, 1960 и 1984 годов — отражали все происходившие в стране изменения, а также процессы в самой литературе и системе образования.
Возникло даже понятие «школьный канон» — это тоже список, иерархически организованный и производный от национального литературного канона. Но если большой национальный канон формируется самими механизмами культуры, то список обязательного чтения для школьников составляется иначе. Так, на отбор конкретного произведения для школьного канона, помимо общепризнанной художественной и культурно-исторической ценности, влияет:
***возраст читателя, то есть то, кому оно адресовано (школьный канон делится по читательским группам — учебным классам);
***наглядность воплощения в нем литературных или общественных явлений, которые изучают в школе (при этом средние прямолинейные произведения могут быть куда удобнее шедевров);
***воспитательный потенциал (каким образом заложенные в тексте ценности, идеи, даже его художественные особенности могут благотворно повлиять на сознание школьника).
В СССР школьный канон стремился к неизменности и при этом постоянно менялся. Программы по литературе разных лет — 1921, 1938, 1960 и 1984 годов — отражали все происходившие в стране изменения, а также процессы в самой литературе и системе образования.
×
1921 год. Внимание к ученику и отсутствие жесткого регламента.
Военный коммунизм постепенно закончился, и началась эпоха нэпа. Новое правительство считало образование одним из приоритетных направлений своей деятельности, но кардинально перестроить дореволюционную систему обучения не позволял начавшийся после революции кризис.
Положение «О единой трудовой школе РСФСР», которое гарантировало всем право на бесплатное, совместное, внесословное и светское образование, вышло еще в октябре 1918 года, и только в 1921 году появилась первая стабилизированная программа.
Она делалась для школы-девятилетки, но из-за отсутствия в стране денег на образование и общей разрухи обучение пришлось сократить до семи лет и поделить его на две ступени: третий и четвертый годы второй ступени соответствуют последним двум выпускным классам школы.
Положение «О единой трудовой школе РСФСР», которое гарантировало всем право на бесплатное, совместное, внесословное и светское образование, вышло еще в октябре 1918 года, и только в 1921 году появилась первая стабилизированная программа.
Она делалась для школы-девятилетки, но из-за отсутствия в стране денег на образование и общей разрухи обучение пришлось сократить до семи лет и поделить его на две ступени: третий и четвертый годы второй ступени соответствуют последним двум выпускным классам школы.
Устное поэтическое творчество: лирика, старины, сказки, духовные стихи
Состав программы
Список книг в основном повторяет дореволюционные гимназические программы.
__________
Старинная русская письменность: «Слово о полку Игореве», «Повесть о Юлиании Лазаревской»; повести о Ерше Ершовиче, о Горе-Злочастии, о Савве Грудцыне, о Фроле Скобееве
Михаил Ломоносов. Лирика
Денис Фонвизин. «Недоросль»
Гаврила Державин. «Фелица», «Бог», «Памятник», «Евгению. Жизнь Званская»
Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» (избранные главы)
Николай Карамзин. «Бедная Лиза», «Что нужно автору?»
Василий Жуковский. «Теон и Эсхин», «Камоэнс», «Светлана», «Невыразимое»
Александр Грибоедов. «Горе от ума»
Александр Пушкин. Лирика, поэмы, «Евгений Онегин», «Борис Годунов», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Повести Белкина»
Михаил Лермонтов. Лирика, «Мцыри», «Демон», «Герой нашего времени», «Песня про купца Калашникова»
Николай Гоголь. «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Тарас Бульба», «Старосветские помещики», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Шинель», «Портрет», «Ревизор», «Мертвые души»
Алексей Кольцов, Евгений Баратынский, Федор Тютчев, Афанасий Фет, Николай Некрасов. Избранные лирические стихотворения
Александр Герцен. «Былое и думы» (отрывки)
Иван Тургенев. «Записки охотника», «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне», «Отцы и дети», «Новь», «Стихотворения в прозе»
Иван Гончаров. «Обломов»
Александр Островский. «Свои люди — сочтемся» или «Бедность не порок», «Доходное место», «Гроза», «Снегурочка»
Михаил Салтыков-Щедрин. Сказки (три-четыре по выбору преподавателя), «Пошехонская старина»
Федор Достоевский. «Бедные люди», «Братья Карамазовы» или «Преступление и наказание»
Лев Толстой. «Детство», «Отрочество», «Юность», «Война и мир», «Хаджи-Мурат», «Исповедь», «Алеша Горшок»
Глеб Успенский. «Нравы Растеряевой улицы», «Власть земли»
Всеволод Гаршин. «Художники», «Красный цветок»
Владимир Короленко. «Сон Макара», «Слепой музыкант», «Река играет», «Лес шумит»
Антон Чехов. «Степь», «Мужики», «Вишневый сад»
Максим Горький. «Челкаш», «Песня о Соколе», «Бывшие люди», «Песня о Буревестнике», «На дне», «Мать», «Детство»
Леонид Андреев. «Жили-были», «Молчание», «Жизнь человека»
Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Александр Блок. Избранные стихотворения
Крестьянские и пролетарские поэты нашего времени
________
Задача одолеть этот список целиком не ставилась — для составителей программы были куда важнее эмоциональное восприятие и самостоятельное осмысление школьниками прочитанного.
«Внимание учащихся, конечно, все время фиксируется на тексте самих произведений. Занятия ведутся индуктивным методом. Пусть учащиеся прежде узнают Рудина и Лаврецкого, а потом уже о философских настроениях русской интеллигенции, о славянофильстве и западничестве; пусть прежде сживутся с образом Базарова, а потом услышат о мыслящих реалистах шестидесятых годов. Даже биография писателя не должна бы предварять непосредственного знакомства учащихся с произведениями. В школе II ступени нет возможности стремиться к исчерпывающему изучению историко-литературных направлений. Если понадобится, пусть преподаватель исключит из предлагаемого ниже списка те или другие произведения, даже того или другого писателя.
Литературное образование, тесно связанное с дореволюционным, вряд ли могло устроить идеологов партийного государства, в котором литература наряду с другими видами искусства должна служить пропаганде властной идеологии. К тому же программа изначально имела ограниченную сферу распространения — и потому, что в стране было мало школ II ступени (большинство выпускников I ступени пополняли ряды пролетариата или крестьянства), и потому, что во многих регионах были свои собственные образовательные программы. Уже через несколько лет она потеряла силу регулирующего документа, оставшись памятником отечественной гуманитарной и педагогической мысли.
Состав программы
Список книг в основном повторяет дореволюционные гимназические программы.
__________
Старинная русская письменность: «Слово о полку Игореве», «Повесть о Юлиании Лазаревской»; повести о Ерше Ершовиче, о Горе-Злочастии, о Савве Грудцыне, о Фроле Скобееве
Михаил Ломоносов. Лирика
Денис Фонвизин. «Недоросль»
Гаврила Державин. «Фелица», «Бог», «Памятник», «Евгению. Жизнь Званская»
Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» (избранные главы)
Николай Карамзин. «Бедная Лиза», «Что нужно автору?»
Василий Жуковский. «Теон и Эсхин», «Камоэнс», «Светлана», «Невыразимое»
Александр Грибоедов. «Горе от ума»
Александр Пушкин. Лирика, поэмы, «Евгений Онегин», «Борис Годунов», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Повести Белкина»
Михаил Лермонтов. Лирика, «Мцыри», «Демон», «Герой нашего времени», «Песня про купца Калашникова»
Николай Гоголь. «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Тарас Бульба», «Старосветские помещики», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Шинель», «Портрет», «Ревизор», «Мертвые души»
Алексей Кольцов, Евгений Баратынский, Федор Тютчев, Афанасий Фет, Николай Некрасов. Избранные лирические стихотворения
Александр Герцен. «Былое и думы» (отрывки)
Иван Тургенев. «Записки охотника», «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне», «Отцы и дети», «Новь», «Стихотворения в прозе»
Иван Гончаров. «Обломов»
Александр Островский. «Свои люди — сочтемся» или «Бедность не порок», «Доходное место», «Гроза», «Снегурочка»
Михаил Салтыков-Щедрин. Сказки (три-четыре по выбору преподавателя), «Пошехонская старина»
Федор Достоевский. «Бедные люди», «Братья Карамазовы» или «Преступление и наказание»
Лев Толстой. «Детство», «Отрочество», «Юность», «Война и мир», «Хаджи-Мурат», «Исповедь», «Алеша Горшок»
Глеб Успенский. «Нравы Растеряевой улицы», «Власть земли»
Всеволод Гаршин. «Художники», «Красный цветок»
Владимир Короленко. «Сон Макара», «Слепой музыкант», «Река играет», «Лес шумит»
Антон Чехов. «Степь», «Мужики», «Вишневый сад»
Максим Горький. «Челкаш», «Песня о Соколе», «Бывшие люди», «Песня о Буревестнике», «На дне», «Мать», «Детство»
Леонид Андреев. «Жили-были», «Молчание», «Жизнь человека»
Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Александр Блок. Избранные стихотворения
Крестьянские и пролетарские поэты нашего времени
________
Задача одолеть этот список целиком не ставилась — для составителей программы были куда важнее эмоциональное восприятие и самостоятельное осмысление школьниками прочитанного.
«Внимание учащихся, конечно, все время фиксируется на тексте самих произведений. Занятия ведутся индуктивным методом. Пусть учащиеся прежде узнают Рудина и Лаврецкого, а потом уже о философских настроениях русской интеллигенции, о славянофильстве и западничестве; пусть прежде сживутся с образом Базарова, а потом услышат о мыслящих реалистах шестидесятых годов. Даже биография писателя не должна бы предварять непосредственного знакомства учащихся с произведениями. В школе II ступени нет возможности стремиться к исчерпывающему изучению историко-литературных направлений. Если понадобится, пусть преподаватель исключит из предлагаемого ниже списка те или другие произведения, даже того или другого писателя.
Литературное образование, тесно связанное с дореволюционным, вряд ли могло устроить идеологов партийного государства, в котором литература наряду с другими видами искусства должна служить пропаганде властной идеологии. К тому же программа изначально имела ограниченную сферу распространения — и потому, что в стране было мало школ II ступени (большинство выпускников I ступени пополняли ряды пролетариата или крестьянства), и потому, что во многих регионах были свои собственные образовательные программы. Уже через несколько лет она потеряла силу регулирующего документа, оставшись памятником отечественной гуманитарной и педагогической мысли.
1938 год. Учитель и учебник — единственные источники знаний.
Между программами 1921 и 1938 года лежит такая же пропасть, как между революцией и последними предвоенными годами. Смелые поиски 1920-х годов в самых разных областях науки, культуры и образования постепенно сошли на нет. Теперь задачей науки, культуры и образования стало строительство сверхиндустриального и милитаризированного тоталитарного государства. В результате чисток и политических репрессий кардинально изменился и состав тех, кто руководил изменениями в образовании и культуре.
Состав программы
80 % русской классики, 20 % советской литературы
_______
Устная народная поэзия (фольклор)
Русские былины
«Слово о полку Игореве»
Михаил Ломоносов. «Ода на день восшествия на престол императрицы Елисаветы Петровны», «Разговор с Анакреоном»
Гаврила Державин. «Фелица», «Приглашение к обеду», «Памятник»
Денис Фонвизин. «Недоросль»
Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» (отрывки)
Николай Карамзин. «Бедная Лиза»
Василий Жуковский. «Светлана», «Теон и Эсхин», «Лесной царь», «Море», «Я музу юную, бывало…»
Кондратий Рылеев. «К временщику», «Гражданин», «Ах, тошно мне…»
Александр Грибоедов. «Горе от ума»
Жан-Батист Мольер. «Мещанин во дворянстве»
Александр Пушкин. Лирика, оды, «Цыганы», «Евгений Онегин»
Виссарион Белинский. «Сочинения Александра Пушкина»
Джордж Гордон Байрон. «Паломничество Чайльд-Гарольда» (отрывки)
Михаил Лермонтов. Лирика, «Герой нашего времени»
Николай Гоголь. «Мертвые души», т. 1
Виссарион Белинский. «Похождения Чичикова, или Мертвые души», письмо Гоголю от 3 июля 1847 года
Александр Герцен. «Былое и думы»
Иван Гончаров. «Обломов»
Александр Островский. «Гроза»
Иван Тургенев. «Отцы и дети»
Николай Чернышевский. «Что делать?»
Николай Некрасов. Лирика, «Кому на Руси жить хорошо»
Михаил Салтыков-Щедрин. «Господа Головлевы»
Лев Толстой. «Анна Каренина»
Владимир Ленин. «Лев Толстой как зеркало русской революции», «Л. Н. Толстой и современное рабочее движение», «Л. Н. Толстой и его эпоха»
Антон Чехов. «Крыжовник», «Вишневый сад»
Максим Горький. «Старуха Изергиль», «Коновалов», «На дне», «Дело Артамоновых»
Владимир Ленин о Максиме Горьком
Вячеслав Молотов. «Памяти А. М. Горького»
Александр Серафимович. «Железный поток»
Александр Фадеев. «Разгром»
Владимир Маяковский. Cтихи, поэмы
Николай Островский. «Как закалялась сталь»
Михаил Шолохов. «Поднятая целина»
Песни народов СССР
_________
К 1923–1925 годам литература как предмет исчезла из учебных планов, растворившись в обществоведении. Теперь литературные произведения использовались в качестве иллюстраций к изучению общественно-политических процессов и явлений, чтобы воспитать подрастающее поколение в коммунистическом духе. Впрочем, во второй половине 1920-х годов литература вернулась в сетку предметов — значительно обновленной. Следующие пятнадцать лет программы будут шлифовать, добавляя произведения советской литературы.
К 1927 году ГУС выпустил комплект стабилизированных, то есть неизменных в ближайшие четыре года программ. У учителя все меньше прав заменять одни произведения другими. Все больше внимания уделяется «общественным идеологиям» — прежде всего революционным идеям и их отражению в литературе прошлого и настоящего. Половина девятого, выпускного класса школы-девятилетки была отдана молодой советской литературе, только справившей свой десятилетний юбилей: рядом с Горьким, Блоком и Маяковским имена Константина Федина, Владимира Лидина, Леонида Леонова, Александра Неверова, Лидии Сейфуллиной, Всеволода Иванова, Федора Гладкова, Александра Малышкина, Дмитрия Фурманова, Александра Фадеева, большинство из которых сегодня известны разве что старшему поколению и специалистам. Программа обстоятельно излагала, как трактовать и под каким углом рассматривать то или иное произведение, отсылая за правильным мнением к марксистской критике.
В 1931 году был подготовлен проект другой стабилизированной программы, еще более идеологически выверенной. Однако сами тридцатые годы с их потрясениями и постоянным авралом, чисткой элит и перестройкой всех начал, на которых держались и государство, и общество, не позволяли программам устояться: за это время сменилось целых три поколения школьных учебников. Стабильность наступила лишь в 1938–1939 годах, когда наконец была подготовлена программа, без особых изменений продержавшаяся до хрущевской оттепели, а в основном своем ядре — и до сегодняшнего времени.
Утверждение этой программы сопровождалось пресечением любых попыток экспериментировать с организацией учебного процесса: после признанных неудачными опытов с внедрением американского метода, когда учитель должен был не столько давать новые знания, сколько организовывать самостоятельную деятельность учеников по их добыче и применению на практике, система вернулась к традиционной, известной с дореволюционных времен классно-урочной форме, где учитель и учебник — основные источники знаний. Закрепление этих знаний осуществлялось по учебнику — единому для всех школьников. Учебник следовало читать и конспектировать, а полученные знания воспроизводить максимально близко к тексту.
Программа жестко регламентировала даже количество часов, отводимых на ту или иную тему, причем это время предполагало не подробную работу с текстом, но получение, заучивание и воспроизведение готовых знаний о тексте без особой рефлексии над прочитанным. Важнейшее значение в программе придавалось заучиванию наизусть художественных произведений и их фрагментов, перечень которых был также жестко определен.
Отбор произведений определялся не только их безусловными художественными достоинствами, но и способностью встроиться в логику советской концепции литературного развития Нового и Новейшего времени, отражающей поступательное движение страны к революции, построению социализма и коммунизма. В 1934 году школьное образование стало десятилетним и историко-литературный курс занимал уже три года вместо двух. Перед произведениями фольклора, русской и советской литературы стояла еще одна важная воспитательная задача — давать образцы подлинного героизма, боевого или трудового, на которые могли бы равняться юные читатели.
«Показать величие русской классической литературы, воспитавшей многие поколения революционных борцов, огромное принципиальное отличие и морально-политическую высоту советской литературы, научить учащихся разбираться в основных этапах литературного развития без упрощенства, без схематизма — такова историко-литературная задача курса VIII–X классов средней школы»
Состав программы
80 % русской классики, 20 % советской литературы
_______
Устная народная поэзия (фольклор)
Русские былины
«Слово о полку Игореве»
Михаил Ломоносов. «Ода на день восшествия на престол императрицы Елисаветы Петровны», «Разговор с Анакреоном»
Гаврила Державин. «Фелица», «Приглашение к обеду», «Памятник»
Денис Фонвизин. «Недоросль»
Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» (отрывки)
Николай Карамзин. «Бедная Лиза»
Василий Жуковский. «Светлана», «Теон и Эсхин», «Лесной царь», «Море», «Я музу юную, бывало…»
Кондратий Рылеев. «К временщику», «Гражданин», «Ах, тошно мне…»
Александр Грибоедов. «Горе от ума»
Жан-Батист Мольер. «Мещанин во дворянстве»
Александр Пушкин. Лирика, оды, «Цыганы», «Евгений Онегин»
Виссарион Белинский. «Сочинения Александра Пушкина»
Джордж Гордон Байрон. «Паломничество Чайльд-Гарольда» (отрывки)
Михаил Лермонтов. Лирика, «Герой нашего времени»
Николай Гоголь. «Мертвые души», т. 1
Виссарион Белинский. «Похождения Чичикова, или Мертвые души», письмо Гоголю от 3 июля 1847 года
Александр Герцен. «Былое и думы»
Иван Гончаров. «Обломов»
Александр Островский. «Гроза»
Иван Тургенев. «Отцы и дети»
Николай Чернышевский. «Что делать?»
Николай Некрасов. Лирика, «Кому на Руси жить хорошо»
Михаил Салтыков-Щедрин. «Господа Головлевы»
Лев Толстой. «Анна Каренина»
Владимир Ленин. «Лев Толстой как зеркало русской революции», «Л. Н. Толстой и современное рабочее движение», «Л. Н. Толстой и его эпоха»
Антон Чехов. «Крыжовник», «Вишневый сад»
Максим Горький. «Старуха Изергиль», «Коновалов», «На дне», «Дело Артамоновых»
Владимир Ленин о Максиме Горьком
Вячеслав Молотов. «Памяти А. М. Горького»
Александр Серафимович. «Железный поток»
Александр Фадеев. «Разгром»
Владимир Маяковский. Cтихи, поэмы
Николай Островский. «Как закалялась сталь»
Михаил Шолохов. «Поднятая целина»
Песни народов СССР
_________
К 1923–1925 годам литература как предмет исчезла из учебных планов, растворившись в обществоведении. Теперь литературные произведения использовались в качестве иллюстраций к изучению общественно-политических процессов и явлений, чтобы воспитать подрастающее поколение в коммунистическом духе. Впрочем, во второй половине 1920-х годов литература вернулась в сетку предметов — значительно обновленной. Следующие пятнадцать лет программы будут шлифовать, добавляя произведения советской литературы.
К 1927 году ГУС выпустил комплект стабилизированных, то есть неизменных в ближайшие четыре года программ. У учителя все меньше прав заменять одни произведения другими. Все больше внимания уделяется «общественным идеологиям» — прежде всего революционным идеям и их отражению в литературе прошлого и настоящего. Половина девятого, выпускного класса школы-девятилетки была отдана молодой советской литературе, только справившей свой десятилетний юбилей: рядом с Горьким, Блоком и Маяковским имена Константина Федина, Владимира Лидина, Леонида Леонова, Александра Неверова, Лидии Сейфуллиной, Всеволода Иванова, Федора Гладкова, Александра Малышкина, Дмитрия Фурманова, Александра Фадеева, большинство из которых сегодня известны разве что старшему поколению и специалистам. Программа обстоятельно излагала, как трактовать и под каким углом рассматривать то или иное произведение, отсылая за правильным мнением к марксистской критике.
В 1931 году был подготовлен проект другой стабилизированной программы, еще более идеологически выверенной. Однако сами тридцатые годы с их потрясениями и постоянным авралом, чисткой элит и перестройкой всех начал, на которых держались и государство, и общество, не позволяли программам устояться: за это время сменилось целых три поколения школьных учебников. Стабильность наступила лишь в 1938–1939 годах, когда наконец была подготовлена программа, без особых изменений продержавшаяся до хрущевской оттепели, а в основном своем ядре — и до сегодняшнего времени.
Утверждение этой программы сопровождалось пресечением любых попыток экспериментировать с организацией учебного процесса: после признанных неудачными опытов с внедрением американского метода, когда учитель должен был не столько давать новые знания, сколько организовывать самостоятельную деятельность учеников по их добыче и применению на практике, система вернулась к традиционной, известной с дореволюционных времен классно-урочной форме, где учитель и учебник — основные источники знаний. Закрепление этих знаний осуществлялось по учебнику — единому для всех школьников. Учебник следовало читать и конспектировать, а полученные знания воспроизводить максимально близко к тексту.
Программа жестко регламентировала даже количество часов, отводимых на ту или иную тему, причем это время предполагало не подробную работу с текстом, но получение, заучивание и воспроизведение готовых знаний о тексте без особой рефлексии над прочитанным. Важнейшее значение в программе придавалось заучиванию наизусть художественных произведений и их фрагментов, перечень которых был также жестко определен.
Отбор произведений определялся не только их безусловными художественными достоинствами, но и способностью встроиться в логику советской концепции литературного развития Нового и Новейшего времени, отражающей поступательное движение страны к революции, построению социализма и коммунизма. В 1934 году школьное образование стало десятилетним и историко-литературный курс занимал уже три года вместо двух. Перед произведениями фольклора, русской и советской литературы стояла еще одна важная воспитательная задача — давать образцы подлинного героизма, боевого или трудового, на которые могли бы равняться юные читатели.
«Показать величие русской классической литературы, воспитавшей многие поколения революционных борцов, огромное принципиальное отличие и морально-политическую высоту советской литературы, научить учащихся разбираться в основных этапах литературного развития без упрощенства, без схематизма — такова историко-литературная задача курса VIII–X классов средней школы»
1960 год. Сокращение часов и расширение списка: крушение надежд на обновление предмета.
После разрухи военных и первых послевоенных лет наступило время жесткого идеологического прессинга и кампаний: целые отрасли науки становились объектами репрессий, факты искажались в угоду идеологии (к примеру, превозносилось превосходство русской науки и ее первенство в большинстве отраслей научного знания и техники).
В этих условиях учитель превращался в проводника официальной линии в образовании, а школа — в место, где ученик подвергается идеологическому давлению. Гуманитарное образование все больше утрачивает свой гуманистический характер. Смерть Сталина в 1953 году и наступившая следом оттепель сопровождались надеждой на изменения в стране — в том числе и в области образования. Казалось, школа обратит внимание на ученика и его интересы, а учитель получит больше свободы в организации учебного процесса и отбора учебного материала.
Состав программы
Треть курса отдана советской литературе, существенно сокращены древнерусская литература, литература XIX века и зарубежная литература
_____________
«Слово о полку Игореве»
Денис Фонвизин. «Недоросль»
Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» (избранные главы)
Александр Грибоедов. «Горе от ума»
Александр Пушкин. Лирика, «Цыганы», «Евгений Онегин», «Капитанская дочка»
Михаил Лермонтов. Лирика, «Мцыри», «Герой нашего времени»
Николай Гоголь. «Ревизор», «Мертвые души», т. 1
Иван Гончаров. «Обломов» (избранные главы)
Александр Островский. «Гроза»
Иван Тургенев. «Отцы и дети»
Николай Чернышевский. «Что делать?» (избранные главы)
Николай Некрасов. Лирика, «Кому на Руси жить хорошо»
Михаил Салтыков-Щедрин. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Коняга», «Премудрый пискарь»
Лев Толстой. «Война и мир»
Антон Чехов. «Ионыч», «Вишневый сад»
Уильям Шекспир. «Гамлет»
Иоганн Вольфганг Гёте. «Фауст», ч. 1
Максим Горький. «Старуха Изергиль», «На дне», «Мать», «В. И. Ленин» (в сокращении)
Владимир Маяковский. «Левый марш», «Прозаседавшиеся», «Товарищу Нетте — пароходу и человеку», «Стихи о советском паспорте», «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!», вступление к поэме «Во весь голос»
Николай Островский. «Как закалялась сталь»
Михаил Шолохов. «Поднятая целина»
Александр Фадеев. «Молодая гвардия»
______________
Как уже было сказано, сложившийся к концу 1930-х годов советский школьный канон впоследствии менялся мало. В нем пока еще не было места «сомнительным» Достоевскому и Есенину, мелодраматическая «Анна Каренина» с ее «мыслью семейной» была заменена на патриотическую «Войну и мир» с ее «мыслью народной» в годы войны, а модернистские течения рубежа веков были втиснуты в шесть часов под самый конец девятого класса. Десятый, выпускной, класс был полностью посвящен советской литературе.
В этот период определяется квадрига русской классики, запечатленная на фронтонах типовых школьных пятиэтажек 1950-х годов: два великих поэта — русский дореволюционный гений Пушкин и советский Маяковский — и два великих прозаика — дореволюционный Лев Толстой и советский Горький.
Особенно много времени составители программы отводили изучению Пушкина: в 1938 году — 25 часов, в 1949-м — уже 37. Остальным классикам часы пришлось подрезать, так как они попросту не умещались во все разбухающий, прежде всего за счет классиков советских, школьный канон.
Заговорить не только об обновлении состава школьного канона, но и о подходах к его формированию и наполнению, а также принципах организации литературного образования в целом удалось только во второй половине 1950-х годов, когда стало понятно, что страна взяла курс на некоторое смягчение идеологического режима. Издание для учителей, журнал «Литература в школе», печатал стенограммы обсуждений проекта новой программы по литературе, а также письма простых учителей, школьных и вузовских методистов и библиотекарей. Звучали предложения изучать литературу ХХ века не один, а два последних года или включать ее в курс 8–10 классов. Находились даже смельчаки, спорившие с тем, что «Войну и мир» следует обязательно изучать в полном объеме: по мнению учителей, большинство их подопечных были неспособны осилить текст.
Однако долгожданная программа, вышедшая в 1960 году, стала большим разочарованием для всех, кто надеялся на перемены. Больший объем нужно было втиснуть в еще меньшее количество часов — составители программы предлагали учителям самим решить проблему и каким-то образом успеть пройти все предписанное не в ущерб глубине постижения.
Не спасало ни изучение некоторых произведений в сокращенном виде, ни уменьшение часов на зарубежную литературу. В изучении литературы провозглашались принципы систематичности и историзма: живой литературный процесс укладывался в ленинскую концепцию «трех этапов революционно-освободительного движения в России»
Материал по-прежнему требовалось просто запоминать в изложении учителя и (или) учебника.
«Необходимо предостеречь преподавателей от чрезмерно детального анализа произведения, а равно и от упрощенных трактовок литературных явлений, вследствие чего изучение художественной литературы может утратить свою образно-эмоциональную сущность»
В этих условиях учитель превращался в проводника официальной линии в образовании, а школа — в место, где ученик подвергается идеологическому давлению. Гуманитарное образование все больше утрачивает свой гуманистический характер. Смерть Сталина в 1953 году и наступившая следом оттепель сопровождались надеждой на изменения в стране — в том числе и в области образования. Казалось, школа обратит внимание на ученика и его интересы, а учитель получит больше свободы в организации учебного процесса и отбора учебного материала.
Состав программы
Треть курса отдана советской литературе, существенно сокращены древнерусская литература, литература XIX века и зарубежная литература
_____________
«Слово о полку Игореве»
Денис Фонвизин. «Недоросль»
Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» (избранные главы)
Александр Грибоедов. «Горе от ума»
Александр Пушкин. Лирика, «Цыганы», «Евгений Онегин», «Капитанская дочка»
Михаил Лермонтов. Лирика, «Мцыри», «Герой нашего времени»
Николай Гоголь. «Ревизор», «Мертвые души», т. 1
Иван Гончаров. «Обломов» (избранные главы)
Александр Островский. «Гроза»
Иван Тургенев. «Отцы и дети»
Николай Чернышевский. «Что делать?» (избранные главы)
Николай Некрасов. Лирика, «Кому на Руси жить хорошо»
Михаил Салтыков-Щедрин. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Коняга», «Премудрый пискарь»
Лев Толстой. «Война и мир»
Антон Чехов. «Ионыч», «Вишневый сад»
Уильям Шекспир. «Гамлет»
Иоганн Вольфганг Гёте. «Фауст», ч. 1
Максим Горький. «Старуха Изергиль», «На дне», «Мать», «В. И. Ленин» (в сокращении)
Владимир Маяковский. «Левый марш», «Прозаседавшиеся», «Товарищу Нетте — пароходу и человеку», «Стихи о советском паспорте», «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!», вступление к поэме «Во весь голос»
Николай Островский. «Как закалялась сталь»
Михаил Шолохов. «Поднятая целина»
Александр Фадеев. «Молодая гвардия»
______________
Как уже было сказано, сложившийся к концу 1930-х годов советский школьный канон впоследствии менялся мало. В нем пока еще не было места «сомнительным» Достоевскому и Есенину, мелодраматическая «Анна Каренина» с ее «мыслью семейной» была заменена на патриотическую «Войну и мир» с ее «мыслью народной» в годы войны, а модернистские течения рубежа веков были втиснуты в шесть часов под самый конец девятого класса. Десятый, выпускной, класс был полностью посвящен советской литературе.
В этот период определяется квадрига русской классики, запечатленная на фронтонах типовых школьных пятиэтажек 1950-х годов: два великих поэта — русский дореволюционный гений Пушкин и советский Маяковский — и два великих прозаика — дореволюционный Лев Толстой и советский Горький.
Особенно много времени составители программы отводили изучению Пушкина: в 1938 году — 25 часов, в 1949-м — уже 37. Остальным классикам часы пришлось подрезать, так как они попросту не умещались во все разбухающий, прежде всего за счет классиков советских, школьный канон.
Заговорить не только об обновлении состава школьного канона, но и о подходах к его формированию и наполнению, а также принципах организации литературного образования в целом удалось только во второй половине 1950-х годов, когда стало понятно, что страна взяла курс на некоторое смягчение идеологического режима. Издание для учителей, журнал «Литература в школе», печатал стенограммы обсуждений проекта новой программы по литературе, а также письма простых учителей, школьных и вузовских методистов и библиотекарей. Звучали предложения изучать литературу ХХ века не один, а два последних года или включать ее в курс 8–10 классов. Находились даже смельчаки, спорившие с тем, что «Войну и мир» следует обязательно изучать в полном объеме: по мнению учителей, большинство их подопечных были неспособны осилить текст.
Однако долгожданная программа, вышедшая в 1960 году, стала большим разочарованием для всех, кто надеялся на перемены. Больший объем нужно было втиснуть в еще меньшее количество часов — составители программы предлагали учителям самим решить проблему и каким-то образом успеть пройти все предписанное не в ущерб глубине постижения.
Не спасало ни изучение некоторых произведений в сокращенном виде, ни уменьшение часов на зарубежную литературу. В изучении литературы провозглашались принципы систематичности и историзма: живой литературный процесс укладывался в ленинскую концепцию «трех этапов революционно-освободительного движения в России»
Материал по-прежнему требовалось просто запоминать в изложении учителя и (или) учебника.
«Необходимо предостеречь преподавателей от чрезмерно детального анализа произведения, а равно и от упрощенных трактовок литературных явлений, вследствие чего изучение художественной литературы может утратить свою образно-эмоциональную сущность»
1984 год. Воспитание чувств вместо идеологии.
После оттепели вся страна выстроилась в очереди за дефицитом — и не только за югославскими сапогами или отечественными телевизорами, но и за хорошей литературой, полками с которой стало модно украшать интерьеры квартир. Расцвет книжного рынка, в том числе и подпольного, массового кинематографа, советских литературных и иллюстрированных журналов, телевидения, а для кого-то — и самиздата, становился серьезной конкуренцией унылому советскому школьному предмету «литература», спасаемому лишь отдельными подвижниками учителями. На смену идеологии в школьную литературу приходит воспитание чувств: в героях начинают особенно цениться их душевные качества, в произведениях — поэтичность.
Список постепенно расширяется, с одной стороны — за счет прежде не рекомендованных произведений русской классики (Достоевский), с другой — за счет произведений советской литературы последних лет, которую следовало читать самостоятельно с последующим обсуждением на уроках.
Число часов, отпускаемых на литературу в 8–10 классах, продолжает сокращаться: в 1970-м это всего 350 часов, в 1976 году и на ближайшие четыре десятилетия — 340. Школьная программа в основном пополняется произведениями, которые особенно близки консерваторам: на место слишком критичного по отношению к традиционному укладу роману Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» в начале 1970-х в программу приходит роман «Преступление и наказание», противопоставляющий бунту против существующих порядков идею личного спасения. Рядом с «урбанистом» Маяковским встает «крестьянский» Есенин. Блок в основном представлен стихами о Родине.
Список постепенно расширяется, с одной стороны — за счет прежде не рекомендованных произведений русской классики (Достоевский), с другой — за счет произведений советской литературы последних лет, которую следовало читать самостоятельно с последующим обсуждением на уроках.
Число часов, отпускаемых на литературу в 8–10 классах, продолжает сокращаться: в 1970-м это всего 350 часов, в 1976 году и на ближайшие четыре десятилетия — 340. Школьная программа в основном пополняется произведениями, которые особенно близки консерваторам: на место слишком критичного по отношению к традиционному укладу роману Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» в начале 1970-х в программу приходит роман «Преступление и наказание», противопоставляющий бунту против существующих порядков идею личного спасения. Рядом с «урбанистом» Маяковским встает «крестьянский» Есенин. Блок в основном представлен стихами о Родине.
В 1960–70-е годы по многим произведениям школьного канона снимаются фильмы, сразу же приобретающие широкую популярность: они решают проблемы и нечтения, и адаптации сложных или исторически далеких смыслов классических произведений к восприятию их широкими массами, с идейной проблематики перенося акцент на сюжет, чувства героев и их судьбы. Все прочнее утверждается мысль о том, что классика общенародна: она как будто бы сочетает в себе доступность массовой литературы с высокохудожественностью непреходящих шедевров (в отличие от произведений нереалистических, особенно «модернистских», адресованных в основном отдельным группам «эстетов»).
«Классическая литература — литература, достигшая высочайшей степени совершенства и выдержавшая испытание временем, сохраняющая значение бессмертного творческого примера для всех последующих писателей».
Произведения о революции, Гражданской войне и коллективизации уходят в сокращенное или обзорное изучение (четыре часа на «Как закалялась сталь») либо на внеклассное чтение объем которого все возрастает. Зато все больше произведений о Великой Отечественной войне: восемь часов, прежде отпускаемых на изучение «Поднятой целины» Шолохова, теперь поделены между этой эпопеей и рассказом «Судьба человека».
Литература последних десятилетий читается дома самостоятельно, после чего в классе обсуждается одна из четырех тем: Октябрьская революция, Великая Отечественная война, образ Ленина, образ нашего современника в произведениях современных авторов. Из 30 прозаических произведений советских писателей, предложенных на выбор для обсуждения в 8–9 классах, десять книг посвящены военному времени, три — революции и Гражданской войне, пять — жизни и деятельности Ленина. Девять из 24 писателей представляют национальные литературы СССР.
Впрочем, само появление раздела «Для бесед по советской литературе» стало знаком приближения новых времен в отечественном образовании, в том числе и в литературном: из лекции с последующим опросом урок хотя бы иногда превращается в беседу; в обязательном списке появляется хоть какая-то вариативность, пусть и только в выборе произведений текущего литературного процесса.
И все же, несмотря на эти уступки, литературное образование позднесоветского времени предлагало сфальсифицированную, идеологически и цензурно обкромсанную историю русской литературы, в которой очень многому не было места. Авторы программы 1976 года, текст которой почти без изменений перекочевал в программу 1984-го, этого не скрывали:
«Одна из важнейших задач учителя — показать учащимся, что роднит советскую литературу с передовым наследием прошлого, как она продолжает и развивает лучшие традиции классической литературы, и вместе с тем раскрыть качественно новый характер литературы социалистического реализма, являющейся шагом вперед в художественном развитии человечества, классовую основу ее общечеловеческого коммунистического идеала, многообразие и эстетическое богатство советской литературы».
«Классическая литература — литература, достигшая высочайшей степени совершенства и выдержавшая испытание временем, сохраняющая значение бессмертного творческого примера для всех последующих писателей».
Произведения о революции, Гражданской войне и коллективизации уходят в сокращенное или обзорное изучение (четыре часа на «Как закалялась сталь») либо на внеклассное чтение объем которого все возрастает. Зато все больше произведений о Великой Отечественной войне: восемь часов, прежде отпускаемых на изучение «Поднятой целины» Шолохова, теперь поделены между этой эпопеей и рассказом «Судьба человека».
Литература последних десятилетий читается дома самостоятельно, после чего в классе обсуждается одна из четырех тем: Октябрьская революция, Великая Отечественная война, образ Ленина, образ нашего современника в произведениях современных авторов. Из 30 прозаических произведений советских писателей, предложенных на выбор для обсуждения в 8–9 классах, десять книг посвящены военному времени, три — революции и Гражданской войне, пять — жизни и деятельности Ленина. Девять из 24 писателей представляют национальные литературы СССР.
Впрочем, само появление раздела «Для бесед по советской литературе» стало знаком приближения новых времен в отечественном образовании, в том числе и в литературном: из лекции с последующим опросом урок хотя бы иногда превращается в беседу; в обязательном списке появляется хоть какая-то вариативность, пусть и только в выборе произведений текущего литературного процесса.
И все же, несмотря на эти уступки, литературное образование позднесоветского времени предлагало сфальсифицированную, идеологически и цензурно обкромсанную историю русской литературы, в которой очень многому не было места. Авторы программы 1976 года, текст которой почти без изменений перекочевал в программу 1984-го, этого не скрывали:
«Одна из важнейших задач учителя — показать учащимся, что роднит советскую литературу с передовым наследием прошлого, как она продолжает и развивает лучшие традиции классической литературы, и вместе с тем раскрыть качественно новый характер литературы социалистического реализма, являющейся шагом вперед в художественном развитии человечества, классовую основу ее общечеловеческого коммунистического идеала, многообразие и эстетическое богатство советской литературы».
Уже через несколько лет на месте СССР возникнет другое государство, а на месте раздутого обязательного списка — еще более объемный рекомендательный, наконец-то вновь, как в начале 1920-х годов, доверивший учителю право самому выбрать из предложенного перечня имена и произведения с учетом интересов и уровня учеников. Но это будет уже история постсоветского школьного канона, не менее драматическая, в которой активное участие примут и родительское сообщество, и педагогическая общественность, и даже высшее руководство страны.
Ссылки по теме:
- Директор школы выполнил свое обещание и поцеловал свинью
- Самые раскрепощенные учительницы 2017 года. Подводим итоги
- Практикантки из пединститутов, которым мы так радовались в школе
- Нелегальное сексуальное обучение в современных школах
- 5 звездных неучей, которые гордятся отсутствием образования
Новости партнёров
реклама
Учителя не все читали целиком, а понимали и того меньше.
Подросток более тяготеет к фантастикам-приключениям.. и правильно...возраст такой, нет жизненного опыта для осознания остроты проблем..переживания того же Раскольникова им до лампочки вообще.
задача школы не дать весь пласт шедевров, а вызвать интерес, сделать чтение для ребёнка необходимым..я так думаю..
меня к чтению приучили в семье. Школа бы с этим не справилась. Програмные перлы советской литературы читал через силу ибо скучны и бездарны, в большинстве своём.
После прочтения школьной программы, человек понимает, что жизнь это боль, всю жизнь нужно терпеть и страдать, ну или как Чатский "Карету мне, карету".
У Джека Лондона и Жюля Верна, герои преодолевают трудности, борятся и побеждают. У Достоевского и Толстого, страдают и сами создают себе проблемы, чтобы страдать дальше.
Я вообще не понимаю, как можно воспитать здоровую личность на этих постоянных страданиях и нытье. Про подвиг, преодоление себя и победу, в моей школьной программе, была только "Повесть о настоящем человеке" всё. Все остальные герои сидят на попе ровно и страдают. Ощущение, что таким образом пытались воспитать общество страдающих терпил.
Вот зачем подросткам давать "Герой нашго времени"? Они же севершенно некритично начинают считать его идеалом для подражания, несмотря на попытки учителя объяснить, что он там вообще не положительный герой.
Я как-бы понимаю, что лет сто назад, подобные мрачные произведения должны были показать подрастающему покалению все ужасы царизма. Но сейчас-то всё это зачем?
Михаил Шолохов. Поднятая целина
Это же про коллективизацию, которой еще не было!
Что-то автор напутал.
какая-то жанровая мешанина. Зачем "заменять" - можешь объяснить? "Прожорливая младость" и хороша своей всеядностью. Мы читали всё. К тому же, замечу, что востребованные книги были подчас дефицитом. А подписные издания? Помню, по получении уведомления бежал на почту за очередным томом Байрона или Лондона. Я ни в коей мере не опускаюсь до брюзжания "вот на-аше поколение....мы были умне--ее-е...". Нет, конечно, но метафора про "самое читающее метро в мире" - таки да)))
Некоторых, как видно, старческое слабоумие настигает довольно рано. Печаль.
Однокассница Надька -отличница, возьми и спроси у преподши -Нины,мать её Иванны - А как звали В. Каверина?!Ответила "Наверное Владимир!!!"
Я,как заправский двоечник -сидемши на первой парте,взял и поправил её.Вениамин! НинВанна меня чуть со свету не сжила...
Моя тётка работала библиотекарем. и все списанные книги были мои!
Читал я эти книги ок корки,до корки(до выходных данных).
Я это к чему вспоминаю. Не так давно сыну - школьнику задали по литературе ... того же Маяковского. Я никак не навязывал ему своего мнения о творчестве данного "поэта революции", но тот сам, после нескольких безуспешных попыток заучить что-то про " ноктюрн на флейте водосточных труб", заявил, что учить эту хрень он не будет, даже под угрозой отлучения от компа на неделю. :) Мы с женой переглянулись и сказали, что учить ему ЭТО не надо...
Меня в 7-м классе вызвали первый раз)
Может заинтересует.
В то же время я благодарна родителям, что давали во-время книги адекватные моему возрасту: Лингрен, Киплинга, Жюль Верна, Дюма и т.д. только благодаря этому я полюбила читать.
Как я ненавидел всю ту скучную, абсолютно чуждую мне, хрень что проходили в школе! Ну какое мне дело до метаний какой то аристократки между мужем и любовником (Анна Каренина, Война и мир), до мудака, пьяницы и бездельника, который взяв в долг, чтобы не отдавать, убивает старуху... Причем всё это написано языком нечитаемым, выражениями давно не употребляемыми, описываются реалии чуждые нам по своей природе (дворянство, помещики...) Бородатый граф совсем охренел, четверть текста на французском - явно не для нас писал. ))
Я в это время читал под партой Буссинара, Дюма, Жюль Верна, Ефремова, Конан Доиля, Азимова, Стругацких...
А темы сочинений, "Идейный облик Фамусова в свете последних постановлений ВЦСПС" или "Печорин лишний человек" - меня от них тошнило! ))
А Анну Каренину я осилила уже во взрослом возрасте, и мягко говоря отклика она у меня не вызвала. Нечестная тетка невеликих моральных качеств сама подвела себя под поезд
Железная логика, что тут скажешь...
ЗЫ: кстати, В РЕАЛЬНОСТИ, самый читаемый русский писатель в мире -- Виктор Пелевин....
"Войной и миром" реально можно пытать.
А если набрать в поиске "С томиком Маркса под мышкой", то на картинки лучше вообще не смотреть.
А теперь попробуй перечитать с комментариями. Правда объём увеличивается чуть ли не в два раза, зато начинаешь понимать, что прочтение книги без понимания всех тех мелочей, которые и передают суть того времени, равносильно просмотру одноимённого фильма, который, по-сути краткое содержание книги.
Да и оба варианта фильмов - комедии, хотя книга произведение сатирическое. Но сатира высмеивала тогда то, что нынче понять практически невозможно, а вот комедия понятна всем, потому и помножили идею произведения на ноль.
-------------------
Можно и объяснить, но это будет долго и ещё более нудно. Да и чтобы объяснить, желательно ещё и самому разбираться в теме.
И самое главное - надо ли вообще зацикливаться на конкретном произведении, коль существуют сотни миллионов книг.
Да и ценность большинства книг нивелируется со временем и это абсолютно нормально.
Литературные произведения нельзя воспринимать, как аксиому, коль сам не литературовед.
На любительском уровне уровень оценки более чем субъективный, а именно: "нравится - не нравится" и незачем давиться тем, что либо не доступно для понимания, либо не интересно.
Понимание, как известно, приходит с опытом... ну а если нет, то нет.