Давайте о Саакашвили по чесноку

Грузинские ответы на главные русские вопросы

Можно ли победить коррупцию?
Тема коррупции в последние годы — одна из самых популярных в российской политической полемике. Коррупция признана чуть ли не главным социальным злом страны. На волне массового недовольства злоупотреблениями чиновников победила в свое время и грузинская «революция роз». И реформаторы во главе с Михаилом Саакашвили приложили немало усилий, чтобы выполнить обещания и искоренить эту болезнь.

Начало «тотальной войне» с мздоимством было положено через полгода после победы революционеров: летом 2004 года буквально за один день лишился работы весь 13-тысячный личный состав грузинского ГАИ. Коррумпированных гаишников сменили оперативно обученные молодые патрульные полицейские, которые благодаря своей неподкупности и профессионализму до сих пор остаются гордостью грузинских правоохранительных органов.

Параллельно шли реформы и в других подразделениях полиции: половина из 30 тысяч сотрудников была уволена, и нанята из совсем других людей.

Одновременно с сокращениями всем оставшимся и вновь нанятым резко подняли зарплату, так что она оказалась гораздо выше средней по стране. При этом люди, приходившие на место уволенных, не были включены в существовавшие до этого коррупционные схемы.

Примерно те же процессы шли и в других госструктурах: общее число госслужащих уменьшилось вдвое, а зарплата оставшихся выросла в 15 раз. Резко сократилось и число самих госструктур: из 18 министерств осталось 13, из 52 ведомств — 34. В частные руки перешла значительная часть социальной сферы, в результате чего за соответствующие услуги была введена официальная плата: если раньше врачу приходилось давать взятку, то теперь ему платят через кассу.

Итоги антикоррупционной борьбы впечатляют. Сегодня почти 90% грузин доверяют своей полиции.

Еще наглядней сравнение Грузии с соседями по Кавказу — Азербайджаном и Арменией. Опрос, проведенный во всех трех странах, убедительно демонстрирует достижения Грузии.

Российский исследователь режима Саакашвили Никита Мендкович пишет: «В 2005 году количество лицензий, выдаваемых чиновниками, и разрешительных процедур, контролируемых ими, сократилось с 909 до 145».

Позже была проведена налоговая реформа, в результате которой количество прямых налогов в стране было сокращено с 21 до шести, а сама процедура их уплаты серьезно упрощена.

Наконец, в соответствии с новым Трудовым кодексом был отменен минимальный размер оплаты труда и значительно облегчена процедура увольнения.

Зримым результатом первых лет правления Саакашвили стал выход из энергетического кризиса, из-за которого грузинские города годами оставались без электричества. «Черный» Тбилиси дореволюционной поры навсегда ушел в прошлое.

Сколько людей надо пересажать?

Согласно отчету департамента по борьбе с оргпреступностью МВД Грузии за 2004 год, в конце 90-х на постсоветском пространстве насчитывалось чуть более тысячи воров в законе. Из них 350 были грузинами. При этом всего грузин на территории бывшего СССР не больше 1,5%. Это красноречивое свидетельство того, насколько масштабной была проблема организованной преступности к концу 2003 года, когда Михаил Саакашвили пришел к власти.

Нельзя сказать, что до него власть не пыталась бороться с засильем воров в законе. В январе 2003 года впервые за много лет были проведены обыски в камерах, где отбывали срок заключения, а реально просто жили, не особо себя стесняя, криминальные боссы. Подавив чуть ли не вооруженное восстание, тюремному начальству удалось обнаружить там не только наркотики и мобильные телефоны, но и запасы гранат и автоматов Калашникова.

Ощущение бессилия государства, в том числе перед криминальной угрозой, стало, по-видимому, одной из причин падения режима Шеварднадзе.

Как и многие другие реформы Саакашвили, борьбу с kanonieri qurdebi, как называют в Грузии воров в законе, в России описывали крайне тенденциозно. В зависимости от политических предпочтений говорили либо о выдающихся достижениях грузинского лидера, либо о репрессивном характере, который приобрели в Грузии судебная и тюремная системы с его приходом к власти.

К счастью, благодаря исследованиям Гэвина Слейда из Оксфордского университета можно разобраться, что к чему. Грузинские власти готовились к атаке на криминал довольно долго. За два года до революции, в 2001 году, в Грузию стал регулярно ездить Леолука Орландо, бывший мэр Палермо и один из архитекторов итальянской антимафиозной политики на Сицилии. В итоге новый грузинский закон, направленный против организованной преступности, был практически скопирован с итальянского закона 1992 года. Приняли его через два года после революции, 20 декабря 2005 года. За участие в воровских сообществах теперь полагалось от 5 до 8 лет, а за статус вора в законе — от 7 до 10. Реформаторы сыграли на особенностях воровского «кодекса чести», в соответствии с которым «коронованный вор» не имеет права отрицать свой статус. А одного признания стало уже достаточно для осуждения — практика, вызывающая много вопросов у юристов и правозащитников.

Самым же важным нововведением было право на изъятие имущества членов группы и введение института сделки со следствием. Уже к апрелю 2006 года генпрокурор отчитывался, что на территории Грузии не осталось на свободе ни одного вора в законе: 40 были арестованы, оставшиеся сбежали из страны. Их имущество, оказавшееся в распоряжении государства, пошло на покрытие трат на весьма дорогостоящую реформу полиции и системы исполнения наказаний.

Официальная статистика — что до Саакашвили, что при нем — источник, конечно, сомнительный. Но два независимых исследования, 1998 и 2010 года, показывают, насколько сильно за это время сократилась преступность. И это притом что на одного полицейского в Грузии сейчас приходится 324 гражданина, а до революции было 78.