10599
14
В Москве, на Ваганьковском кладбище стоит удивительный, привезенный из Италии памятник - женская фигура из шикарного белого мрамора под огромными черными пальмами. На могиле всегда живые цветы и россыпи монет, а пьедестал памятника покрыт надписями вроде: "Соня, научи жить", "Солнцевская братва тебя не забудет" или "Мать, дай счастья жигану". Лежит под могильной плитой незабвенная по сию пору Сонька Золотая Ручка. Или не лежит...
Сонька-Золотая ручка (Шейндля-Сура Лейбова Соломониак, а также Софья Ивановна Блювштейн) -- это легенда. Ее любили, ей поклонялись, перед ней заискивали.
О ней писали книги, снимали кинофильмы. Перед ней раскрывали свои двери самые блистательные дома Европы… Так кто же она, Софья Ивановна Блювштейн, Сонька – Золотая ручка, легендарная королева воровского мира?
Как всякая легенда, она обрастает домыслами, преувеличениями, просто враньем. Но тем не менее, ею начинаешь восхищаться поневоле, хотя и осознаешь, что образ "Соньки - золотой ручки" в значительной степени создала молва.
Вся жизнь этой женщины была окружена тайнами и загадками, к возникновению которых была в значительной мере причастна и она сама. Сонька жила обманом, поэтому спустя более чем 100 лет мы почти ничего не знаем о ней достоверно. Что о ней только не говорили! И в турецком гареме она якобы жила, и школу грабителей в Лондоне открыла, и любовников имела несчетное количество.
А уж в воровском деле ей просто не было равных. Каким-то образом она умудрялась совершать преступления во всех частях света одновременно. И пострадавшие божились, что это была именно она, дерзкая, прекрасная, великолепная Сонька.
О ней писали книги, снимали кинофильмы. Перед ней раскрывали свои двери самые блистательные дома Европы… Так кто же она, Софья Ивановна Блювштейн, Сонька – Золотая ручка, легендарная королева воровского мира?
Как всякая легенда, она обрастает домыслами, преувеличениями, просто враньем. Но тем не менее, ею начинаешь восхищаться поневоле, хотя и осознаешь, что образ "Соньки - золотой ручки" в значительной степени создала молва.
Вся жизнь этой женщины была окружена тайнами и загадками, к возникновению которых была в значительной мере причастна и она сама. Сонька жила обманом, поэтому спустя более чем 100 лет мы почти ничего не знаем о ней достоверно. Что о ней только не говорили! И в турецком гареме она якобы жила, и школу грабителей в Лондоне открыла, и любовников имела несчетное количество.
А уж в воровском деле ей просто не было равных. Каким-то образом она умудрялась совершать преступления во всех частях света одновременно. И пострадавшие божились, что это была именно она, дерзкая, прекрасная, великолепная Сонька.
По одной из версий Сонька родилась в 1859 году в многодетной семье бедного еврея-цирюльника Штенделя в Бердичеве. После смерти матери, а позже отца, четырехлетнюю Соню отвезли в Одессу, где ее воспитывала нелюбимая мачеха. Сбежав от мачехи в возрасте двенадцати лет, смышленая и миловидная Соня попала в услужение к известной артистке Юлии Пастране.
Блеск и роскошь, окружающие Юлию, породили в душе будущей мошенницы зависть и жажду обогащения, что и послужило толчком к началу головокружительной воровской карьеры… В 17 лет Соня сбежала с юным греком, сыном известного в Одессе лавочника, прихватив из одной из лавок папаши-грека приличную сумму денег. Однако денег хватило ненадолго, а вместе с деньгами испарилась и любовь.
Неудавшийся любовник вернулся к семейному очагу, а вот Сонька… Сонька осталась одна, потом вышла замуж за одесского шулера Блювштейна, а когда тот оказался в тюрьме, сама занялась "семейным бизнесом", дабы прокормить детей. И в тюрьму-то она попала тоже из-за мужчины - взяла на себя вину молодого любовника. (Так это или не так, но Одесса всегда была для Соньки городом удачи и любви...)
В общем, не жизнь, а жгучая мелодрама. Воровской мир любит романтические истории, но если верить документам, все было не так. Наиболее приближенной к действительности считается другая версия, составленная различными историками по сохранившимся метрикам, материалам уголовных дел и воспоминаниям очевидцев.
В документах Министерства внутренних дел Софья Ивановна (!) Блювштейн, в девичестве Шейндля-Сура Лейбова Соломониак, проходила как «варшавская мещанка». Родилась она в 1846 году в семье мелкого торговца в местечке Повонзки Варшавского уезда.
Семейка была та еще - скупали краденое, занимались контрабандой. Старшая сестра Фейга тоже была талантливой воровкой, но Шейндля (имя "Софья" девочка придумала себе сама) обскакала всех. И Сонька оттачивала свое мастерство, вращаясь в среде лучших местечковых воров.
Ее "путь наверх" был выстлан облапошенными мужчинами. Первой жертвой можно считать почтенного бакалейщика Исаака Розенбада, за которого в 1864 году восемнадцатилетняя Шейндля удачно вышла замуж. Поначалу она прилежно пыталась играть роль хорошей жены и даже родила Розенбаду дочь Суру-Ривку, но терпения хватило ненадолго: через полтора года семейной жизни Софья Розенбад, прихватив 500 рублей из бакалейной лавки мужа, исчезла в неизвестном направлении.
Блеск и роскошь, окружающие Юлию, породили в душе будущей мошенницы зависть и жажду обогащения, что и послужило толчком к началу головокружительной воровской карьеры… В 17 лет Соня сбежала с юным греком, сыном известного в Одессе лавочника, прихватив из одной из лавок папаши-грека приличную сумму денег. Однако денег хватило ненадолго, а вместе с деньгами испарилась и любовь.
Неудавшийся любовник вернулся к семейному очагу, а вот Сонька… Сонька осталась одна, потом вышла замуж за одесского шулера Блювштейна, а когда тот оказался в тюрьме, сама занялась "семейным бизнесом", дабы прокормить детей. И в тюрьму-то она попала тоже из-за мужчины - взяла на себя вину молодого любовника. (Так это или не так, но Одесса всегда была для Соньки городом удачи и любви...)
В общем, не жизнь, а жгучая мелодрама. Воровской мир любит романтические истории, но если верить документам, все было не так. Наиболее приближенной к действительности считается другая версия, составленная различными историками по сохранившимся метрикам, материалам уголовных дел и воспоминаниям очевидцев.
В документах Министерства внутренних дел Софья Ивановна (!) Блювштейн, в девичестве Шейндля-Сура Лейбова Соломониак, проходила как «варшавская мещанка». Родилась она в 1846 году в семье мелкого торговца в местечке Повонзки Варшавского уезда.
Семейка была та еще - скупали краденое, занимались контрабандой. Старшая сестра Фейга тоже была талантливой воровкой, но Шейндля (имя "Софья" девочка придумала себе сама) обскакала всех. И Сонька оттачивала свое мастерство, вращаясь в среде лучших местечковых воров.
Ее "путь наверх" был выстлан облапошенными мужчинами. Первой жертвой можно считать почтенного бакалейщика Исаака Розенбада, за которого в 1864 году восемнадцатилетняя Шейндля удачно вышла замуж. Поначалу она прилежно пыталась играть роль хорошей жены и даже родила Розенбаду дочь Суру-Ривку, но терпения хватило ненадолго: через полтора года семейной жизни Софья Розенбад, прихватив 500 рублей из бакалейной лавки мужа, исчезла в неизвестном направлении.
×
Второй раз, в 1868 году, Шейндля вышла замуж за старого богатого еврея Шелома Школьника (которого тоже оставила без денег), а в третий -- за железнодорожного вора Михеля Блювштейна, под его фамилией она и фигурирует во всех судебных делах. Брак подарил ей дочку Таббу, но быстро распался, потому что супруг бесился, когда Соня решала свои дела с помощью сексуальных чар.
Замуж она выходила неоднократно, побывав и Софьей Рубинштейн, и Софьей Школьник, и Софьей Бренер, и Софьей Блювштейн… При этом умудрялась сохранять с бывшими мужьями не просто хорошие отношения, но и подчинять их себе.
В нескольких делах, разработанных Сонькой участвовали по два-три ее бывших мужа. Так, в деле Динкевича, которого Соня "обула" на 127 тыщ рублей, Ицка Розенбад играл роль нотариуса, Михель Блювштейн -- дворецкого, Хуня Гольдштейн -- кучера... Ну просто удивительная женщина!
Сонька вообще пользовалась невероятным успехом у мужчин, хотя, по свидетельству очевидцев, и не была красавицей. «Рост 153 см, лицо рябоватое, нос с широкими ноздрями, губы тонкие, бородавка на правой щеке» -- так описана Софья Блювштейн в сохранившихся полицейских описаниях-ориентировках.
Но женщинам-обольстительницам не нужна броская красота, у них есть своя магия, свои приемы. Здесь не только артистизм и дар перевоплощения, они нутром чувствуют, как сделать послушным любого человека. Софья Блювштейн обладала этим природным даром сверх всякой меры, а в игре достигла совершенства. А талант, хитроумие и абсолютная аморальность сделали эту молодую провинциалку гением аферы, легендарной авантюристкой, королевой преступного мира.
Популярный в конце XIX века журналист Влас Дорошевич, беседовавший с авантюристкой на Сахалине, заметил, что ее глаза были "чудные, бесконечно симпатичные, мягкие, бархатные... и говорили так, что могли даже отлично лгать".
Впервые Соньку арестовали 14 апреля 1866 года в гостинице города Клин -- тогда она была скромной воровкой "на доверии" на железной дороге. Ее обвиняли в краже чемодана у юнкера Горожанского, с которым она познакомилась в поезде. Это был первый и последний раз, когда Сонька попалась с поличным.
Но осуждена Сонька не была, так как все, в том числе и Миша Горожанский поверили, что девушка взяла чемодан попутчика по ошибке, перепутав со своим. Мало того, в протоколе осталось заявление "Симы Рубинштейн" о пропаже у нее трехсот рублей. После этого инцидента Сонька стала осторожна…
Замуж она выходила неоднократно, побывав и Софьей Рубинштейн, и Софьей Школьник, и Софьей Бренер, и Софьей Блювштейн… При этом умудрялась сохранять с бывшими мужьями не просто хорошие отношения, но и подчинять их себе.
В нескольких делах, разработанных Сонькой участвовали по два-три ее бывших мужа. Так, в деле Динкевича, которого Соня "обула" на 127 тыщ рублей, Ицка Розенбад играл роль нотариуса, Михель Блювштейн -- дворецкого, Хуня Гольдштейн -- кучера... Ну просто удивительная женщина!
Сонька вообще пользовалась невероятным успехом у мужчин, хотя, по свидетельству очевидцев, и не была красавицей. «Рост 153 см, лицо рябоватое, нос с широкими ноздрями, губы тонкие, бородавка на правой щеке» -- так описана Софья Блювштейн в сохранившихся полицейских описаниях-ориентировках.
Но женщинам-обольстительницам не нужна броская красота, у них есть своя магия, свои приемы. Здесь не только артистизм и дар перевоплощения, они нутром чувствуют, как сделать послушным любого человека. Софья Блювштейн обладала этим природным даром сверх всякой меры, а в игре достигла совершенства. А талант, хитроумие и абсолютная аморальность сделали эту молодую провинциалку гением аферы, легендарной авантюристкой, королевой преступного мира.
Популярный в конце XIX века журналист Влас Дорошевич, беседовавший с авантюристкой на Сахалине, заметил, что ее глаза были "чудные, бесконечно симпатичные, мягкие, бархатные... и говорили так, что могли даже отлично лгать".
Впервые Соньку арестовали 14 апреля 1866 года в гостинице города Клин -- тогда она была скромной воровкой "на доверии" на железной дороге. Ее обвиняли в краже чемодана у юнкера Горожанского, с которым она познакомилась в поезде. Это был первый и последний раз, когда Сонька попалась с поличным.
Но осуждена Сонька не была, так как все, в том числе и Миша Горожанский поверили, что девушка взяла чемодан попутчика по ошибке, перепутав со своим. Мало того, в протоколе осталось заявление "Симы Рубинштейн" о пропаже у нее трехсот рублей. После этого инцидента Сонька стала осторожна…
После Клинской неудачи Сонька перебралась в Петербург, где вместе с Михелем Бренером осуществила серию краж. Она не любила мелких дел и экспромтов. Готовилась тщательно, старалась предугадать случайности. Занималась в основном кражами в гостиницах, ювелирных магазинах, промышляла в поездах, разъезжая по России и Европе.
Она говорила на пяти языках, прекрасно усвоила светские манеры и при этом Сонька оставалась "аристократкой" уголовного мира. Она гордилась своей кличкой как придворным титулом, у нее в любовниках ходили самые знаменитые питерские мошенники.
Предпочитая действовать в одиночку, она там же, в Петербурге, создала собственную шайку, пригласив известного вора Левита Сандановича. Позднее в ее группу вошли вор в законе Березин и шведско-норвежский подданный Мартин Якобсон.
Сонька была чрезвычайно изобретательной преступницей. У нее были свои "коронные" приемы: под специально отращенные длинные ногти она прятала драгоценные камни, туфли со специальными каблуками, к которым «вовремя» прилипали ювелирные украшения, для краж в магазинах имела платье-мешок, в котором мог спрятаться целый рулон ткани.
Выходила на дело с обезьянкой - пока хозяйка торговалась, зверек проглатывал камни, а дома освобождался от них при помощи клизмы. Она постоянно пользовалась гримом, накладными бровями, париками, носила дорогие парижские шляпки, оригинальные меховые накидки, мантильи, украшала себя драгоценностями, к которым питала слабость. Но главным в ее арсенале всевозможных уловок был несомненно актерский талант, который помогал ей выпутываться из любых ситуаций.
Очевидно именно в этот период ею был изобретен новый метод гостиничных краж, получивший название «Гутен морген». Метод был настолько же прост, насколько и гениален: элегантно одетая безупречная Сонька проникала в номер жертвы и начинала искать деньги и драгоценности.
Если ее заставали «на горячем» она смущалась, извинялась, делала вид, что ошиблась номером. Сонька никогда не покидала номер без добычи, при необходимости могла даже переспать с жертвой и не видела в этом ничего зазорного. Этот метод был отработан ею до мелочей, и она практически не знала неудач.
Особую страницу в ее жизни занимают кражи в поездах — отдельных купе первого класса. Изысканно одетая, Сонька располагалась в купе, играя роль маркизы, графини или богатой вдовы. Расположив к себе попутчиков и делая вид, что поддается их ухаживаниям, маркиза-самозванка много говорила, смеялась и кокетничала, ожидая, когда жертву начнет клонить ко сну.
Она говорила на пяти языках, прекрасно усвоила светские манеры и при этом Сонька оставалась "аристократкой" уголовного мира. Она гордилась своей кличкой как придворным титулом, у нее в любовниках ходили самые знаменитые питерские мошенники.
Предпочитая действовать в одиночку, она там же, в Петербурге, создала собственную шайку, пригласив известного вора Левита Сандановича. Позднее в ее группу вошли вор в законе Березин и шведско-норвежский подданный Мартин Якобсон.
Сонька была чрезвычайно изобретательной преступницей. У нее были свои "коронные" приемы: под специально отращенные длинные ногти она прятала драгоценные камни, туфли со специальными каблуками, к которым «вовремя» прилипали ювелирные украшения, для краж в магазинах имела платье-мешок, в котором мог спрятаться целый рулон ткани.
Выходила на дело с обезьянкой - пока хозяйка торговалась, зверек проглатывал камни, а дома освобождался от них при помощи клизмы. Она постоянно пользовалась гримом, накладными бровями, париками, носила дорогие парижские шляпки, оригинальные меховые накидки, мантильи, украшала себя драгоценностями, к которым питала слабость. Но главным в ее арсенале всевозможных уловок был несомненно актерский талант, который помогал ей выпутываться из любых ситуаций.
Очевидно именно в этот период ею был изобретен новый метод гостиничных краж, получивший название «Гутен морген». Метод был настолько же прост, насколько и гениален: элегантно одетая безупречная Сонька проникала в номер жертвы и начинала искать деньги и драгоценности.
Если ее заставали «на горячем» она смущалась, извинялась, делала вид, что ошиблась номером. Сонька никогда не покидала номер без добычи, при необходимости могла даже переспать с жертвой и не видела в этом ничего зазорного. Этот метод был отработан ею до мелочей, и она практически не знала неудач.
Особую страницу в ее жизни занимают кражи в поездах — отдельных купе первого класса. Изысканно одетая, Сонька располагалась в купе, играя роль маркизы, графини или богатой вдовы. Расположив к себе попутчиков и делая вид, что поддается их ухаживаниям, маркиза-самозванка много говорила, смеялась и кокетничала, ожидая, когда жертву начнет клонить ко сну.
Однако, увлеченные внешностью и сексуальными призывами легкомысленной аристократки, богатые господа долго не засыпали. И тогда Сонька пускала в ход снотворное — одурманивающие духи с особым веществом, опиум в вине или табаке, бутылочки с хлороформом и т. д. У одного сибирского купца Сонька похитила триста тысяч рублей (огромные деньги по тем временам), у генерала Фролова на Нижегородской железной дороге -- 213 000 рублей.
Широкой Сонькиной натуре не чужды были добрые дела
Однажды утром Сонька по своим делам оказалась в номере провинциального отеля, где увидела спящего юношу, с бледным и измученным лицом. На столе лежал револьвер и письма. Сонька прочла одно — к матери. Сын писал о краже казенных денег: пропажа обнаружена, и самоубийство — единственный путь избежать бесчестья. Сонька положила поверх конвертов пятьсот рублей, прижала их револьвером и так же тихо вышла из комнаты.
Как-то из газет Сонька узнала, что вчистую обворовала несчастную вдову, мать двух девочек, у которой в поезде украла 5000 рублей. Эти деньги были единовременным пособием по смерти ее мужа, мелкого чиновника.
Сонька почтой отправила вдове пять тысяч и небольшое письмецо. "Милостивая государыня! Я прочла в газетах о постигшем вас горе, которого я была причиной по своей необузданной страсти к деньгам, шлю вам ваши 5000 рублей и советую впредь поглубже деньги прятать. Еще раз прошу у вас прощения, шлю поклон вашим бедным сироткам".
Да и о своих дочерях, воспитывавшихся в чужих людях, Сонька не забывала, регулярно посылая деньги.
Репутация Соньки в преступном мире росла с каждым днем. В 1872 году Софья Блювштейн получила предложение войти в самый крупный клуб российских мошенников «Червонные валеты», а уже спустя несколько лет возглавила его. Деятельность клуба распространялась на всю территорию России.
Поняв, что в Петербурге она несколько примелькалась (да и размах не тот!), Сонька вместе с подельниками отправилась в Европу. Варшава, Вена, Париж, Лейпциг – география преступлений Соньки не знала границ. Несмотря на отсутствие образования, она обладала острым умом и сильной интуицией. Кроме того, за годы своей бурной деятельности Софья Блювштейн в совершенстве овладела языками – немецким, французским, польским.
Мошенница без труда выдавала себя за русскую аристократку, путешествующую за границей. Перед ней были открыты двери в лучшие дома высшего света… Волна преступлений, прокатившаяся по Европе, заставила говорить о Соньке весь мир.
Жила Сонька с размахом. Излюбленными местами ее отдыха были Крым, Пятигорск и заграничный курорт Мариенбад, где она выдавала себя за титулованную особу, благо у нее был набор разных визитных карточек. Денег она не считала, не копила на черный день. Так, приехав в Вену летом 1872 года, заложила в ломбард некоторые из похищенных ею вещей и, получив под залог 15 тысяч рублей, истратила в одно мгновение.
Попадалась она не раз. Соньку судили в Варшаве, Петербурге, Киеве, Харькове, но ей всегда удавалось либо ловко ускользнуть из полицейской части, либо добиться оправдания Впрочем, охотилась за ней полиция и многих городов Западной Европы. Скажем, в Будапеште по распоряжению Королевской судебной палаты были арестованы все ее вещи; лейпцигская полиция в 1871 году передала Соньку под надзор Российского посольства. Она ускользнула и на этот раз.
Как-то из газет Сонька узнала, что вчистую обворовала несчастную вдову, мать двух девочек, у которой в поезде украла 5000 рублей. Эти деньги были единовременным пособием по смерти ее мужа, мелкого чиновника.
Сонька почтой отправила вдове пять тысяч и небольшое письмецо. "Милостивая государыня! Я прочла в газетах о постигшем вас горе, которого я была причиной по своей необузданной страсти к деньгам, шлю вам ваши 5000 рублей и советую впредь поглубже деньги прятать. Еще раз прошу у вас прощения, шлю поклон вашим бедным сироткам".
Да и о своих дочерях, воспитывавшихся в чужих людях, Сонька не забывала, регулярно посылая деньги.
Репутация Соньки в преступном мире росла с каждым днем. В 1872 году Софья Блювштейн получила предложение войти в самый крупный клуб российских мошенников «Червонные валеты», а уже спустя несколько лет возглавила его. Деятельность клуба распространялась на всю территорию России.
Поняв, что в Петербурге она несколько примелькалась (да и размах не тот!), Сонька вместе с подельниками отправилась в Европу. Варшава, Вена, Париж, Лейпциг – география преступлений Соньки не знала границ. Несмотря на отсутствие образования, она обладала острым умом и сильной интуицией. Кроме того, за годы своей бурной деятельности Софья Блювштейн в совершенстве овладела языками – немецким, французским, польским.
Мошенница без труда выдавала себя за русскую аристократку, путешествующую за границей. Перед ней были открыты двери в лучшие дома высшего света… Волна преступлений, прокатившаяся по Европе, заставила говорить о Соньке весь мир.
Жила Сонька с размахом. Излюбленными местами ее отдыха были Крым, Пятигорск и заграничный курорт Мариенбад, где она выдавала себя за титулованную особу, благо у нее был набор разных визитных карточек. Денег она не считала, не копила на черный день. Так, приехав в Вену летом 1872 года, заложила в ломбард некоторые из похищенных ею вещей и, получив под залог 15 тысяч рублей, истратила в одно мгновение.
Попадалась она не раз. Соньку судили в Варшаве, Петербурге, Киеве, Харькове, но ей всегда удавалось либо ловко ускользнуть из полицейской части, либо добиться оправдания Впрочем, охотилась за ней полиция и многих городов Западной Европы. Скажем, в Будапеште по распоряжению Королевской судебной палаты были арестованы все ее вещи; лейпцигская полиция в 1871 году передала Соньку под надзор Российского посольства. Она ускользнула и на этот раз.
В 1876 году она была задержана венской полицией, конфисковавшей у нее сундук с украденными вещами, но ей удается бежать из под стражи с помощью влюбленного в нее надзирателя… Попав в руки краковской полиции, Сонька умудряется обокрасть своего(!) адвоката, который, несмотря на это, не отказался ее защищать, и Сонька отделалась всего лишь двухнедельным сроком…
Публика была в восторге от Сониных проделок. Нам так весело смотреть, как облапошивают других, пока жертвами не становимся мы сами.
Но вскоре удача отвернулась от нее. Началась полоса неудач -- ее имя часто фигурировало в прессе, в полицейских участках были вывешены ее фотографии. Популярность Золотой Ручки в народе была настолько велика, что в эпоху отсутствия телевизионных новостей ее узнавали на улице. Соньке становилось все труднее раствориться в толпе, она стала слишком известна, а это при ее "профессии" просто вредно.
Когда Сонька Золотая Ручка впервые оказалась на скамье подсудимых, об этом сообщили все российские газеты.
Подставил ее новый возлюбленный, Вольф Бромберг, двадцатилетний одесский шулер и налетчик, по прозвищу Владимир Кочубчик. Вероятно Сонька действительно любила Кочубчика, который вымогал у нее и проигрывал крупные суммы денег, а Сонька чаще, чем прежде, шла на неоправданный риск, стала алчной, раздражительной, опустилась даже до карманных краж.
В день ее ангела, 30 сентября 1880 года, Вольф украсил шейку своей любовницы бархоткой с голубым алмазом, который был взят под залог у одного одесского ювелира. Залогом являлась закладная на часть дома на Ланжероне. Стоимость дома на четыре тысячи превышала стоимость камня — и разницу ювелир уплатил наличными.
Через день Вольф неожиданно вернул алмаз, объявив, что подарок не понравился его даме. Через полчаса ювелир обнаружил подделку, а еще через час установил, что и дома никакого на Ланжероне нет и не было. Когда он вломился в комнаты Бромберга на Молдаванке, Вольф признался, что копию камня дала ему Сонька и она же состряпала фальшивый заклад. К Соньке ювелир отправился не один, а с урядником.
Суд над ней шел с 10 по 19 декабря 1880 года в Московском окружном суде. Разыгрывая благородное негодование, Сонька отчаянно боролась, не признавая ни обвинения, ни представленные доказательства. Несмотря на то, что свидетели опознали ее по фотографии, Сонька заявила, что Золотая Ручка — совсем другая женщина, а она жила на средства мужа, знакомых поклонников.
Публика была в восторге от Сониных проделок. Нам так весело смотреть, как облапошивают других, пока жертвами не становимся мы сами.
Но вскоре удача отвернулась от нее. Началась полоса неудач -- ее имя часто фигурировало в прессе, в полицейских участках были вывешены ее фотографии. Популярность Золотой Ручки в народе была настолько велика, что в эпоху отсутствия телевизионных новостей ее узнавали на улице. Соньке становилось все труднее раствориться в толпе, она стала слишком известна, а это при ее "профессии" просто вредно.
Когда Сонька Золотая Ручка впервые оказалась на скамье подсудимых, об этом сообщили все российские газеты.
Подставил ее новый возлюбленный, Вольф Бромберг, двадцатилетний одесский шулер и налетчик, по прозвищу Владимир Кочубчик. Вероятно Сонька действительно любила Кочубчика, который вымогал у нее и проигрывал крупные суммы денег, а Сонька чаще, чем прежде, шла на неоправданный риск, стала алчной, раздражительной, опустилась даже до карманных краж.
В день ее ангела, 30 сентября 1880 года, Вольф украсил шейку своей любовницы бархоткой с голубым алмазом, который был взят под залог у одного одесского ювелира. Залогом являлась закладная на часть дома на Ланжероне. Стоимость дома на четыре тысячи превышала стоимость камня — и разницу ювелир уплатил наличными.
Через день Вольф неожиданно вернул алмаз, объявив, что подарок не понравился его даме. Через полчаса ювелир обнаружил подделку, а еще через час установил, что и дома никакого на Ланжероне нет и не было. Когда он вломился в комнаты Бромберга на Молдаванке, Вольф признался, что копию камня дала ему Сонька и она же состряпала фальшивый заклад. К Соньке ювелир отправился не один, а с урядником.
Суд над ней шел с 10 по 19 декабря 1880 года в Московском окружном суде. Разыгрывая благородное негодование, Сонька отчаянно боролась, не признавая ни обвинения, ни представленные доказательства. Несмотря на то, что свидетели опознали ее по фотографии, Сонька заявила, что Золотая Ручка — совсем другая женщина, а она жила на средства мужа, знакомых поклонников.
Особенно возмутили Соньку подброшенные ей на квартиру полицией революционные прокламации. Словом, вела себя так, что впоследствии присяжный поверенный А. Шмаков, вспоминая об этом процессе, назвал ее женщиной, способной "заткнуть за пояс добрую сотню мужчин", а также отметил, что "Софья Блювштейн - выдающийся образец того, что может поставить на уголовную сцену еврейство".
Приговор гласил: "Варшавскую мещанку Шейндлю-Суру Лейбову Розенбад, она же Рубинштейн, она же Школьник, Бреннер и Блювштейн, урожденную Соломониак, лишив всех прав состояния, сослать на поселение в отдаленнейшие места Сибири". А ее молодой любовник, отделавшись 6 месяцами "рабочего дома", стал состоятельным землевладельцем на юге России.
Местом ссылки Сони стала глухая деревня Лужки Иркутской губернии. Вскоре ей удалось бежать оттуда, и снова вся Россия заговорила о Соньке. Она грабила ювелиров, банкиров, промышленников… Громкие это были дела.
В мае 1883 г. в магазине ювелира Карла фон Меля появилась очаровательная клиентка. Молодая дама, светская и состоятельная, мило грассируя, представилась женой известного психиатра Л., выбрала изделия французских мастеров на тридцать тысяч рублей, выписала счет и договорилась о встрече у себя дома.
В назначенный час ювелир с коллекцией бриллиантов вошел в приемную доктора. Радушная хозяйка его встретила, взяла шкатулку, чтобы примерить сокровища к вечернему платью, и пригласила в кабинет к мужу. Когда ювелир настойчиво потребовал у психиатра оплаты счетов или возврата бриллиантов, его скрутили санитары и увезли в лечебницу.
Как выяснилось к вечеру, врачу красавица представилась женой фон Меля, сказала, что муж свихнулся на "камушках", и оплатила вперед его лечение. Разумеется, аферистки и след простыл...
В октябре 1884 г. в одесском кафе Фанкони банкир Догмаров познакомился с госпожой Софьей Сан-Донато. За разговорами она попросила разменять ей ренту в тысячу рублей. Вскоре выяснилось, что милая дама уезжает в Москву вечерним поездом, тем же самым, что и господин Догмаров. Банкир предложил себя в попутчики. В купе они любезно беседовали и ели шоколадные конфеты. Утром крепко выспавшийся делец не нашел ни денег, ни ценных бумаг на сумму 43 тысячи рублей.
В августе 1885 г. управляющий ювелирного магазина Хлебникова на Петровке порекомендовал коллекцию украшений на 22 300 рублей курляндской баронессе Софье Буксгевден. Когда драгоценности были упакованы, почтенная дама вспомнила, что забыла деньги дома. Она вместе с бриллиантами поспешно удалилась за наличностью, оставив в качестве залога сопровождающих ее родных - отца, убеленного сединами, и младенца женского пола вместе с бонной. Когда через два часа заявили в участок, выяснилось, что эти "родственники" были наняты на Хитровке по объявлению в газете.
Но в том же, 1885 году, удача снова изменила Соньке, на этот раз окончательно. После ограбления нескольких крупных ювелирных магазинов она была схвачена и приговорена к трем годам каторжных работ и 40 ударам плетьми.
Приговор гласил: "Варшавскую мещанку Шейндлю-Суру Лейбову Розенбад, она же Рубинштейн, она же Школьник, Бреннер и Блювштейн, урожденную Соломониак, лишив всех прав состояния, сослать на поселение в отдаленнейшие места Сибири". А ее молодой любовник, отделавшись 6 месяцами "рабочего дома", стал состоятельным землевладельцем на юге России.
Местом ссылки Сони стала глухая деревня Лужки Иркутской губернии. Вскоре ей удалось бежать оттуда, и снова вся Россия заговорила о Соньке. Она грабила ювелиров, банкиров, промышленников… Громкие это были дела.
В мае 1883 г. в магазине ювелира Карла фон Меля появилась очаровательная клиентка. Молодая дама, светская и состоятельная, мило грассируя, представилась женой известного психиатра Л., выбрала изделия французских мастеров на тридцать тысяч рублей, выписала счет и договорилась о встрече у себя дома.
В назначенный час ювелир с коллекцией бриллиантов вошел в приемную доктора. Радушная хозяйка его встретила, взяла шкатулку, чтобы примерить сокровища к вечернему платью, и пригласила в кабинет к мужу. Когда ювелир настойчиво потребовал у психиатра оплаты счетов или возврата бриллиантов, его скрутили санитары и увезли в лечебницу.
Как выяснилось к вечеру, врачу красавица представилась женой фон Меля, сказала, что муж свихнулся на "камушках", и оплатила вперед его лечение. Разумеется, аферистки и след простыл...
В октябре 1884 г. в одесском кафе Фанкони банкир Догмаров познакомился с госпожой Софьей Сан-Донато. За разговорами она попросила разменять ей ренту в тысячу рублей. Вскоре выяснилось, что милая дама уезжает в Москву вечерним поездом, тем же самым, что и господин Догмаров. Банкир предложил себя в попутчики. В купе они любезно беседовали и ели шоколадные конфеты. Утром крепко выспавшийся делец не нашел ни денег, ни ценных бумаг на сумму 43 тысячи рублей.
В августе 1885 г. управляющий ювелирного магазина Хлебникова на Петровке порекомендовал коллекцию украшений на 22 300 рублей курляндской баронессе Софье Буксгевден. Когда драгоценности были упакованы, почтенная дама вспомнила, что забыла деньги дома. Она вместе с бриллиантами поспешно удалилась за наличностью, оставив в качестве залога сопровождающих ее родных - отца, убеленного сединами, и младенца женского пола вместе с бонной. Когда через два часа заявили в участок, выяснилось, что эти "родственники" были наняты на Хитровке по объявлению в газете.
Но в том же, 1885 году, удача снова изменила Соньке, на этот раз окончательно. После ограбления нескольких крупных ювелирных магазинов она была схвачена и приговорена к трем годам каторжных работ и 40 ударам плетьми.
Однако и в тюрьме Сонька не теряла времени даром -- она влюбила в себя тюремного надзирателя унтер-офицера Михайлова. Тот передал своей пассии гражданское платье и в ночь на 30 июня 1886 года вывел ее на волю. Но только четыре месяца наслаждалась Сонька свободой. После нового ареста она оказалась в Нижегородском тюремном замке. Теперь ей предстояло отбывать каторжный срок на Сахалине.
Как минимум, трижды Сонька пыталась бежать с Сахалина, где вначале, как и все женщины, жила на правах вольного жителя.
Еще на этапе сошлась с товарищем по каторжной доле, смелым, прожженным пожилым вором и убийцей Блохой. Сонька совала копеечку караульному солдату, чтобы пустил ее в темные барачные сени, где она встречалась с Блохой. Во время этих кратких свиданий Сонька и ее матерый сожитель разработали план побега.
Бежать с Сахалина не было такой уж сложной задачей -- Блоха бежал уже не впервой и знал, что из тайги, где три десятка человек работают под присмотром одного солдата, пробраться среди сопок к северу, к самому узкому месту Татарского пролива между мысами Погоби и Лазарева — ничего не стоит. А там — безлюдье, можно сколотить плот и перебраться на материк.
Но Сонька, которая и здесь не избавилась от своей страсти к театрализованным авантюрам, а к тому же побаивалась многодневной голодухи, придумала свой вариант -- прятаться они не будут, а сыграют в каторжную раскомандировку: Сонька в солдатском платье будет "конвоировать" Блоху.
Первым поймали Блоху. Сонька, продолжавшая путь одна, заплутала и вышла на кордон. Но в этот раз ей посчастливилось. Врачи Александровского лазарета настояли на снятии с Золотой Ручки телесного наказания: она оказалась беременной. Блоха же получил сорок плетей и был закован в ручные и ножные кандалы. Когда его секли, он кричал: "За дело меня, ваше высокоблагородие, за дело! Так мне и надо!"
Беременность Соньки Золотой Ручки закончилась выкидышем. Дальнейшее ее сахалинское заточение напоминало бредовый сон. Соньку обвиняли в мошенничестве и похищение у еврея-поселенца Юрковского 56000 рублей, она привлекалась по делу об убийстве поселенца-лавочника Никитина.
В 1891 году за вторичный побег ее передали страшному сахалинскому палачу Комлеву. Раздетой донага, окруженной сотнями арестантов, под их поощрительное улюлюканье палач нанес ей пятнадцать ударов плетью, после чего Сонька была закована в ручные кандалы и помещена в одиночную камеру, где просидела почти три года. Прошел слух, что это уже была не Сонька, а «сменщица», подставное лицо.
Антон Павлович Чехов, увидев во время путешествия по Сахалину знаменитую авантюристку, так описал ее в книге "Сахалин", "маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым старушечьим лицом... Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное...
" К моменту описываемых Чеховым событий, то есть в 1891 году, Софье Блювштейн было всего сорок пять лет... Кстати, сахалинский фотограф Иннокентий Игнатьевич Павловский прислал Чехову снимок "Заковка в ручные кандалы знаменитой Соньки Золотой Ручки", который сейчас хранится в Государственном литературном музее.
Как минимум, трижды Сонька пыталась бежать с Сахалина, где вначале, как и все женщины, жила на правах вольного жителя.
Еще на этапе сошлась с товарищем по каторжной доле, смелым, прожженным пожилым вором и убийцей Блохой. Сонька совала копеечку караульному солдату, чтобы пустил ее в темные барачные сени, где она встречалась с Блохой. Во время этих кратких свиданий Сонька и ее матерый сожитель разработали план побега.
Бежать с Сахалина не было такой уж сложной задачей -- Блоха бежал уже не впервой и знал, что из тайги, где три десятка человек работают под присмотром одного солдата, пробраться среди сопок к северу, к самому узкому месту Татарского пролива между мысами Погоби и Лазарева — ничего не стоит. А там — безлюдье, можно сколотить плот и перебраться на материк.
Но Сонька, которая и здесь не избавилась от своей страсти к театрализованным авантюрам, а к тому же побаивалась многодневной голодухи, придумала свой вариант -- прятаться они не будут, а сыграют в каторжную раскомандировку: Сонька в солдатском платье будет "конвоировать" Блоху.
Первым поймали Блоху. Сонька, продолжавшая путь одна, заплутала и вышла на кордон. Но в этот раз ей посчастливилось. Врачи Александровского лазарета настояли на снятии с Золотой Ручки телесного наказания: она оказалась беременной. Блоха же получил сорок плетей и был закован в ручные и ножные кандалы. Когда его секли, он кричал: "За дело меня, ваше высокоблагородие, за дело! Так мне и надо!"
Беременность Соньки Золотой Ручки закончилась выкидышем. Дальнейшее ее сахалинское заточение напоминало бредовый сон. Соньку обвиняли в мошенничестве и похищение у еврея-поселенца Юрковского 56000 рублей, она привлекалась по делу об убийстве поселенца-лавочника Никитина.
В 1891 году за вторичный побег ее передали страшному сахалинскому палачу Комлеву. Раздетой донага, окруженной сотнями арестантов, под их поощрительное улюлюканье палач нанес ей пятнадцать ударов плетью, после чего Сонька была закована в ручные кандалы и помещена в одиночную камеру, где просидела почти три года. Прошел слух, что это уже была не Сонька, а «сменщица», подставное лицо.
Антон Павлович Чехов, увидев во время путешествия по Сахалину знаменитую авантюристку, так описал ее в книге "Сахалин", "маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым старушечьим лицом... Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное...
" К моменту описываемых Чеховым событий, то есть в 1891 году, Софье Блювштейн было всего сорок пять лет... Кстати, сахалинский фотограф Иннокентий Игнатьевич Павловский прислал Чехову снимок "Заковка в ручные кандалы знаменитой Соньки Золотой Ручки", который сейчас хранится в Государственном литературном музее.
Подробнее писал о "Соньке - золотой ручке" Влас Михайлович Дорошевич, талантливый репортер своего времени, который встречался с ней во время своей поездки на Сахалин в 1905 году, когда Софья Ивановна уже проживала на поселении со своим сожителем ссыльнопоселенцем Богдановым.
По лагерной терминологии она считалась "крестьянкой из ссыльных", но всероссийская, почти европейская знаменитость Сонька и на Сахалине была в центре внимания. Сожитель Софьи - Богданов - говорил о ней Дорошевичу: "Теперича Софья Ивановна больны и никакими делами не занимаются".
Дорошевич с нетерпением ожидал встречи с "Мефистофелем", "Рокамболем в юбке", с могучей преступной натурой, которую не сломили не каторги, ни одиночные камеры, ни тяжелые ручные кандалы.
И вот, наконец, долгожданная встреча состоялась. Перед глазами знаменитого журналиста и репортера стояла небольшая, хрупкая старушка со следами ушедшей молодости, с нарумяненным, сморщенным, как печеное яблоко, лицом, в стареньком капоте. "Неужели, - подумал Дорошевич, - это была Она?".
По манере говорить она была простая одесская мещанка, лавочница, знавшая идиш и немецкий язык. Прекрасный знаток человеческих характеров, Дорошевич не мог понять, как ее жертвы могли принимать "Золотую ручку" за знаменитую артистку или вдовушку-аристократку?
На самом деле даже начальство каторги не было уверено, что срок отбывает именно Софья Блювштейн. Особенно после того, как по Европе в конце девяностых прокатилась серия преступлений, похожих по почерку на Сонькин.
Сахалинские чиновники, узнавшие, что Дорошевич видел и помнил фотографии "Золотой ручки", снятые еще до суда, расспрашивали его: "Ну, что, она? Та самая?". На что журналист, обладавший прекрасной профессиональной памятью отвечал: "Да, но только остатки той Соньки".
По лагерной терминологии она считалась "крестьянкой из ссыльных", но всероссийская, почти европейская знаменитость Сонька и на Сахалине была в центре внимания. Сожитель Софьи - Богданов - говорил о ней Дорошевичу: "Теперича Софья Ивановна больны и никакими делами не занимаются".
Дорошевич с нетерпением ожидал встречи с "Мефистофелем", "Рокамболем в юбке", с могучей преступной натурой, которую не сломили не каторги, ни одиночные камеры, ни тяжелые ручные кандалы.
И вот, наконец, долгожданная встреча состоялась. Перед глазами знаменитого журналиста и репортера стояла небольшая, хрупкая старушка со следами ушедшей молодости, с нарумяненным, сморщенным, как печеное яблоко, лицом, в стареньком капоте. "Неужели, - подумал Дорошевич, - это была Она?".
По манере говорить она была простая одесская мещанка, лавочница, знавшая идиш и немецкий язык. Прекрасный знаток человеческих характеров, Дорошевич не мог понять, как ее жертвы могли принимать "Золотую ручку" за знаменитую артистку или вдовушку-аристократку?
На самом деле даже начальство каторги не было уверено, что срок отбывает именно Софья Блювштейн. Особенно после того, как по Европе в конце девяностых прокатилась серия преступлений, похожих по почерку на Сонькин.
Сахалинские чиновники, узнавшие, что Дорошевич видел и помнил фотографии "Золотой ручки", снятые еще до суда, расспрашивали его: "Ну, что, она? Та самая?". На что журналист, обладавший прекрасной профессиональной памятью отвечал: "Да, но только остатки той Соньки".
Якобы, после отбытия срока в одиночке и перевода на поселение, она стала содержательницей квасной в Александровском посту. Организовала оркестр из четырех поселенцев, построила карусель, нашла бродягу-фокусника, устраивала представления, танцы, изо всех сил копируя милые сердцу одесские кафешантаны. Торговала из-под полы водкой, что было строго запрещено на Сахалине, открыла игорный дом-избу.
Приамурский генерал-губернатор Гродеков. 23 ноября 1898 года направляет секретный циркуляр № 10б Военному губернатору Приморской области, в коем под грифом «СЕКРЕТНО» пишет:
Приамурский генерал-губернатор Гродеков. 23 ноября 1898 года направляет секретный циркуляр № 10б Военному губернатору Приморской области, в коем под грифом «СЕКРЕТНО» пишет:
«По доходящим до меня сведениям Иман, где поселилась сосланная преступница известная под именем «Золотой Ручки», сделался пристанищем бродяг, воров и других преступников, о чем уже появились заметки в печати.
Покорнейше прошу Ваше Превосходительство обратить внимание на этот пункт и озаботиться очищением такового от неблагонадежных элементов, путем устройства облав или принятием соответственных мер. В случае надобности благоволите потребовать содействие войск 8-го Восточно-Сибирского Линейного батальона.
Генерал-Губернатор, Генерал-Лейтенант Гродеков»
И хотя об этом было широко известно, никакие обыски не выявляли производителя "зеленого змия". Только пустые бутылки из-под кваса находили стражи порядка. По слухам, Сонька продавала и покупала ворованные вещи, но засечь краденое полиции не удавалось.
Таким образом она "боролась за жизнь", мечтая снова вернуться в Россию. Она закидала столичного репортера вопросами о городе ее детства - Одессе. Во время одной из встреч Сонька сказала Дорошевичу, что у нее в Одессе остались две дочки, которые выступали в оперетте в качестве пажей.
Она умоляла сообщить ей об их судьбе, так как давно не получала от них никаких известий. Как писал Дорошевич об этой истории, "Рокамболя в юбке больше не было". Перед столичным репортером рыдала старушка - мать своих детей, о судьбе которых она давно ничего не знала.
О последних днях жизни знаменитой Соньки-Золотой ручки достоверно не известно. Якобы она, больная и ожесточившаяся, решилась на новый побег и покинула Александровск. Прошла около двух верст и, потеряв силы, упала. Ее нашли конвойные, а через несколько дней Золотая Ручка умерла.
Тем не менее, народная молва утверждала, что умерла Сонька отнюдь не на сахалинской каторге.
Покорнейше прошу Ваше Превосходительство обратить внимание на этот пункт и озаботиться очищением такового от неблагонадежных элементов, путем устройства облав или принятием соответственных мер. В случае надобности благоволите потребовать содействие войск 8-го Восточно-Сибирского Линейного батальона.
Генерал-Губернатор, Генерал-Лейтенант Гродеков»
И хотя об этом было широко известно, никакие обыски не выявляли производителя "зеленого змия". Только пустые бутылки из-под кваса находили стражи порядка. По слухам, Сонька продавала и покупала ворованные вещи, но засечь краденое полиции не удавалось.
Таким образом она "боролась за жизнь", мечтая снова вернуться в Россию. Она закидала столичного репортера вопросами о городе ее детства - Одессе. Во время одной из встреч Сонька сказала Дорошевичу, что у нее в Одессе остались две дочки, которые выступали в оперетте в качестве пажей.
Она умоляла сообщить ей об их судьбе, так как давно не получала от них никаких известий. Как писал Дорошевич об этой истории, "Рокамболя в юбке больше не было". Перед столичным репортером рыдала старушка - мать своих детей, о судьбе которых она давно ничего не знала.
О последних днях жизни знаменитой Соньки-Золотой ручки достоверно не известно. Якобы она, больная и ожесточившаяся, решилась на новый побег и покинула Александровск. Прошла около двух верст и, потеряв силы, упала. Ее нашли конвойные, а через несколько дней Золотая Ручка умерла.
Тем не менее, народная молва утверждала, что умерла Сонька отнюдь не на сахалинской каторге.
Одесситы утверждали, что жила Соня инкогнито на улице Прохоровской. А в 1921 г., когда ЧК расстреляла ее последнего любовника, ехала в авто по Дерибасовской и разбрасывала деньги "на поминки мужа". Так же говорили, что последние деньки Золотая Ручка доживала в Москве у дочек, которые скрывали от людей свою непутевую мамашу, потому здесь, на Ваганьковском, и похоронена...
Много что говорят, да только никто не знает, как оно было на самом деле.
Когда в конце девятнадцатого и начале двадцатого века по Европе снова прокатилась волна преступлений, по почерку удивительно напоминавших знаменитую мошенницу, их приписали Соньке-Золотой ручке.
Каково же было удивление российской полиции, когда во всех газетах мира появилось сенсационное объявление, что полицией одной из стран была схвачена знаменитая Сонька – Золотая ручка. Она представлялась женой эрцгерцога, а в полиции назвалась Софьей Бек. Но выяснить так ничего и не удалось – мошенница сбежала из-под конвоя, очаровав одного из охранников…
Однако эти преступления якобы были совершены другой авантюристкой - Ольгой фон Штейн. В конце XIX - начале ХХ века "Сонька - золотая ручка" стала символом суперзвезды уголовного мира.
В то время, когда настоящая Софья отбывала ссылку на Сахалине, имя её витало по городам и весям России. Вполне естественно, что Ольга фон Штейн, копировавшая почерк Сони и "работавшая" до 1912 года, "по наследству" получила знаменитую воровскую кличку.
Много что говорят, да только никто не знает, как оно было на самом деле.
Когда в конце девятнадцатого и начале двадцатого века по Европе снова прокатилась волна преступлений, по почерку удивительно напоминавших знаменитую мошенницу, их приписали Соньке-Золотой ручке.
Каково же было удивление российской полиции, когда во всех газетах мира появилось сенсационное объявление, что полицией одной из стран была схвачена знаменитая Сонька – Золотая ручка. Она представлялась женой эрцгерцога, а в полиции назвалась Софьей Бек. Но выяснить так ничего и не удалось – мошенница сбежала из-под конвоя, очаровав одного из охранников…
Однако эти преступления якобы были совершены другой авантюристкой - Ольгой фон Штейн. В конце XIX - начале ХХ века "Сонька - золотая ручка" стала символом суперзвезды уголовного мира.
В то время, когда настоящая Софья отбывала ссылку на Сахалине, имя её витало по городам и весям России. Вполне естественно, что Ольга фон Штейн, копировавшая почерк Сони и "работавшая" до 1912 года, "по наследству" получила знаменитую воровскую кличку.
Еще крутые истории!
- "На мою должность взяли племянника директора": пользователи рассказали, что было последней каплей, после чего они уволились
- "Ели голубей" и другие семейные треш-истории и секреты, которые хотелось бы забыть
Новости партнёров
реклама
Потом эти сериалы типа бригады, похождений япончика...
А потом делаем, милять, пипец какие окуенно круглые глаза и сильно удивляемся, откуда эти всякие ауе, откуда такое преклонение у пОдростков морали типа "украл, выпил - в тюрьму, РОМА-А-АНТИКА!"
Пусть бы работала .