7481
48
30 лет назад в Нью-Йорке скончался известный русский писатель Сергей Довлатов
Советско-американский писатель, журналист и публицист Сергей Донатович Довлатов (урождённый Мечик, по паспорту — Довлатов-Мечик) родился 3 сентября 1941 года в семье режиссёра Александринского театра Доната Исааковича Мечика (1909-1995) и актрисы (впоследствии корректора) Норы Сергеевны Довлатовой (Довлатян) (1908-1999) в Уфе (БашАССР), куда его родители и бабушка были эвакуированы из Ленинграда в июле 1941 года. Жили они в доме для сотрудников НКВД по ул. Гоголя, 56 до 1942 года, затем были эвакуированы дальше — в Новосибирск. После снятия в 1944 году блокады, семья вернулась в Ленинград, где жили на ул. Рубинштейна, 23.
×
А вскоре Донат Мечик ушёл из семьи, и общались они после этого редко, в основном посредством записок (в 1980 году вместе со своей новой женой покинул СССР, поселившись в Нью-Джерси, неподалеку от Нью-Йорка, где тогда уже жил его сын).
Свои первые 4 стихотворения Сергей отослал в 1952 году в старейшую в СССР детскую газету "Ленинские искры": одно, конечно же, про Сталина, 3 — про животных... Затем ещё.
После школы недолго проработал в типографии им. В. Володарского, входящей в состав Лениздата. А в 1959 году Довлатов поступил на филологический факультет Ленинградского государственного университета им. Жданова (ЛГУ, кафедра финского языка). Во время учёбы подружился с молодыми ленинградскими поэтами Евгением Рейном, Анатолием Найманом, Иосифом Бродским. Однако университет пришлось покинуть после 2,5 лет обучения (отчислен со 2-го курса за неуспеваемость).
«В дальнейшем я говорил о причинах ухода туманно. Загадочно касался неких политических мотивов. На самом деле всё было проще. Раза четыре я сдавал экзамен по немецкому языку. И каждый раз проваливался. Языка я не знал совершенно. Ни единого слова. Кроме имён вождей мирового пролетариата. И наконец, меня выгнали. Я же, как водится, намекал, что страдаю за правду. Затем меня призвали в армию. И я попал в конвойную охрану. Очевидно, мне суждено было побывать в аду...» (С. Довлатов "Ремесло").
Да, с 1962 по 1965 год Сергей служил во внутренних войсках, в системе охраны исправительно-трудовых лагерей в п. Чиньяворык близ Ухты (Коми АССР).
Да, с 1962 по 1965 год Сергей служил во внутренних войсках, в системе охраны исправительно-трудовых лагерей в п. Чиньяворык близ Ухты (Коми АССР).
Позднее, в «Невидимой книге» (1978), он писал, что попав в зону, с удивлением обнаружил: «Полицейские и воры чрезвычайно напоминают друг друга. Заключённые особого режима и надзиратели безумно похожи… По обе стороны колючей проволоки – единый и жестокий мир».
По воспоминаниям Бродского, Довлатов вернулся из армии «как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломлённостью во взгляде». Всё это затем уложилось в повесть «Зона: Записки надзирателя» (1982).
После демобилизации Сергей поступил на факультет журналистики ЛГУ, в то же время работая журналистом в многотиражке Ленинградского кораблестроительного института (ЛКИ, ныне — Санкт-Петербургский государственный морской технический университет/СПбГМТУ) "За кадры верфям". Начал писать рассказы. Входил в ленинградскую группу писателей "Горожане" вместе с В. Марамзиным, И. Ефимовым, Б. Вахтиным и др. А после института работал в газете «Знамя прогресса» ЛОМО (Ленинградское оптико-механическое объединение им. В.И. Ленина), и некоторое время был личным секретарем у известной питерской писательницы и драматурга Веры Фёдоровны Пановой (1905-1973). Воспоминания, а точнее, анекдоты о ней и её супруге –писателе-фантасте и журналисте Давиде Даре (настоящая фамилия Рывкин, 1910-1980) — Довлатов вставил позднее в сборник «Соло на ундервуде» (1980).
После демобилизации Сергей поступил на факультет журналистики ЛГУ, в то же время работая журналистом в многотиражке Ленинградского кораблестроительного института (ЛКИ, ныне — Санкт-Петербургский государственный морской технический университет/СПбГМТУ) "За кадры верфям". Начал писать рассказы. Входил в ленинградскую группу писателей "Горожане" вместе с В. Марамзиным, И. Ефимовым, Б. Вахтиным и др. А после института работал в газете «Знамя прогресса» ЛОМО (Ленинградское оптико-механическое объединение им. В.И. Ленина), и некоторое время был личным секретарем у известной питерской писательницы и драматурга Веры Фёдоровны Пановой (1905-1973). Воспоминания, а точнее, анекдоты о ней и её супруге –писателе-фантасте и журналисте Давиде Даре (настоящая фамилия Рывкин, 1910-1980) — Довлатов вставил позднее в сборник «Соло на ундервуде» (1980).
30 января 1968 года он впервые в жизни выступил перед публикой на «Вечере творческой молодёжи Ленинграда»
А с сентября 1972 по март 1975 года писатель жил и работал в Таллине (ЭССР), куда «случайно» переехал.
А с сентября 1972 по март 1975 года писатель жил и работал в Таллине (ЭССР), куда «случайно» переехал.
«Он где-то честно пишет, что в Таллинн попал случайно, оказалась попутная машина и были три телефона. Я была с ним едва знакома, мы вместе были однажды в Ленинграде на вечеринке. Первые два телефона не отвечали, а мой ответил. По телефону, договариваясь о ночёвке, он сказал:
— Тамара только не пугайтесь, когда меня увидите. Я большой, черный, с усами. Похож на торговца урюком с базара!
Своих знакомых — Репецкого и Мишу Рогинского он нашёл только через несколько дней. Они отсутствовали в городе. Оба работали в „Советской Эстонии“. Репецкий в отделе сельской жизни, Рогинский — в промышленном. Отвели его в редакции трёх русских газет — свою, „Молодежь Эстонии“ и „Вечерний Таллин“. Представили. Штатной работы нигде не было. Да и если была, никто не хотел брать кота в мешке. Предложили быть внештатным корреспондентом» (из воспоминаний Тамары Николаевны Зибуновой (род. 1945, выпускница физмата Тартуского Госуниверситета, программист), близкой подруги Довлатова, у которой он жил по приезду в Эстонию (а так же и после — в 1975-78 гг., и родившей ему в 1975 году дочь Александру).
— Тамара только не пугайтесь, когда меня увидите. Я большой, черный, с усами. Похож на торговца урюком с базара!
Своих знакомых — Репецкого и Мишу Рогинского он нашёл только через несколько дней. Они отсутствовали в городе. Оба работали в „Советской Эстонии“. Репецкий в отделе сельской жизни, Рогинский — в промышленном. Отвели его в редакции трёх русских газет — свою, „Молодежь Эстонии“ и „Вечерний Таллин“. Представили. Штатной работы нигде не было. Да и если была, никто не хотел брать кота в мешке. Предложили быть внештатным корреспондентом» (из воспоминаний Тамары Николаевны Зибуновой (род. 1945, выпускница физмата Тартуского Госуниверситета, программист), близкой подруги Довлатова, у которой он жил по приезду в Эстонию (а так же и после — в 1975-78 гг., и родившей ему в 1975 году дочь Александру).
Для получения местной прописки около 2-х месяцев он был вынужден отработать кочегаром в котельной, являясь одновременно внештатным корреспондентом газеты «Советская Эстония». А ещё через пару месяцев освободилась должность ответственного секретаря в ведомственной еженедельной газете Эстонского Морского Пароходства «Моряк Эстонии». Сергей тогда уже успел сделать себе имя, и его туда взяли, и даже выделили комнату в общежитии. Там он проработал полгода, одновременно являясь внештатным сотрудником городской газеты «Вечерний Таллин».
Летом 1972 года Довлатов был принят на «официальную» ставку в отдел информации «Советской Эстонии». В своих рассказах, вошедших в книгу «Компромисс», он описывал истории из своей журналистской практики, а также рассказывал о работе редакции и жизни своих коллег-журналистов. А набор его первой книги – «Пять углов» – в основном республиканском издательстве художественной литературы «Ээсти Раамат»/Eesti Raamat («Эстонская книга», 1949-1964 гг. – «Эстонское государственное издательство») по указанию КГБ ЭССР был уничтожен.
Летом 1972 года Довлатов был принят на «официальную» ставку в отдел информации «Советской Эстонии». В своих рассказах, вошедших в книгу «Компромисс», он описывал истории из своей журналистской практики, а также рассказывал о работе редакции и жизни своих коллег-журналистов. А набор его первой книги – «Пять углов» – в основном республиканском издательстве художественной литературы «Ээсти Раамат»/Eesti Raamat («Эстонская книга», 1949-1964 гг. – «Эстонское государственное издательство») по указанию КГБ ЭССР был уничтожен.
В 1976 году писатель вернулся в Ленинград, где был принят в штат детского журнала "Костёр". Также ему удалось напечатать более 10 рецензий в литературных журналах «Нева» и «Звезда».
Писал тогда Довлатов и прозу, но из многочисленных попыток напечататься в советских журналах у него ничего не вышло. Журналы отвергали его произведения по идеологическим причинам, опубликованы были лишь повесть в «Неве» и рассказ на производственную тему «Интервью» в «Юности» (№8 за 1974), за который автор получил аж 400 рублей гонорара.
Работал Довлатов и экскурсоводом в Пушкинском заповеднике (с. Михайловское под Псковом), что затем было ярко отражено в автобиографической повести «Заповедник» (1983).
С конца 1960-х гг. писатель публиковался лишь в самиздате, но в 1976 году некоторые его рассказы были опубликованы на Западе – в эмигрантских русскоязычных журналах "Континент" (Париж, Франция) и "Время и мы" (Тель-Авив, Израиль), за что в том же году он был исключён из Союза журналистов СССР.
С конца 1960-х гг. писатель публиковался лишь в самиздате, но в 1976 году некоторые его рассказы были опубликованы на Западе – в эмигрантских русскоязычных журналах "Континент" (Париж, Франция) и "Время и мы" (Тель-Авив, Израиль), за что в том же году он был исключён из Союза журналистов СССР.
И в 1978 году из-за возникших «разногласий» с властями, Довлатов эмигрировал в Вену, а затем переместился в США, где поселился в районе Форест-Хилс (Нью-Йорк). Издавал там "лихую" либеральную эмигрантскую газету "Новый американец" (первоначальное название «Зеркало»), с 1980 по 1982 год был её главным редактором. Членами его редколлегии были Б. Меттер, А. Генис, П. Вайль, балетный и театральный фотограф Нина Аловерт, поэт и эссеист Г. Рыскин и др. Газета была очень популярна в эмигрантской среде. Однако история «Нового американца» оказалась яркой, но короткой — доходов газета, несмотря на свою популярность, не приносила, в итоге её создатели не смогли выплатить кредит и в марте 1982 года вышел последний номер издания.
Несмотря на это, к середине 1980-х гг. сам Довлатов добился большого читательского успеха, печатаясь в престижных американских журналах Partisan Review и The New Yorker (став вторым, после В. Набокова русским писателем, печатавшимся в таком солидном издании).
Одна за другой выходили книги его прозы — "Невидимая книга" (1978), "Соло на ундервуде" (1980), "Компромисс" (1981), "Зона" (1982), "Заповедник" (1983), "Наши" (1983).
Одна за другой выходили книги его прозы — "Невидимая книга" (1978), "Соло на ундервуде" (1980), "Компромисс" (1981), "Зона" (1982), "Заповедник" (1983), "Наши" (1983).
За 12 лет жизни в эмиграции Довлатов издал в общей сложности 12 книг, которые выходили лишь в США и Европе. Готовя к печати свои ранние произведения, он переписал их, а в завещании оговорил запрет на публикацию всех своих текстов, созданных в СССР.
В Союзе же писателя знали только по самиздату и авторской передаче из цикла "Писатель у микрофона" на радио "Свобода", где он рассказывал о русских людях, их образе жизни, привычках и менталитете. Слушатели любили Довлатова, им нравились его лёгкая и ироничная манера повествования, выразительный голос.
В Союзе же писателя знали только по самиздату и авторской передаче из цикла "Писатель у микрофона" на радио "Свобода", где он рассказывал о русских людях, их образе жизни, привычках и менталитете. Слушатели любили Довлатова, им нравились его лёгкая и ироничная манера повествования, выразительный голос.
«И тут появились мы, усатые разбойники в джинсах. И заговорили с публикой на более или менее живом человеческом языке. Мы позволяли себе шутить, иронизировать. И более того — смеяться. Смеяться над русофобами и антисемитами. Над лжепророками и псевдомучениками. Над велеречивой тупостью и змеиным ханжеством. Над воинствующими атеистами и религиозными кликушами. А главное, заметьте, — над собой!» (С. Довлатов «Ремесло»).
Но в жизни Сергей Донатовича была ещё одна «страсть» — алкоголь. Первые «опыты» с ним он начал ещё в студенчестве и продолжал «эксперименты» практически всю дальнейшую жизнь…
Как писал хорошо знавший Довлатова в молодости литературовед и критик А.Ю. Арьев: «Это было более-менее массовое явление, потому что, в общем-то, пили все мы довольно много. И хотя в богемной и просто литературной среде это было распространённое явление, но то, как пили все эти лауреаты Сталинских премий и мастера социалистического реализма — так это уму непостижимо. Мы им в подмётки не годились. Просто они пили где-то за своими голубыми заборами до очумения, а нам приходилось перемещаться из магазина в магазин, доставать где-то деньги и всё прочее» («Андрей Арьев о Довлатове: „Он просто хотел печататься“»).
Как писал хорошо знавший Довлатова в молодости литературовед и критик А.Ю. Арьев: «Это было более-менее массовое явление, потому что, в общем-то, пили все мы довольно много. И хотя в богемной и просто литературной среде это было распространённое явление, но то, как пили все эти лауреаты Сталинских премий и мастера социалистического реализма — так это уму непостижимо. Мы им в подмётки не годились. Просто они пили где-то за своими голубыми заборами до очумения, а нам приходилось перемещаться из магазина в магазин, доставать где-то деньги и всё прочее» («Андрей Арьев о Довлатове: „Он просто хотел печататься“»).
По словам коллеги по цеху Александра Гениса: «Сергей ненавидел свои запои и бешено боролся с ними. Он не пил годами, но водка, как тень в полдень, терпеливо ждала своего часа. Признавая её власть, Сергей писал незадолго до смерти: «Если годами не пью, то помню о Ней, проклятой, с утра до ночи».
«Я с ним пил. Его пьянство, с точки зрения психиатрии, да для этого не нужно быть психиатром, любой пьющий мужик это знает, была формой самоубийства. Именно так, как он пил. Не в смысле много, а психологически как. Он как бы втыкал нож в своё сердце и говорил: «На тебе, на тебе, на тебе»… Это было тёмное русское пьянство, которое здорово, здорово отражено в песнях Высоцкого: «Что за дом притих…», «всё не так! Всё не так, ребята». Поэтому какое-то стремление куда-то убежать, а куда бежать? в смерть, у него конечно было» (из интервью скульптора Э. Неизвестного для д/ф "Жизнь нелегка. Ваш Сергей Довлатов" (Ленинград - Нью Йорк)).
«Я с ним пил. Его пьянство, с точки зрения психиатрии, да для этого не нужно быть психиатром, любой пьющий мужик это знает, была формой самоубийства. Именно так, как он пил. Не в смысле много, а психологически как. Он как бы втыкал нож в своё сердце и говорил: «На тебе, на тебе, на тебе»… Это было тёмное русское пьянство, которое здорово, здорово отражено в песнях Высоцкого: «Что за дом притих…», «всё не так! Всё не так, ребята». Поэтому какое-то стремление куда-то убежать, а куда бежать? в смерть, у него конечно было» (из интервью скульптора Э. Неизвестного для д/ф "Жизнь нелегка. Ваш Сергей Довлатов" (Ленинград - Нью Йорк)).
В этом писатель был близок нашим русским «алкогениям» XX века — от Сергея Есенина до Венички Ерофеева (подробнее – здесь: «Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так, чтобы не ошибиться в рецептах.») и Олега Григорьева (подробнее – здесь: (НЕ)детский поэт Олег Григорьев)
А один из самых распространённых мифов о Довлатове (придуманный, кстати, его женой Еленой) приписывает ему донжуанские наклонности, и аж 200 пассий в одном только Ленинграде. Однако, по утверждениям близко знавших его людей, Довлатов женщин… боялся. И в жизни писателя формально их было только 2: одну — Асю — он любил, другой — Елене — был всем обязан.
А один из самых распространённых мифов о Довлатове (придуманный, кстати, его женой Еленой) приписывает ему донжуанские наклонности, и аж 200 пассий в одном только Ленинграде. Однако, по утверждениям близко знавших его людей, Довлатов женщин… боялся. И в жизни писателя формально их было только 2: одну — Асю — он любил, другой — Елене — был всем обязан.
С Асей Марковной Пекуровской (род. 1940, ныне — русский американский прозаик, филолог и мемуарист) он познакомился на филфаковской лестнице ЛГУ. В 1960 году они поженились, Довлатов любил её безумно, но Ася предпочла неудачнику Сергею, отчисленному из универа, более успешного писателя-драматурга Василия Аксёнова (1932-2009), романы которого тогда уже печатались аж в журнале «Юность».
Когда она объявила Довлатову, что уходит, он сначала грозился самоубийством, но видя, что это не помогает, заперся с Асей в комнате, наставил на неё ружьё, кричал, что убьёт её, если она не останется. Но женщина была непреклонна — и писатель спустил курок. К счастью, рука его дрогнула, и пуля ушла в потолок. Услышав выстрел, в комнату ворвалась его мать, а Пекуровской удалось убежать. Больше она не вернулась. Довлатов же, как он потом писал, «отметил уход любимой 3-дневной пьянкой». Но официально развелись они лишь только 1968 году. А ещё через 2 года Ася родила от Сергея дочь Машу (так «внезапно» закончилась одна-единственная их встреча после развода). После чего она в 1973 году эмигрировала с дочерью в США, где вышла замуж за немца-программиста и поселилась в Калифорнии. Дочь живёт в Сан-Франциско, ныне — вице-президент рекламного отдела кинокомпании Universal Pictures, пишет слоганы для афиш, за каждый из которых зарабатывает столько, сколько не получил за всю свою жизнь её отец (которого она впервые увидела лишь на его похоронах).
Когда она объявила Довлатову, что уходит, он сначала грозился самоубийством, но видя, что это не помогает, заперся с Асей в комнате, наставил на неё ружьё, кричал, что убьёт её, если она не останется. Но женщина была непреклонна — и писатель спустил курок. К счастью, рука его дрогнула, и пуля ушла в потолок. Услышав выстрел, в комнату ворвалась его мать, а Пекуровской удалось убежать. Больше она не вернулась. Довлатов же, как он потом писал, «отметил уход любимой 3-дневной пьянкой». Но официально развелись они лишь только 1968 году. А ещё через 2 года Ася родила от Сергея дочь Машу (так «внезапно» закончилась одна-единственная их встреча после развода). После чего она в 1973 году эмигрировала с дочерью в США, где вышла замуж за немца-программиста и поселилась в Калифорнии. Дочь живёт в Сан-Франциско, ныне — вице-президент рекламного отдела кинокомпании Universal Pictures, пишет слоганы для афиш, за каждый из которых зарабатывает столько, сколько не получил за всю свою жизнь её отец (которого она впервые увидела лишь на его похоронах).
Говорят, что Довлатов так никогда и не реализовал бы себя, если бы не его вторая жена — Елена Давидовна Довлатова (урож. Ритман, род. 1941, филолог, корректор и редактор). Замкнутая и молчаливая, она обладала мужским характером, которого так не хватало Сергею. И хотя он писал, что жена нисколько не интересовалась его работой, именно она своими руками набирала на печатной машинке полное собрание его сочинений.
Именно она, утверждают знакомые семьи, принимала все важные решения в его жизни. Несмотря на то, что однажды они временно (и довольно надолго) разошлись, Лена продолжала жить в его квартире с его матерью и их дочерью Екатериной (род. 1966), после чего решила перебраться в США. По некоторым сведениям, эмиграцию писателя также «подстроила» она.
Именно она, утверждают знакомые семьи, принимала все важные решения в его жизни. Несмотря на то, что однажды они временно (и довольно надолго) разошлись, Лена продолжала жить в его квартире с его матерью и их дочерью Екатериной (род. 1966), после чего решила перебраться в США. По некоторым сведениям, эмиграцию писателя также «подстроила» она.
Так, провожая семью (дочь, жену с её матерью и семьёй сестры) в аэропорте, Сергей простыл, и стал «лечиться» традиционным русским способом, в результате чего был уволен за прогулы с самоходной баржи «Алтай», где тогда работал сторожем. Над ним нависла угроза быть арестованным за тунеядство. От милиции ему некоторое время удавалось прятаться. Однако, кроме милиции, за ним охотился ещё и КГБ, где прознали про публикации за границей его произведений, о чём сам автор даже и не подозревал. «Взяли» его во время одного из выходов в магазин, и в СИЗО комитетский полковник завёл с ним разговор: «Сергей Донатович, вы любите свою жену? Свою дочь? Вас ведь издают за границей? Вы не хотите уехать к ним — мы вам поможем…» (С. Довлатов «Мне суждено было побывать в аду»).
Так, в августе 1978 года, писатель вместе с Норой Сергеевной оказался за океаном, где снова женился на своей же жене. Там, в США, 23 декабря 1981 года у них родился сын Николай (Николас Доули).
Лучшая же биография Довлатова написана им самим: «Я родился в не очень-то дружной семье. Посредственно учился в школе. Был отчислен из университета. Служил три года в лагерной охране. Писал рассказы, которые не мог опубликовать. Был вынужден покинуть родину. В Америке я так и не стал богатым или преуспевающим человеком. Мои дети неохотно говорят по-русски. Я неохотно говорю по-английски. В моем родном Ленинграде построили дамбу. В моем любимом Таллине происходит непонятно что. Жизнь коротка. Человек одинок. Надеюсь, все это достаточно грустно, чтобы я мог продолжать заниматься литературой…»
Умер Сергей Донатович Довлатов 24 августа 1990 года от острой сердечной недостаточности в машине «скорой помощи» по дороге в одну из нью-йоркских больниц, за 10 дней до своего 49-летия...
Похоронен писатель в США, на еврейском кладбище Маунт Хеброн/Mount Hebron Cemetery в районе Куинс (Нью-Йорк). Надгробный памятник выполнен нью-йоркским скульптором Леонидом Лерманом, адрес: 130-04 Horace Harding Expressway Flushing, NY 11367 Sergei Dovlatov Block 9, Ref 20, Sec H, Line 14, Grave 4.
Похоронен писатель в США, на еврейском кладбище Маунт Хеброн/Mount Hebron Cemetery в районе Куинс (Нью-Йорк). Надгробный памятник выполнен нью-йоркским скульптором Леонидом Лерманом, адрес: 130-04 Horace Harding Expressway Flushing, NY 11367 Sergei Dovlatov Block 9, Ref 20, Sec H, Line 14, Grave 4.
Память
3 сентября 2007 года в 15:00 час. в Санкт-Петербурге, на ул. Рубинштейна, 23, состоялась торжественная церемония открытия мемориальной доски писателю. Автором является Алексей Архипов, член Союза художников России. В торжественной церемонии открытия мемориальной доски приняли участие деятели культуры, искусства, члены городского правительства. Для участия в церемонии в северную столицу приехали вдова писателя Елена Довлатова и его дочь Катерина, руководитель Международного Фонда Сергея Довлатова.
3 сентября 2007 года в 15:00 час. в Санкт-Петербурге, на ул. Рубинштейна, 23, состоялась торжественная церемония открытия мемориальной доски писателю. Автором является Алексей Архипов, член Союза художников России. В торжественной церемонии открытия мемориальной доски приняли участие деятели культуры, искусства, члены городского правительства. Для участия в церемонии в северную столицу приехали вдова писателя Елена Довлатова и его дочь Катерина, руководитель Международного Фонда Сергея Довлатова.
3 сентября 2003 года в Таллинне в честь Сергея Довлатова была установлена мемориальная доска на стене дома №41 по ул. Вабрику (до нач. 1990-х гг. — ул. И.В. Рабчинского), где в квартире №4 писатель прожил почти 3 года (1972-75). Отлитая из бронзы доска представляет собой книжный разворот, где слева текст, а справа — стилизованное изображение писателя, выводящего на прогулку свою любимую собаку — фокстерьера Глашу. Изображение сделано по рисунку Александра Флоренского из петербургской арт-группы «Митьки» (подробнее – здесь: Дык! Ёлы-палы!), иллюстрировавшего «Собрание прозы в 3-х тт.» Довлатова (изд. «Лимбус Пресс»). Доска, выполненная эстонским скульптором Ириной Рятсепп, установлена по инициативе и на средства эстонского общественного комитета «Dovlatov memo» при частичной финансовой поддержке правительства Москвы и Московского Фонда международного сотрудничества им. Юрия Долгорукого.
В честь Сергея Донатовича названа литературная Довлатовская премия, вручаемая журналом «Звезда». Учредители – Довлатовский фонд и редакция журнала, присуждается ежегодно за лучший рассказ года петербургского автора или напечатанный в С-Петербурге.
В 2008 году галерейный проект «Невская Башня» и студия ручной печати «Б&Ф» выпустили альбом эстампов «Рисунки А. Флоренского к произведениям С. Довлатова», посвящённый 15-летию выхода из печати первого 3-томника писателя с иллюстрациями художника. Издание, печатавшееся на протяжении всех 1990-х гг., стало символом массовой популярности писателя. В 2011 году к его юбилею и в рамках Дней Довлатова, была выпущена серия эстампов «Окрестности Довлатова» по мотивам суперобложек к тому же изданию, выставки которых прошли во всех довлатовских местах: С-Петербурге, Таллинне, Пушкинских Горах и Нью-Йорке.
В 2011 году в издательстве «Азбука» готовился к выпуску юбилейный альбом фотографий, посвящённый 70-летию со дня рождения С. Довлатова, составленный из работ Нины Аловерт, однако недостаток средств отодвинул осуществление этого проекта на неопределённое время.
В одной из своих песен российская группа Многоточие упоминает имя Довлатова в качестве «не желающего мириться».
3 сентября 2011 года, к 70-летнему юбилею Довлатова, в Пушкинских Горах открылся Дом-музей писателя.
В одной из своих песен российская группа Многоточие упоминает имя Довлатова в качестве «не желающего мириться».
3 сентября 2011 года, к 70-летнему юбилею Довлатова, в Пушкинских Горах открылся Дом-музей писателя.
26 ноября 2011 года в Уфе, на фасаде дома №56 по ул. Гоголя, где он родился и провёл младенческие годы (о чём не раз упоминал в своих произведениях), установили памятную доску писателю.
7 сентября 2014 года в Нью-Йорке, в районе, где жил в эмиграции писатель, открыли улицу Сергея Довлатова/Sergei Dovlatov Way.
А первой в России именем Сергея Довлатова 28 августа 2014 года была названа новая улица в Ухте, в районе, в котором он многократно бывал во время службы в армии.
В столице Эстонии с 2014 года ежегодно проводится фестиваль «Дни Довлатова в Таллинне».
С 2016 года в С-Петербурге проводится ежегодный фестиваль «День Д», посвящённый дню рождения Довлатова (организаторы: «Дом Культуры» Льва Лурье, Анастасия Принцева). 4 сентября 2016 года у дома №23 по ул. Рубинштейна в С-Петербурге, где жил писатель, в честь его 75-летия, был открыт памятник работы скульптора Вячеслава Бухаева.
В столице Эстонии с 2014 года ежегодно проводится фестиваль «Дни Довлатова в Таллинне».
С 2016 года в С-Петербурге проводится ежегодный фестиваль «День Д», посвящённый дню рождения Довлатова (организаторы: «Дом Культуры» Льва Лурье, Анастасия Принцева). 4 сентября 2016 года у дома №23 по ул. Рубинштейна в С-Петербурге, где жил писатель, в честь его 75-летия, был открыт памятник работы скульптора Вячеслава Бухаева.
2 сентября 2018 года (из-за отсутствия в этом году фестиваля «День Д») на ул. Рубинштейна и в ближайших к ней кварталах, ровно в 12:00 час., было проведено разовое масштабное мероприятие, посвящённое 77-летию писателя – «Народный променад в полдень Довлатова», учреждённый простыми любителями его творчества, который был обозначен в прессе, как «скромная инициатива рядовых горожан». В рамках мероприятий произошли: торжественное открытие макета опознавательной памятной доски в сквере Довлатова у Пяти Углов (Загородный пр.15-17); впервые после 2007 г. парад диксилендов (Ленинградский Диксиленд п/у Засл. артиста РФ О. Кувайцева, В. Колпашников и ансамбль Доктор Джаз п/у Ю. Руденко и О. Гребенникова, А. Заворина (контрабас, вокал) и Valery Petrov Ensemble, Nord-West Dixieland Jazz Band п/у О. Саморукова, Джаз-бэнд В. Воронина (банджо, вокал), Old Men Rover Jazz Band п/у М. Городецкого (труба, вокал), Smokin' Groove Orchestra С. Моргунова (электро-орган), и др.); лекционные встречи с друзьями Довлатова (Эра Коробова, М. Ерёмин, Т. Никольская, Н. Браун-мл., Н. Катерли, В. Попов, Рудольф Фукс); выставки современных художников («Свиное Рыло», «НОМ», «Паразиты», «Кривой Дизайн", «Неправильная Книга», П. Белый, А. Завьялова, Е. Куренкова и т. д.); чтения произведений автора в исполнении М. Панкевич, К. Шаманова, И. Дудиной, А. Ильянена, М. Курапиной, Е. Фиртич, А. Трубайчука и др. (организатор: школьный учитель Михаил Лоов,).
Культурное влияние С. Довлатова:
В 1994 году Пётр Штейн поставил спектакль «Новый американец» в МХТ им. А.П. Чехова по мотивам жизни С. Довлатова и его произведениям «Зона: Записки надзирателя» и «Заповедник». Довлатова играл Дмитрий Брусникин. Спектакль с успехом шёл на малой сцене более 20 лет.
В 1994 году Пётр Штейн поставил спектакль «Новый американец» в МХТ им. А.П. Чехова по мотивам жизни С. Довлатова и его произведениям «Зона: Записки надзирателя» и «Заповедник». Довлатова играл Дмитрий Брусникин. Спектакль с успехом шёл на малой сцене более 20 лет.
Михаил Веллер назвал одну из автобиографических повестей «Ножик Сережи Довлатова».
Книги С. Довлатова — «Зона», «Чемодан», «Заповедник», «Рассказы» — включены в перечень «100 книг, рекомендованных Министерством образования и науки России к самостоятельному прочтению школьниками».
Довлатов на протяжении четверти века является одним из самых читаемых, часто и многотиражно издаваемых русских писателей. Наряду с И. Бродским и А. Солженицыным он входит в тройку наиболее известных на Западе русскоязычных авторов 2-ой половины XX в.
Произведения Довлатова переведены более чем на 30 языков мира. Он — единственный русскоязычный писатель, 10 переводов рассказов которого были опубликованы в элитарном журнале New-Yorker.
Довлатов на протяжении четверти века является одним из самых читаемых, часто и многотиражно издаваемых русских писателей. Наряду с И. Бродским и А. Солженицыным он входит в тройку наиболее известных на Западе русскоязычных авторов 2-ой половины XX в.
Произведения Довлатова переведены более чем на 30 языков мира. Он — единственный русскоязычный писатель, 10 переводов рассказов которого были опубликованы в элитарном журнале New-Yorker.
Библиография С. Довлатова:
Ни одного текста, опубликованного в СССР до 1978 года, Довлатов перепечатывать ни при каких обстоятельствах не позволил.
Прижизненные издания:
Список книг, вышедших при его прямом или косвенном участии: «Невидимая книга» (Анн-Арбор: Ardis Publishing, 1977), «Соло на ундервуде: Записные книжки» (Париж: «Третья волна», 1980), «Компромисс» (Нью-Йорк: «Серебряный век», 1981), «Зона: Записки надзирателя» (Анн-Арбор: «Эрмитаж», 1982), «Заповедник» (Анн-Арбор: «Эрмитаж», 1983), «Марш одиноких» (Холиок: New England Publishing, 1983), «Наши» (Анн-Арбор: Ardis Publishing, 1983), «Соло на ундервуде: Записные книжки» (2-е изд., дополненное, Холиок: New England Publishing, 1983), «Демарш энтузиастов» (соавторы Вагрич Бахчанян, Наум Сагаловский, Париж: «Синтаксис», 1985), «Ремесло: Повесть в 2-х частях» (Анн-Арбор: Ardis Publishing, 1985), «Иностранка» (Нью-Йорк: Russica Publishers, 1986), «Чемодан» (Тенафлай: «Эрмитаж», 1986), «Представление» (Нью-Йорк: Russica Publishers, 1987), «He только Бродский: Русская культура в портретах и анекдотах» (соавтор Марианна Волкова, Нью-Йорк: «Слово», 1990), «Записные книжки» (Нью-Йорк: «Слово», 1990), «Филиал» (Нью-Йорк: «Слово», 1990).
Некоторые посмертные издания:
«Заповедник» (Л.: «Васильевский остров», 1990), «Зона; Компромисс; Заповедник» (М.: ПИК, 1991), «Собрание прозы» (3 тт., илл.: А. Флоренский, СПб.: «Лимбус-пресс», 1995), «Малоизвестный Довлатов» (сборник, илл.: А. Флоренский, АОЗТ «Журнал „Звезда“», СПб., 1995), «Собрание сочинений» (4 тт., СПб.: «Азбука-Классика», 2003-2004), «Уроки Чтения. Филологическая проза» (СПб.: «Азбука»,1-е комм. изд. записных книжек и эссе о литературе, 2010), «Жизнь и мнения. Избранная переписка» (СПб.: Журнал «Звезда», 2011), «Последняя книга: Рассказы, статьи» (СПб.: «Азбука-Аттикус», 2011).
Ни одного текста, опубликованного в СССР до 1978 года, Довлатов перепечатывать ни при каких обстоятельствах не позволил.
Прижизненные издания:
Список книг, вышедших при его прямом или косвенном участии: «Невидимая книга» (Анн-Арбор: Ardis Publishing, 1977), «Соло на ундервуде: Записные книжки» (Париж: «Третья волна», 1980), «Компромисс» (Нью-Йорк: «Серебряный век», 1981), «Зона: Записки надзирателя» (Анн-Арбор: «Эрмитаж», 1982), «Заповедник» (Анн-Арбор: «Эрмитаж», 1983), «Марш одиноких» (Холиок: New England Publishing, 1983), «Наши» (Анн-Арбор: Ardis Publishing, 1983), «Соло на ундервуде: Записные книжки» (2-е изд., дополненное, Холиок: New England Publishing, 1983), «Демарш энтузиастов» (соавторы Вагрич Бахчанян, Наум Сагаловский, Париж: «Синтаксис», 1985), «Ремесло: Повесть в 2-х частях» (Анн-Арбор: Ardis Publishing, 1985), «Иностранка» (Нью-Йорк: Russica Publishers, 1986), «Чемодан» (Тенафлай: «Эрмитаж», 1986), «Представление» (Нью-Йорк: Russica Publishers, 1987), «He только Бродский: Русская культура в портретах и анекдотах» (соавтор Марианна Волкова, Нью-Йорк: «Слово», 1990), «Записные книжки» (Нью-Йорк: «Слово», 1990), «Филиал» (Нью-Йорк: «Слово», 1990).
Некоторые посмертные издания:
«Заповедник» (Л.: «Васильевский остров», 1990), «Зона; Компромисс; Заповедник» (М.: ПИК, 1991), «Собрание прозы» (3 тт., илл.: А. Флоренский, СПб.: «Лимбус-пресс», 1995), «Малоизвестный Довлатов» (сборник, илл.: А. Флоренский, АОЗТ «Журнал „Звезда“», СПб., 1995), «Собрание сочинений» (4 тт., СПб.: «Азбука-Классика», 2003-2004), «Уроки Чтения. Филологическая проза» (СПб.: «Азбука»,1-е комм. изд. записных книжек и эссе о литературе, 2010), «Жизнь и мнения. Избранная переписка» (СПб.: Журнал «Звезда», 2011), «Последняя книга: Рассказы, статьи» (СПб.: «Азбука-Аттикус», 2011).
Экранизации:
«По прямой» (по мотивам рассказов С. Довлатова, реж. С. Члиянц 1992), «Комедия строгого режима» (по эпизоду повести «Зона» о постановке в канун Октября силами заключённых спектакля «Кремлёвские звёзды», реж. В. Студенников и М. Григорьев, 1992),— «Конец прекрасной эпохи» (по сборнику «Компромисс», реж. Ст. Говорухин, 2015), «Довлатов» (биографический фильм о нескольких днях жизни Довлатова в Ленинграде нач.1970-х гг., в основе некоторых сюжетов — рассказы Довлатова разных лет, реж. А. Герман мл., 2018), «Заповедник» (реж. А. Матисон, 2018).
«По прямой» (по мотивам рассказов С. Довлатова, реж. С. Члиянц 1992), «Комедия строгого режима» (по эпизоду повести «Зона» о постановке в канун Октября силами заключённых спектакля «Кремлёвские звёзды», реж. В. Студенников и М. Григорьев, 1992),— «Конец прекрасной эпохи» (по сборнику «Компромисс», реж. Ст. Говорухин, 2015), «Довлатов» (биографический фильм о нескольких днях жизни Довлатова в Ленинграде нач.1970-х гг., в основе некоторых сюжетов — рассказы Довлатова разных лет, реж. А. Герман мл., 2018), «Заповедник» (реж. А. Матисон, 2018).
Источники:
http://sergeidovlatov.com/life.html
https://www.culture.ru/persons/8262/sergei-dovlatov
http://www.sergeydovlatov.ru/
https://marfa-nikitina4.livejournal.com/445588.html
https://journal.komedianty.com/odnajdy-v-estonii/
https://zen.yandex.ru/media/id/5cb5aefcbccc8900b2ef83bd/otec-sergeia-dovlatova-kto-on-i-kak-slojilas-ego-jizn-5edf4af13a653563f6829b59
http://sergeidovlatov.com/life.html
https://www.culture.ru/persons/8262/sergei-dovlatov
http://www.sergeydovlatov.ru/
https://marfa-nikitina4.livejournal.com/445588.html
https://journal.komedianty.com/odnajdy-v-estonii/
https://zen.yandex.ru/media/id/5cb5aefcbccc8900b2ef83bd/otec-sergeia-dovlatova-kto-on-i-kak-slojilas-ego-jizn-5edf4af13a653563f6829b59
Ссылки по теме:
- Вся Канада ищет украденного плюшевого мишку
- Министерство культуры просят выделить 8 млн рублей на документальный фильм о Михаиле Горшенёве
- Гэндальф: цитаты персонажа, который не побоялся стать Белым
- Вдовец воссоздал покойную жену из воска
- Как я себя ощущаю, когда меня называют по имени
Новости партнёров
реклама
Вот каждый и распоряжается, как умеет.....
Какая ирония судьбы: в стране которую он променял, его бы спасли, ну или постарались бы хотя-бы.
а в стране на которую он променял, у него не хватало денег на страховку, и его даже не пытались спасти.
Одно слово Сергей Донатович услышал от своего армянского дедушки, о чем писал в романе "Наши". Это слово "абанамат".
Второе слово Сергей Донатович услышал от своей дочки. Она услышала разговор взрослых, решила блеснуть новым лингвистическим оборотом, но напутала в приношении. Это слово "хуния".
но ему не повезло. жил он уже в богемном государстве. где можно было бухать с утра до вечера. можно было уехать. чем и пользовался.
в результате - тупо спился. и под конец жизни, понял, что интеллигенция, это никакой не мозг нации - а говно нации.
вот, сидя хер знает где - сами посмотрите на фото, какая там "роскошь" - ничего такого, чего не было в СССР - этот человек понял, что все кто могут читать его "творения" - читают на русском. и живут в СССР.
================
Соло на "Ундервуде" (с) Сергей Довлатов
Сергей Донатович Довлатов (урождённый Мечик, по паспорту Довлатов-Мечик) родился 3 сентября 1941 года в семье Доната Исааковича Мечика и Норы Сергеевны Довлатовой (Довлатян)
===========================================
Блин, а кто здесь русский?
Он был шотландец , но британец
Он был немцем , но русский
И тд......
Увидел фото и сразу отреагировал: Довлатов - один из моих ...ну, не любимых (я женщин предпочитаю)...но ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЫХ писателей.
Наслаждаюсь, читая его. Мне подарили его полный сборник.
Я с женой и с детьми сгонял в те пушкинские места, где он был экскурсоводом.
Более того - мы остановились в том доме, где он жил. Это было просто - семья подруги моей жены выкупила его.
Несмотря на то, как он отзывался об Америке, Довлатов - НАШ. Почитайте его критику пендосов про спасение девушки, которая бросилась с моста.
К сожалению, некоторые уходят слишком рано.
Так иногда стараешься, лезешь в самое пекло - а воткуй...неберет!
Да, я в курсе, что у него были проблемы с сердцем, он много бухал.
Как акын в Казахстане - "что вижу, то пою":))
И у дяди Гиляя все его произведения - репортерские.
У Довлатова, как ты правильно отметил, любое произведение - автобиографично.
К сожалению (и тут ты опять прав) эту автобиографичность поймут только нашего с вами возраста люди...
Молодняк и минусует - они не поняли, о чем тут речь.