Парня по имени Уин­стон Кемп ударила молния. Такого удивительного узора от электрического разряда, мало кто видел. Парень не обращается к врачам, чувствует себя хорошо, он уверен, что шрам останется навсегда. Отличное шрамирование получилось, что скажете?

22-летний житель Ужгорода Влад Андреев с помощью баллончика с краской создает на обычной фанерной доске интересные картины.
Технику рисунка он привез из Португалии. Там он познакомился с группой уличных художников, которые и научили парня рисовать в стиле Spray Paint Аrt.
Одну картину он создает за 10 минут, больше времени требуется на ее высыхание.

В далекие времена холодной войны и железного занавеса, рядовому советскому потребителю вряд ли были известны всякие там коварные происки капитализма – «шанели» да «диоры». Нет, отечественный товар был превыше всего! А потому полки универмагов ломились от простеньких флакончиков с незатейливыми названиями: «Белая сирень», «Магнолия», «Лаванда», «Дебют», «Огни Москвы». Отличить их от заграничных было проще простого – все советские духи резко отдавали спиртом. Тем не менее, три марки духов стали своеобразными брендовыми символами эпохи. Наряду с «Рижским Бальзамом», одеждой от фабрики «Большевичка» и портвейном «777».

Подборка знаменитых фотографий журнала «LIFE», в разные годы публиковавшихся на его обложке. «LIFE» – Еженедельный новостной журнал, выходивший с 1936 до 1972 гг., с сильным акцентом на фото журналистику. Затем выходил ежемесячно с 1978 по 2000 год.

В мире полным-полно как гигантов, так и малышей в мире животных.
Вот о последних мы и поговорим. В принципе, все понятно с видами, искусственно выведенных человеком. Но вот как выживают остальные - достойно удивления.

В социальной сети вконтакте, была найдена замечательная переписка, в которой люди комментировали эту фотографию.
Вывод один, Роману не повезло, жаль его.
О чем идет речь, читайте внутри.

Парень зашел в банкомат, снял денюшку и пошел к выходу, но не тут-то было.
Не каждый знает, что надо нажать кнопочку и дверь откроется.
Этот парень все правильно сделал.

Минус один

Михаил Филиппович, как всегда в пятницу, отпросился с работы часа в три, отвез жену с дочкой на дачу, а сам, сославшись на важную встречу с коллегами по кафедре, отправился в Москву.
Конечно, встреча была блефом, как и все подобные истории, которые якобы происходили строго два раза в месяц, только в летний
период.
Открыв окна немолодой, но ухоженной «шестерки» «Жигулей», Михаил Филиппович выставил руку, окунув ее в поток теплого июньского
воздуха.
Миновав Химки, привычно перестроился в правый ряд и сбросил скорость.
Наступал долгожданный момент выбора и предвкушения, тот самый момент, который составляет истинную ценность покупки проститутки на горячем асфальте Ленинградского шоссе. Момент, от которого сводит скулы, появляется дрожь в низу живота и перманентная эрекция.

Придирчиво разглядывая товар, он миновал несколько «точек», как заправский профессионал, ничего не покупая ни на первых, ни тем более на последних.
Ближе к середине того участка шоссе, что ведет от Москвы к развязке на Шереметьево, он свернул с шоссе и заехал на площадку между несколькими заводскими зданиями.
Последовательно миновав традиционных «девочек по пятьдесят», просмотрев предложение «по сто», он выбрал нормативный стандарт за 200 рублей.
Не слишком много для кошелька и не слишком мало для плотских утех.
– Вы, я вижу, мущщина порядочный, я вас прошу, там, чтоб без этих, всяких… ну сами понимаете. А то она у нас девочка молодая,
недавно работает, – произнесла «мамка» стандартную для данной ситуации фразу.
– Угу, – привычно кивнул Михаил Филиппович, сунул «мамке» сто рублей за помощь в выборе и резво поехал с молодой хохлушкой, яркой блондинкой и обладательницей бюста третьего размера и развитых плечей, что свидетельствовало о занятиях плаванием в детстве.
В машине почти не говорили. Только познакомились.
– Снежанна, – представилась девчонка.
Приехали. Резво прошли на кухню. Махнули по стопке и без особых разговоров ушли в спальню, дабы насладиться всей прелестью
15-минутного секса без любви, но с особенной, свойственной только донецким девочкам страстью.
Закончив это дешевое, но такое трогательное варьете, где все роли распределены заранее и актеры переигрывают даже МХАТовцев
старой школы, прошли снова на кухню.
На кухне начался долгожданный разговор за жизнь, являющийся такой же неотъемлемой частью шоу, как пельмени, сваренные умелой
девичьей рукой, выпивка на столе и пачка презервативов с мулаткой на упаковке.
– Ну, ты как сама-то, в смысле почему вот так живешь? Вроде девчонка молодая, интересная, не правильно ведь это, – начал диалог Михаил Филиппович, цепляя пельмень вилкой.
– А что говорить… – начала Снежанна, – парень погиб на учениях, а я замуж за него собиралась. На Украине работы нет, приехала в Москву, устроилась на фирму, там директор домогаться стал. Ушла. Встретила подругу с Донецка. Она вот посоветовала. Уже два
месяца работаю. А жить-то надо? За квартиру заплати, ментам дай, мамке дай. Да еще домой отсылаю… двум младшеньким братьям и
больной маме, – всплакнула Снежанна, опустив в пол глаза бляди с двухлетним стажем.
– Бедная ты моя… а я-то ведь тебе в отцы гожусь, – придвинулся ближе Филипыч и обхватил голову руками. – Что за жизнь-то у нас
сучья такая стала! – вскрикнул он, и его плечи непроизвольно задергались. – Ты прости меня, дочка, не серчай, я вот тебе еще и
денег дам, и фруктов всяких…