Большевики разрушили Москву (32 фото)

29 октября (11 ноября) на улицах города были вырыты окопы и сооружены баррикады и началась упорная борьба за центр Москвы. Ожесточенные бои шли за Крымский и Каменный мосты, в районе Остоженки, Пречистенки и на других улицах.
Баррикада у Центральной Телефонной станции в Милютинском переулке

Баррикада из обозов и дров у Филипповской булочной на Тверской улице. 26 октября 1917 года Филипповская булочная, и кафе при ней, были разграблены. Красногвардейцам оказали сопротивление сами пекари, но силы были неравными. Так же "новые хозяева" расстреляли зеркальные витрины фирмы Пате в соседнем доме Бахрушиных, осквернили моленную в гостинице "Люкс", перебили фарфор в аптеке, разворовали сигарный магазин в доме близ булочной.

Баррикада Общества вспоможения приказчиков Охотного ряда. Угол Леонтьевского и Тверской

Арбатская площадь

Окоп у Большой Московской гостиницы, вырытый студентами Московского университета

Фотоснимок известного русского и советского фотографа - Петра Адольфовича Оцупа. Дни Октябрьского переворота. Вид от Лубянского пассажа через площадь в сторону (слева на права): дом бывшего Рязанского подворья; боковые стены доходных домов Стахеева на Мясницкой и в Лубянском проезде; храм Гребнеской иконы Божией Матери и водоразборный фонтан; купол Торгового дома чаеторговца Некрасова в Лубянском проезде; доходный дом - т.н. "Шиповской крепости" на месте которого памятник "Соловецкий камень".

"...1 ноября в среду попытался пробраться в контору, где на моей ответственности большие деньги и документы, но дошел закоулками и переулками лишь до Лубянского проезда, дальше идти было невозможно: по Лубянской площади летели снаряды, шрапнели и пули. Говорят, юнкера отчаянно защищают здание телефона и Кремль Почтамт и телеграф в руках большевиков. Возвращался домой под музыку выстрелов. Над головой и где-то близко, незримо, свистели пули, ударяясь в стены домов, разбивали стекла, грохотали по крышам, ранили, убивали и пугали мирных обывателей, а также - ворон и голубей. При этом путешествии подвергся двум обыскам, нет ли при себе оружия..." Н.П.Окунев, Дневник Москвича 1917-1920

Угол Тверской улицы и Охотного ряда, после боёв в 1917 году

Здание Московской Городской Думы после артобстрела большевиками в 1917 году

К 21 часу 29 октября революционные войска заняли Центральную телефонную станцию и начали обстрел гостиницы «Метрополь». Артиллерия начала обстрел занятых антибольшевистскими силами районов, включая Кремль. С Воробьевых гор по Кремлю стрелял 7-й Украинский тяжелый артиллерийский дивизион. На Швивой (Вшивой) горке, где сейчас располагается высотное здание на Котельнической набережной, были установлены два 48-линейных орудия, которые вели огонь по Малому Николаевскому дворцу и Спасским воротам Кремля. Батареям, занявшим позиции у Бабьегорской плотины между Крымским и Каменным мостами была поставлена задача обстреливать кремлевскую стену, выходящую к Манежу, и пробить брешь у Троицких ворот. Орудия ВРК также были подтянуты к Никольским воротам.

Гостиница «Метрополь», поврежденная обстрелом в октябре 1917

М.В.Фрунзе вспоминал, что его солдатам доставляло особое удовольствие стрелять по окнам и фасадам "Метрополя", наблюдая, как осколки и кирпич с грохотом падают вниз.

В 1917 году, во время штурма Кремля, большевики повредили снарядом верх шатра. Позднее он был восстановлен архитектором И. В. Рыльским. Беклемишевская башня — одно из немногих крепостных строений Кремля, не подвергавшихся серьезной реконструкции.

Юнкера на защите Кремля

Спасская башня со следами повреждения снарядами, часы тоже повреждены попаданием снаряда в цифру II

Никольская башня после большевистского артобстрела

"...наполовину разбита Никольская башня, и чтимый с 1812 года за свою неповрежденность от взрыва этой башни французами, образ Св. Николая Чудотворца уничтожен выстрелами без остатка...

… Старинные крепчайшие ворота исковерканы, разбиты и обожжены до жалкого вида, а в самом Кремле, говорят, разрушения ещё страшнее. Как же это щадили его татары, поляки и французы? Неужто для нас ничего святого нет? Должно быть, так. По крайней мере я слышал, какой-то солдатишко, идя по Мясницкой, ораторствовал, "что там ихний Кремль, жись-то наша чай дороже"...

Подумаешь, до чего может дойти русский мужик своим умом! Хотя, разрушая народные святыни, он разрушает их все-таки для того только, чтобы кого-то там уничтожить, лишить жизни, а вовсе не для того, чтобы разворотить что-то священное, целые века охранявшееся его же предками от нашествия иноплеменных и теперь уничтоженное его святотатственной рукой." Н.П.Окунев, Дневник Москвича 1917-1920

Бухают пушки, это стреляют по Кремлю откуда-то с Воробьевых гор. Человек, похожий на переодетого военного, пренебрежительно говорит:
— Шрапнелью стреляют, идиоты! Это — к счастью, а то бы они раскатали весь Кремль.
Он долго рассказывает внимательным слушателям о том, в каких случаях необходимо уничтожать людей шрапнелью, и когда следует «действовать бризантными».
— А они, болваны, катают шрапнелью на высокий разрыв! Это бесцельно и глупо…
Кто-то неуверенно справляется:
— Может быть — они нарочно так стреляют, чтобы напугать, но не убивать?
— Это зачем же?
— Из гуманности?
— Ну, какая же у нас гуманность,— спокойно возражает знаток техники убийства…
… Круглые, гаденькие пульки шрапнели градом барабанят по железу крыш, падают на камни мостовой,— зрители бросаются собирать их «на память» и ползают в грязи.
В некоторых домах вблизи Кремля стены домов пробиты снарядами, и, вероятно, в этих домах погибли десятки ни в чём не повинных людей. Снаряды летали так же бессмысленно, как бессмыслен был весь этот шестидневный процесс кровавой бойни и разгрома Москвы.

«Новая жизнь», № 175, 8(21) ноября 1917 г.

После обстрела. Малый Николаевский дворец

"...В Кремле снаряды попали в Успенский собор, в Чудов монастырь, в церковь 12-ти Апостолов, в Малый дворец и вообще, должно быть, пострадал наш Святой и седой Кремль больше, чем от нашествий иноплеменных. Пишут о многих разрушениях, пожарах, расстрелах, но Бог с ними! Лучше уж сказать сразу, что, в общем, надо бы хуже - да нельзя. Может быть, эти ужасные картины пробудят совесть восставших брат на брата и не доведут политическую борьбу до повторения таких ужасов..." Н.П.Окунев, Дневник Москвича 1917-1920

Гаубица близ Крымского моста во время обстрела Кремля

Проходивший в те дни в Успенском соборе Московского Кремля Поместный Собор Русской православной церкви призывал не подвергать Кремль артиллерийскому обстрелу «во имя спасения дорогих всей России святынь, разрушения и поругания которых русский народ никому и никогда не простит».

Собор Двенадцати Апостолов

2 ноября 1917, узнав о бомбардировках Кремля, подал в отставку нарком просвещения А. В. Луначарский, заявив, что он не может смириться с разрушением важнейших художественных ценностей, «тысячью жертв», ожесточением борьбы «до звериной злобы», бессилием «остановить этот ужас». Но Ленин сказал Луначарскому: «Как вы можете придавать такое значение тому или другому зданию, как бы оно ни было хорошо, когда дело идет об открытии дверей перед таким общественным строем, который способен создать красоту, безмерно превосходящую все, о чём могли только мечтать в прошлом?» После этого Луначарский забрал назад свое заявление об отставке.

Ворота Синодальной конторы

Чудов Монастырь