Декрет о социализации женщин: правда ли, что в 20-е годы в СССР согласно декреты женщины становились «общими»?

Для начала, до сих пор в соцсетях расходится миф о том, что якобы после революции в 1917 году большевики приняли «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин». Утверждается, что, согласно документу, все (абсолютно, без исключений) женщины становились общей собственностью, а мужья получали лишь право «внеочередного пользования». Очень напоминает замятинское «Мы», не правда ли?

Так вот, анекдот оказался насколько популярен, что даже вошел в некоторые весьма авторитетные онлайн-энциклопедии, где утверждается, что такое требование выдвигали «левые радикалы и анархисты». Впрочем, анархисты были сильно против, но об этом чуть попозже. Утверждается даже, что с 1 марта 1918 года отменялось право «частного владения женщиной в возрасте от 17 до 32 лет». А женщинам нужно якобы нужно было зарегистрироваться в трехдневный срок на местной бирже.

Впрочем, все это не так. В Советской России все было уже далеко не так, а женщина обладала куда более широкими правами, чем, например, в той же Великобритании или в тех же США. Да, суфражистки были и у нас, но они очень многого добились, и в России, в отличие от некоторых «прогрессивных стран» женщины довольно рано получили право голоса.

Однако некоторые издания на полном серьезе все еще разносят этот «декрет», даже прямо в заголовках не стесняясь публиковать этот якобы существовавший декрет». Его даже разносили в конце 80-х и утверждали, что он применялся на практике чуть ли не до 30-х годов.

Стоит отметить, что «декрет» чаще всего упоминался в западной пропаганде. Если вы считаете, что только Восток может придумывать небылицы о Западе, это далеко не так: активнее всего, конечно, «документ» обсуждали в американской антикоммунистической прессе. Вот только в реальности его не существовало.

Как выяснилось, реальным автором «декрета» стал владелец мануфактурной лавки Мартын Хватов. Именно он развешивал по городу листовки, а затем и вовсе заставил некоторых женщин работать в реальном борделе, окрестив его «Дом любви коммунаров». Это после распада Российской Империи, к слову, стало незаконным.

Чтобы понимать, как отнеслись к этой «инициативе» реальные большевики – его осудили и изъяли дом, а после отпустили. Но жить ему оставалось недолго: его поймали анархисты и убили за дискредитацию идеи. Вот так они относились к этой инициативе.

Последователем Хватова стал владелец саратовской чайной лавки Уваров, который выпустил свой «декрет о социализации женщин». И его тоже убили анархисты. А потом идею подхватили на Вятке, во Владимире (там его выдавали за указы революционного совета), а также в Екатеринодаре, где мужчины сами себе выписывали мандаты по собственному уразумению социализировать девиц в возрасте от 16 до 20 лет.

В итоге история стала настолько популярной и дикой, что ее взяли на вооружение белогвардейцы, которые ясно поняли, что здесь можно прекрасно дискредитировать советскую власть. Они пугали население тем, что Советы заберут дочек и жен. Ленин, в свою очередь, получив жалобу в 1919 году, что кто-то начал самоуправство и пытается сделать женщин «общими», сразу отправил чекистов оповестить население и «покарать мерзавцев».

Конечно, никакого декрета не было, и женщины вовсе не были общими. Вот только это оказалось очень удобным способом дискредитировать молодую власть. И отчасти можно сказать, что «шалость удалась». Вот только к большевикам она не имела никакого отношения, а из-за кучки самодуров у европейской и американской прессы появился повод разбавить обычные заметки страшными небылицами о «безумной советской России».