545
1
Первый русский царь – это, конечно, Иван IV Грозный. В смысле не впервые названный так вообще и не впервые поименованный так в дипломатической переписке. В смысле венчанный на царство митрополитом и принявший этот титул основным.
Случилось это в 1547 году: о выборах царя тогда и речи не шло. Однако все русские правители после Грозного перед венчанием избирались Земским собором на царство. За нередким исключением, но об этом позже.
Случилось это в 1547 году: о выборах царя тогда и речи не шло. Однако все русские правители после Грозного перед венчанием избирались Земским собором на царство. За нередким исключением, но об этом позже.
Первый русский царь – это, конечно, Иван IV Грозный. В смысле не впервые названный так вообще и не впервые поименованный так в дипломатической переписке. В смысле венчанный на царство митрополитом и принявший этот титул основным.
Случилось это в 1547 году: о выборах царя тогда и речи не шло. Однако все русские правители после Грозного перед венчанием избирались Земским собором на царство. За нередким исключением, но об этом позже.
Можно ли при этом говорить, что в России почти полтора столетия – до Екатерины I – существовала выборная монархия? Конечно, нет!
В чём же фокус? А фокус в уникальном сочетании разных интересных обстоятельств, приведших к трону тех или иных личностей. Наложившихся, с одной стороны, на "безгосударево время" и, с другой, – на существование в России уникального органа, способного взять в это "безгосударево время" на себя бремя учредительной власти.
Первоначально Земский собор (созванный, кстати, впервые тем же Иваном Грозным спустя два года после избр... тьфу, помазания, в 1549-м) обладал вполне себе совещательными функциями. Которые, правда, зачастую выражались в молчаливом одобрении того или иного спорного решения царского правительства, - таковыми были реформы 1550-х, продолжение Ливонской войны, повышение налогов. Короче, был подчинён царю чуть более, чем нынешняя Госдума – одной небезызвестной партии.
Свистопляска началась тогда, когда этот самый царь ВНЕЗАПНО умер. Вспоминая учебник, многие люди забывают о том, что живых сыновей (и законных наследников) у Ивана "Сыноубийцы-по-мнению-Карамзина" было вообще-то два. Фёдор Иванович (блаженный Феодор) и Дмитрий Иванович (тот самый царевич Дмитрий, ныне святой).
Очень здорово автоматически становиться святым РПЦ, будучи русским правителем, правда?
Собственно, конкретно такой ситуации (два живых равноправных наследника) на Москве не было прошлые лет сто. Прошлая, связанная с сыновьями и внуками Дмитрия Донского, напомню, закончилась полноценной феодальной войной, вырезанием одной половины московского дома и ослеплением другой. Был казус при Иване III, но тогда-то как раз то один, то другой наследник находились в опале.
Так что после смерти Ивана IV – а было это в богоспасаемом 7092 году от Сотворения мира – Земскому собору пришлось взять на себя функции если и не выбирающего, то по крайней мере легитимизирующего органа. Весной 1584 года он утвердил на престоле блаженного Фёдора Ивановича, старшего (из оставшихся в живых) сына Грозного. Связано это было, очевидно, с тем, что у младшенького – царевича Дмитрия, позднее "невинно убиенного" в Угличе – имелось при дворе сильное боярское лобби, вполне способное привести того к власти силой, если бы не...
Ну да. Грамоты собора не сохранилось, так что факт его проведения многими оспаривается. Однако в пользу мероприятия говорят как отечественные косвенные свидетельства (Новый летописец и III Псковская летопись), так и прямые зарубежные (Горсей, Делагарди, Петрей). При всём скептицизме им нет оснований не верить. Итак, Фёдор Иванович утверждён на престоле Земским собором и митрополитом Дионисием.
Спустя четырнадцать интереснейших для России лет он умирает, не оставив наследника мужского пола. Для интересующихся: дети от царицы Ирины Годуновой у него всё-таки были – дочь Феодосия, родившаяся в 1592 и прожившая девять месяцев или два года, непонятно, сколько именно. Для интересующихся х2: нет, просто Рюриковичи, каковых на Руси было просто дохренища, наследниками царя быть не могли, – пресеклась династия московского правящего дома, которую принято отсчитывать от Калиты.
Возникает очевидная необходимость в новом царе и в новой династии: Россия пока ещё не помышляет стать ни республикой, ни выборной монархией вроде соседней Речи Посполитой.
"Царицей на час" становится Ирина Годунова – это, кстати, отдельный уникальнейший для российской истории казус наделения женщины царским титулом – а после благодаря хитрым махинациям (ну или благородным чувствам народа, кому как удобнее) царём весной 1598 года избирают Бориса Годунова, а осенью, после "похода" на южные рубежи в рамках "предвыборной" (ну или "поствыборной", как водится в России) кампании, он венчается на царство.
Факт проведения полноценного Земского собора, избравшего Бориса на царство, также оспаривается. И дело тут не в том, что источников не сохранилось: соборных грамот об избрании нового царя имеется целых две. Но обе друг другу противоречат, – здесь очевиден или подлог, или оформление какой-то из них задним числом.
Однако несмотря на всё это, например, послам иностранных государств – датским в частности – было фицияльно заявлено о возведении на престол "прошением и молением патриарха... и челобитьем многих государских детей... и прозбами бояр, служилых людей и всего народа христьянского".
Итак, Борис выбран, и необходимость таких выборов его, наравне с Фёдором Ивановичем, очевидна.
Выборы-выборы, кандидаты... А кандидатов и нет. Движемся дальше.
Наш кандидат (правда, не от народа) – Фёдор II Борисович – единственный наследник Бориса Годунова, старательно продвигаемый им во власть ещё с юных лет (если быть точным, символически – аж с момента собственного венчания на царство). Выборы в данном случае как бы и не нужны: Земского собора не случается.
Не случается его и тогда, когда науськанные самозванцем москвичи сами убивают 16-летнего Фёдора Борисовича (только после этого в Москву вступает летом 1605 года первый [Лже]Дмитрий). В самом деле, вы чего, какие выборы, царевич Дмитрий Иванович – законный наследник, чудом спасшийся из Углича прямо из лап подосланных Бориской убийц! "Теперь-то заживём", – думают москвичи и попадают прямиком в макиавеллевскую ловушку: так страстно желаемый новый правитель оказывается хуже старого.
Спустя год те же москивичи убивают уже первого [Лже]Дмитрия, и царём становится... царём становится... Василий Иванович Шуйский, компромиссная фигура для московского боярства, начавшего в это неспокойное время рулить страной, катящейся в пропасть.
Некую легитимность в глазах подданных с низким социальным статусом Шуйскому придаёт только то, что его "выкликнули" царём его сторонники с Лобного места, – ну то есть народ вроде его захотел, а вроде и не захотел. Фактическую же власть (как и титул) Василий Иванович, скорее всего, получил с санкции Боярской думы, всерьёз размышлявшей о созыве Земского собора, но на такую крайнюю меру так и не решившейся. В обмен на власть ему пришлось составить список своих личных обязательств перед боярством, каковые он обещался не нарушать.
Но нарушил, и потому – в условиях начавшейся польской интервенции – был боярами (читай: теми же москвичами, убившими Фёдора Борисовича и [Лже]Дмитрия) смещён.
Для того, чтобы поставить на царство нужного кандидата, московское боярство, уже, в общем-то, его выбравшее, созывает "собор" из числа тех подходящих для участия в нём личностей (например, приезжих из других городов), всё ещё по недомыслию ошивающихся в столице. Этот симулякр собора "всенародно" выбирает царевича Владислава и утверждает грамоту, содержащую в себе условия приглашения его на царство.
Коронный гетман Станислав Жолкевский, уже вступивший к этому времени в Москву с польским войском, принимает за Владислава все условия соглашения, а москвичи – за Владислава – присягают ему на верность.
Однако с Владиславом не выгорает. Земские соборы (из состава их участников) исправно работают при Первом и Втором земских ополчениях, выполняя функции экстренного и локального правительства на подконтрольных им территориях, – а ещё, самую малость, учредительного (например, в случае Первого ополчения – в вопросе распила земель после победы).
Полноценный собор – впервые за последние сорок лет – получается собрать только зимой 1612 года после освобождения Вторым ополчением Москвы и некоторой части русской Земщины от польских войск и самозванческих отрядов.
Бурные выборы нового царя – и таки новой династии – продолжаются весь январь 1613 года, и царём становится... царём становится... Михаил Фёдорович Романов, юный представитель чрезвычайно влиятельной московской боярской фамилии, напрягшей для того все свои рычажки влияния на участников собора.
Его сын, Алексей Михайлович, тоже – по косвенным источникам – оказывается утверждён на престоле Земским собором, хотя уже не заключает "договор" с народом, выражаемый обычно грамотой собора. Он-то и делает в течение своей жизни всё возможное, чтобы исключить этот архаизм, мешающий нарождающемуся русскому абсолютизму: следуя в этом, что забавно, ещё Ивану III и Борису Годунову, он провозглашает царевича своим наследником ещё при жизни.
Фёдор в самом деле становится царём без подтверждения своих прав всенародно. Но быстро умирает, не оставив наследника, – а только двух братьев, из которых старше, но больнее – Иван и младше, но здоровее – Пётр.
В этом случае вопрос, как бы, тоже должен по устоявшейся традиции решиться Земским собором, однако за царствование Алексея Михайловича земской традиции нанесён слишком сильный урон, и "избрание" Петра Алексеевича – будущего Петра Великого – на царство становится делом собравшейся по случаю смерти царя в Кремле толпы. Ну и высшего духовенства с боярством.
После Стрелецкого бунта номер один проходит второй "Земский собор" за 1682 год, который выносит заранее определённое боярством компромиссное решение об избрании двух царей одновременно.
Больше царей на Руси не выбирали, зареклись, но это уже совсем другая история.
Автор: Андрей Гуренко
Случилось это в 1547 году: о выборах царя тогда и речи не шло. Однако все русские правители после Грозного перед венчанием избирались Земским собором на царство. За нередким исключением, но об этом позже.
Можно ли при этом говорить, что в России почти полтора столетия – до Екатерины I – существовала выборная монархия? Конечно, нет!
В чём же фокус? А фокус в уникальном сочетании разных интересных обстоятельств, приведших к трону тех или иных личностей. Наложившихся, с одной стороны, на "безгосударево время" и, с другой, – на существование в России уникального органа, способного взять в это "безгосударево время" на себя бремя учредительной власти.
Первоначально Земский собор (созванный, кстати, впервые тем же Иваном Грозным спустя два года после избр... тьфу, помазания, в 1549-м) обладал вполне себе совещательными функциями. Которые, правда, зачастую выражались в молчаливом одобрении того или иного спорного решения царского правительства, - таковыми были реформы 1550-х, продолжение Ливонской войны, повышение налогов. Короче, был подчинён царю чуть более, чем нынешняя Госдума – одной небезызвестной партии.
Свистопляска началась тогда, когда этот самый царь ВНЕЗАПНО умер. Вспоминая учебник, многие люди забывают о том, что живых сыновей (и законных наследников) у Ивана "Сыноубийцы-по-мнению-Карамзина" было вообще-то два. Фёдор Иванович (блаженный Феодор) и Дмитрий Иванович (тот самый царевич Дмитрий, ныне святой).
Очень здорово автоматически становиться святым РПЦ, будучи русским правителем, правда?
Собственно, конкретно такой ситуации (два живых равноправных наследника) на Москве не было прошлые лет сто. Прошлая, связанная с сыновьями и внуками Дмитрия Донского, напомню, закончилась полноценной феодальной войной, вырезанием одной половины московского дома и ослеплением другой. Был казус при Иване III, но тогда-то как раз то один, то другой наследник находились в опале.
Так что после смерти Ивана IV – а было это в богоспасаемом 7092 году от Сотворения мира – Земскому собору пришлось взять на себя функции если и не выбирающего, то по крайней мере легитимизирующего органа. Весной 1584 года он утвердил на престоле блаженного Фёдора Ивановича, старшего (из оставшихся в живых) сына Грозного. Связано это было, очевидно, с тем, что у младшенького – царевича Дмитрия, позднее "невинно убиенного" в Угличе – имелось при дворе сильное боярское лобби, вполне способное привести того к власти силой, если бы не...
Ну да. Грамоты собора не сохранилось, так что факт его проведения многими оспаривается. Однако в пользу мероприятия говорят как отечественные косвенные свидетельства (Новый летописец и III Псковская летопись), так и прямые зарубежные (Горсей, Делагарди, Петрей). При всём скептицизме им нет оснований не верить. Итак, Фёдор Иванович утверждён на престоле Земским собором и митрополитом Дионисием.
Спустя четырнадцать интереснейших для России лет он умирает, не оставив наследника мужского пола. Для интересующихся: дети от царицы Ирины Годуновой у него всё-таки были – дочь Феодосия, родившаяся в 1592 и прожившая девять месяцев или два года, непонятно, сколько именно. Для интересующихся х2: нет, просто Рюриковичи, каковых на Руси было просто дохренища, наследниками царя быть не могли, – пресеклась династия московского правящего дома, которую принято отсчитывать от Калиты.
Возникает очевидная необходимость в новом царе и в новой династии: Россия пока ещё не помышляет стать ни республикой, ни выборной монархией вроде соседней Речи Посполитой.
"Царицей на час" становится Ирина Годунова – это, кстати, отдельный уникальнейший для российской истории казус наделения женщины царским титулом – а после благодаря хитрым махинациям (ну или благородным чувствам народа, кому как удобнее) царём весной 1598 года избирают Бориса Годунова, а осенью, после "похода" на южные рубежи в рамках "предвыборной" (ну или "поствыборной", как водится в России) кампании, он венчается на царство.
Факт проведения полноценного Земского собора, избравшего Бориса на царство, также оспаривается. И дело тут не в том, что источников не сохранилось: соборных грамот об избрании нового царя имеется целых две. Но обе друг другу противоречат, – здесь очевиден или подлог, или оформление какой-то из них задним числом.
Однако несмотря на всё это, например, послам иностранных государств – датским в частности – было фицияльно заявлено о возведении на престол "прошением и молением патриарха... и челобитьем многих государских детей... и прозбами бояр, служилых людей и всего народа христьянского".
Итак, Борис выбран, и необходимость таких выборов его, наравне с Фёдором Ивановичем, очевидна.
Выборы-выборы, кандидаты... А кандидатов и нет. Движемся дальше.
Наш кандидат (правда, не от народа) – Фёдор II Борисович – единственный наследник Бориса Годунова, старательно продвигаемый им во власть ещё с юных лет (если быть точным, символически – аж с момента собственного венчания на царство). Выборы в данном случае как бы и не нужны: Земского собора не случается.
Не случается его и тогда, когда науськанные самозванцем москвичи сами убивают 16-летнего Фёдора Борисовича (только после этого в Москву вступает летом 1605 года первый [Лже]Дмитрий). В самом деле, вы чего, какие выборы, царевич Дмитрий Иванович – законный наследник, чудом спасшийся из Углича прямо из лап подосланных Бориской убийц! "Теперь-то заживём", – думают москвичи и попадают прямиком в макиавеллевскую ловушку: так страстно желаемый новый правитель оказывается хуже старого.
Спустя год те же москивичи убивают уже первого [Лже]Дмитрия, и царём становится... царём становится... Василий Иванович Шуйский, компромиссная фигура для московского боярства, начавшего в это неспокойное время рулить страной, катящейся в пропасть.
Некую легитимность в глазах подданных с низким социальным статусом Шуйскому придаёт только то, что его "выкликнули" царём его сторонники с Лобного места, – ну то есть народ вроде его захотел, а вроде и не захотел. Фактическую же власть (как и титул) Василий Иванович, скорее всего, получил с санкции Боярской думы, всерьёз размышлявшей о созыве Земского собора, но на такую крайнюю меру так и не решившейся. В обмен на власть ему пришлось составить список своих личных обязательств перед боярством, каковые он обещался не нарушать.
Но нарушил, и потому – в условиях начавшейся польской интервенции – был боярами (читай: теми же москвичами, убившими Фёдора Борисовича и [Лже]Дмитрия) смещён.
Для того, чтобы поставить на царство нужного кандидата, московское боярство, уже, в общем-то, его выбравшее, созывает "собор" из числа тех подходящих для участия в нём личностей (например, приезжих из других городов), всё ещё по недомыслию ошивающихся в столице. Этот симулякр собора "всенародно" выбирает царевича Владислава и утверждает грамоту, содержащую в себе условия приглашения его на царство.
Коронный гетман Станислав Жолкевский, уже вступивший к этому времени в Москву с польским войском, принимает за Владислава все условия соглашения, а москвичи – за Владислава – присягают ему на верность.
Однако с Владиславом не выгорает. Земские соборы (из состава их участников) исправно работают при Первом и Втором земских ополчениях, выполняя функции экстренного и локального правительства на подконтрольных им территориях, – а ещё, самую малость, учредительного (например, в случае Первого ополчения – в вопросе распила земель после победы).
Полноценный собор – впервые за последние сорок лет – получается собрать только зимой 1612 года после освобождения Вторым ополчением Москвы и некоторой части русской Земщины от польских войск и самозванческих отрядов.
Бурные выборы нового царя – и таки новой династии – продолжаются весь январь 1613 года, и царём становится... царём становится... Михаил Фёдорович Романов, юный представитель чрезвычайно влиятельной московской боярской фамилии, напрягшей для того все свои рычажки влияния на участников собора.
Его сын, Алексей Михайлович, тоже – по косвенным источникам – оказывается утверждён на престоле Земским собором, хотя уже не заключает "договор" с народом, выражаемый обычно грамотой собора. Он-то и делает в течение своей жизни всё возможное, чтобы исключить этот архаизм, мешающий нарождающемуся русскому абсолютизму: следуя в этом, что забавно, ещё Ивану III и Борису Годунову, он провозглашает царевича своим наследником ещё при жизни.
Фёдор в самом деле становится царём без подтверждения своих прав всенародно. Но быстро умирает, не оставив наследника, – а только двух братьев, из которых старше, но больнее – Иван и младше, но здоровее – Пётр.
В этом случае вопрос, как бы, тоже должен по устоявшейся традиции решиться Земским собором, однако за царствование Алексея Михайловича земской традиции нанесён слишком сильный урон, и "избрание" Петра Алексеевича – будущего Петра Великого – на царство становится делом собравшейся по случаю смерти царя в Кремле толпы. Ну и высшего духовенства с боярством.
После Стрелецкого бунта номер один проходит второй "Земский собор" за 1682 год, который выносит заранее определённое боярством компромиссное решение об избрании двух царей одновременно.
Больше царей на Руси не выбирали, зареклись, но это уже совсем другая история.
Автор: Андрей Гуренко
реклама
Соответственно, после первого абзаца весь этот бред можно не читать.
И на трон стал косо смотреть император Миха 2 Лошарик. Который на него всегда косо смотрел. И его поэтому смогли развести развели на одну интересную бумажку. Согласно которой Миха не отрёкся от престола, иначе там толпа претендентов уже имела место быть. И самый первым, из них, был тот самый пресловутый будущий царь Кирюха. И который нацепив красный бант припёрся в Думу, принимать трон. Но не тут-то было. Ему под нос тут же сунули бумажку действующего императора, по которой тот трон и присягу себе лично не принимает, но и от короны не отрекается. И с решением, что вопрос о государственном устройстве России возлагается на Учредиловку. А руководить страной должно Временное правительство. Которому все по привычки присягнули.
Ну была тогда такая привычка, по каждой ерунде присягать. Новый царь - новая присяга, солдатом стал, по новой присягай, получил ефрейтора, изволь по новой талдычить. А там и новый царь нарисовался, присягай ему. Вот и все Временному Правительству, нарисовавшемуся, и присягнули.
Но суть да дело, сменилось три временных правительства, а Россия оставалась империей, и императором в ней был Миха Лошарик. Но тут Керенскому попала шлея под хвост и в сентябре 1917 года он, с какого-то перепугу, объявил Россию республикой. И сказал фиг вам, а не Учредиловка. Возможно просто хотел подвести хоть какое-то юридическое обоснование под сложившуюся реальность. Но уже через месяц, точнее чуть больше, получил пинок под зад. И большевики сформировали четвёртое Временное правительство. Которому съезд Советов, кстати он это правительство и утвердил, поручил в течении месяца провести выборы в Учредиловку. Так что Ленинское правительство, в отличие от предыдущих двух, вполне легитимно. Тех вообще никто не выбирал, сами себя назначали. Ну кроме первого, там одобрения Михи Лошарика имелось.
Ну так вот, Россия снова стала юридически империей. Что потом, летом 1918 года дало повод всяким белякам из КОМУЧа и Сибирского Временного правительства орать что большевики предали революцию. И теперь они её, от большевиков, спасают. Но, благодаря Ленину, в России, наконец то, прошли выборы в Учредиловку. Как и завещал Миха. А вот собравшись Учредиловка и решила вопрос о государственном устройстве в России. Постановив, что отныне она республика. Ну а Миха Лошарик стал просто гражданином. Но почему-то не Гольштейн-Готторпом, а с чудной фамилией Романов.
Правда Учредиловка решила сдуру что теперь они главные, и начали вести такую политику, причём незаконно, что вышел матрос-анархист и сказал, что караул уходит. Совсем уходит. И дальше вы сами как хотите разбирайтесь, без кворума и силы, что за вас стоит. Но вот он солдатам всё скажет, что вот там собрались всякие, которые что то там, что частное землевладение говорят. И хотят солдат той земли лишить, что им по "чёрному переделу" досталась. Что большевики узаконили. Да и хотят назад в окопы загнать, до победного конца. И караул ушёл. А Учредиловка разбрелась. И больше не решилась собираться. А правительство Ленина, назначенное Съездом, напомню выборным органом, осталось.
И возникает интересный вопрос, какую присягу нарушила контра не додавленная? Если она присягала Временному правительству. А потом против четвёртого Временного правительства и выступила.