Кото-Пёс. Глава 3 "Скорбь без срока давности. Годовщина трагедии"

В год 87 от Сотворения мира, индикта 12, осталось всего несколько дней до траурной годовщины. Оскверненный лесной город Никлоден, где произошел страшный пожар и колебание земли, унесшие шестьдесят четыре тысячи жизни, понемногу готовился к своей первой памятной дате. За это время произошло немало: радиоактивный грибовидный столб черного едкого дыма поднялся в атмосферу, а ветер разгонял смертоносный стронций и цезий по всему миру. Метались в панике жители, спасаясь от огня и подземных толчков, а также в попытках узнать, что за взрыв прогремел ночью, эвакуировали оставшуюся часть населения; мужественно ликвидировали ужасающие последствия, не дав радиации и энергии скверны расползтись на более обширные территории и привлечь тем самым заклятых врагов Дракониана - Демонов Хаоса, а также призвали несколько предполагаемых виновников к ответу...

Сейчас на том месте, в самой опасной из шести зон, обозначаемой буквой "Д" или "Г", где, по слухам, располагался взорвавшийся фиолетово-лиловый кристалл, служивший жителям в качестве энергии, - пустырь, известный как Круг Мёртвых и огороженный металлическими листами. Несколько гномьих машин готовят землю слабой зоны поражения "А1", которая позже станет местом обитания целых поколений мутированных животных, людей и эльфов, для строительства памятного сквера. В преддверии скорбной даты бывшие обитатели Никлодена специально прибыли туда, чтобы возложить цветы и сделанные из букетов алых и белых роз игрушки к мраморному камню с сакральными символами. На одиноко стоящей лавочке уже несколько месяцев приклеена листовка с надписью "Nos communicare dolor" ("Мы разделяем Вашу скорбь") от жителей Керикса; того самого, где спустя два года, 17 октября, произойдет массовое убийство в местной таверне и за ее пределами...

В минувшую среду, 22 (20) июля, во всех кафедральных соборах и святилищах Дракониана провели заупокойную службу. Почтить память погибших пришел и бывший мэр города, который во время поминального обеда в трапезной пообещал родным во что бы то ни стало отыскать и покарать виновников случившегося. Владыка чащи Ортрос, в чьи владения когда-то входил и ныне оскверненный Никлоденский лес, явившийся во время всенародного молебствия, предложил мэру сотрудничать с ним от имени самой Всецарицы Нэйчерлиты, дабы общими усилиями разыскать врага и призвать к ответу. Градоначальник смутился, но в помощи не отказал. Тем временем служивший панихиду драконий жрец Аристарх провозгласил:

--- Мы все здесь встретились, чтобы вспомнить о тех, кого больше нет. Когда мы держимся вместе, нам легче проходить выпавшие на нашу долю испытания, какими бы тяжелыми они ни были.

Но, тем не менее, спустя четыре дня после катастрофы многие выжившие никлоденцы, перебравшись во временное убежище, предоставленное им в Лесу Святого Августина, предъявили свои обвинения тушившим пожар гномам в том, что они неправильно исполняли свои обязанности, и в итоге не спасли никого, оказавшись подверженными пагубному влиянию радиации и энергии скверны. Как видно это из беседы оставшихся в живых никлоденцев с вернувшимися из зоны бедствия гномами в одной из гостиниц:
"--- Как вы вообще спасали нас и наших детей?! Почему они сгорели живьем в огненном кольце? - накинулся на гномов Лесной эльф Квенлотис.

--- Почему вы не прибыли вовремя? - вопрошал эльф Джатарий, потерявший жену Дальдисию и сына Адверкора.

--- Мы не смогли до них добраться, - оправдывались гномы. - Было сильное задымление, да и огненные элементали преградили нам путь...

Эти слова привели несчастных зверей и эльфов в неописуемую ярость.

--- Да при чем здесь элементали-то?! - надрывался эльф Квенлотис. - Вы для чего тогда над городом кружили?
--- Нам тоже пришлось отбиваться от них, а вы могли бы соизволить спуститься к нам и отвлечь их внимание на себя! - вскричал Лесной эльф Дорлас. - А мы бы остались в живых!

--- И как вы прикажете нам это сделать? - спросил гном Твиллирец. - Так ведь и дирижабль-то угробить можно!

--- А лестница-то вам на что? - указывал Джатарий. - Что ж вы такие недогадливые?
--- Видите ли, - произнес один из гномов. - К огню было не пробраться. Мы задыхались...

--- Как?! Вы задыхались?! - удивился кот Бральф. - А как же ваши физические данные? Ваше оборудование, в конце концов?! Как же наши дети? Наши ближние? Они не задыхались?

--- Мы летели к вам на дирижабле, чтоб спасти, - говорил гном Шесроникс. - Но произошла некая неувязочка...

--- А мне плевать, что у вас произошло! - воскликнул бык Геддорт. - Вы просто посмотрели на дым и улетели обратно, а мы остались сгорать вживую!

--- Неправда! - вскричал гном Ослагл. - Мы пытались оценить масштаб, чтоб доложить об этом императору о произошедшем! Но, уверяю вас, мы вернулись назад! Мы вернулись!

--- Ага, когда там уже все истлело, как же! - съехидничала газель. – Ну, доложили вы этому "императору", а дальше-то что?

--- Я бы вам поверил, - многозначительно добавил бык Геддорт и скрестил копыта на груди. - Да что-то веры нет...

--- Я вам еще раз повторяю, - пытался достучаться до шокированной толпы другой гном, Келноберт. - Света было мало, повсюду пламя, не добраться...

--- Ах, вот как?! - оскалился бык Геддорт. - Может, мои рога заставят тебя по-другому запеть?!

--- Сохраняйте спокойствие, господа! - призывал разгневанных зверей и Лесных эльфов гном Келноберт. - Дайте ж объясниться! Мы пытались их спасти! Честное слово!

---Кого это, интересно мне знать, вы пытались спасти? - вопрошала газель. - Себя?! Посмотрели задымленность и тут же улетели обратно как ни в чем ни бывало! А мы вам лапами, руками махали!

---Делов-то: нужно было хотя бы лестницу спустить, и все б остались живы! - с досадой произнес олень.

--- Да будет вам известно, мы воду к вам цистернами таскали, - добавил гном Шесроникс. - Огонь потушить пытались, а он разрастался с каждым мгновением!

--- Ну, наша остальная часть ходила там, прочесывала лес-то...- не унимался гном Келноберт.

--- Где вы ходили-то? - строго вопрошала газель. - В каком месте?

--- На северо-запад... Там, где гора Мирбурд...- уточнил гном Ослагл.

--- Да будет вам известно, олухи, - ругался на них медведь. - Что Мирбурд-то как раз расположен у нас совсем в другом месте! А там, где вы шлялись, как раз Храм Великого Притяжения находится! Вы вообще с географией нашей местности знакомы?!

--- Да поймите же вы наконец, что к огню было ни подойти, ни подлететь! - выкручивался гном Келноберт. - Да и эти проклятые элементали кинулись за нами... Мы еле отбились...Оторвались от них!

--- "Еле отбились!" - передразнила их газель. - Ну, надо же! Там и не нужно было ходить! А бинокль вам на что? А дирижабль?!

--- Ты что, с ума сошла? - улдивился Келноберт. - Он бы сгорел!

--- Хвала богам! - проворчала газель. - Тоже мне, герои!

--- Они просто стояли! - возмущалась рыжая кошка Атилия Биман. - Я задавала им вопрос насчет моей сестры, Байрочки, умоляла спасти ее! Но они мне ответили, что "мы не могли пройти дальше, там большое задымление"! И теперь я даже не знаю, жива ли она, или... - тут бедная кошка достала платок и залилась слезами.

--- Зашли и вышли просто! - удивлялась белка. - Потому, что кругом пламя, задымление, а оказывается, "мы ничего не видели"! А у меня бельчата по их милости оказались в ловушке! Некуда было скакать! Кругом была сплошная огненная стена!

--- А оказалось, они вообще в другую сторону пошли! - прорычал медведь. - А мы битый час им объясняли, куда нужно идти!

--- Я сейчас все вам объясню! - воскликнул гном. - Да, они были живые, кричали...

--- Вот именно, они были еще живы! – ответствовал лесной эльф Квенлотис. - Откуда там 600 градусов-то было? Неужели вы не могли протянуть им лестницу и помочь им выбраться из огненного кольца?! Мой сын был еще жив, когда я пытался связаться с ним, а потом он просто сгорел! И все по вашей же милости!

--- Вот вы понимаете, что в плотном задымлении нельзя так быстро пройти и более пятидесяти метров? - вопрошал гном Келноберт.

--- Почему они не пустили мужскую часть спасенных? - недоумевала газель. - Уж они бы и остальных спасли... А так, наши ближние горели у нас на глазах, а мы просто наблюдали за происходящим!

--- У нас был план тушения пожара! - воскликнул гном Ослагл. - Мы следовали по инструкции! Мы выполняли приказ! И свой долг, конечно же...

--- Плевать на план. Вы знали про вторую тропу? - допытывался волк Ингвар. - Ту, которая не с центра, а сбоку?

--- Не нужно говорить! - вмешался еж.- Желательно нарисовать план нашего города на холсте. Показать возможные входы, выходы...
Тропинки, с попутным описанием действий, которые вы принимали при нашем спасении!

Толпа зааплодировала.

--- Почему вы их конкретно туда направили? - продолжал еж.

--- Раз вы просите план-схему, позвольте привести сюда остальных наших рабочих? - попросил гном Ослагл.

--- Нет! - запротестовала разбушевавшаяся толпа. - Мы вас потом не соберем.

--- Не, я лично рисовать не буду. - сказал гном Келноберт. - Но с превеликим удовольствием отвечу на все ваши вопросы!

--- Ты не умеешь? - спросил горностай.

--- Я готов рассказать вам все, как происходило на самом деле!

Тишина воцарилась мгновенно. И тут же вновь раздался голос Келноберта.

--- Первый звонок поступил на наш центральный пункт.

--- Когда? - вопрошала толпа. - Во сколько?

--- Уверяю вас, мы сразу же отправились в путь! - вторил гном Шесроникс, и все они одобрительно закивали головами.

--- Кто поехал? - допрашивал их бык Геддорт. - И сколько же примерно вы ехали?

--- Минуту. Поступил он в четыре часа...

--- Ох, не врите, - сказала лиса. - Вы два дня, два злополучных дня добирались до нашего города!

--- От кого поступил звонок? - расспрашивал бык Геддорт. - Меня переполняет гнев и желание растоптать вас под моими копытами!

--- Ну, это неважно... - протяжно затянул Келноберт.

--- То есть, как это? - возмутился бобр. - Где ж вас носило столько времени?!

--- Да, и почему вы прибыли лишь в последнюю минуту, когда моя дорогая сестрица уже лежала обгоревшей?! Одна копоть! И зачем вы бросились сразу же очищать гейзеры от этой... энергии, когда нужно было спасать в первую очередь нас?! - взъелась на гномов куница.

Увидав, что обстановка накаляется, орлы-полицейские окружили гномов, чем вызвали неудовольствие и бурю негодования пострадавших.

--- Эй, мы вообще-то не к вам пришли! - воскликнула лиса. - Расступитесь немедленно! Ничего ж не слышно!

--- Они боятся, видимо, что мы их побьем? - догадался медведь.

--- Хвала богам! - снова проворчала газель. "

Однако были и те, кто встал на сторону гномов и умолял отпустить их, считали их невиновными в случившемся. Безутешные родители выплакали все слезы, но экономили силы на предстоящие похороны. Во Дворце Правосудия, куда прямиком из Леса Святого Августина направились эвакуированные жители, в качестве судьи был Дракон Правосудия Thuxlios. Он подозревал начальника гномов в бездействии, но с мерой наказания пока не определился.
А о том, как изменилась жизнь самого Тревора Баркера, биологического отца всемирно известного Кото-Пса, а также всех тех, кого беда не обошла стороной, и что стало с этими гномами, вы узнаете в следующий раз.

Двадцать третье июля навечно вписано черными красками в историю Дракониана. Этот день останется в памяти никлоденцев днем большого горя. Сегодня исполнился ровно год с того самого момента, как в живописном лесном городе , чье название невольно ассоциируется с одноименным телевизионным каналом, средь ночи разыгрался страшный пожар и сильнейшее землетрясение, унесшие шестьдесят четыре тысячи жизней и вызвавшие великий раскол между самим Никлоденом и Сумрачными Брегами, навсегда отделив их друг от друга. Высвободившиеся во время мощнейшего взрыва, на месте которого возник Водоворот Хаоса (сродний Крутоверти), и последовавшей первой ударной волны, радиация и энергия скверны заполонили собой львиную долю лесного массива. И они бы распространились на еще большую часть территории, если бы не мужество отважных пришедших на помощь гномов, соорудивших вокруг появившегося на гигантском разломе Водоворота Хаоса свинцовое Укрытие.
Что изменилось в городе после столь величайшей катастрофы и как пережили этот год те, чьи родные навсегда остались там, средь груды камней и пепла?
И спустя двенадцать месяцев с тех пор, как в мирный лесной городок нагрянула беда, Никлоден не может оправиться от этого потрясения. Он словно вымер, погрузился в апатию... Его обитатели, совершенно не готовые покинуть родные края навсегда, были срочно эвакуированы на третий день, не хотят вспоминать о том страшном дне, однако и забыть о нем не получается. Никлоденцы бережно хранят воспоминания о тех светлых мгновениях, когда они все были вместе и жили счастливо.

Накануне они все собрались в одной из наиболее безопасных зон, "А1", возле мраморного камня с надписью "Память о Вас не померкнет в веках",чтобы отдать дань памяти тем, кого больше нет. Каждый из них ищет в длинных списках родную фамилию и обязательно прикасается к имени. Звери и Лесные эльфы почти не разговаривают друг с другом, молча возлагают цветы и зажигают свечи, кладут сделанные из букетов роз игрушки и так же тихо отходят в сторону. И лишь монотонный тяжелый стук метронома, звучащий на всех улицах города, а также звон набата установленного напротив Святилища Природы колокола, бесконечно разрывали звенящую тишину.
Практически у всех них в руках и лапах повязанные черною лентой разноцветные воздушные шары. Золотые означали души будущих матерей, нежно-голубые и нежно-розовые – погибших детей, а белые шары служили символом скорби и памяти. Для каждого из присутствующих эти шары были особым знаком. Тем более, что многие отметили на них одинаковую дату жуткой трагедии – 23 июля 86 год от С.М. (сотворения мира). Малыши, не осознавая всей серьезности мероприятия, теребили и играли с ними; взрослые же держали шары с трепетом, не отводя с них глаз. Настал момент, и все воздушные шары, выпущенные раньше, словно стая перелетных птиц, взмыли медленно ввысь, дожидаясь «запоздалых», а затем, сбившись в кучку, устремились в голубое небо навстречу облакам.
Произошедшая катастрофа оказалась самой разрушительной и потрясла не только родных. По ее невинно убиенным жертвам скорбел весь Дракониан. И требовал, во что бы то ни стало, назвать истинных виновников и призвать их к ответу. Тем не менее, в числе обвиняемых оказались гномы, тушившие пожар и хранители взорвавшегося магического кристалла, данного мудрым богом- Драконом Мэджишером в качестве дара, позволяющего связаться с другими обитателями планеты на случай вторжения их общего заклятого врага.. Все они пока находятся под стражей, во Дворце Правосудия, в ожидании приговора. Но сам Тхуксилиос, бог-дракон Правосудия, убежден в их невиновности и терялся в догадках, когда как другие небожители вне себя от ярости и негодования.
Родные погибших говорят, что в тот злополучный вечер они «сгорели» вместе с теми жертвами. Конечно, они все так же просыпаются по утрам, идут на работу, однако теперь их жизнь утратила всякий смысл.

Каково это, ощущать и осознавать, что горе затмевает разум, а справиться с ним не по силам, рассказывают те, кто в считанные минуты потерял своих ближних в ставшей "черной средой" для всех обитателей Дракониана, отголоски и последствия которой ощутимы до сих пор.
Вспомним же их всех поимённо, а также напомним о том, как развивались события в тот роковой день.
В расположенном в северо-восточной части планеты, в ничем не примечательном лесном городке, напоминающем мирную Сильванию, который населяли разумные антропоморфные животные и Лесные Эльфы в своем поселении Сильвана*ар, на никлоденскую землю сходил закат, в котором постепенно скрывались прощальные лучи заходящего Элноса. Во владения вступал Ночной Дракон, изливая воцарившийся в соседних селениях воцарившийся покой благодатного сна. И вместе с тем, неумолимо, многомятежной бурей обрушилось на мирный, готовящийся ко сну, город , жуткое мгновение: ровно десять секунд, и весь лес содрогнулся от наисильнейшего колебания земли, а затем его полностью заволокли, как грозовые тучи, черные клубы едкого грибообразного дыма, скрывая за этой мрачной завесой боль, отчаяние и душераздирающие крики.
Эта страшная беда, словно серная кислота, разлилась и обожгла весь мир. Среди около шестидесяти четырех тысяч погибших слишком много совсем еще малышей…
Звери и эльфы переехали в Никлоден сравнительно недавно, целыми семьями. Кто-то открыл на берегу кристально чистой реки Мотос семейный бизнес, кто-то осваивал новые территории, а кто-то просто решил отдохнуть и развеяться от городской суеты. В пока еще один-единственный, знаменитый на весь мир, открывшийся еще в Бронзовом Веке кинотеатр, на предстоящий сеанс приехал целый класс из восьми учеников в качестве родительского подарка за успешное окончание четверти. Примерно в шесть часов вечера, когда все были увлечены просмотром фильма, в небе послышался оглушительный грохот, а последовавшую за ним яркую световую вспышку за сверкнувшую молнию. Спустя еще минуту, и мощнейшие толчки, отголоски которых ощутили и на Сумрачных Брегах, и даже на противоположной стороне планеты, полностью опустошили прилегающие к центру постройки. Кинотеатр вздрогнул, люстра закачалась, посыпалась кровля, но весьма удачное местоположение позволило ему устоять. Жители окрестных городов тоже выскочили на улицу в недоумении.
Далее все происходило, как в страшном сне: землетрясение продолжалось ровно минуту, а дома и коттеджи складывались, как карточные домики.
Как известно, беда не приходит одна: через некоторое время лес уже вовсю полыхал, как факел. Пролетающие мимо птицы мгновенно испепелялись или стрелой падали на землю. В эпицентре температура уже взлетела до шестисот шестидесяти градусов Цельсия, а в отдаленных уголках Никлодена стало нечем дышать. Стена огня неумолимо пожирала низкорослые кустарники и траву, выли в пламени с треском упавшие стволы, обжигающие порывы ветра развевали по просторам сажу, золу и пепел. Огонь с бешеной скоростью перескакивал, как белка, с одной кроны деревьев на другую.
Те, кто видел подобное, до сих пор не могут поверить в это. Как можно было допустить такое? Залы кинотеатра, как назло, оказались наглухо заперты. Сначала потому, что еще до начала представления двери заперли на ключ, чтобы не ворвались безбилетники. А затем - вход и выход перегородили упавшие массивные колонны. Выпустить детей так никто и не успел, да и выбраться из здания мало кому удалось…
Пожар, случившийся в эпицентре леса, который лишь на третьи сутки удалось потушить, жители отдаленных мест Никлодена поначалу не восприняли всерьез. Высокие деревья не позволяли разглядеть дым, да и самого запаха пока не ощущалось. А затем не осталось практически ни одной семьи, кого бы не затронула эта катастрофа. Кто-то потерял своих ближних, кто-то погиб сам, кто-то лишился имущества, а кто-то остался с большими долгами и обанкротился…

Истории погибших, пострадавших и тех, кто пытался спасти детей в Никлодене, не оставляют никого равнодушным:
1. Черно-белой кошечке Викте было пять месяцев. В первоначальном длинном списке из двухсот двадцати восьми имен она числилась пропавшей без вести. Однако ее тетя Юджиния уже принимает соболезнования. Она приехала в Никлоден на летние каникулы из далекой Сильвании и вместе с одноклассницей Виленой, о которой речь пойдет чуть позже, пошла смотреть «Кролика Питера». Зрители даже не сразу поняли, что происходит. Пожарной сигнализации то ли не было вообще, то ли ее никто не слышал. Когда стало очевидно, что огненной ловушки не избежать, началась паника. На следующий день стало ясно, что надежды на спасение нет: сидевшую в первых рядах кошечку придавило упавшей люстрой.
2. В последний раз ее в кинотеатре видел 12-месячный Той- пудель по имени Дмитар, который тоже пришел посмотреть фильм с младшей сестренкой. Когда началось землетрясение, он схватил её за лапу и успел выбежать из зала, а затем, когда они оказались снаружи, велел ей бежать домой. Услыхав о том, что в здании остались дети, решил вернуться назад, практически на верную смерть. Вдруг глаза начало резать дымом, дыхание затруднялось, но Митяй мужественно шел вперед, опираясь на слух. Прислушиваясь к каждому звуку, он услышал доносящийся с правой стороны детский плач. В углу, почти зажатом обрушившимся частично потолком и колоннами, чудом уцелели трое маленьких зайчат. Взяв одного из них за лапу, подхватив его сестренок, Дмитар вместе с ними едва успел проскочить из уже полыхающего вовсю здания. К сожалению, Викты среди детей, которых тут же забрали перепуганные родители, не было.
3. Для бурозубок Ковальских, как и для многих жителей Никлодена, лесной пожар оказался особенно разрушительным. Семья жила в доме, расположенном рядом с хвойным деревом (елью), в коре которого хранила свои добытые запасы. Тщетно пытались они, подобно кротам или суркам, пережить разбушевавшуюся стихию, зарывшись поглубже в землю или спрятавшись в недоступных огню укрытиях. В тот момент, когда пламя перекинулось и на их дом, их дочь засиделась в гостях у Серых Кроликов. Затем, в то время, как огонь доедал последнее бревно и их дома, в панике кинулась к мосту через реку Мотос, где на противоположной стороне располагался портал в Лес Святого Августина. К несчастью для всех, он оказался сметен взрывной волной. Когда страх понемногу утих, бурозубка вместе с другими выжившими искалеченными зверями углем писала адрес на гладкой поверхности камня, но отыскать ее отца Эдуарда, маму Светлу и младшую сестру Джулию уже не представлялось возможным.
4. Ласка Хэлен в тот вечер отправила своих старших детей – сына Фуркада и дочь Ирэну поиграть с овечками Дэйл из соседнего села Королевства Никелодеум. Детей сопровождал отец Хилтон. Домой они уже не вернулись, да и самой Хэлен пришлось в спешке покидать родные стены, когда начала раскачиваться люстра, стекла на окнах дребезжали, а из шкафов посыпалась посуда и другая утварь. О гибели мужа и старших детей ласка узнала лишь на следующий день, и старалась, как можно дольше скрывать печальное известие от младшей дочери. Замкнувшись в своем горе, ласка почти не выходит на улицу, но продолжает жить ради Дары. И почти в каждом из зверят, беспечно резвящихся вместе с кентаврами средь ветвей Леса Святого Августина, куда пострадавших и оставшихся в живых эвакуировали на дирижабле, Хэлен узнавала образ своей светлой, солнечной Ирэны. По словам убитой невосполнимой утратой матери, она была подобна ангелу, посланному с небес Драконицей Магии Света Геллой. И ласка так и не смогла принять ее уход.
Огонь распространялся стремительно. Сначала это были отдельные очаги возгорания, а затем они объединились в вихрь невероятной величины и мощи, сметающий и пожирающий все на своем пути. Температура воронки при этом достигла от восьмисот до тысячи градусов Цельсия! Ярость бушующей стихии вызвала в материальный мир свирепствующих элементалей, которые с упоением наслаждались агонией сгорающих заживо никлоденцев.
Большинство зверей и эльфов оказались изувечены до неузнаваемости, с них обильно текла кровь, кожа и шерсть клочьями сползали вместе с плотью, обнажая половину черепа или даже позвоночник. Тела покрывались ожогами и волдырями. Тысячи живых мертвецов заполонили пылающие окрестности Никлодена. Добраться до портала удавалось немногим: кто-то погиб во время землетрясения под обломками зданий, кто-то был заживо сожжен под рухнувшим с треском горящим деревом, кто-то отравился угарным газом или попал в торнадо, кого-то добили элементали… Вся дорога, вплоть до моста была буквально устлана, как ковром, телами погибших и бьющихся в предсмертных судорогах, а также грудой камней и поваленными огнем деревьями…
5. Олененок Серджио оказался в Никлодене вместе с родителями. За пышную ветвистость рогов отца Ойгена, благодаря которому он и остался в живых, за глаза называли «Королем леса», что очень оскорбляло Владыку чащ Ортроса. Когда огонь подобрался совсем близко, отец, оказавшись в ловушке, поддел своего сына рогами, и, вытолкнув его на ближайшую поляну, приказал бежать без оглядки. Когда сын в последний раз обернулся, огненная стена скрыла от него погибшего с его младшей сестрой отца под упавшей пылающей веткой. Посмертно Ойгену была присвоена медаль «за честь и отвагу».
6. Красная панда Зергиус, как только узнал о пожаре, примчался из Сильвании в Никлоден, но не смог пробраться через оцепление и стоящее плотной стеной пламя, которое тщетно старались потушить с воздуха. Его дочери Мэрайе исполнилось десять, сыну Конни осенью было бы девять. Зергиус увидел их в лазарете и с трудом мог узнать в истлевших телах знакомые черты.
7. Эти красивые фотографии из семейного альбома – все, что осталось у Ингвара. Выживший волк (по иным сведениям – хамелеон), потерял всю свою семью: жену Айлу, сестру и четырех волчат 11-летнего Аррумана, 4-летнюю Диану, 7- летнюю Энни и 5-летнего Артемиса. До сих пор было непонятно, как он после страшного удара судьбы находил в себе силы говорить о них, безо всякого стеснения повествовать о воцарившемся беспределе в лесном городе и критиковать действия прибывших в Никлоден гномов для борьбы с жестокой стихией? Многие поддержали его и разделяли горечь утраты. Ингвар в первые дни катастрофы действовал импульсивно и эмоционально, особенно после того, как совершенно случайно средь груды камней и пепла обнаружил разорвавшимися любимые бусы младшей дочери и почти обугленные останки его преданной волчицы…
После этого он полностью погрузился в траур, однако, как оказалось, он вынашивал план вендетты, тщательно следя за новостями и не пропуская мимо ушей ни одного сообщения.
Как это ни странно, именно гномы оказались первыми, кто попал под подозрение. По городу пронесся слух о том, что случившийся пожар – не более, чем возмездие Огненного Дракона Фойера, которому они поклоняются. Тем более, что и элементали являются воплощением его неописуемой ярости… Но что могло так разгневать столь древнего Стихийного Дракона?!
Вскоре, как только в новостях прозвучали первые имена предполагаемых виновников трагедии, произошедшей в Никлодене, как двадцать четвертого мая, одиннадцать дней спустя, в Сольвейге, на пороге собственного дома был зверски убит некий Торгейн из клана Грозового Утёса. Убийца нанес ему двенадцать ударов холодным оружием, обнаруженным в зарослях лопуха. Чуть подальше нашли тело другого гнома, Фрита, принадлежащего клану Яростных Топоров. Он лежал в канаве со следами зубов на обнаженных артериях. По горячим следам пытались установить личность злодея, однако, как ни странно, свидетелей не было. Версию об ограблении сразу отбросили, ибо вещи гномов оказались нетронуты, да и что у них возьмешь? Ответ на этот вопрос пришел в тот момент, когда многими выжившими никлоденцами овладели растерянность, злость и отчаяние. Все ждали не то что ответа, почему это произошло, но хотя бы логического объяснения случившемуся, извинений от хранившего молчание Альянса. Нашлись и те, кто использовал данное происшествие, чтобы раз и навсегда рассорить смертные расы…
Но для чего им это было нужно?
Ответов на эти вопросы так и не нашлось…

8. Лесной эльф Квенлотис был уверен, что многих можно было спасти, если бы гномы действовали безошибочно и организованно. Сейчас его цель, как и многих выживших никлоденцев, - во что бы то ни стало добиться справедливости и, наконец, найти тех, кто истинно повинен в возникновении лесного пожара. Несмотря на всепоглощающее горе, которое не уменьшается с каждым днем, он продолжает ходить на заседания.
9. Чихуахуа Леокадия Лопез просто не могла сдержать слёз. В тот роковой день, в кинотеатре, она потеряла свою дочь Кончиту и троих внуков – Лию, Лолу и Пабло, приехавших на каникулы из далекой и мирной Сильвании. Всю последующую ночь она провела в страшной пещере, дожидаясь результатов поисков, а затем и немедленной эвакуации. Спустя несколько дней она покинула Лес Святого Августина и вернулась в Сильванию.
10. Теперь лишь только прошлое и воспоминания. Быстро стали известны и те, кто, глядя в глаза опасности, проявил себя настоящим героем. Молочная крольчиха Дарсалия во время пожара вывела свою дочь Ленору из полу обрушенного кинотеатра на улицу, где за окном, по обеим сторонам леса бушевало пламя. Узнав, что в здании находятся дети, она бросилась обратно, но вернуться назад ей было не суждено…
Впоследствии ее узнали одной из первых. Говорят, что даже находясь в смерти, перепачканная сажей и копотью, она сохранила свою красоту.

Трудно осознавать, что шестьдесят четыре тысячи жизней, согласно сухим сводкам новостей, оборвались в одно мгновение…
А сколько было сломлено и искалечено навсегда судеб и живых душ, которые до конца своих дней не смогли смириться с невосполнимой утратой?!

Ярчайшим примером тому послужила, пожалуй, одна из самых значимых фигур произошедшей трагедии. Тот самый золотистый ретривер, у которого появление на свет необычного потомства ошарашило весь мир. Тщетно пытался он скрыть своих чад от любопытных взоров в стенах своего особняка. Катастрофа отняла у него не только супругу, рыжую кошку, с которой он покидал пылающий город и едва остался жив, угасшую на его глазах четыре месяца спустя от чудовищных последствий. Она лишила некогда аристократического пса смысла бытия, напрочь перечеркнула все, что было раньше, очернила его репутацию, а самое главное, разделила его жизнь, как и многих жителей Никлодена, на «до» и «после».

Каждый день пес проводил время на кладбище Спринг – Гроув, что располагалось неподалеку от скалы Дэлисфэлл Хилл. Это было самое большое кладбище в городе, где на протяжении трех столетий члены некогда дружных аристократических кошачьей и собачьей семей покоили своих ближних. Золотистый ретривер подолгу не уходил от надгробной плиты, разбрасывая возле могилы хлебные крошки, дабы голуби могли бы составить компанию жене в его отсутствие. Ближние, были, конечно, возмущены тем, что Хозяин Дарквуда ходит в место вечного упокоения, словно в лесопарк, но возразить ничего не посмели и вскоре смирились с его способом показать, что даже смерть не в силах разрушить настоящую любовь, пусть и вопреки законам природы…
Вскоре обнаружилось невероятное: в один из дней поминовения, в четверг,рыжая кошка Атилия Биман пришла, чтобы возложить к изголовью могилы сестры свежий букет, ужаснулась: гроб был раскрыт, разломан пополам и раскидан по обе стороны разрытой ямы, наспех закиданной черноземом. Тканевая обивка на гробу вся изорвана в клочья, ограда погнута, цветы и венки раскиданы по всей площади, засыпанные землей, зато надгробие осталось неповрежденным. Разве что у изголовья торчал обломок черенка от лопаты…Шокированная таким надругательством, кошка обратилась к старому барану, смотрителю кладбища, который поведал ей жуткую историю. Он часто видел в тишине угасшего дня, под синеватым сиянием Анелеса, как собачья тень медленно, как вор, кралась меж надгробных плит. Глаза его просто блуждали и лезли из орбит от ужаса, когда он тихим дрожащим голосом, заикаясь, лепетал о сидящем на ограде красном кочете, ежедневно приветствующего утренний рассвет, о поруганной могиле, о вырытом, обезображенном до неузнаваемости печатью смерти, теле…
Также гробовщик упоминал о том, что он видел в последний раз: конечности были рассыпаны в прах, а кожа, как лоскут бумаги под водой, вся разорвана на куски… Но кто посмел так осквернить место погребения усопшей? Жуткие рассказы смотрителя произвели на и без того напуганный народ ужасающее впечатление. Подозрения сразу пали на Хозяина Дарквуда, и, дабы убедиться в их истинности, смотритель и живший по соседству рыжий кленовый вислоухий кот решили проследить за ним.
Вскоре все газеты Леса Святого Августина пестрели фотографиями, где при восторженном сиянии Анелеса, задыхаясь в рыданиях об ушедшей, полуобнаженный кобель тщательно рыл землю, пытаясь найти то, что давно потерял. Смотритель подкараулил его уже на выходе, с первыми лучами восходящего Элноса. Указывая позже на внешний облик пса, в особенности на одежду, сторож заметил, что она была перепачкана свежей землей и заскорузла от крови. Лапа, взятая им в тот момент, была в отметинах прилипшей кошачьей шерсти. Взгляд его скользнул по отрешенной морде пса: глаза ретривера, которые казались пусты, сверкали, налились красным при виде ослепительной каемки на горизонте, разгорающейся все ярче. Смотрителю показалось, что в данный момент Хозяин Дарквуда был скорее подобен свирепому волку. В другой же лапе, за спиной, у него оказалось огромное лезвие топора… Охваченный ужасом смотритель бросился к могиле, где средь изрытой земли лежала отсеченная голова возвещающего о наступлении нового дня, над телом которого, лежащем в стороне, уже кружились мухи…
Не обнаружив на следующий день никаких следов покойницы, а лишь гробовщик и разнес по всей округе чудовищные слухи, за что вскоре поплатился жизнью. Теперь редко кто осмеливался взобраться на вершину скалы Дэлисфэлл Хилл, разве что почтальон, да и тот надолго не задерживался…
Огонь распространялся в сторону океана. На борьбу со стихией были направлены почти все пожарные Дракониана, но из-за ветра огонь удавалось потушить лишь на некоторых участках. Сложнее всего было справиться с огненным вихрем. Львиная доля времени также ушла на сражение и усмирение разбуженных элементалей, к чему никто не был готов. Фотографии, сделанные в Никлодене, напоминали сцены Армагеддона.
Узнав о произошедшем , жители всех королевств и городов Дракониана стали помогать пострадавшим. Передавали вещи, еду, отпаивали горячим чаем родственников и работавших на износ гномов. Жители в отчаянии взывали к Драконице Природы Нэйчерлите, погруженной в то время в Смарагдовый сон. Владычица Мира была изумлена увиденным: по еще горячей выжженной дотла земле стелился дым, догорали изнутри неровно обломанные остатки деревьев, среди которых бродили темные силуэты животных, которые исчезали и вновь возникали. Присмотревшись поближе, можно было заметить, что эти бесплотные существа двигались неторопливо, вместо глаз у них зияли пустые черные глазницы. Такой же неровной походкой, издавая душераздирающие крики, шагали и другие звери. Вскоре Никлоден стал прибежищем аномальных явлений. Оскорбленная богиня драконица велела Лесным Эльфам во что бы то ни стало найти виновных и заняться немедленным восстановлением Её Удела.
Свидетелем опустошения стал и Король Лев, прибывший в Никлоденский лес после чудесного явления Всецарицы Нэйчерлиты.
--- Это ошеломляет, - сказал Царь Зверей. – Никто из моих подданных не должен был иметь дело с такими масштабами, вызвавшими столько разрушений и, к величайшему сожалению, так много смерти.
В разгаре отчаяния мэр Никлодена надеялся, что город будет отстроен, однако просчитался. В первые дни после катастрофы часть эвакуированных жителей все же нашли в себе силы и способ вернуться в родные края: где корни пустил, там и помирать. Однако позже станет ясно, что они совершили серьезную ошибку…
В первое время информации о случившемся было крайне мало. Средь выживших, пытавшихся оценить количество жертв, поползли слухи о трехстах тысячах скрываемых трупов, о которых специально замалчивает Альянс. Представляясь то послом Царя Зверей, то пожарным, хитрый лис бестактно лгал и нагнетал обстановку. Спустя вторые сутки страсти поутихли, а устроивший дебош, получив по пять зеленых с доверчивых зверей, был таков.
Тысячи живых цветов и мягких игрушек. Нескончаемые потоки слез служили признаком того, что время не лечит и боль не утихает ни на миг. Крепкие объятья, горячие молитвы, возносившиеся вместе с воздушными шарами в голубые небеса… Площадь зоны «А1» мгновенно стала местом скорби. Казалось, здесь побывал весь город. Отовсюду слышны слова поддержки и сочувствия. Катастрофа разделила общество на героев и тех, для кого совесть лишь пустой звук. Города один за другим приспускают флаги или поднимают черные знамена. «Никлоден, мы с тобой!» - эти слова, словно эхо, звучали по всему Дракониану.
За прошлый год исцеления не произошло: боль ушла вглубь. И эту боль не могут заглушить материальные блага. Сейчас напоминание о той трагедии вызывает у никлоденцев лишь раздражение и желание отгородиться. Кто-то из них смог подняться с колен и жить заново, а кто-то, подобно золотистому ретриверу Тревору Баркеру, все глубже погрузился в пучину траура. Но практически все чувствуют одно: их любимые всегда рядом с ними.