Как шифровальщик приучал своего начальника штаба не ставить его в наряды

Всем штабным офицерам и своему начальнику штаба я открытым текстом сказал: ребята, мне служить у вас всего год, поэтому мне как камикадзе терять нечего; буду строить службу как положено, а не так, как у вас тут заведено. Ну, вот и начал.

Одним из моментов, вводившим меня просто в ступор, было то, что в этой бригаде начальник шифроргана назначался в наряд раза два в месяц дежурным по части. Ну, так заведено у них было хрен знает с каких времён. Первые несколько месяцев, пока мне ещё не присвоили «майора», я особо не дёргался, вникал в обстановку, искал на кого можно опереться. Нашёл несколько старых директив командира корпуса, командующего о запрещении назначать шифровальщиков в наряды. Все командиры их, конечно, читали, но не замедлили положить на них с прицепом. Напомнил о них начальнику штаба, но тот только отмахнулся: мало ли что напишут. Помощи от НО-8 корпуса, как я сразу понял, можно было и не ждать. Сидел на этой должности старый пень, который тянул время, изображая какую-то видимость деятельности в ожидании, когда его сын окончит наше училище. На мои просьбы посодействовать он никак не отреагировал. Сам-то в наряды не ходил, старый хрыч. Армия ПВО, в которой я служил, была не отдельной армией, как ранее, а каким-то аморфным ПВО округа. Ещё та, прямо скажем, клоака. К примеру, приезжают в бригаду из штаба округа какие-то козлы с красными погонами проверять боевую готовность; пишут недостатки типа отсутствия прикроватных ковриков и подворотничков у солдат, и на основании этого делают глубокомысленный вывод о небоеготовности бригады.

Но в один из дней всё резко поменялось. ПВО округа снова превратили в полноценную отдельную армию, выведя её из состава округа и назначив на должность начальника её восьмого отдела молодого, умного и амбициозного майора из Главного штаба Войск ПВО. Тот с ходу начал действовать в своём штабе по принципу «он уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог». А потом новый начальник проехался по боевым порядкам армии, доехал и до нас. Старому пню почти сразу дали пня под зад (извините за каламбур), отправив на пенсию, которая уже устала отмечать ему прогулы. На должность начальника 8 отдела корпуса был назначен мой хороший друг, молодой майор. Вот тут я и расправил крылья.

Мы обстоятельно поговорили о делах наших скорбных с нарядами, выработали тактику дальнейших действий.

И вот в один из обычных дней принимаю я дежурство по части, когда через час или два после приёма мне звонок с узла связи. «Товарищ майор, вам внеочередная под контроль». На тот момент у меня старшего специалиста СПС не было, я в шифроргане был в единственном числе. Ответствую: «Понял, только я в наряде. Так что до свидания и до завтра». Ещё в самом начале моей «нарядной» эпопеи я однозначно дал понять своему начальнику штаба: во время наряда я в шифрорган ни ногой. Через сутки воцаряюсь в шифроргане, обрабатываю эту внеочередную. Ясное дело, это циркулярная контрольная шифртелеграмма на имя начальников штабов частей корпуса; подписал её сам комкор. Кто сталкивался с такими телеграммами и в курсе работы шифрслужбы, тот знает, что помимо доклада о контрольных сроках её прохождения одним из пунктов непременно является «в случае задержки доложить о причинах». Сразу же готовлю ответную телеграмму, в качестве причины задержки указываю «нахождение шифрработника в суточном наряде». Иду к начальнику штаба на подпись. Тот скривился, но ничего не сказал. Подписал, конечно.

Через несколько недель картина с нарядом по части и контрольной телеграммой повторяется один к одному. Начштаба тихо выругался, прочитав телеграмму и ответ, но вся прелесть ситуации до него по-прежнему не дошла.

Ну, вы уже, наверное, всё поняли. Вся эта акция была заранее спланирована мною и моим шефом, который заранее знал дни моего заступления в наряд и посылал контрольные шифртелеграммы в нужный день и в нужное время. К сожалению двух случаев совпадения моих нарядов и контрольных шифровок для моего начштаба оказалось мало, ничего до него не дошло. В перерывах между этими «случайностями» шеф по моей просьбе послал одну или две контрольных шифровки в обычное время, чтобы отвести от меня подозрение в явном сговоре.

Ну, а поскольку двух случаев оказалось недостаточно, мы сработали в третий раз. И опять-таки мой начштаба сделал морду лица кирпичом. После этого мой шеф собрал свои контрольные, наши ответы из бригад, слепил сводную таблицу и отправился с ней прямиком к командиру корпуса.

– Товарищ генерал-майор, разрешите доложить результаты прохождения ваших последних контрольных шифртелеграмм.

– Давай. Что там у тебя?

– Во всех бригадах прохождение хорошее, в нормативы шифрорганы и узлы связи уложились за исключением шифроргана такой-то зрбр. Трижды задержка в обработке телеграмм составляла почти сутки.

– Как это!? Да вы что! Причины?

– Во всех трёх случаях причина одна – нахождение офицера-шифровальщика в суточном наряде. Назначался начальником штаба в нарушение вашей директивы о запрете нарядов для шифрработников.

Услышав это, генерал молча схватил телефонную трубку и потребовал соединить его с моим начальником штаба.

– Васнецов (фамилия начштаба изменена), мать твою так и разэдак! Ты что там себе позволяешь? Кто дал тебе право нарушать мои директивы? Какие, спрашиваешь? Те самые, которыми я прямо запретил назначать шифровальщиков в наряды. Ты что, приключений себе на …опу ищешь? Ещё раз назначишь восьмёрочника в наряд, – сам будешь ходить у меня дежурным по части. Всё понятно? Так выполняй, а не своевольничай!

Вот так и получилось, что с этого дня моя фамилия исчезла из графиков нарядов. Я делал вид, что ничего не знаю об этом телефонном разносе от комкора. Начальник штаба делал вид, что ничего не произошло. Ну кому же охота терять лицо? А вот некоторые офицеры откровенно шипели у меня за спиной. На всё это я отвечал: «Ребята, на меня возложена не малая ответственность, но есть и свои права. Почему я должен их игнорировать? И вообще, кто на кого учился». Заставлять уважать себя нужно не только в высоких штабах.