581
3
2 июня 1962 года солдаты советской армии по приказу руководства коммунистической партии стреляют из автоматов в рабочих Новочеркасска. Бастовавшие рабочие так и не получили ответа на свои требования. Вернее, получили — свинцом.
К началу 1960-х годов в СССР из ошибок руководства партии сложилась непростая экономическая ситуация. Из-за проблем в сельскохозяйственной и финансовой сферах в начале 1962 года в стране образовался острейший дефицит хлеба, круп, растительного масла, мяса, молока и других основных продуктов питания. В ряде регионов страны были введены карточки на большинство видов продовольственных товаров.
31 мая 1962 года было опубликовано во всех центральных газетах Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О повышении цен на мясомолочные продукты». Было решено повысить розничные цены на мясо и мясные продукты в среднем на 31 % и на сливочное масло — на 25–35 %. В газетах это событие преподнесли как «просьбу всех трудящихся»
Повышение цен вызвало острую реакцию по всей стране. Уже на следующий день в Москве, Ленинграде, Киеве, Донецке, Днепропетровске и других городах появились листовки с призывами свергнуть «антинародную советскую власть». К сожалению за исключением Новочеркасска дальше этих призывов события не пошли.
В Новочеркасске всё началось в конце мая, когда коммунистическое правительство резко повысило цены на товары первой необходимости: мясо, масло, молоко. При этом руководство Новочеркасского завода уже по своей инициативе повысило нормы выработки. Получилось, что людей ограбили дважды: сначала — правительство, а потом — завод.
Уже 1 июня недовольные рабочие начали собираться в цехах. Люди требовали, чтобы директор завода объяснил, на каком основании их заставляют работать больше, а есть меньше.
Курочкин вышел к рабочим, но только усложнил ситуацию высказываниями типа «жрите пирожки с ливером». Фраза возмутила рабочих и передавалась из уст в уста.
Бастующих становилось все больше, дали заводской гудок, после чего к заводу стали стекаться и люди, у которых не было смены. Днем забастовали уже 5 тысяч человек, которые вышли за пределы предприятия и перекрыли железную дорогу, требуя комиссии из Москвы.
В столице о волнениях знали уже в первые минуты забастовки. Из Москвы выехала комиссия номенклатурных бонз с участием Шелепина и Микояна.
К вечеру на заводоуправление прибыло все местное начальство. Однако даже главе обкома Басову не удалось успокоить толпу. В итоге ораторов, не сказавших ничего вразумительного, сначала освистали, а потом забросали тем, что подвернулось под руку. Басов и товарищи укрылись в здании заводоуправления и по телефону требовали ввести армию и навести порядок.
А толпа, хотя уже разросшаяся, не буянила.
Вечером бастующие просто разошлись по домам. А утром — неприятный сюрприз — в город ввели войска, всюду разъезжали танки. Все ключевые городские здания взяли под охрану вооруженные люди.
Прилетевшая из Москвы комиссия засела в здании горисполкома, считая, что военные не пропустят вновь собравшуюся толпу через мост.
Хрущёв дал приказ: подавить «антисоветский бунт силой.
Командующий войсками СКВО генерал армии И. А. Плиев передал этот приказ с командой атаковать демонстрантов танками, однако генерал М. К. Шапошников, которому предстояло выполнять этот приказ, заявил, что «не видит перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать танками».
31 мая 1962 года было опубликовано во всех центральных газетах Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О повышении цен на мясомолочные продукты». Было решено повысить розничные цены на мясо и мясные продукты в среднем на 31 % и на сливочное масло — на 25–35 %. В газетах это событие преподнесли как «просьбу всех трудящихся»
Повышение цен вызвало острую реакцию по всей стране. Уже на следующий день в Москве, Ленинграде, Киеве, Донецке, Днепропетровске и других городах появились листовки с призывами свергнуть «антинародную советскую власть». К сожалению за исключением Новочеркасска дальше этих призывов события не пошли.
В Новочеркасске всё началось в конце мая, когда коммунистическое правительство резко повысило цены на товары первой необходимости: мясо, масло, молоко. При этом руководство Новочеркасского завода уже по своей инициативе повысило нормы выработки. Получилось, что людей ограбили дважды: сначала — правительство, а потом — завод.
Уже 1 июня недовольные рабочие начали собираться в цехах. Люди требовали, чтобы директор завода объяснил, на каком основании их заставляют работать больше, а есть меньше.
Курочкин вышел к рабочим, но только усложнил ситуацию высказываниями типа «жрите пирожки с ливером». Фраза возмутила рабочих и передавалась из уст в уста.
Бастующих становилось все больше, дали заводской гудок, после чего к заводу стали стекаться и люди, у которых не было смены. Днем забастовали уже 5 тысяч человек, которые вышли за пределы предприятия и перекрыли железную дорогу, требуя комиссии из Москвы.
В столице о волнениях знали уже в первые минуты забастовки. Из Москвы выехала комиссия номенклатурных бонз с участием Шелепина и Микояна.
К вечеру на заводоуправление прибыло все местное начальство. Однако даже главе обкома Басову не удалось успокоить толпу. В итоге ораторов, не сказавших ничего вразумительного, сначала освистали, а потом забросали тем, что подвернулось под руку. Басов и товарищи укрылись в здании заводоуправления и по телефону требовали ввести армию и навести порядок.
А толпа, хотя уже разросшаяся, не буянила.
Вечером бастующие просто разошлись по домам. А утром — неприятный сюрприз — в город ввели войска, всюду разъезжали танки. Все ключевые городские здания взяли под охрану вооруженные люди.
Прилетевшая из Москвы комиссия засела в здании горисполкома, считая, что военные не пропустят вновь собравшуюся толпу через мост.
Хрущёв дал приказ: подавить «антисоветский бунт силой.
Командующий войсками СКВО генерал армии И. А. Плиев передал этот приказ с командой атаковать демонстрантов танками, однако генерал М. К. Шапошников, которому предстояло выполнять этот приказ, заявил, что «не видит перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать танками».
Однако генерал Шапошников отказался выполнять приказ о стрельбе на поражение и пропустил бастующих.
Часть людей направилась к горисполкому, откуда уже убежала комиссия, остальные к зданию МВД — требовать отпустить арестованных минувшей ночью.
В итоге и там и там произошла стрельба. Самая серьезная — у здания горисполкома, которое охраняли вооруженные автоматчики, а толпа была самой большой. Огонь открыли из опасений штурма (перед этим забастовщики свистом прогнали председателя горисполкома, который пытался выступить с речью).
В результате новочеркасских событий погибли 24 человека, около 100 получили ранения. 3 июня забастовка продолжилась, хотя в городе и ввели комендантский час. Однако сопротивление явно пошло на спад после двух ночей подряд массовых арестов наиболее активных протестующих.
Кроме того, комиссия из Москвы пообещала, что на заводе вернутся к прежним расценкам оплаты труда.
Позднее из числа арестованных отобрали семерых, признанных «зачинщиками», и приговорили к смертной казни.
Несколько десятков человек получили тюремные сроки.
Генерал Шапошников, отказавшийся стрелять по рабочим, возмутился и стал рассылать письма партийной номенклатуре с требованиями наказать виновных в бойне, засекреченной властями.
Это стоило Шапошникову карьеры. Генерала уволили из армии, исключили из партии и даже сделали фигурантом уголовного дела, правда, ничем не закончившегося.
Часть людей направилась к горисполкому, откуда уже убежала комиссия, остальные к зданию МВД — требовать отпустить арестованных минувшей ночью.
В итоге и там и там произошла стрельба. Самая серьезная — у здания горисполкома, которое охраняли вооруженные автоматчики, а толпа была самой большой. Огонь открыли из опасений штурма (перед этим забастовщики свистом прогнали председателя горисполкома, который пытался выступить с речью).
В результате новочеркасских событий погибли 24 человека, около 100 получили ранения. 3 июня забастовка продолжилась, хотя в городе и ввели комендантский час. Однако сопротивление явно пошло на спад после двух ночей подряд массовых арестов наиболее активных протестующих.
Кроме того, комиссия из Москвы пообещала, что на заводе вернутся к прежним расценкам оплаты труда.
Позднее из числа арестованных отобрали семерых, признанных «зачинщиками», и приговорили к смертной казни.
Несколько десятков человек получили тюремные сроки.
Генерал Шапошников, отказавшийся стрелять по рабочим, возмутился и стал рассылать письма партийной номенклатуре с требованиями наказать виновных в бойне, засекреченной властями.
Это стоило Шапошникову карьеры. Генерала уволили из армии, исключили из партии и даже сделали фигурантом уголовного дела, правда, ничем не закончившегося.
Источник:
Ссылки по теме:
- Как бросить курить самостоятельно в домашних условиях
- Первоклассника обвинили в соучастии в расстреле школьников в Казани
- Почему антикризисные советы никогда не работают?
- "Вредные советы" родителям: как воспитывали детей в викторианскую эпоху
- Погибли в давке: 10 самых трагических случаев смерти людей в толпе
.jpg)
Минус за "к сожалению"
Например, автор все экономические трудности того периода почему-то полностью списывает на ошибки советского руководства. Но это же чушь. Конечно, Хрущев много всякой фигни наворотил, в-основном, в идеологической сфере. Но главной причиной проблем в экономике было то, что на тот момент страна еще толком не оправилась от ужасающих последствий войны, но при этом была вынуждена включиться в навязанную ей разорительную гонку вооружений и не менее разорительное отстаивание своих геополитических позиций. Тут любая супер-пупер-экономика легла бы без всяких вариантов. То, что наша таки выдержала и не рухнула - это просто чудо, связанное с энтузиазмом и самоотверженностью советских граждан. Понятно, что если бы власти спустили этот новочеркасский инцидент на тормозах и не проявили жесткую реакцию, то вслед за ним тут же начались бы другие и все полетело бы к чертям, как это потом случилось при "добреньком" Горбачеве.
Да и вообще, вся статья абсолютно однобокая и предвзятая. В топку.
Во-первых, стреляли не НА УЛИЦАХ города, а на полощади перед горкомом и горисполкомом и В ГОРОТДЕЛЕ МИЛИЦИИ.
Во-вторых, стреляли не подчиненные Плиеву войска СКВО, а солдаты ВНУТРЕННИХ ВОЙСК, которые защищали горотдел милиции, горотдел КГБ, Государственный банк и здание горкома и горисполкома Новочеркасска.
В-третьих, никто из военных, партийных и государственных лиц, находившихся в тот момент в Новочеркасске, приказа открыть огонь не отдавал. Военнослужащие применяли оружие против отдельных бесчинствующих лиц в ответ на явное нападение и попытки завладеть оружием.
В-четвертых, было убито 22 человека, причем, 5 человек в здании горотдела милиции, и 17 человек на площади перед горисполкомом и горкомом партии при попытке погромщиков завладеть оружием солдат, которые, отбиваясь от нападавших, открыли огонь, защищая себя и свое оружие.
В-пятых, горком и горисполком защищало около 50 солдат внутренних войск, вооруженных автоматами. Если бы был приказ на открытие огня по толпе на площади, то число погибших было бы не 17 человек, а несколько сот человек, как 9 января 1905 и на Лене в 1912 г.
В-шестых, если бы хотели расстрелять бунтующих, то это вполне можно было сделать на территории завода, когда толпа, подогретая спиртным и подстрекаемая уголовными элементами бесчинствовала там. Это можно было сделать, когда бунтующие перекрыли железнодорожную магистраль Москва - Ростов и захватили газораспределительную станцию. Это можно было сделать на следующий день 2 июня, когда толпа двинулась в сторону Новочеркасска, на мосту через речку Тузлов. Однако этого не было сделано, не было сделано даже тогда, когда погромщики, оттеснив охрану горкома и горисполкома, проникли внутрь и учинили там погром.
В-седьмых, уже утром 1 июня на завод прибыл первый секретарь Ростовского обкома КПСС Басов, но когда он попытался поговорить с митингующими, то его забросали бутылками, камнями, палками и блокировали в здании заводоуправления.
В-восьмых, когда толпа приблизилась к зданию горкома и горисполкома, то председатель горисполкома Замула и заведующий отделом ЦК КПСС Степаков попытались успокоить народ, то их забросали палками и комнями, а группа агрессивно настроенных лиц, прорвав цепь военнослужащих, ворвалась в здание и учинила погром.
В-девятых, тогда не было ОМОНа, демократизаторов, слезоточивого газа и водометов для разгона митингующих, протестующих, нападающих. Когда подразделение внутренних войск оттеснило от здания митингующих, генерал-майор Олешко призвал собравшихся прекратить демонстрацию и погромы и разойтись. Однако ему не дали говорить, толпа ринулась вперед. Особо буйствующие «советские люди-рабочие» попытались вырвать оружие из рук солдат, которые отбиваясь, в соответствии с Уставом внутренней службы, который гласит: «военнослужащие в качестве крайней меры имеют право применять оружие лично или составом подразделения: ...для пресечения попытки насильственного завладением оружием и военной техники, если иными способами и средствами их защитить невозможно», произвели выстрелы. Огонь был произведен ДВУМЯ солдатами, у которых пытались «советские люди-рабочие» отобрать оружие.
В-десятых, одновременно с нападением на горком и горисполком, «советские люди-рабочие» напали на горотделы милиции, КГБ и Государственный банк. Многочисленная толпа с шумом и криками начала штурмовать горотдел милиции. На требования сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск, охронявших здание милиции, прекратить погром и уйти нападавшие не реагировали. Взломав входную дверь и выбив окна, они проникли в служебные помещения, пытаясь освободить задержанных и овладеть оружием. Только тогда против нападавших было применено оружие.
В-одиннадцатых, что касается «миротворческой» роли заместителя командующего войсками округа генерал-лейтенанта Шапошникова, который якобы предотвратил применение оружия военнослужащими Советской армии по приказу командующего войсками округа генерала армии Плиева, то никаких требований о недопущении участия войск в пресечении демонстрации он не выдвигал, ничей приказ о применении оружия он не отменял, поскольку он никем не отдавался. 1-го июня весь личный состав военнослужащих СА, находившихся у завода был БЕЗ БОЕПРИПАСОВ. Караульные боевые патроны, как положено по штату, находились в опечатанных металлических ящиках в бронетранспортерах. При этом находившийся в районе НЭВЗ генерал Шапошников никаких команд на то, чтобы разряжать автоматы, сдать боеприпасы, как писал Щекотихин в «Литературной газете» от 21 июня 1989 года, не давал и не мог давать - никаких боеприпасов у личного состава не было.
В-двенадцатых, мирные советские люди не нападают на горотделы милиции, КГБ, госбанки, горкомы и горсоветы. Не такими уж мирными были погромщики, как их сейчас представляют обличители «тоталитарного советского режима», повторяя измышления фальсификаторов двадцатилетней давности «прорабов перестройки» из «Литературной газеты», «Комсомольской правды» и «Огонька» про невинно растрелянных «советских людях-рабочих». Виновниками в гибели людей были хулиганствующие лица, которые спровоцировали столкновение демонстрантов с милицией и солдатами, вынудив последних применить оружие, что в конечном счете повлекло за собой жертвы среди участников демонстрации.
Тогда поводом для волнения на заводе послужили совпавшие по времени два события. Первое - снижение дирекцией расценок за работу. Событие обыденное, как правило, проводимое периодически с целью стимулирования повышения производительности труда. Второе - повышение розничных цен на мясо и масло с 1 июня 1962 года. Эти два события вызвали такую бурную реакцию «советских людей-рабочих». Да, действительно, на несколько копеек подорожали пончики в столовых завода. Конечно, кто по молодости и малограмотности не знает, а кто постарше еще, надеюсь не забыли, что в рабочих столовых питание стоило КОПЕЙКИ.
В годы горбачевщины в магазинах из-за искуственно созданного дефицита было шаром покати. Однако никаких волнений в городе Новочеркасске почему-то не произошло, как не произошло и в 1992 году, когда были обесценены все денежные вклады населения, цены взлетели в сотни раз, зарплату перестали платить, а потом и заводы прикрыли и так продолжается уже второй десяток лет. Нет партии, у власти либералы и демократы, казалось бы некого бояться, но никто в Новочеркасске, как, впрочем, и в других городах, не выходит на улицы, не штурмует отделы милиции и ФСБ, банки и органы местной власти.
События 1962 года в Новочеркасске помню, лейтенантом тогда был, но вот голодного рабочего класса в 1962 году не помню и вообще голодных в 1962 году не помню, а помню дешевые цены в ресторанах, когда на 5 рублей можно было напиться и нажраться, особенно в городах типа Новочеркасска, и забитые народом, в том числе рабочим классом, каждый вечер рестораны.
https://mybiblioteka.su/tom3/6-59611.htmlhttps://mybiblioteka.su/tom3/6-59611.html
Так что мне, пережившему 90-е в зрелом возрасте, те события кажутся правильными с точки зрения поведения властей.
К сожалению?
Почему к сожалению?
И какие такие райские кущи потом, против тех что были, ожидали бы нашу страну, если бы пошли?))
Действительно интересно виденье возможного развития событий)
Не ограничиваясь территорией завода, часть митингующих выходит в район станции Локомотивной на главной железнодорожной магистрали юга страны Москва – Ростов-на-Дону и блокирует железнодорожное сообщение, останавливая движение всех поездов. Бесчинствующие лица из числа митингующих захватывают газораспределительную станцию, ставя под угрозу функционирование не только промышленных предприятий в поселке Буденновский, но и обеспечение газом всего города.
В связи со сложившейся обстановкой на заводе и в поселке Буденновский и возможными непредсказуемыми последствиями из города Новочеркасска прибыло подразделение внутренних войск в количестве около 500 человек во главе с генерал-майором Олешко. Им удалось очистить от бастующих железнодорожную станцию Локомотивную, выдворить захвативших газораспределительную станцию и взять ее под охрану. Работники милиции задержали и доставили в Новочеркасское городское отделение милиции около 30 лиц, непосредственно участвовавших в бесчинствах и погромах на железнодорожной и газораспределительной станциях.
1 июня 1962 года командующий войсками СКВО генерал армии И.А.Плиев находился на учебных сборах командиров соединений в районе Краснодара, войска округа занимались боевой подготовкой согласно установленного плана. Никаких мероприятий командование округа по пресечению волнений на заводе и вокруг него не предпринимало. В этот же день Плиев возвращается в Ростов-на-Дону, где встречается с прибывшим из Москвы членом Президиума ЦК КПСС Кириленко. После телефонного разговора Кириленко с Первым секретарем ЦК КПСС Хрущевым командующий войсками округа генерал армии Плиев отдает распоряжение ввести в Новочеркасск подразделения частей округа. В тот же день Плиев вместе с Кириленко прибывает в Новочеркасск в 1-й военный городок, где разместился временный командный пункт. 2 июня туда же приезжают прибывшие из Москвы Микоян и Козлов, а также другие партийные и советские руководящие лица, представители правоохранительных органов. Никто из партийного и советского руководства, а также командования округа и внутренних войск указаний на применения оружия против бастующих, митингующих и демонстрантов не давал.
По распоряжению министра внутренних дел РСФСР из Ростова-на-Дону для помощи местным органам власти в ликвидации начавшихся массовых беспорядков было направлено подразделение внутренних войск численностью в 150 человек, которое в 16 часов прибыло на НЭВЗ. Военнослужащие подошли к толпе и потребовали разойтись. Однако, их призывам никто не внял и военнослужащие, окруженные многочисленной толпой, оказались разделены на мелкие группы и растворены в толпе, подвергаясь оскорблениям, толчкам и ударам со стороны хулиганствующих лиц, подогретых спиртным. Около 17 часов на территорию завода прибыла группа военнослужащих танкового полка, расположенного примерно в 10 километрах от НЭВЗа. Митинга к тому времени уже не было, рабочие стояли и слонялись по территории завода группами, часть из них была в подвыпившим состоянии. Люди были возбуждены, появление военнослужащих восприняли агрессивно, ни на какие уговоры не шли, призывы успокоиться не слушали, отвечая на них хулиганскими действиями в отношении военнослужащих с опрокидыванием и поломкой легких автомашин ГА3-69. Никаких силовых действий по наведению порядка командование подразделений внутренних войск и подразделений Советской армии, находящихся на заводе и поселке Буденновском, не предпринимало. Весь личный состав военнослужащих ВВ и СА был без боеприпасов. Единственной задачей, поставленной командующим СКВО генералом армии Плиевым, была задача освободить заблокированного в заводоуправлении первого секретаря Ростовского обкома партии Басова, болеющего астмой. Задача была выполнена военнослужащими, которые переодевшись в рабочую одежду, проникли в заводоуправление и увели оттуда Басова без столкновения с бастующими.
Зная о готовящейся демонстрации и походе рабочих завода и жителей поселка Буденновский в Новочеркасск, партийным, советским и военным руководством было принято решение о взятие под охрану подразделениями внутренних войск горкома партии и горисполкома, горотделов милиции и КГБ, госбанка, тюрьмы, почты и радиостанции, а также заблокировать танками и бронетранспортерами единственный путь в город – мост через реку Тузлов. По приказу командующего округом генерала армии Плиева рано утром 2 июня командиром танкового полка полковником Михеевым на мосту было выставлено в качестве препятствия 10 танков и несколько БТР и личный состав в количестве 45-50 человек с личным оружием, но без боеприпасов. К рассвету 2 июня 1962 года всему личному составу внутренних войск были выданы оружие и боеприпасы. В связи со скоплением на улицах города Новочеркасска многотысячной толпы людей и провокационными действиями отдельных хулиганствующих групп, накалявших обстановку в городе, в 10 часов 2 июня все подразделения внутренних войск были приведены в боевую готовность.
Утром 2 июня 1962 года в поселке Буденновском собралось несколько тысяч демонстрантов, в том числе женщины и дети, которые колонной направились в Новочеркасск. Прибыв к 10 часам к мосту через речку Тузлов многотысячная колонна демонстрантов, проигнорировала требование командования прекратить шествие. Часть демонстрантов беспрепятственно перевалила через установленную на мосту бронетехнику, а часть пересекла мелководную реку вброд и, сомкнувшись на другом берегу, колонна продолжила свой путь.
В это же время в здание горкома партии и горисполкома прибыли члены Президиума ЦК КПСС Кириленко и Шелепин, секретари ЦК КПСС Козлов и Ильичев, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Микоян, председатель Совета Министров РСФСР Полянский, представители центральных органов КГБ генералы Ивашутин и Захаров, заведующий отделом ЦК КПСС Степаков, заместитель заведующего отделом ЦК Снастин. Козлов доложил в Москву Первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву об обстановке и попросил разрешения отдать через министра обороны СССР и командующего войсками СКВО распоряжение на пресечение с помощью военнослужащих возможных эксцессов.
Между тем многотысячная возбужденная толпа приблизилась к зданию горкома и горисполкома. Председатель горисполкома Замула, заведующий отделом ЦК КПСС и представители КГБ вышли на балкон и предприняли попытку успокоить народ и призвать его к порядку, но в ответ раздались агрессивные выкрики «Долой», «Давай Хрущева» и полетели палки и камни. Наиболее агрессивно настроенная группа лиц, прорвав неплотную цепь военнослужащих, охранявших здание, ворвалась внутрь здания и учинила там погром: разбила окна и двери, поломала мебель, побила люстры и сбросила на пол портреты. Представители партийных, советских и правоохранительных органов были вынуждены поспешно покинуть здание. Захватив здание, «лидеры» демонстрантов стали оглашать с балкона разные воззвания и призывы: «...надо послать делегацию к Ворошилову», «...жить не на что», «наконец-то дождались». Прибывшее к зданию горкома партии и горисполкома с генералом Олешко подразделение внутренних войск в количестве около 50 человек вытесняет митингующих из здания и выстраивается перед зданием в две шеренги лицом к толпе демонстрантов. Генерал-майор Олешко с балкона здания призвал собравшихся прекратить демонстрацию и погромы и разойтись. Его речь потонула в гуле, выкриках и угрозах расправы. Выставленными вдоль фасада здания военнослужащими из автоматов был произведен предупредительный залп вверх. Толпа шумевших и напиравших на солдат людей отхлынула назад от здания. Однако, тут же из толпы раздались возгласы: «Не бойтесь! Стреляют холостыми!». Демонстранты вновь ринулись вперед, намериваясь обезоружить и смять оцепление. Последовал повторный залп вверх, но это не остановило особо буйствующих лиц из толпы, пытавшихся вырвать оружие из рук солдат. Отбиваясь, двое солдат в ответ на провокационное нападение начали стрелять по нападавшим. В результате этих не только несанкционированных, но и непредвиденных выстрелов было убито 17 человек и ранено около 30 человек на площади перед горкомом и горисполкомом. После этого демонстранты стали разбегаться.
2 июня 1962 года, когда многотысячная колонна демонстрантов вошла в город, то основная масса шествующих продолжила движение к зданию горкома партии и горисполкома, а часть демонстрантов, отделившись от общей колонны, направилась к горотделу милиции, горотделу КГБ и госбанку. Они вынудили охранявших горотделы милиции и КГБ военнослужащих ВВ отступить в здание. На предупредительные выстрелы военнослужащих и работников милиции вверх погромщики не реагировали и продолжали ломиться в здание, выламывая входные двери и выбивая окна. Под их натиском оборонявшиеся вынуждены были подняться на второй этаж, а погромщики, проникнув в служебные помещения, пытались освободить задержанных и овладеть оружием солдат и офицеров.
Одному из нападавших удалось вырвать из рук рядового Репкина автомат. Он попытался открыть огонь, но у него произошла заминка, потому что автомат был на предохранителе. Рядовой Азимов, заметивший, что оружием завладел «советский человек-рабочий», открыл по нему огонь и сразил его вместе с четырьмя нападавшими. Это позволило справиться с остальными мирными «советскими людьми-рабочими» и задержать около 30 из них. В результате решительных действий солдат и офицеров внутренних войск от нападавших также удалось очистить захваченное ими здание Госбанка.
В ходе обороны и защиты горотделов милиции, КГБ и госбанка 2 июня 1962 года получили ранения и травмы 35 военнослужащих внутренних войск, трое из которых были госпитализированы. При восстановлении порядка в городе и окрестностях было ранено 6 офицеров и 9 солдат и сержантов, около 40 военнослужащих Советской армии получили побои и ушибы различной тяжести.
Среди участников беспорядков было убито 22 и ранено 39 человек.
Таким образом прокурорской проверкой было еще раз подтверждено:
Во-первых, стреляли не НА УЛИЦАХ города, а на полощади перед горкомом и горисполкомом и В ГОРОТДЕЛЕ МИЛИЦИИ.
Во-вторых, стреляли не подчиненные Плиеву войска СКВО, а солдаты ВНУТРЕННИХ ВОЙСК, которые защищали горотдел милиции, горотдел КГБ, Государственный банк и здание горкома и горисполкома Новочеркасска.
В-третьих, никто из военных, партийных и государственных лиц, находившихся в тот момент в Новочеркасске, приказа открыть огонь не отдавал. Военнослужащие применяли оружие против отдельных бесчинствующих лиц в ответ на явное нападение и попытки завладеть оружием.
В-четвертых, было убито 22 человека, причем, 5 человек в здании горотдела милиции, и 17 человек на площади перед горисполкомом и горкомом партии при попытке погромщиков завладеть оружием солдат, которые, отбиваясь от нападавших, открыли огонь, защищая себя и свое оружие.
В-пятых, горком и горисполком защищало около 50 солдат внутренних войск, вооруженных автоматами. Если бы был приказ на открытие огня по толпе на площади, то число погибших было бы не 17 человек, а несколько сот человек, как 9 января 1905 и на Лене в 1912 г.
В-шестых, если бы хотели расстрелять бунтующих, то это вполне можно было сделать на территории завода, когда толпа, подогретая спиртным и подстрекаемая уголовными элементами бесчинствовала там. Это можно было сделать, когда бунтующие перекрыли железнодорожную магистраль Москва - Ростов и захватили газораспределительную станцию. Это можно было сделать на следующий день 2 июня, когда толпа двинулась в сторону Новочеркасска, на мосту через речку Тузлов. Однако этого не было сделано, не было сделано даже тогда, когда погромщики, оттеснив охрану горкома и горисполкома, проникли внутрь и учинили там погром.
В-седьмых, уже утром 1 июня на завод прибыл первый секретарь Ростовского обкома КПСС Басов, но когда он попытался поговорить с митингующими, то его забросали бутылками, камнями, палками и блокировали в здании заводоуправления.
В-восьмых, когда толпа приблизилась к зданию горкома и горисполкома, то председатель горисполкома Замула и заведующий отделом ЦК КПСС Степаков попытались успокоить народ, то их забросали палками и комнями, а группа агрессивно настроенных лиц, прорвав цепь военнослужащих, ворвалась в здание и учинила погром.
В-девятых, тогда не было ОМОНа, демократизаторов, слезоточивого газа и водометов для разгона митингующих, протестующих, нападающих. Когда подразделение внутренних войск оттеснило от здания митингующих, генерал-майор Олешко призвал собравшихся прекратить демонстрацию и погромы и разойтись. Однако ему не дали говорить, толпа ринулась вперед. Особо буйствующие «советские люди-рабочие» попытались вырвать оружие из рук солдат, которые отбиваясь, в соответствии с Уставом внутренней службы, который гласит: «военнослужащие в качестве крайней меры имеют право применять оружие лично или составом подразделения: ...для пресечения попытки насильственного завладением оружием и военной техники, если иными способами и средствами их защитить невозможно», произвели выстрелы. Огонь был произведен ДВУМЯ солдатами, у которых пытались «советские люди-рабочие» отобрать оружие.
В-десятых, одновременно с нападением на горком и горисполком, «советские люди-рабочие» напали на горотделы милиции, КГБ и Государственный банк. Многочисленная толпа с шумом и криками начала штурмовать горотдел милиции. На требования сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск, охронявших здание милиции, прекратить погром и уйти нападавшие не реагировали. Взломав входную дверь и выбив окна, они проникли в служебные помещения, пытаясь освободить задержанных и овладеть оружием. Только тогда против нападавших было применено оружие.
В-одиннадцатых, что касается «миротворческой» роли заместителя командующего войсками округа генерал-лейтенанта Шапошникова, который якобы предотвратил применение оружия военнослужащими Советской армии по приказу командующего войсками округа генерала армии Плиева, то никаких требований о недопущении участия войск в пресечении демонстрации он не выдвигал, ничей приказ о применении оружия он не отменял, поскольку он никем не отдавался. 1-го июня весь личный состав военнослужащих СА, находившихся у завода был БЕЗ БОЕПРИПАСОВ. Караульные боевые патроны, как положено по штату, находились в опечатанных металлических ящиках в бронетранспортерах. При этом находившийся в районе НЭВЗ генерал Шапошников никаких команд на то, чтобы разряжать автоматы, сдать боеприпасы, как писал Щекотихин в «Литературной газете» от 21 июня 1989 года, не давал и не мог давать - никаких боеприпасов у личного состава не было.
В-двенадцатых, мирные советские люди не нападают на горотделы милиции, КГБ, госбанки, горкомы и горсоветы. Не такими уж мирными были погромщики, как их сейчас представляют обличители «тоталитарного советского режима», повторяя измышления фальсификаторов двадцатилетней давности «прорабов перестройки» из «Литературной газеты», «Комсомольской правды» и «Огонька» про невинно растрелянных «советских людях-рабочих». Виновниками в гибели людей были хулиганствующие лица, которые спровоцировали столкновение демонстрантов с милицией и солдатами, вынудив последних применить оружие, что в конечном счете повлекло за собой жертвы среди участников демонстрации.
Тогда поводом для волнения на заводе послужили совпавшие по времени два события. Первое - снижение дирекцией расценок за работу. Событие обыденное, как правило, проводимое периодически с целью стимулирования повышения производительности труда. Второе - повышение розничных цен на мясо и масло с 1 июня 1962 года. Эти два события вызвали такую бурную реакцию «советских людей-рабочих». Да, действительно, на несколько копеек подорожали пончики в столовых завода. Конечно, кто по молодости и малограмотности не знает, а кто постарше еще, надеюсь не забыли, что в рабочих столовых питание стоило КОПЕЙКИ.
В годы горбачевщины в магазинах из-за искуственно созданного дефицита было шаром покати. Однако никаких волнений в городе Новочеркасске почему-то не произошло, как не произошло и в 1992 году, когда были обесценены все денежные вклады населения, цены взлетели в сотни раз, зарплату перестали платить, а потом и заводы прикрыли и так продолжается уже второй десяток лет. Нет партии, у власти либералы и демократы, казалось бы некого бояться, но никто в Новочеркасске, как, впрочем, и в других городах, не выходит на улицы, не штурмует отделы милиции и ФСБ, банки и органы местной власти.
События 1962 года в Новочеркасске помню, лейтенантом тогда был, но вот голодного рабочего класса в 1962 году не помню и вообще голодных в 1962 году не помню, а помню дешевые цены в ресторанах, когда на 5 рублей можно было напиться и нажраться, особенно в городах типа Новочеркасска, и забитые народом, в том числе рабочим классом, каждый вечер рестораны.
https://mybiblioteka.su/tom3/6-59611.htmlhttps://mybiblioteka.su/tom3/6-59611.html
БИЙСКИЙ ПОГРОМ: 45 ЛЕТ НАЗАД, 25 ИЮНЯ 1961 ГОДА, ВО ВТОРОМ ПОВЕЛИЧИНЕ ГОРОДЕ АЛТАЯ ПРОИЗОШЛО ОДНО ИЗ КРУПНЕЙШИХ НАРОДНЫХВОЛНЕНИЙ В СССР.
26.06.2006 09:00
Об этом событии пока мне удалось собрать несколько свидетельств, пишет автор материала в газете "Алтайская правда" Анатолий Муравлев, - упоминания в книгах Владимира Козлова, Николая Зеньковича и Виталия Сорокина, архивные документы, воспоминания родственников некоторых участников погрома и тех, кто противостоял толпе. По архивным данным и публикации Владимира Козлова в книге "Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе", версия бийского погрома выглядит так. Николай Трубников, 38-летний плотник, с женой-домохозяйкой Марией и зятем Анатолием Прилепских (правильно - Прилепский), проживавшие в селе Первомайское Бийского района, приехали в тот злополучный день на базар города Бийска с намерением купить подержанную автомашину или мотоцикл. Они имели на руках 2580 "новых" рублей, обменянных накануне по хрущевской денежной реформе. Покупка не удалась. Мужчины решили выпить, а Мария Трубникова отлучилась в торговые ряды базара. В этот момент к выпивавшим подошел милицейский наряд в составе участкового уполномоченного Зосима, рядового Лейзерзона и бригадмильца Огнева, потребовавший прекратить распитие спиртных напитков в общественном месте. Мужчины начали громко ругаться. Шумные препирания привлекли внимание завсегдатаев базара. Однако Лейзерзону и Огневу все же удалось препроводить Прилепского в комнату милиции. Трубников тем временем затеял драку с Зосимом, порвал на нем рубашку. Щуплый милиционер в борьбе с крупным и сильным сельским жителем вынужден был сначала воспользоваться свистком, а затем выстрелить из пистолета вверх. Эти сцены буквально притянули к себе базарных зевак, собралась толпа. Подоспевшие на помощь милиционеры посадили Трубникова в милицейскую машину. Тем временем Мария Трубникова, обнаружив исчезновение мужчин вместе с деньгами, начала громко кричать о том, что милиционеры украли деньги. Возбужденная толпа перевернула милицейскую машину. Вскоре в эпицентре событий вновь оказался отпущенный милицией перебинтованный Николай Трубников, кричавший, что его избили "гады менты" и отняли 30 тысяч рублей.
ПОДСТРЕКАТЕЛИ
Как это нередко бывает в ходе массовых волнений, в толпе, сменяя друг друга, появляются лидеры. Так происходило и в этот раз на базаре города Бийска. 37-летний Виталий Лисин, одноногий инвалид войны, нигде не работавший, отец троих детей, размахивая костылем, призывал "убить работников милиции". Еще одним подстрекателем явился Иван Ляхов, обиженный на жизнь и на милицию. Сам он в насилиях и избиениях почти не участвовал, но всячески воодушевлял толпу на новые подвиги, подсказывал погромщикам, что делать. В аналогичной роли выступал и 45-летний внештатный заготовитель заготконторы райпотребсоюза из Горно-Алтайской автономной области Байрам Кукоев. Он без устали, в течение нескольких часов подогревал толпу выкриками: "Убивать их надо", "Давно бы им надо это устроить", "Бейте их, ребята". Среди тех, кто воспользовался ситуацией, чтобы свести старые счеты с Зосимом и Лейзерзоном, был Михаил Мельников, завсегдатай базара, инвалид второй группы. Его не раз задерживала милиция за мелкое хулиганство, а также перепрод ажу вещей, что по законам того времени считалось спекуляцией. Мельников кричал, обращаясь к Зосиму: "Попался гад, бейте его, чтобы он не мешал жить нашему брату". Активными участниками конфликта были пьяные молодые люди: водитель Станислав Косых, слесарь Николай Ченцов, дорожный рабочий Михаил Филатов и другие. Кричали, кидали камни, били, плевались. А 20-летний Николай Ченцов догадался залезть под капот милицейского автомобиля и оборвать провода, чтобы не дать ему уехать.
ПОДМОГА
Пока возбужденная толпа пыталась вытащить Зосима из перевернутой машины для расправы, а волнения еще не набрали полной силы, представители властей пытались договориться с базарным скопищем похорошему. На рынок прибыли сначала заместитель начальника городского отдела милиции с подчиненными, затем его руководитель Овчинников и председатель горисполкома Гаркавый. Последний попробовал выступить перед толпой, но его освистали и согнали с перевернутой машины, превращенной в трибуну. Толпа уже достигла того уровня погромной истерики, когда слушают и слышат только "своих" и только то, что ей хотелось бы слышать.
Также сорвалась попытка разогнать собравшихся с помощью пожарных брандспойтов. Участники событий просто порезали пожарные рукава, и команда огнеборцев бесславно убралась с территории базара. Представители власти вызвали на подмогу солдат. Однако до прибытия военных жизнь участкового уполномоченного Зосима буквально висела на волоске. Он находился в салоне перевернутого толпой милицейского автомобиля. Там его не раз доставали кулаками и палками. Наконец пьяный Михаил Панькин сумел выкрутить руку Зосима, в которой был пистолет, а другой рукой сдавить его горло. Раздался непроизвольный выстрел, потом другой. Панькин с захваченным пистолетом выбрался из машины. Но начальник милиции Овчинников, к счастью, мгновенно вырвал у него оружие.
Первым выстрелом был легко ранен Михаил Панькин, а вторым - Захар Соколов, забравшийся вслед за Панькиным в машину. Тяжело раненный Соколов позже умер в больнице, не приходя в сознание. Толпа окончательно озверела. Ей наконец удалось вытащить Зосима из машины. Назревал кровавый самосуд. В этот момент на рынке появились солдаты. Они вместе с милиционерами сумели отбить милиционера у толпы, при этом многие участники волнений отчаянно сопротивлялись. В конце концов избитого Зосима перенесли в санитарную машину. Но снова вмешался Виталий Лисин. Он не давал "скорой помощи" уехать, милиционера выбросили на землю и вновь принялись избивать. Наступил момент, когда Лисин решил, что Зосим мертв. Он дал команду: "Ну, теперь хватит. Уже готов". Толпа расступилась. Через пять часов после начала конфликта погром был прекращен совместными усилиями милиции и военных.
СЛЕДСТВИЕ И СУД
10 июля, через 20 дней после волнений, в Бийск из прокуратуры СССР поступило распоряжение "всемерно ускорить следствие с тем, чтобы дело было заслушано в суде в самое ближайшее время". Подсудимых разделили на две группы. В первом процессе судили семь человек: Трубниковых, Панькина, Ченцова, Лукьянова, Филатова и Охотникова. Следователи очень спешили и не очень заботились о качестве расследования. Например, в суде так и осталась невыясненной судьба денег Трубниковых. Первый процесс продолжался три дня - с 5 по 7 сентября. Через месяц, с 3 по 6 октября, проходил второй акт судебного действа над другой группой обвиняемых: Лисиным, Кукоевым, Мельниковым, Косых, Ляховым и Чернышевым.
Исследователь Владимир Козлов утверждает, что всего по обоим процессам три человека были приговорены к смертной казни (впоследствии мера наказания снижена), остальные - к длительным срокам заключения, в основном от 12 до 15 лет лишения свободы.
Однако один из родственников осужденных, пожелавший, чтобы его имя не упоминалось в публикации, твердо утверждает, что Николай Михайлович Трубников был расстрелян. А его жена Мария Петровна отсидела в тюрьме 10 лет. Во время беспорядков никто из представителей власти или работников милиции не был убит.
Местные начальники отделались легким испугом. В большинстве случаев дело ограничилось партийными выговорами. И только заместитель начальника городского отдела милиции Клягин (или Флагин) был снят с работы "за проявленную нерешительность в ликвидации беспорядков и за необеспечение борьбы с нарушителями порядка".
Впрочем, еще один известный документалист - Николай Зенькович, также утверждавший, что знаком с документами о народных волнениях в СССР, представленными КГБ Михаилу Горбачеву, вообще указывает иную дату бийского погрома - 21 июня. Вот его трактовка событий, опубликованная в книге "Тайны уходящего века": "... 21 июня в городе Бийске Алтайского края в массовых беспорядках участвовали 500 человек. Они заступились за пьяного, которого милиция хотела арестовать на центральном рынке. Выпивший гражданин под арест идти не желал и при задержании оказал сопротивление сотрудникам охраны общественного порядка. Возникла потасовка с применением оружия. Один человек был убит, один ранен. 15 особо отличившихся в драке привлечены к уголовной ответственности".
СТРЕЛЬБА
Безусловно интересны и воспоминания участника подавления бийского погрома Евгения Дорохова, работавшего в ту пору заместителем начальника комитета госбезопасности по Алтаю - позже он был начальником УВД края, ныне проживает в Москве, где я в апреле 2002 года записал на диктофон его воспоминания об этом событии.
По мнению Дорохова, милиционеры при задержании мужчин на базаре переусердствовали. Кроме ругани внимание толпы привлекли звуки милицейского свистка и первого выстрела из пистолета. Сильно "завел" толпу такой инцидент. Один бродяга купил или украл на рынке субпродукты (печень, сердце, легкие), "обмыл" приобретение и, размахивая окровавленным свертком, что-то тоже кричал в толпе. В этот момент цыганка, потерявшая в толпе ребенка, подняла крик на весь базар. Ей показалось, что бродяга убил ее цыганенка, недаром же он машет окровавленным свертком. Словом, в толпе распространялись самые невероятные слухи.
По словам Дорохова, к тому времени из Барнаула в Бийск на самолете АН-12 прибыло немало руководителей силовых структур, в том числе и он. Было принято решение ввести в Бийск танковое соединение. Вид вышедших на улицы танков еще сильнее обозлил людей. Как утверждает Дорохов, танки стояли у текстильной фабрики и даже стреляли "маленько". Я пытался уточнить детали:
- А какими снарядами стреляли? Холостыми или боевыми?
- Всяко было. Там была опасность: толпа уже подходила к винзаводу. Если б люди ворвались на винзавод - весь город разнесли бы. Это на улице Кирова - где горисполком старый находился. Да и отдел милиции рядом, а в нем хранится оружие. Стрельба действительно была. Сначала холостыми, потом -зарядами.
- Кто принимал решение об этом?
- Я этого не помню.
- Кто был арестован?
- Арестовали около 20 человек. Молодежь в основном. Среди них были и уголовники. Взяли трех глухонемых ребят. Они не понимали, что происходит, но участвовали в потасовке. Кажется, их тоже приговорили к расстрелу. Толпа бесчинствовала, крушила все.
ПОХОРОНЫ
Виталий Сорокин в книге "Последний в когорте железных вождей" констатирует, что "несколько человек со стороны митингующих погибли". На похоронах люди несли лозунги: "Их убили блюстители порядка", "Моя милиция меня бережет". Когда процессия шла мимо одного из опорных пунктов, группа людей ворвалась в помещение пункта, разбила стекла, сорвала дверь, поломала мебель, но завладеть оружием нападавшие не смогли.
Однако другие источники утверждают: погиб лишь один человек - Захар Соколов (вернее, умер через сутки после ранения). Больше жертв не было. Зверски избитый милиционер Зосим и легко раненный Панькин выжили, несколько человек, включая милиционеров, получили травмы. Родственник 45-летнего работника "Заготзерно" Захара Соколова, с которым я беседовал, утверждает, что похороны прошли тихо, без эксцессов.
* * *
Между прочим, бийский погром произошел раньше, чем подобные события в городах Владимирской области Муроме (30 июня 1961 года), Александрове (23 июля 1961 года) и Новочеркасске Ростовской области (1-3 июня 1962 года), где власть также подавляла взбунтовавшихся жителей силой оружия. Поводы восстаний были разными (в основном антимилицейские), а причины - повышение цен на товары массового спроса, жесткий дефицит товаров и продовольствия, резкий рост производственных норм выработки и снижение расценок. До политических требований дело не дошло.
1. 15 января. 12 часов дня. Сенной рынок. Солдат Грень
Двухдневные волнения в Краснодаре начались с малозначительного эпизода на Сенном рынке. Главный участник инцидента - рядовой Василий Грень ушел в самовольную отлучку, прихватив с собой солдатское белье для продажи с рук. На рынке, как раз в тот момент, когда спрятанное под полой шинели белье по несчастью упало на землю, он попался на глаза военному патрулю. Солдат отказался пройти в комендатуру, начал сопротивляться, привлек внимание рыночного люда, который тут же проникся сочувствием к «солдатику». Сам Грень утверждал на суде, что толпу «о помощи не просил»419. Патрульных схватили за руки и дали возможность бесшабашному рядовому сбежать и спрятаться за корзины и ящики около торговых ларьков.
Хорошо знавшие рынок местные дружинники быстро нашли солдата и помогли патрулю доставить задержанного в комнату военной комендатуры (там же находился и оперативный пункт милиции). Среди дружинников оказался рабочий завода измерительных приборов комсомолец Васадзе, от которого, по всей вероятности, не раз доставалось рыночным пьяницам и хулиганам, а в возбужденной толпе, требовавшей освобождения «солдатика», - личный враг и антипод дружинника - двадцатитрехлетний Юрий Буянин. Уроженец города Краснодара с пятиклассным образованием он был осужден в 1956 году за грабеж к 15 годам лишения свободы, однако уже в 1959 г. его условно досрочно освободили420. Устроиться на работу Буянин не захотел или не смог и проводил свои дни в праздности и пьянстве. Васадзе несколько раз задерживал его за хулиганство. Представился случай свести личные счеты, и Буянин его не упустил - на короткое время он превратился в катализатор начинавшихся беспорядков.Когда патруль вместе с прибывшим подкреплением попытался увезти задержанного Греня с рынка на машине, толпа, разогретая выкриками о том, что у солдата перебиты руки и ноги, а дружинник (Васадзе) ударил девушку, напала на командира дружины. В этом жестоком избиении (пострадавший был в тяжелом состоянии отправлен в больницу) первую скрипку играл именно Буянин421. Сведя личные счеты, он, очевидно, потерял интерес к происходящему и никакой активностью в последующих событиях не отличился.
Избиение Васадзе не удовлетворило толпу, собравшуюся у оперативного пункта. Она требовала освобождения Греня и выдачи патрульных солдат для расправы422. Чтобы утихомирить возбужденных людей начальник патруля отпустил Греня и предложил ему явиться в военную комендатуру, что тот впоследствии и сделал.
Инициатива и роль «мотора» беспорядков в это время перешли перешла к Николаю Остроуху , 25-летнему уроженцу станицы Елизаветинской Краснодарского края, имевшего на иждивении жену и двоих детей423. Этот малограмотный человек был в день событий пьян и впоследствии утверждал, что ничего не помнит. Однако попав в гущу событий, он действовал как бы по наитию и фактически направлял действия толпы. Остроух одним из первых напал на патрульного Паишева, участвовавшего в задержании Греня. Именно Остроух предложил «устроить демонстрацию» и вести Паишева по улицам города. В результате возбужденные участники беспорядков повернули к Красной улице, где находился штаб армейского корпуса и военная комендатура. Николай всячески привлекал внимание жителей к происходящему, время от времени выкрикивал: «Стой! Пусть народ видит», - и призывал повесить патрульного на ближайшем дереве424. Именно действия Остроуха положили начало стихийной самоорганизации толпы, но после того, как эпицентр событий переместился на Красную улицу, Остроух как будто исчерпал запас энергии и выпал из активного «ядра» бунтовщиков.