Кто же ты – Неизвестный Солдат

1967 год. Страна отмечает 20-летие великой Победы. Вставший у руля власти Леонид Ильич Брежнев сам был хоть и офицером, но рядовым участником войны. Для него Победа была одним из главных событий в жизни. По его инициативе 9 мая объявляется не просто праздником, а нерабочим днем. По всему Союзу вместо памятников Сталину воздвигаются обелиски, мемориалы, монументы, посвященные павшим героям прошедшей войны.

Идея создать Могилу Неизвестному Солдату в Советском Союзе принадлежит Председателю Совета Министров СССР Андрею Косыгину и секретарю Московского горкома партии Николаю Егорычеву. Однажды Косыгин позвонил Егорычеву и рассказал, что был в Польше и возлагал венок на Могилу Неизвестного Солдата в Варшаве. Почему в Москве такого памятника нет? Егорычев, сам ветеран войны, над этим давно думал. Получив устное одобрение премьера, он привлек к работе над проектом архитекторов Дмитрия Бурдина, Владимира Климова, Юрия Рабаева и скульптора Николая Томского. Когда работа над проектом была закончена, Егорычев пришёл на приём к Косыгину. Тому эскизы очень понравились.

Брежнев как раз был в отъезде, поэтому проект показали главному идеологу партии Михаилу Суслову. Тот тоже одобрил. Но вот вскоре вернувшийся Брежнев стал возражать: «А стоит ли вообще сооружать такой мемориал?». Здесь по видимому сыграли личные амбиции: какому начальнику понравится, что в таких важных вопросах «скачут через его голову». Тем более он недолюбливал Егорычева, активного участника смещения Хрущева – видел в нем конкурента.

Ознакомившись с эскизами, Брежнев упёрся: «Александровский сад мне не нравится. Поищите другое место». И упорно стоял на своём. Дело в том, что там, где сейчас горит Вечный огонь, стоял обелиск, сооруженный в 1913 году к 300-летию дома Романовых. После революции с обелиска соскребли фамилии царствующей династии и выбили имена титанов и мыслителей революции. Причем, список революционеров якобы составлял сам Ленин.

Зная, что никаких «новшеств» Брежнев не разрешит, Егорычев схитрил. 6 ноября 1966 года во Дворце съездов отмечалась очередная годовщина Великого Октября. По просьбе Егорычева в комнате отдыха членов Политбюро был подготовлен проект памятника. После окончания торжественного заседания в комнату стали заходить члены Политбюро. Они осмотрели макеты памятника и в один голос заявили: «Это здорово!». На вопрос Егорычева: «Можно ли приступить к выполнению?», Брежнев дал добро. Не мог же он один идти против Политбюро – тогда еще вопросы решались коллегиально. Обелиск революционеров-мыслителей передвинули и началось строительство мемориала.

Перед создателями памятника встал главный вопрос: кто же станет общенациональным символом? Отбор был крайне жестким. Это должен быть не офицер, а обязательно рядовой, именно солдат, причем без документов - то есть неизвестный. Также не должно было возникать никаких сомнений, что у Кремля будут захоронены останки именно советского воина, а не врага. К тому же должна быть гарантия, что это не пленный, который теоретически под пытками мог выдать своих, и не дезертир.

Осенью 1963 года школьники одной из школ Зеленограда гуляли по окрестностям с собакой. Внезапно пес учуял что-то непонятное. Школьники стали рыться и обнаружили засыпанный окоп с останками 12 воинов. Причем все погибшие были с оружием, в ремнях и ни у кого не было документов. Отсутствие документов и именных вещей объяснимо – скорее всего, это были разведчики, готовящиеся к вылазке. Эту высоту немцы так и не захватили – следовательно, бойцы никак не могли быть пленными. Наличие ремней и оружия тоже важный показатель - это не дезертиры, бежавшие с поля. У дезертиров, как правило, ремни отнимали и уже расстреливали на месте.

В конце ноября – начале декабря 1941 года в этих местах сражалась 16-я Армия Константина Рокоссовского, а точнее 8-я гвардейская стрелковая дивизия имени генерала Панфилова сформированная в Алма-Ате. Так что точно, что павшие бойцы были из 16-й Армии, и скорее всего из панфиловской дивизии, то есть казахстанцы. Хотя второе утверждение не является 100%. Кроме непосредственно панфиловцев в районе Зеленограда, а тогда деревни Крюково, воевали и приданные дивизии части – например 1-я гвардейская танковая бригада полковника Катукова, несколько ополченческих батальонов москвичей и штрафные подразделения из окруженцев и заключенных. Кроме того потери в 16-й армии были огромны и чтобы хоть как-нибудь пополнить поредевшие ряды командующий фронтом Жуков наскребал подкрепления в соседних армиях — буквально повзводно.

«Особо важно

Командармам 5, 22,43, 49 А

Копия: командарму 16.

Комфронтом приказал срочно от каждой стрелковой дивизии выделить по одному стрелковому взводу вооруженных положенным оружием и боеприпасами. Взводы выделить уже участвовавшие в боях.

Собранные взводы не позднее 17 часов 29.11 автотранспортом направить в распоряжение Командарма 16 для укомплектования 8 и 9 гвардейских, 18 стрелковой дивизий».

О боях у деревни Крюково написано мало художественных и популярных произведений. Но в военной литературе и в мемуарах эта деревушка упоминается часто. На несколько дней ноября небольшое село на Ленинградском шоссе стало центром внимания верховного командования как немецкого, так и нашего. Гитлер устраивал истерику своим генералам, требуя чтобы те поскорее взяли Крюково. В свою очередь Сталин угрожал Жукову неминуемыми карами за потерю деревни. Жуков же прямо пообещал Рокоссовскому расстрелять и его и всех других генералов.

Только в самом низу командной пирамиды старший лейтенант Бауыржан Мамыш-Улы, вопреки всем уставам, ставший командиром полка и засевший в окопы под деревней Крюково, ничего не боялся. Пострашнее всех угроз и кар для него была пощечина пожилой местной жительницы, вынужденной уходить из своего дома. И упертый Мамыш-Улы защищал деревню, не как ему приказывали, а как его учил покойный генерал Панфилов. То отступал, то вновь контратаковал. Крюково восемь раз переходило из рук в руки. В итоге к 6 декабря немцы засели в центре, а панфиловцы на окраине деревни. Раненый, но не оставивший строй Мамыш-Улы, поклялся погибнуть, но Крюково не оставить.

Именно прах одного из тех найденных 12 бойцов, погибших под Крюково-Зеленоградом и решили захоронить в строящейся Могиле Неизвестного Солдата. 3 декабря 1966 года, обвитый оранжево-чёрной лентой гроб с останками воина поместили на орудийный лафет и повезли от станции Крюково до Кремля в сопровождении почётного караула и военного оркестра. Люди плакали, когда мимо двигался траурный кортеж. Многие старушки втихаря осеняли гроб крёстным знамением.

В скорбном молчании процессия дошла до Манежной площади. Последние метры гроб несли маршал Константин Рокоссовский и члены Политбюро. Единственный, кому не позволили нести останки, был Маршал Победы Георгий Жуков, находившийся тогда в опале. Прах неизвестного солдата был торжественно погребён под артиллерийские залпы. Но сам мемориал был еще не открыт – полным ходом шло строительство.

Перед инженерами, проектирующими устройство Вечного огня, были поставлены сразу несколько задач. Пламя должно быть не просто высоким, но и переливаться белым, желтым и красным цветами. Этого добились с помощью, так называемого неправильного сгорания газа, когда образуется нехватка воздуха. Кроме того, огонь должен гореть постоянно, то есть стать действительно вечным. Он способен устоять перед ветром, скорость которого 18 метров в секунду. Такой может сорвать кровлю с крыши. А чтобы ему не навредили и ливни, инженеры разработали специальную систему водоотведения.

Мемориал открыли накануне Дня Победы. Утром 8 мая 1967 года в столицу прибыла торжественная процессия из Ленинграда. Толпа москвичей встречала необычный груз — факел с Вечным огнём. Его доставили на бронетранспортёре с Марсова поля в Александровский сад. Вечный огонь у Могилы Неизвестного Солдата зажёг Брежнев, приняв факел из рук Героя Советского Союза, легендарного лётчика Алексея Маресьева. И хотя Брежневу заранее объяснили, что нужно делать, произошёл казус. Когда пошел газ, генсек замешкался и не сразу поднес факел. В результате произошло что-то типа небольшого взрыва. Раздался хлопок. Брежнев испугался, отшатнулся, чуть не упал». Тут же последовало высочайшее указание этот нелицеприятный момент из телерепортажа вырезать.

Кстати интересная история с надписью на Могиле. Для ее создания в Московском горкоме собрали сразу несколько известных писателей, среди которых были Сергей Михалков, Константин Симонов, Сергей Наровчатов и Сергей Смирнов. Они долго сидели, перебирая возможные варианты. Какие-то подходящие фразы уже нашли свое место на других памятниках. В частности, «Никто не забыт и ничто не забыто» – эти слова Ольги Берггольц и по сей день встречают посетителей Пискаревского кладбища в Петербурге. Требовалось что-то новое, оригинальное, что могло бы коротко и ясно отразить смысл главного мемориала страны.

Автор советского гимна Сергей Михалков предложил такую формулировку: «Имя его неизвестно, подвиг его бессмертен». Коллеги одобрили. На этом и разошлись. Но поздно ночью Николаю Егорычеву пришла мысль заменить слово «его» на «твой». Он тут же позвонил Михалкову и тот одобрил новый текст.

Так кем был этот Неизвестный солдат, найденный под Зеленоградом, бывшей деревней Крюково – неизвестно. Может это был боец из Казахстана, может ополченец-москвич, может быть разведчик-танкист, а возможно это был бывший зека. Все может быть. Одно только ясно – он не отступил, не бросил оружия, не бежал с поля боя – сражался до конца.

ИМЯ ТВОЕ НЕИЗВЕСТНО. ПОДВИГ ТВОЙ БЕССМЕРТЕН.