47k
5k
3k
Когда в 1960-х годах НАСА готовила астронавтов для полёта на Луну, некоторые тренировки проводились в пустынях Аризоны на территориях резервации индейцев племени навахо.
Один раз старый индеец с сыном пасли овец и наткнулись на одну такую команду. Старик, который говорил только на языке племени навахо, спросил через сына, который говорил по-английски: «Чем занимаются эти люди в больших белых костюмах?» Один из членов сопровождающей команды ответил ему, что они практикуются для полёта на Луну.
Старик спросил, может ли он послать с ними на Луну сообщение. Сотрудники НАСА почуяли хорошую рекламу и быстро согласились. Они дали старику магнитофон, и тот записал короткое сообщение на языке навахо. Сын отказался перевести его на английский.
Позже представители НАСА дали послушать сообщение другим индейцам навахо. Они все посмеялись, но ни один из них не захотел переводить послание старика на английский, ссылаясь на трудности перевода. Наконец, представители НАСА обратились к известному профессору-лингвисту - специалисту по индейским языкам. Тот послушал сообщение, засмеялся и перевёл:
«Лунные братья. Следите за этими "людьми", в оба глаза - ОНИ...!!! пришли отобрать ВАШИ Земли...»©
Один раз старый индеец с сыном пасли овец и наткнулись на одну такую команду. Старик, который говорил только на языке племени навахо, спросил через сына, который говорил по-английски: «Чем занимаются эти люди в больших белых костюмах?» Один из членов сопровождающей команды ответил ему, что они практикуются для полёта на Луну.
Старик спросил, может ли он послать с ними на Луну сообщение. Сотрудники НАСА почуяли хорошую рекламу и быстро согласились. Они дали старику магнитофон, и тот записал короткое сообщение на языке навахо. Сын отказался перевести его на английский.
Позже представители НАСА дали послушать сообщение другим индейцам навахо. Они все посмеялись, но ни один из них не захотел переводить послание старика на английский, ссылаясь на трудности перевода. Наконец, представители НАСА обратились к известному профессору-лингвисту - специалисту по индейским языкам. Тот послушал сообщение, засмеялся и перевёл:
«Лунные братья. Следите за этими "людьми", в оба глаза - ОНИ...!!! пришли отобрать ВАШИ Земли...»©
22
188k
К нам раз в год приезжали американские шпионы. Они маскировались под каких-то там военных, которые якобы должны были проверять выполнение Россией договора СНВ-1. Приезжали они к нам строго зимой в ноябре-декабре и получали, по их словам, восемьсот долларов командировочных в сутки за невыносимые условия для разумной жизни в условиях российского Заполярья. Для сравнения, за три месяца "командировки" за территориальными водами РФ я получил в те времена, примерно, 250 долларов.
К их приезду, конечно же, готовились. Готовилась только ракетная боевая часть, потому что на корабль-то американцев не пускали, естественно, и выполнение договора они проверяли с плавкрана, к которому пришвартовывалась лодка и открывала одну из двадцати случайно выбранных ракетных шахт. Поэтому все двадцать крышек ракетных шахт заранее готовились: натирались до блеска кремальерные кольца, и подкрашивались все неподкрашенные места. В декабре месяце, подчёркиваю. В Заполярье.
Ну и вот, в очередной раз, кто-то [мат] забыл вовремя сообщить, и командир на утреннем построении объявляет:
- А к ракетной боевой части у нас послезавтра приезжают их друзья - американцы. Значит что? Правильно - сход с корабля ракетной боевой части отменяю, сон, еду и отдых тоже отменяю - чистите свои крышки. Всем спасибо, все свободны.
А ракетная боевая часть на корабле у нас была, несмотря на всю ту ядерную мощь, которую содержала, не самая большая, да ещё и не комплект всегда был, поэтому человек 12-14 и чистили эти крышки в течение двух суток. Без перерывов, практически. Всё время темно, всё время холодно, всё время скользко, и внизу вода дымится. Не, ну остальные им тоже помогали. Говорили "Бог в помощь" и предлагали зайти к жёнам приветы передать.
К концу вторых суток всех мёртвых матросов уже снесли внутрь прочного корпуса для отогрева тел, мичманы пьяные валялись кто где и как попало, а с последней семнадцатой шахтой заканчивали два офицера Игорь (я про него писал) и Олег (напишу позже). Доделав всю работу и осматривая придирчивым взглядом художника результаты своих трудов, Игорь неожиданно предложил Олегу:
- А ну-ка, подсади меня повыше, салага.
Вы, как гражданские лица, полные сомнений и домыслов, начали бы, небось, спрашивать "зачем" да "почему", но Олег, как настоящий друг, делать этого не стал: попросил товарищ подсадить, значит надо подсадить.
Я в этот момент как раз вышел наверх отогреть их замёрзшие губы. Горячим чаем, а не то, что вы сейчас подумали. И наблюдаю я такую картину: на голове у баллистической ракеты Р-39 (девяносто тонн, мощность пятьдесят Хиросим) стоит офицер Олег (высшее образование, отличник боевой и политической подготовки, ежегодно проходит медицинскую комиссию, включая психологическое тестирование), на плечах у него сидит офицер Игорь (высшее образование, отличник боевой и политической подготовки, ежегодно проходит медицинскую комиссию, включая психологическое тестирование) и, высунув от творческого экстаза язык, рисует на внутренней стороне крышки шахты [мат]. Простите, конечно, я имел в виду, что рисует он изогнутый половой член с непропорционально большой головкой и воробьиными крылышками над яйцами.
А вы же сейчас не понимаете, на чём он рисует. В каждой ракетной шахте поддерживается постоянный микроклимат: там всегда одинаковая температура и влажность. Когда крышку открывают при морозе и влажности, на её внутренней стороне моментально выпадает влажный дисперсный конденсат. Перед закрытием его вытирают ветошью. Вот на нём и рисовал.
- Отойди, - говорит Игорь, - Олег, на пару шагов, я полюбуюсь.
Олег, рискуя поскользнуться и упасть, сломав себе всё, отходит с Игорем на плечах. Игорь любуется.
- Ну как тебе, Эдуард? - спрашивает меня.
- Да Айвазовский сейчас от зависти ногти кусает в гробу, однозначно.
- Не, - Игорь недоволен, - чего-то не хватает. Подойди-ка, Олег, обратно.
Олег подходит. Игорь по дуге над членом выводит корявыми буквами: "Yankee go home!!!".
- О, теперь всё, спускай меня.
- Пятый, - кричит Игорь в "Лиственницу" - закрыть крышку шахты номер семнадцать!
Шахта со скрипом начинает закрываться. Стоим, греем губы. Пьём чай, а не то, что вы сейчас подумали.
- А чего мы конденсат не вытерли? - спрашивает Олег.
- А [мат] мы тогда рисовали? - парирует Игорь.
Уходят спать.
Вечером приезжают американцы. Темно, метель, особисты в белых тулупах и валенках стоят через каждые десять метров, прожектора выхватывают фрагменты пейзажа, только овчарок не хватает для полноты картины. Всё, короче, как в хреновом американском кино про СССР, только наяву. Показывают они на нашу лодку, естественно, так как мы в боевом дежурстве стоим и боекомплект у нас загружен. Перешвартовываемся к крану, они залазят на кран и просят открыть им семнадцатую, например, шахту. То есть из двадцати возможных вариантов они выбирают именно верный. Под лучом прожектора с крана крышка шахты медленно поднимается, открывая изумлённому взору всех картину пальцем на конденсате.
Как написал бы классик, повисло неловкое молчание. Но классика там не было, поэтому молчание повиснуть не успело, испуганное воплями командира дивизии:
- Тащ командир!!! Что это за безобразие у вас на борту творится!!! Вы что, [мат], международный скандал мне тут затеваете?!! Начальник штаба, принести мне мой пистолет, я лично расстреляю того, кто это сделал!! Немедленно!!! С особой жестокостью!!!
Американцы, конечно, хватают его за руки: мол, не надо расстреливать, что вы, мирное же время, и мы всё понимаем. Гуманисты, одним словом.
- Я разберусь!!! - орёт им комдив. - По всей строгости!!!
Верим, верим, кивают американцы и убираются восвояси.
Комдив с командиром спускаются в ценральный.
- Вызови мне этих клоунов, Саша, немедленно!
Вызывают Олега с Игорем. Те прибывают парой и стоят за спиной комдива, стесняясь неожиданным к себе вниманием. А комдив с красным, как закатное солнце, лицом как вскочит им навстречу. Ну всё, думаю, хана - сейчас бить будет.
- Товарищи офицеры! - орёт комдив в лица офицеров с немыслимой яростью. - От лица командования дивизии выражаю вам благодарность за защиту чести Отечества и проявленную смекалку!! Командир!! Занести благодарности в личные дела!! У тебя сколько взысканий? - спрашивает у Игоря.
- Четыре, - гордо отвечает Игорь.
- Командир! Я приказываю снять все взыскания! У тебя сколько? - спрашивает у Олега.
- Одно.
- Как одно?! Ты что, служишь как попало, что ли? Как это, командир, у офицера всего одно взыскание? Ладно, снимай и ему тоже!
Потом достаёт из своего чемодана банку спирта:
- А это, ребята, от меня лично. От всей моей души.
Ребята, радостно похрюкивая, убегают в обнимку с вкусняшкой. Знаю, к кому сейчас пойду после отбоя тревоги.
А договор СНВ-1 мы постоянно нарушали, что американцы всё время и фиксировали.
Эдуард Овечкин, Акулы из стали.
К их приезду, конечно же, готовились. Готовилась только ракетная боевая часть, потому что на корабль-то американцев не пускали, естественно, и выполнение договора они проверяли с плавкрана, к которому пришвартовывалась лодка и открывала одну из двадцати случайно выбранных ракетных шахт. Поэтому все двадцать крышек ракетных шахт заранее готовились: натирались до блеска кремальерные кольца, и подкрашивались все неподкрашенные места. В декабре месяце, подчёркиваю. В Заполярье.
Ну и вот, в очередной раз, кто-то [мат] забыл вовремя сообщить, и командир на утреннем построении объявляет:
- А к ракетной боевой части у нас послезавтра приезжают их друзья - американцы. Значит что? Правильно - сход с корабля ракетной боевой части отменяю, сон, еду и отдых тоже отменяю - чистите свои крышки. Всем спасибо, все свободны.
А ракетная боевая часть на корабле у нас была, несмотря на всю ту ядерную мощь, которую содержала, не самая большая, да ещё и не комплект всегда был, поэтому человек 12-14 и чистили эти крышки в течение двух суток. Без перерывов, практически. Всё время темно, всё время холодно, всё время скользко, и внизу вода дымится. Не, ну остальные им тоже помогали. Говорили "Бог в помощь" и предлагали зайти к жёнам приветы передать.
К концу вторых суток всех мёртвых матросов уже снесли внутрь прочного корпуса для отогрева тел, мичманы пьяные валялись кто где и как попало, а с последней семнадцатой шахтой заканчивали два офицера Игорь (я про него писал) и Олег (напишу позже). Доделав всю работу и осматривая придирчивым взглядом художника результаты своих трудов, Игорь неожиданно предложил Олегу:
- А ну-ка, подсади меня повыше, салага.
Вы, как гражданские лица, полные сомнений и домыслов, начали бы, небось, спрашивать "зачем" да "почему", но Олег, как настоящий друг, делать этого не стал: попросил товарищ подсадить, значит надо подсадить.
Я в этот момент как раз вышел наверх отогреть их замёрзшие губы. Горячим чаем, а не то, что вы сейчас подумали. И наблюдаю я такую картину: на голове у баллистической ракеты Р-39 (девяносто тонн, мощность пятьдесят Хиросим) стоит офицер Олег (высшее образование, отличник боевой и политической подготовки, ежегодно проходит медицинскую комиссию, включая психологическое тестирование), на плечах у него сидит офицер Игорь (высшее образование, отличник боевой и политической подготовки, ежегодно проходит медицинскую комиссию, включая психологическое тестирование) и, высунув от творческого экстаза язык, рисует на внутренней стороне крышки шахты [мат]. Простите, конечно, я имел в виду, что рисует он изогнутый половой член с непропорционально большой головкой и воробьиными крылышками над яйцами.
А вы же сейчас не понимаете, на чём он рисует. В каждой ракетной шахте поддерживается постоянный микроклимат: там всегда одинаковая температура и влажность. Когда крышку открывают при морозе и влажности, на её внутренней стороне моментально выпадает влажный дисперсный конденсат. Перед закрытием его вытирают ветошью. Вот на нём и рисовал.
- Отойди, - говорит Игорь, - Олег, на пару шагов, я полюбуюсь.
Олег, рискуя поскользнуться и упасть, сломав себе всё, отходит с Игорем на плечах. Игорь любуется.
- Ну как тебе, Эдуард? - спрашивает меня.
- Да Айвазовский сейчас от зависти ногти кусает в гробу, однозначно.
- Не, - Игорь недоволен, - чего-то не хватает. Подойди-ка, Олег, обратно.
Олег подходит. Игорь по дуге над членом выводит корявыми буквами: "Yankee go home!!!".
- О, теперь всё, спускай меня.
- Пятый, - кричит Игорь в "Лиственницу" - закрыть крышку шахты номер семнадцать!
Шахта со скрипом начинает закрываться. Стоим, греем губы. Пьём чай, а не то, что вы сейчас подумали.
- А чего мы конденсат не вытерли? - спрашивает Олег.
- А [мат] мы тогда рисовали? - парирует Игорь.
Уходят спать.
Вечером приезжают американцы. Темно, метель, особисты в белых тулупах и валенках стоят через каждые десять метров, прожектора выхватывают фрагменты пейзажа, только овчарок не хватает для полноты картины. Всё, короче, как в хреновом американском кино про СССР, только наяву. Показывают они на нашу лодку, естественно, так как мы в боевом дежурстве стоим и боекомплект у нас загружен. Перешвартовываемся к крану, они залазят на кран и просят открыть им семнадцатую, например, шахту. То есть из двадцати возможных вариантов они выбирают именно верный. Под лучом прожектора с крана крышка шахты медленно поднимается, открывая изумлённому взору всех картину пальцем на конденсате.
Как написал бы классик, повисло неловкое молчание. Но классика там не было, поэтому молчание повиснуть не успело, испуганное воплями командира дивизии:
- Тащ командир!!! Что это за безобразие у вас на борту творится!!! Вы что, [мат], международный скандал мне тут затеваете?!! Начальник штаба, принести мне мой пистолет, я лично расстреляю того, кто это сделал!! Немедленно!!! С особой жестокостью!!!
Американцы, конечно, хватают его за руки: мол, не надо расстреливать, что вы, мирное же время, и мы всё понимаем. Гуманисты, одним словом.
- Я разберусь!!! - орёт им комдив. - По всей строгости!!!
Верим, верим, кивают американцы и убираются восвояси.
Комдив с командиром спускаются в ценральный.
- Вызови мне этих клоунов, Саша, немедленно!
Вызывают Олега с Игорем. Те прибывают парой и стоят за спиной комдива, стесняясь неожиданным к себе вниманием. А комдив с красным, как закатное солнце, лицом как вскочит им навстречу. Ну всё, думаю, хана - сейчас бить будет.
- Товарищи офицеры! - орёт комдив в лица офицеров с немыслимой яростью. - От лица командования дивизии выражаю вам благодарность за защиту чести Отечества и проявленную смекалку!! Командир!! Занести благодарности в личные дела!! У тебя сколько взысканий? - спрашивает у Игоря.
- Четыре, - гордо отвечает Игорь.
- Командир! Я приказываю снять все взыскания! У тебя сколько? - спрашивает у Олега.
- Одно.
- Как одно?! Ты что, служишь как попало, что ли? Как это, командир, у офицера всего одно взыскание? Ладно, снимай и ему тоже!
Потом достаёт из своего чемодана банку спирта:
- А это, ребята, от меня лично. От всей моей души.
Ребята, радостно похрюкивая, убегают в обнимку с вкусняшкой. Знаю, к кому сейчас пойду после отбоя тревоги.
А договор СНВ-1 мы постоянно нарушали, что американцы всё время и фиксировали.
Эдуард Овечкин, Акулы из стали.
![К нам раз в год приезжали американские шпионы. Они маскировались под каких-то там военных, которые якобы должны были проверять выполнение Россией договора СНВ-1. Приезжали они к нам строго зимой в ноябре-декабре и получали, по их словам, восемьсот долларов командировочных в сутки за невыносимые условия для разумной жизни в условиях российского Заполярья. Для сравнения, за три месяца "командировки" за территориальными водами РФ я получил в те времена, примерно, 250 долларов.
К их приезду, конечно же, готовились. Готовилась только ракетная боевая часть, потому что на корабль-то американцев не пускали, естественно, и выполнение договора они проверяли с плавкрана, к которому пришвартовывалась лодка и открывала одну из двадцати случайно выбранных ракетных шахт. Поэтому все двадцать крышек ракетных шахт заранее готовились: натирались до блеска кремальерные кольца, и подкрашивались все неподкрашенные места. В декабре месяце, подчёркиваю. В Заполярье.
Ну и вот, в очередной раз, кто-то <span style='color:gray'>[мат]</span> забыл вовремя сообщить, и командир на утреннем построении объявляет:
- А к ракетной боевой части у нас послезавтра приезжают их друзья - американцы. Значит что? Правильно - сход с корабля ракетной боевой части отменяю, сон, еду и отдых тоже отменяю - чистите свои крышки. Всем спасибо, все свободны.
А ракетная боевая часть на корабле у нас была, несмотря на всю ту ядерную мощь, которую содержала, не самая большая, да ещё и не комплект всегда был, поэтому человек 12-14 и чистили эти крышки в течение двух суток. Без перерывов, практически. Всё время темно, всё время холодно, всё время скользко, и внизу вода дымится. Не, ну остальные им тоже помогали. Говорили "Бог в помощь" и предлагали зайти к жёнам приветы передать.
К концу вторых суток всех мёртвых матросов уже снесли внутрь прочного корпуса для отогрева тел, мичманы пьяные валялись кто где и как попало, а с последней семнадцатой шахтой заканчивали два офицера Игорь (я про него писал) и Олег (напишу позже). Доделав всю работу и осматривая придирчивым взглядом художника результаты своих трудов, Игорь неожиданно предложил Олегу:
- А ну-ка, подсади меня повыше, салага.
Вы, как гражданские лица, полные сомнений и домыслов, начали бы, небось, спрашивать "зачем" да "почему", но Олег, как настоящий друг, делать этого не стал: попросил товарищ подсадить, значит надо подсадить.
Я в этот момент как раз вышел наверх отогреть их замёрзшие губы. Горячим чаем, а не то, что вы сейчас подумали. И наблюдаю я такую картину: на голове у баллистической ракеты Р-39 (девяносто тонн, мощность пятьдесят Хиросим) стоит офицер Олег (высшее образование, отличник боевой и политической подготовки, ежегодно проходит медицинскую комиссию, включая психологическое тестирование), на плечах у него сидит офицер Игорь (высшее образование, отличник боевой и политической подготовки, ежегодно проходит медицинскую комиссию, включая психологическое тестирование) и, высунув от творческого экстаза язык, рисует на внутренней стороне крышки шахты <span style='color:gray'>[мат]</span>. Простите, конечно, я имел в виду, что рисует он изогнутый половой член с непропорционально большой головкой и воробьиными крылышками над яйцами.
А вы же сейчас не понимаете, на чём он рисует. В каждой ракетной шахте поддерживается постоянный микроклимат: там всегда одинаковая температура и влажность. Когда крышку открывают при морозе и влажности, на её внутренней стороне моментально выпадает влажный дисперсный конденсат. Перед закрытием его вытирают ветошью. Вот на нём и рисовал.
- Отойди, - говорит Игорь, - Олег, на пару шагов, я полюбуюсь.
Олег, рискуя поскользнуться и упасть, сломав себе всё, отходит с Игорем на плечах. Игорь любуется.
- Ну как тебе, Эдуард? - спрашивает меня.
- Да Айвазовский сейчас от зависти ногти кусает в гробу, однозначно.
- Не, - Игорь недоволен, - чего-то не хватает. Подойди-ка, Олег, обратно.
Олег подходит. Игорь по дуге над членом выводит корявыми буквами: "Yankee go home!!!".
- О, теперь всё, спускай меня.
- Пятый, - кричит Игорь в "Лиственницу" - закрыть крышку шахты номер семнадцать!
Шахта со скрипом начинает закрываться. Стоим, греем губы. Пьём чай, а не то, что вы сейчас подумали.
- А чего мы конденсат не вытерли? - спрашивает Олег.
- А <span style='color:gray'>[мат]</span> мы тогда рисовали? - парирует Игорь.
Уходят спать.
Вечером приезжают американцы. Темно, метель, особисты в белых тулупах и валенках стоят через каждые десять метров, прожектора выхватывают фрагменты пейзажа, только овчарок не хватает для полноты картины. Всё, короче, как в хреновом американском кино про СССР, только наяву. Показывают они на нашу лодку, естественно, так как мы в боевом дежурстве стоим и боекомплект у нас загружен. Перешвартовываемся к крану, они залазят на кран и просят открыть им семнадцатую, например, шахту. То есть из двадцати возможных вариантов они выбирают именно верный. Под лучом прожектора с крана крышка шахты медленно поднимается, открывая изумлённому взору всех картину пальцем на конденсате.
Как написал бы классик, повисло неловкое молчание. Но классика там не было, поэтому молчание повиснуть не успело, испуганное воплями командира дивизии:
- Тащ командир!!! Что это за безобразие у вас на борту творится!!! Вы что, <span style='color:gray'>[мат]</span>, международный скандал мне тут затеваете?!! Начальник штаба, принести мне мой пистолет, я лично расстреляю того, кто это сделал!! Немедленно!!! С особой жестокостью!!!
Американцы, конечно, хватают его за руки: мол, не надо расстреливать, что вы, мирное же время, и мы всё понимаем. Гуманисты, одним словом.
- Я разберусь!!! - орёт им комдив. - По всей строгости!!!
Верим, верим, кивают американцы и убираются восвояси.
Комдив с командиром спускаются в ценральный.
- Вызови мне этих клоунов, Саша, немедленно!
Вызывают Олега с Игорем. Те прибывают парой и стоят за спиной комдива, стесняясь неожиданным к себе вниманием. А комдив с красным, как закатное солнце, лицом как вскочит им навстречу. Ну всё, думаю, хана - сейчас бить будет.
- Товарищи офицеры! - орёт комдив в лица офицеров с немыслимой яростью. - От лица командования дивизии выражаю вам благодарность за защиту чести Отечества и проявленную смекалку!! Командир!! Занести благодарности в личные дела!! У тебя сколько взысканий? - спрашивает у Игоря.
- Четыре, - гордо отвечает Игорь.
- Командир! Я приказываю снять все взыскания! У тебя сколько? - спрашивает у Олега.
- Одно.
- Как одно?! Ты что, служишь как попало, что ли? Как это, командир, у офицера всего одно взыскание? Ладно, снимай и ему тоже!
Потом достаёт из своего чемодана банку спирта:
- А это, ребята, от меня лично. От всей моей души.
Ребята, радостно похрюкивая, убегают в обнимку с вкусняшкой. Знаю, к кому сейчас пойду после отбоя тревоги.
А договор СНВ-1 мы постоянно нарушали, что американцы всё время и фиксировали.
Эдуард Овечкин, Акулы из стали.](https://cdn.fishki.net/upload/users/2025/10/15/1943599/0ff78fd081a19b1346549f8f4c4cf2e5.jpg)
28
Показать все 13 ответов
19k
208k
1.4M
Лейтенант Николай Дмитриевич Девяткин (1920 г.р., справа) с товарищем по эскадрилье (21-й истребительный авиационный полк) у истребителя Ла-5 после успешного воздушного боя с немецким самолетом-разведчиком Фокке-Вульф Fw.189 под Духовщиной. Слева — будущий Герой Советского Союза младший лейтенант Борис Михайлович Афанасьев (1920 г.р.).
Ла-5 (первоначальное название — ЛаГГ-5) — советский одномоторный истребитель, созданный в 1942 году ОКБ-21 под руководством С. А. Лавочкина в Горьком. Производился с июля 1942 года.
История создания
Ла-5 — модификация истребителя ЛаГГ-3, который обладал слабым двигателем при большой массе. Для улучшения лётно-технических характеристик на самолёт установили двухрядный звездообразный двигатель М-82.
Первый полёт — 21 марта 1942 года. Постановлением ГКО №2249 от 6 сентября 1942 года самолёт переименовали в Ла-5.
Конструкция:
Ла-5 представлял собой одноместный моноплан цельнодеревянной конструкции с убирающимся шасси и закрытой кабиной. Некоторые особенности конструкции:
Основной конструктивный материал планера — сосна и берёзовый шпон.
При изготовлении силового набора крыла и фюзеляжа также применялась дельта-древесина.
Все деревянные детали самолёта склеивались смоляным клеем ВИАМ-Б3, без применения гвоздей и шурупов.
Технические характеристики:
Максимальная скорость: у земли — 558 км/ч, на высоте — 613 км/ч.
Практическая дальность: 1000 км.
Боевая дальность: 780 км.
Максимальная скороподъёмность: 940 м/мин.
Практический потолок: 10 650 м.
Вооружение: две синхронные 20-мм пушки ШВАК, смонтированные над двигателем.
Ла-5 и его модификации участвовали в боях практически на всех фронтах Великой Отечественной войны.
Впервые немецкие лётчики встретились с Ла-5 в августе 1942 года на Западном фронте и в небе над Сталинградом.
Ещё более широко истребители Лавочкина применялись во время Курской битвы.
Помимо чисто воздушных боёв, Ла-5 применялся и в штурмовых операциях: на него можно было подвешивать реактивные снаряды РС-82 или небольшие авиабомбы.
Ла-5 (первоначальное название — ЛаГГ-5) — советский одномоторный истребитель, созданный в 1942 году ОКБ-21 под руководством С. А. Лавочкина в Горьком. Производился с июля 1942 года.
История создания
Ла-5 — модификация истребителя ЛаГГ-3, который обладал слабым двигателем при большой массе. Для улучшения лётно-технических характеристик на самолёт установили двухрядный звездообразный двигатель М-82.
Первый полёт — 21 марта 1942 года. Постановлением ГКО №2249 от 6 сентября 1942 года самолёт переименовали в Ла-5.
Конструкция:
Ла-5 представлял собой одноместный моноплан цельнодеревянной конструкции с убирающимся шасси и закрытой кабиной. Некоторые особенности конструкции:
Основной конструктивный материал планера — сосна и берёзовый шпон.
При изготовлении силового набора крыла и фюзеляжа также применялась дельта-древесина.
Все деревянные детали самолёта склеивались смоляным клеем ВИАМ-Б3, без применения гвоздей и шурупов.
Технические характеристики:
Максимальная скорость: у земли — 558 км/ч, на высоте — 613 км/ч.
Практическая дальность: 1000 км.
Боевая дальность: 780 км.
Максимальная скороподъёмность: 940 м/мин.
Практический потолок: 10 650 м.
Вооружение: две синхронные 20-мм пушки ШВАК, смонтированные над двигателем.
Ла-5 и его модификации участвовали в боях практически на всех фронтах Великой Отечественной войны.
Впервые немецкие лётчики встретились с Ла-5 в августе 1942 года на Западном фронте и в небе над Сталинградом.
Ещё более широко истребители Лавочкина применялись во время Курской битвы.
Помимо чисто воздушных боёв, Ла-5 применялся и в штурмовых операциях: на него можно было подвешивать реактивные снаряды РС-82 или небольшие авиабомбы.
35
