Как в 1960-е простой народ предлагал строить коммунизм

Программа строительства коммунизма к 1980 году была принята на XXII съезде партии в 1961 году. Одновременно народу было предложено включиться в процесс выработки III программы КПСС. К 15 сентября 1961 года в 6 журналов и 20 газет поступило в общей сложности 29.070 корреспонденций, из которых 5039 было опубликовано. В общей сложности на партийных конференциях и собраниях трудящихся, посвящённых обсуждению этого документа, присутствовало 44 млн. человек, они внесли около 150 тыс. пожеланий и предложений.

С этого же времени была начата работа над новой Конституцией. Она тоже широко обсуждалась советскими людьми, от них до 1964 года поступило около 200 тыс. предложений к документу. Эта Конституция была поистине революционной, она превращала СССР в страну демократического социализма.

Основные положения проекта новой Конституции сводились к следующему. Один из ключевых её тезисов: власть должна перейти от партийных органов к советам народных депутатов. Особо ставился вопрос о развитии новых демократических общественно-политических институтов, в частности вводились всенародные обсуждения законопроектов, отчётность избранных руководителей органов управления перед населением, отраслевые совещания трудящихся, органы народного контроля. Отдельно было сказано о введении референдумов, причём первый должен был пройти по поводу принятия данной конституции.

Право законодательной инициативы получали профсоюзы. Комиссии советов получали права контроля над деятельностью министерств и ведомств. Впервые в советской истории предполагалось сделать постоянным состав таких комиссий и перевести часть депутатов на профессиональную деятельность с отрывом от основного производства. Вводились в изменения в деятельность суда и прокуратуры. В частности, санкцию на арест давал только суд, а прокуратура должна была осуществлять надзор, а не административное право.

Большие инновации были включены и текст статей о полномочиях республик, которые значительно расширялись. Союзные республики помимо права выхода из СССР получали право осуществлять дипломатические и экономические сношения с зарубежными странами, иметь свои республиканские армии и по вопросам, не оговоренным в Конституции, осуществлять свой суверенитет. Выборы республиканских органов власти — правительственных советов предполагалось проводить тайным голосованием.

В экономическом разделе текста предполагалось включение тезиса о введении личной собственности и частном мелком хозяйстве.

Итоговый проект Конституции был обсуждён на заседании комиссии 16 июля 1964 года. Однако спустя три месяца Хрущёв был снят со всех постов, новое руководство страны во главе с Брежневым испугалось принимать такую Конституцию, и отдало её в переделку, вычеркнув из неё все новаторские предложения.

Как уже говорилось выше, с конца 1950-х до 1964 года советские граждане написали сотни тысяч предложений по тому, как надо строить коммунизм. Хрущёв впервые с 1920-х годов разрешил народу открытое обсуждение государственных и общественных дел. Но подавляющее число предложений трудящихся шокировало власти – это была смесь крайне-левых (как назвали бы из в 1920-е – троцкистских) и фашистских взглядов на преобразование страны.

Историк Александр Фокин в своей диссертационной работе «Образы коммунистического будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950-60-х» (Вестник Челябинского государственного университета, исторического факультета), показал, какие основные предложения были у советских людей по интенсификации строительства коммунизма.

Частичное воплощение коммунистических идей подразумевало как постепенное внедрение коммунистического принципа распределения, так и его географическую локализованность: коммунизм в Советском Союзе предполагалось создавать первоначально не повсеместно, а в отдельных местах. В письмах имеется много предложений приступить к строительству образцово-показательных предприятий и организовать широкое распространение их опыта, а также «начать в виде эксперимента создание баз, районов и коллективов, где будут иметь место коммунистические отношения людей в производстве и в быту; образовать на территории СССР опытные районы коммунизма с участием всех рас и всех классов нашей планеты, обеспечив эти районы всем необходимым».

К примеру, коммунист и фронтовик И.Романов брался «возглавить, построить и сформировать производственный коллектив тысяч на пять рабочих с коммунистическим укладом общественной жизни на базе одной из новостроек».

Более чёткое выражение идеи наглядного, но территориально ограниченного коммунистического образа жизни можно обнаружить в двух письмах. Тов. Заброда предлагал: «В течение ближайших пяти лет, т.е. с 1962 по 1966 год, построить в различных местах на территории союзных республик СССР в каждой ССР по одному, по типовым проектам, характеризующим национальные особенности архитектуры республики, пятнадцать образцово показательных городов-коммун. Люди, работающие в этих городах, отбираются проверочной комиссией ЦК КПСС. С 1968 года все остальные граждане СССР, а также туристы из-за границы могут знакомиться с условиями и порядками в этих городах-коммунах».

Коммунист Е.И. Тимошенко обратился в редакцию «Комсомольской правды» со следующим соображением: «Где-нибудь в Сибири, на берегу Лены или Енисея, построить коммунистический город-лабораторию по всем правилам коммунизма, во всём отличающийся от современных городов. В этом городе должны жить только люди, которые по своим моральным и душевным качествам вполне соответствуют требованиям этих правил и принципов. Нельзя допускать в этот город пьяниц и хулиганов, с тем чтобы там их воспитывать. В основном, жителями этого города должна быть молодёжь, чтобы как можно резче отделиться от всего старого, к сожалению еще имеющегося в жизни нашего социалистического общества. А такие коммунистические люди, новые люди, у нас уже есть. Вот и собрать их в один город, а потом все будут туда ездить, смотреть на их жизнь и загораться желанием жить так».

В приведённых отрывках из писем явно проступают черты классической утопии наподобие «Города Солнца». Оба варианта народной утопии преследовали дидактические цели, описывая воплощённый в жизнь коммунистический уклад, они наглядно демонстрировали, насколько лучше будет жить в будущем.

В значительной степени построение коммунизма воспринималось как союз производственных и бытовых коммун. В редакцию журнала «Коммунист» поступали письма о том, что коммуны являются основным звеном коммунистического общества, организации, посредством которой будет практически осуществлён коммунистический принцип ―от каждого по способностям, каждому по потребностям».

Е.А.Лиокумович в своей работе, отправленной в журнал «Коммунсит», отмечает, что «коммунизм представляется как жизнь в условиях всеобщего благоденствия, изобилия в братском единстве и без государственной власти. Это утопия возврата к общине, что и было верным пониманием слова – коммуна».

Советские коммунисты-энтузиасты часто предлагали возвратиться к утопическим идеям 1920-х, которые стали запрещены при сталинизме. К примеру, как образец такого общества приводилось посещение писателем Ф.Панфёровым в 1920-е коммуны «Пролетарская воля» недалеко от Пятигорска. Он вспоминает, как захотел расспросить одну из коммунарок:
-Как её фамилия? – спрашиваю председателя.
— Фамилия? А у нас же частные фамилии ликвидированы. Единая у всех фамилия. Эта доярка Анна Пролетволя. Тут вон, на углу, Тихон Пролетволя. Я Николай Пролетволя. Так-то!

Создание изолированных от повседневной советской действительности поселений, обеспеченных всем необходимым, своеобразных анклавов справедливой жизни и всеобщего равенства, должно было предотвратить возможность морального падения кандидатов на роль «нового человека».
Одним из главных положений в идее коммуны была справедливость, основанная на полном равенстве. Призывы к возрождению коммун, в которых отсутствует имущественное расслоение, и обращения к коммунистам отказаться в пользу общества от своего имущества, что тоже можно расценивать как некий вариант коммуны в масштабах целой страны, реализуют стремление населения к равенству и социальной справедливости.

Социальный протест под воздействием проекта Программы партии выражался в апелляции к коммунистическому будущему как идеалу справедливости, вызывало игнорирование частью населения одного из принципов «Кодекса строителя коммунизма»: «кто не работает, тот не ест». При этом под трудом подразумевался физический труд, и поэтому работники умственного труда, особенно бюрократы и руководители, воспринимались как лодыри и нахлебники. Недовольные этим многие авторы писем предлагали ввести порядок, при котором каждый руководящий работник должен был отработать один месяц в году в качестве рабочего или колхозника.

Часто раздавались предложения вообще ввести обязательный труд для всех трудоспособных граждан, в том числе для всех трудоспособных женщин, крайне нетерпимым считался тот факт, что многие женщины, являясь жёнами состоятельных людей и имея дипломы об образовании, не работают.
Например, С. Рудик, не обнаружив в проекте Программы партии прямого указания на отмену паспортной системы, спрашивал: «Неужели в коммунизм наши дети придут с паспортами и милицейскими прописками? Паспортная система, ограничивающая для советского гражданина право свободного выбора местожительства, никак не вяжется с тем новым отношением к труду, которое будет у человека в период коммунизма».

Призывы к созданию коммун и обобществлению имущества зиждились не только на восприятии коммунистов как «новых людей», для которых имущество уже неважно, но и на негативном отношении к разрыву в положении между различными группами населения при постоянном постулировании идей бесклассового общества без привилегированных слоёв в советском обществе, где преимущества даются только за личные заслуги. Если некоторые авторы писем предлагали коммунистам добровольно отказаться от своего имущества, то другие настаивали на его принудительном изъятии.

Наибольшее раздражение у населения вызывало такое имущество, которое в Советском Союзе воспринималось как особая роскошь: автомобили, дачи, частные дома, гаражи и т.п. В адрес различных организаций поступили тысячи предложений с идеями изъятия имущества. К.В.Белкин в своем послании указывал, что в проекте Программы «мало сказано о непомерной личной собственности, которая как палка в колесе коммунизма. Дачники, садоводы, владельцы автомашин подобны паразитам на здоровом теле строителей коммунизма. Они удлиняют путь к нему»
Некоторые авторы развивали данную мысль, дополняя её не только предложением одномоментного изъятия, но и запретом на дальнейшую продажу автомобилей, и изданием закона, запрещающего иметь собственные дома и сдавать жильё в наём.

Особое неприятие вызывали люди, которые получали нетрудовые доходы от сдачи своих домов на юге в курортный сезон, поскольку они одновременно были и частновладельцами и спекулянтами. Население жаждало справедливости и в финансовом вопросе. Поступали предложения проверить источники доходов всех вкладчиков в сберегательных кассах, и «деньги, нажитые нечестным путём, передать государству для использования на строительство коммунизма, а в будущем постепенно заменить наличные деньги именными лимитными книжками».

Наиболее радикальное воплощение стремления к борьбе с тунеядцами можно обнаружить в письме К.К. Лавренко, который призывал упразднить такой «рассадник тунеядства», как 3 группа инвалидности.

Много внимания было уделено и национальному вопросу, в первую очередь – еврейскому. К примеру, В.Сыроваткин писал: «Евреи являются в СССР привилегированной нацией, т.к. они занимаются только умственным или лёгким трудом и не работают в шахтах, у станков, на тракторе и т.д., поэтому дружба с ними невозможна».

В сознании автора евреи выделяются из категории советских граждан, с которыми либо можно дружить, либо нельзя, это подчёркивает инородность евреев в рамках Советского Союза. Поэтому нет ничего удивительного в том, что дальше В.Сыроваткин предлагает или выселить всех евреев в Израиль, или собрать их в автономной области на Амуре или даже севернее.

Много предложений было и по реформированию семьи. Так, П.И.Гребнюк призывал не только к коллективному пользованию продуктами труда и коллективному воспитанию детей, но и к ликвидации способа жительства отдельными квартирами и устранению разделения людей на семьи, поскольку семья в его понимании была источником частнособственнического воспитания.

Не была обделена вниманием и проблема алкоголизма. Пьянство воспринималось как большое социальное зло, без искоренения которого нельзя построить коммунизм. Поэтому многие люди призывали к некоему варианту «сухого закона», дабы в течение первого десятилетия «эпохи развёрнутого строительства коммунизма» прекратить оборот спиртных напитков свыше 20 градусов».

Такой радикализм во взглядах сотен тысяч, если не миллионов советских граждан, порядком напугал номенклатуру. Одной из причин снятия Хрущёва со всех постов был в том страх высшей бюрократии перед возможным наделением правами таких советских энтузиастов ультра-коммунизма и фашизма. Приход к власти группы Брежнева по сути символизировал отказ номенклатуры от эволюции социализма.