744
4
В ночь с 22-го на 23 апреля 1935 года в личной резиденции американского посла Спасо–Хаусе (бывшем особняке Второва, Спасопесковский переулок, 10) состоялся прием, который стал прототипом для «Великого Бала Сатаны», описанного Михаилом Булгаковым в «Мастере и Маргарите».
На то, что именно этот прием под названием «Фестиваль весны» стал прототипом «Великого Бала Сатаны» ясно указывают дневниковые записи Елены Сергеевны Булгаковой, которая вместе с мужем – Михаилом Булгаковым — была приглашена на это феерическое мероприятие.
Прием устраивал первый американский посол Уильям Буллит, который приехал в Москву после установления дипломатических отношений между СССР и США в 1933 году. Под размещение его личной резиденции в Москве советское правительство выделило бывший особняк промышленника и банкира Николая Второва, который американцы стали называть Спасо-Хаусом.
«Американцы дали резиденции посла имя Спасо-Хаус, соединив английское house (дом) с названием старинной белокаменной церкви Спаса на Песках, расположенной неподалёку, в одном из арбатских переулков (эта церковь изображена на знаменитой картине Василия Поленова «Московский дворик»)», —
поясняет Леонид Спивак – автор книги «Одиночество дипломата», посвященной судьбе Уильяма Буллита.
Прием устраивал первый американский посол Уильям Буллит, который приехал в Москву после установления дипломатических отношений между СССР и США в 1933 году. Под размещение его личной резиденции в Москве советское правительство выделило бывший особняк промышленника и банкира Николая Второва, который американцы стали называть Спасо-Хаусом.
«Американцы дали резиденции посла имя Спасо-Хаус, соединив английское house (дом) с названием старинной белокаменной церкви Спаса на Песках, расположенной неподалёку, в одном из арбатских переулков (эта церковь изображена на знаменитой картине Василия Поленова «Московский дворик»)», —
поясняет Леонид Спивак – автор книги «Одиночество дипломата», посвященной судьбе Уильяма Буллита.
Уильям Буллит
*
О том, как шла подготовка к этому грандиозному балу, можно судить по письму, отправленному Буллитом Рузвельту 1 мая 1935 года:
«… это был чрезвычайно удачный прием, достойный и в то же время веселый. Безусловно, это был лучший прием в Москве со времени Революции. Мы достали тысячу роз в Хельсинки, заставили до времени распуститься и устроили в одном конце гостиной подобие колхоза с крестьянами, играющими на аккордеоне, с танцовщиками и всяческими детскими шутками – птицами, козлятами и парой маленьких медвежат».
О том же вспоминал Джордж Кеннан, в то время - рядовой сотрудник посольства:
«… это был единственный такого рода бал в Москве в эти годы. Ничего подобного никогда не повторялось».
Все расходы взял на себя сам посол – Уильям Буллит. На «Фестивале весны» было 500 приглашенных: как писал секретарь посольства, «все, кто имел значение в Москве, кроме Сталина».
Вот как описываются события этой удивительной ночи в книге литературоведа и историка Александра Эткинда «Толкование путешествий» в главе «Подражание дьяволу: Уильям Буллит в истории Михаила Булгакова»:
«Гости прибыли в полночь. Танцевали в зале с колоннами, с хор светили разноцветные прожектора. За сеткой порхали птицы. В углах столовой были выгоны с козлятами, овцами и медвежатами. По стенам – клетки с петухами, в три часа утра петухи запели. «Стиль рюсс», - насмешливо заканчивала описание этого приема жена Михаила Булгакова. Ее внимание было обращено на костюмы. Все, кроме военных, были во фраках. Выделялись одеждой большевики: Бухарин был старомодном сюртуке, Радек в туристском костюме, Бубнов в защитной форме. Был на балу и известный в дипломатической Москве стукач, «наше домашнее ГПУ», как звала его жена Бубнова, некий барон Штейгер, конечно, во фраке. У Булгакова фрака не было, и он пришел в черном костюме: его жена – в «исчерна-синем» вечернем платье с бледно-розовыми цветами. (…) Булгаков с красавицей-женой хотел уехать часа в три, но американцы не пустили. Как пишет в своем дневнике Елена Сергеевна Булгакова, «и секретари, и Файмонвилл (военный атташе) и Уорд были все время с нами. Около шести мы сели в их посольский кадиллак и поехали домой».
Бал закончился в 9 утра лезгинкой, которую исполнил Тухачевский с Лелей Лепешинской, знаменитой балериной Большого театра и частой гостьей Уильяма Буллита.
Булгаков и Буллит познакомились 6 сентября 1934 года на очередном спектакле «Дней Турбиных» во МХАТе. Тогда американский посол подошел к драматургу и сказал, что «смотрит пьесу в пятый раз». Потом они общались довольно часто, что, возможно, объясняется надеждами Булгаковых на то, что американский посол поможет им выехать из СССР. Культуролог и литературовед Дмитрий Галковский (кн. «Бесконечный тупик») видит в сюжетных коллизиях романа «Мастер и Маргарита» вполне биографическую основу взаимоотношений Булгакова и Буллита:
«Мастер-Булгаков просит Воланда-Буллита об эмиграции-покое. Но не прямо. Прямо Буллит ничего не дает. Призрачная надежда была, ведь Сталин выпустил Замятина», однако надежде этой так и не суждено было осуществиться…
*
О том, как шла подготовка к этому грандиозному балу, можно судить по письму, отправленному Буллитом Рузвельту 1 мая 1935 года:
«… это был чрезвычайно удачный прием, достойный и в то же время веселый. Безусловно, это был лучший прием в Москве со времени Революции. Мы достали тысячу роз в Хельсинки, заставили до времени распуститься и устроили в одном конце гостиной подобие колхоза с крестьянами, играющими на аккордеоне, с танцовщиками и всяческими детскими шутками – птицами, козлятами и парой маленьких медвежат».
О том же вспоминал Джордж Кеннан, в то время - рядовой сотрудник посольства:
«… это был единственный такого рода бал в Москве в эти годы. Ничего подобного никогда не повторялось».
Все расходы взял на себя сам посол – Уильям Буллит. На «Фестивале весны» было 500 приглашенных: как писал секретарь посольства, «все, кто имел значение в Москве, кроме Сталина».
Вот как описываются события этой удивительной ночи в книге литературоведа и историка Александра Эткинда «Толкование путешествий» в главе «Подражание дьяволу: Уильям Буллит в истории Михаила Булгакова»:
«Гости прибыли в полночь. Танцевали в зале с колоннами, с хор светили разноцветные прожектора. За сеткой порхали птицы. В углах столовой были выгоны с козлятами, овцами и медвежатами. По стенам – клетки с петухами, в три часа утра петухи запели. «Стиль рюсс», - насмешливо заканчивала описание этого приема жена Михаила Булгакова. Ее внимание было обращено на костюмы. Все, кроме военных, были во фраках. Выделялись одеждой большевики: Бухарин был старомодном сюртуке, Радек в туристском костюме, Бубнов в защитной форме. Был на балу и известный в дипломатической Москве стукач, «наше домашнее ГПУ», как звала его жена Бубнова, некий барон Штейгер, конечно, во фраке. У Булгакова фрака не было, и он пришел в черном костюме: его жена – в «исчерна-синем» вечернем платье с бледно-розовыми цветами. (…) Булгаков с красавицей-женой хотел уехать часа в три, но американцы не пустили. Как пишет в своем дневнике Елена Сергеевна Булгакова, «и секретари, и Файмонвилл (военный атташе) и Уорд были все время с нами. Около шести мы сели в их посольский кадиллак и поехали домой».
Бал закончился в 9 утра лезгинкой, которую исполнил Тухачевский с Лелей Лепешинской, знаменитой балериной Большого театра и частой гостьей Уильяма Буллита.
Булгаков и Буллит познакомились 6 сентября 1934 года на очередном спектакле «Дней Турбиных» во МХАТе. Тогда американский посол подошел к драматургу и сказал, что «смотрит пьесу в пятый раз». Потом они общались довольно часто, что, возможно, объясняется надеждами Булгаковых на то, что американский посол поможет им выехать из СССР. Культуролог и литературовед Дмитрий Галковский (кн. «Бесконечный тупик») видит в сюжетных коллизиях романа «Мастер и Маргарита» вполне биографическую основу взаимоотношений Булгакова и Буллита:
«Мастер-Булгаков просит Воланда-Буллита об эмиграции-покое. Но не прямо. Прямо Буллит ничего не дает. Призрачная надежда была, ведь Сталин выпустил Замятина», однако надежде этой так и не суждено было осуществиться…
На этом «пире во время чумы» набирающих оборот репрессий были, как пишет Александр Эткинд, «большевики-интеллектуалы (Бухарин, Бубнов, Радек), которые последние дни держались у власти. Высшее армейское командование (Тухачевский, Егоров, Будённый), которое уже стало заложником двойной игры советской и немецкой разведок. Театральная элита (Мейерхольд, Таиров, Немирович-Данченко, Булгаков), которая в любой момент ждала беспричинной расправы – для одних быстрой, для других мучительной».
В апреле 1935 года Буллит напишет Рузвельту:
«Я, конечно, не могу ничего сделать для того, чтобы спасти хоть одного из них».
В апреле 1935 года Буллит напишет Рузвельту:
«Я, конечно, не могу ничего сделать для того, чтобы спасти хоть одного из них».
Источник:
Ссылки по теме:
- 25 любопытных графиков обо всем на свете, которые откроют для вас что-то новое
- 10 самых опасных и захватывающих мостов со всего мира
- В Индонезии орудуют "серебряные" попрошайки
- Вечный город: редкие раскрашенные снимки Рима 1890-х годов
- Модники московской подземки, или как выделиться из толпы в столице
реклама
.jpg)
Геббельс рукоплещущий овациями уже задолбал чертей вусмерть!
Браво!
"Летом 1918 года владелец дома № 10 на Спасопесковской площадке, купец и фабрикант Николай Александрович Второв был застрелен в своем доме из револьвера. (подробнее https://ru.wikipedia.org/wiki/Второв,_Николай_Александрович)https://ru.wikipedia.org/wiki/Второв,_Николай_Александрович). Через 18 лет в этом же доме, ставшем резиденцией американских послов в СССР, произошло второе убийство убийство во время «великого бала у сатаны» на страницах романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: Барон стал бледнее, чем Абадонна, который был исключительно бледен по своей природе, а затем произошло что-то странное. Абадонна оказался перед бароном и на секунду снял свои очки. В тот же момент что-то сверкнуло в руках Азазелло, что-то негромко хлопнуло как в ладоши, барон стал падать навзничь, алая кровь брызнула у него из груди и залила крахмальную рубашку и жилет. Коровьев подставил чашу под бьющуюся струю и передал наполнившуюся чашу Воланд".
Мне хотелось обратить внимание на личность барона Майгеля.
"Да, говорила горничная в телефон, как? Барон Майгель? Слушаю. Да! Господин артист сегодня дома. Да, будет рад вас видеть. Да, гости... фрак или черный пиджак".
"...Я счастлив рекомендовать вам, обратился Воланд к гостям, почтенного барона Майгеля, служащего зрелищной комиссии в должности ознакомителя иностранцев с достопримечательностями столицы.
Тут Маргарита замерла, потому что узнала вдруг этого Майгеля. Он несколько раз попадался ей в театрах Москвы и в ресторанах" (с. 221).
"Да, кстати, барон, вдруг интимно понизив голос, проговорил Воланд, разнеслись слухи о чрезмерной вашей любознательности. Говорят, что она, в соединении с вашей не менее развитой разговорчивостью, стала привлекать общее внимание. Более того, злые языки уже уронили слово наушник и шпион. И еще более того, есть предположение, что это приведет вас к печальному концу не далее чем через месяц (с. 222).
И ниже, на с. 224:
А скажите, обратилась Марго, оживившаяся после водки, к Азазелло, вы его застрелили, этого бывшего барона?
Натурально, ответил Азазелло, как же его не застрелить? Его обязательно надо застрелить".
Так вот, у барона Майгеля реальный был прототип - Борис Сергевич Штейгер (11 февраля 1892, Одесса 25 августа 1937, Москва) бывший барон, в 1920-е и 1930-е годы работавший в Москве в качестве уполномоченного Коллегии Наркомпроса РСФСР по внешним сношениям. Основной прототип барона Майгеля в романе «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Казнён в годы Большого террора. Реабилитирован посмертно. (https://ru.wikipedia.org/wiki/Штейгер,_Борис_Сергеевич)https://ru.wikipedia.org/wiki/Штейгер,_Борис_Сергеевич). В 1920-е годы, под угрозой расстрела, дал согласие сотрудничать с ГПУ. Следил за входившими в контакт с иностранцами советскими гражданами и стремился получить от иностранных дипломатов сведения, интересовавшие ГПУ.
Добавим к этому, что, согласно дневнику Е. С. Булгаковой, в середине 30-х годов они систематически бывают у иностранных дипломатов и принимают их у себя, бывают в посольстве и кроме посла США знакомы также с послами Франции и Турции. Учитывая, что Штейгер долгие годы не вылезал из дипломатических и театральных кругов, осталось бы только поразиться, если б они с Булгаковым не встречались. Именно это я и сделал поразился, прочитав в дневнике Елены Сергеевны, что, когда Булгаковы уже утром уезжали с приема в одной из посольских машин, «с нами в машину сел незнакомый нам, но известный всей Москве и всегда бывающий среди иностранцев, кажется, Штейгер».
«Все в квартире называли Бориса Штейгера «бароном». Он работал в НКВД у Ягоды, очень хорошо одевался, часто получал дорогие посылки из-за границы. Любил в шикарном халате расхаживать по длинному коридору квартиры, часто поговаривал: «Своей смертью я не умру».
Арестован в ночь с 17 на 18 апреля 1937 года по «делу» А. С. Енукидзе.
«16 декабря 1937 года Военной Коллегией Верховного Суда Союза ССР в закрытом судебном заседании в порядке закона от 1 декабря 1934 г. было рассмотрено дело по обвинению Енукидзе А. С, Карахана Л. М., Орахелашвили И. Д., Шеболдаева Б. П., Ларина И. Ф., Метелева А. Д., Цукермана В. М., Штейгера Б. С. в измене Родине, террористической деятельности и систематическом шпионаже в пользу одного из иностранных государств.
Все обвиняемые полностью признали себя виновными в предъявленных им обвинениях.
Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила Енукидзе А. Сч Карахана Л. М., Орахелашвили И. Д., Шеболдаева Б. П., Ларина И. Ф., Метелева А. Д., Цукермана В. М., Штейгера Б. С. к высшей мере наказания расстрелу.
Посольство Соединенных Штатов Америки
№ 249
Москва, 28 апреля 1937 г.
Содержание: об аресте Бориса С. Штейгера.
Совершенно секретно
Его Превосходительству Государственному Секретарю Вашингтон, округ Колумбия
Сэр, имею честь доложить, что Борис С. Штейгер, который в течение многих лет был одним из главных связующих звеньев между членами дипломатического корпуса и Кремлем, по-видимому, был арестован вечером 17апреля 1937года. <...>
Исчезновение г-на Штейгера, к сожалению, означает для посольства потерю одного из самых важных советских агентов.
С уважением Лой У. Хендерсон, Поверенный в делах.
И не благодарите!