Режим работы высших чиновников при последнем царе

Всегда любил читать мемуары царских чиновников – они очень умиротворяющие, такие совершенно ненапряжные, расслабляющие…

Оно и понятно: люди за десятилетия чиновной карьеры при последних царях привыкли к очень плавному стилю работы, без сверхусилий и надрывов.

Вот реально – царский чиновник (по крайней мере, среднего и верхнего уровня) не перерабатывал, рабочий режим и ритм был весьма «щадящий».

***

Даже не могу сказать, что это плохо…
В конце концов, для эффективной работы совсем необязательно безвылазно торчать в кабинетах и делать вид, что напряженно трудишься в поте лица.
Однако это в мирное время. Но посмотрим, что там у них – чиновников Российской империи – творилось в военное время.

****

Итак, 27 февраля (12 марта н.с.) 1917 года.
Хрен с ним, что это в сущности первый день Февральской революции – революцию можно не предсказать. Хотя как раз высшим чиновникам таки и нужно бы…
Ну да бог с ней с революцией, пока.

Важно, что 27 февраля 1917 года – это (не побоюсь тут пошлого капслока) ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ!!! Третий… год… мировой… войны…

***

Но 27 февраля (12 марта н.с.) это еще и понедельник, начало рабочей недели.
Повторю – в разгар войны с миллионами убитых и пленных…
Рабочий день главы царского МИДа в понедельник в разгар войны начинается в половине десятого утра.
И не в рабочем кабинете, нет. В постели. Министр спит.
И тут около 9 часов 30 минут утра – понедельник, рабочий день, такая малость как третий год мировой войны – его будит неожиданный звонок…
Т.е. без телефонного звонка в понедельник на третий год мировой войны министр спал бы и в 10 утра и дальше.

***

Да, все эти детали мы знаем от самого министра – Николай Николаевич Покровский (1865-1930) оставил весьма неплохие мемуары.
Если Вы думаете, что министр столь сладко спал, потому что всю ночь напряжённо работал – таки не совсем.
Конечно, в воскресенье накануне он встречался с массой всяких представителей верхов и т.п., но завершил то воскресенье вполне семейными посиделками с приятелями и родственниками.
И этот факт мы знаем не из мемуаров самого министра Покровского, а уже из мемуаров его ближайшего помощника – Владимира Борисовича Лопухина (1871-1942).
Кстати, он из древнего рода тех самых Лопухиных, умер в блокадном Ленинграде, а в феврале 1917-го был директором Департамента общих дел МИДа.

***

Важно, что свои мемуары Покровский и Лопухин писали в разное время и в разных странах, не зная ничего друг о друге уже много лет. Т.е. их мемуары – два разных, независимых источника.
Т.е. там, где они стыкуются друг с другом и общими фактами истории – можно смело верить.

Короче, вечер воскресенья глава МИДа завершает дома – тусят допоздна с Лопухиным, с женами и двоюродным братом жены. Короче, явно не напряженное рабочее заседание, а нечто совсем наоборот.
Потому министр и спит в понедельник так долго. Это, повторяю, шёл ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ!!!

Его зам, тот самый Лопухин – в рабочий понедельник тоже совсем не ранняя пташка.
Читаем в его мемуарах: «27-го утром в одиннадцатом часу я по обыкновению отправился из дому в министерство».
Т.е. утром в понедельник он прибывает на работу не ранее 11 утра – и это не потому что предыдущие день и ночь был страшно занят важной работой.
Нет. Просто «по обыкновению» все эти господа никуда не спешат.
ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ …ять!!

Рабочий день они, кстати, «по обыкновению», заканчивают то в шесть вечера.
Ну конечно в течение вечера там еще идут всякие тусовки дипломатов и аристократов – там тоже, между делом, «по обыкновению» обсуждают и решают дела.
Но в целом рабочий день на ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ у них примерно с 11 утра до 18 вечера.

***

И вот не стоит думать, что царскому Министерству иностранных дел НА ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ было нечего делать
– там такая жопа была только с экономическими и финансовыми отношениями союзников по Антанте, что этим господам в пору бы работать почти круглосуточно.

Ну примерно как работали чины ГКО или НКИД при Сталине в 1941-45 годах…

Собственно, наивно предполагать, что при таком расслабленном режиме подчинённые министра Покровского и директора департамента Лопухина работали сильно напряжённее начальства.
Нет, верю, что на работу их подчинённые приходили несколько раньше 11 утра – но при столь неспешном начальстве, предполагать надрывную работу аппарата можно только по сказочной наивности.
Ну и опять же достаточно сравнить с мемуарами советских чиновников МИДа эпохи например А.Я. Вышинского – там в мирное время стиль и ритм работы куда напряжённее, чем у их царских коллег НА ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ.

P.S. Ну и стало быть завершим рассказ про 27 февраля 1917 года у последнего главы царского МИДа – итак в 9:30 его будит телефонный звонок, сообщающий что в столице беспорядки столичного гарнизона и вообще…
Это еще нет 10 утра, запомним.
В итоге находящиеся в Петрограде царские министры первый раз собираются на совещание по поводу беспорядков в столице в разгар мировой войны в час дня – т.е. через три часа с лишним по получении тревожных сообщений – это при том что у каждого служебная машина и (как неоднократно поминает в мемуарах сам Покровский и подтверждает его зам Лопухин) улицы еще свободны, до обеда восставших на них нет.
Т.е. ничто не мешало министрам собраться через полчаса, ну через час максимум.
Но они привычно не спешат…

****

Да, собираются в час дня в особняке председателя Совета министров (т.е. главы правительства) князя Голицына. Как вспоминает сам Покровский:
«Собственно говоря, у князя Голицына никакого заседания не происходило, даже не садились и разговаривали стоя.
Кабинет его в нижнем этаже выходил окнами на улицу, почти напротив Тенишевского училища.
Стали говорить, что в Тенишевском училище собираются какие-то подозрительные личности, может быть стрельба по окнам, а потому предпочтительнее беседовать в соседней комнате, выходившей окнами на двор. Но и там пробыли недолго.
Справедливо указывали, что пребывание Совета министров в соседстве с беспорядками может легко окончиться его арестом.
Поэтому лучше отправиться в обычное место заседания, в Мариинский дворец, и там продолжать обсуждение создавшегося положения.
Это решение удалось осуществить беспрепятственно:
на автомобилях и по тому же пути, т. е. по Симеоновскому, Фонтанке и Невскому, я благополучно проехал в Мариинский дворец.
Думаю, что и другие проехали тем же путем. Здесь в три часа дня началось заседание Совета министров…»

****

Заседали с 3 часов дня до 6 вечера. Даже не буду рассказывать какой они там чушью занимались.
Ну понятно, что некий хаос при неожиданных происшествиях неизбежен.
Но, напомню, это ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ – а правительство империи не имеет ни малейших способностей к экстренной работе в кризисной, нештатной ситуации.

В 6 вечера министры решают прервать совещание и продолжить его в 9 вечера. Почему?
Так время обеда – аристократический Петроград (вчерашний Петербург) в это время обедает-с…
Короче, война войной, а обед по расписанию.

***

Прервав совещание по поводу беспорядков в столице воюющей страны, глава МИД едет к себе домой и там обедает с женой и своим замом Лопухиным.

****

На совещание в 9 вечера последние царские министры ещё собрались, но к тому времени на улицах уже вовсю шла стрельба и по соседству горел полицейский участок.

***

P.P.S. На заглавном фото последний царский глава МИДа Н.Н. Покровский (сидит справа) во главе русской делегации на экономической конференции союзников в Париже, 1916 г.

Не то что б эти господа были глупы – нет, вполне умны и хорошо образованны, но в разгар Мировой войны они не напрягались и никуда не спешили…

****

Сталинский нарком, узнав о таком распорядке, поехал бы кукухой и перегрыз всю эту компанию зубами.
ей богу, у царских министров в разгар войны ритм работы ровно как у Сталина в официальном отпуске в мирное время.