Как Меньшова заставили «Любовь и голуби» сделать безалкогольным, и что из этого получилось

Но на практике творцы сталкиваются с немалым количеством проблем. Одна из которых – Её Величество Цензура. Не обошло сие и Владимира Меньшова, который столкнулся с необходимостью… убрать запрещёнку из готовой картины «Любовь и голуби».

В своей автобиографии «Судьба протягивает руку» режиссёр вспоминал, что когда работа уже близилась к завершению, был практически закончен монтаж и озвучание, а руководство студии приняло картину, то всё испортила комиссия Госкино.

Если всё складывается гладко, то стоит ждать какого-то подвоха. Так и произошло 21 апреля 1984 года:

В назначенный день, пребывая в самом благодушном настроении, я показал «Любовь и голуби» руководству Госкино, после просмотра собрались в директорском зале. Главным в комиссии был заместитель министра кинематографии Филиппа Тимофеевича Ермаша — Борис Владимирович Павлёнок, он и взял слово: «Мы эту картину ни в коем случае не примем! В таком виде она существовать не может! Садитесь и переделывайте!»

В полном недоумении был и директор «Мосфильма» Николай Трофимович Сизов. А замминистра продолжал распаляться. Это, дескать, пропаганда пьянства и полный бред. Нельзя в таком неприглядном виде изображать советских тружеников.

Меньшов ссылался на утверждённый сценарий со всеми необходимыми подписями, но Павлёнка было не переубедить. “Всё дело в интонации”, — бросил он перед уходом.

Весь «Мосфильм» загудел как пчелиный улей. Злопыхатели начали шептаться по углам, что, дескать, Владимиру Валентиновичу с пагубным пристрастием завязывать надо. А директор студии, хоть и придерживался нейтралитета, но хотел повлиять на Меньшова старым верным способом.

Этим испытанным способом было заседание худсовета, на котором коллеги должны были надавить оступившегося кинематографиста. Но к удивлению директора, другие режиссёры хвалили “Любовь и голуби”. Алексей Сахаров, Юлий Райзман, Григорий Чухрай были в восторге от фильма, а Василий Ордынский (“Сверстницы”, “Тучи над Борском”) так и вообще назвал Васю Кузякина героем нового кино и примером для подражания. Возмутился только Александр Зархи (“Анна Каренина”, “Высота”), но тут же нарвался на шквал негодования со стороны маститых коллег. Ситуация была патовая.

Тогда Сизов по-дружески предложил урезать содержание в кадре алкоголя. На что Меньшов возразил, что этого не получится сделать технически даже при условии выделения дополнительного бюджета на пересъёмку. Бутылку из кадра не уберёшь, а цифровых технологий тогда ещё не было.

С выпивкой связан не только колоритный дядя Митя, но и знакомство Василия с Раисой Захаровной тоже происходит под это дело. На что директор попросил убрать хотя бы пиво. Больше никаких конкретных указаний от него не последовало. Но с чего вдруг на вполне безобидную комедию, которая с успехом шла в театре, взъелись чиновники?

Как позднее выяснилось, фильм просто попал под горячую руку. Рука принадлежала председателю Совета министров РСФСР Виталию Воротникову. Тот, по сложившейся традиции, посмотрел на даче свежую картину «Ольга и Константин» и пришёл в ужас. Чиновник незамедлительно позвонил Ермашу и разразился гневной тирадой по поводу пропаганды пьянства в кино. При этом в самой картине тоже ничего такого не было, просто один из героев грузин в исполнении Кикабидзе, поэтому без вина там не обошлось.

Каток критики и цензуры проехал по «Ольге и Константину», поэтому картина прошла в кино по низшей и унизительной для автора третьей категории. И наступила очередь фильма «Любовь и голуби».

Меньшов отказался от переделывания материала. И руководство картиной для переделки передали Алексею Сахарову, из-за чего Меньшов впоследствии не разговаривал с ним несколько лет.

Владимира Валентиновича неоднократно пытались всеми правдами и неправдами заманить в монтажную, но он отнекивался:

Картину переделывали, а я места себе не находил, выкуривал по две пачки сигарет, и не каких-нибудь американских, которых хватает на три затяжки, а настоящих, наших. Я знал, что моё кино уродуют, и успокаивало единственное: задачу решить невозможно. Есть вариант – запретить фильм, или можно снять другой. Но из имеющегося материала ничего компромиссного создать не получится. И это объективный  факт.

Наконец Меньшова всё же заманили в просмотровый зал, чтобы вместе с высоким руководством оценить безалкогольную комедию “Любовь и голуби”. На экране происходила полная ерунда. Сеанс проходил в гробовой тишине. Руководители поняли, что Меньшов прав - резать фильм нельзя. Но и оставить как было тоже нельзя, как же быть?

В итоге материал вернули режиссёру, и по настоянию Ермаша Меньшов всё же убрал эпизод с пивом. Эпизод, надо сказать, шедевральный. После Василия и дяди Мити на пристани остались шесть кружек пива. И к этому пенному сокровищу подобрался тощенький мужичок, который отработанными движениями опрокинул в себя весь объём пенного. И это был вовсе не актёр.

Исполнителя эпизодической роли нашли среди местных, поскольку требовался особый навык и практика: с таким объёмом неподготовленный человек непринуждённо не справился бы. Неизвестный актёр изящно опустошил все шесть кружек с первого дубля, но в фильм попал только первый глоток.

На этом маразм с принятием фильма не закончился.

К сожалению, под раздачу попали и другие не менее достойные «алкогольные» эпизоды. Так, актёр Александр Михайлов в одном из интервью с горечью вспоминал: «Семь сцен было вырезано! Очень смешных! Если бы сейчас вернуть их, получилась бы двухсерийная полнометражная картина. Вы бы сейчас просто от хохота лежали, если бы посмотрели её...»

Речь, конечно, о сцене «Сон Кузякина». Василий увидел у дочери в руках журнал, на обложке которого мужчина попивал коктейль через трубочку. Герой настраивается попробовать этот напиток и оказывается в баре с вожделенным напитком в руках, видит перед собой танцующую Раису Захаровну. А потом появляется и вся семья Василия.

Ещё один интересный вырезанный эпизод - Василий видит, как пастух мчится в неизвестном направлении, обгоняя собственное стадо. А на вопрос, куда он так спешит, отвечает, что привезли пиво, и надо бежать быстрее, пока не раскупили.

При выплате постановочных с Меньшова удержали 10% от суммы, а с директора удержали 25%. Да ещё и объяснительную потребовали - почему фильм так долго не выпускали. Директору картины пришлось объяснять, что причина перерасхода и опоздания сдачи фильма заключалась в «непринципиальной позиции руководства студии». Но переделки, потрепавшие столько нервов Владимиру Меньшову, не сделали прокатную судьбу картины лучше.

Фильму оскароносного режиссёра  в итоге дали вторую категорию. Фильм показал отличные сборы, но чиновники упёрлись и не стали повышать категорию и, следовательно, количество залов.

На скромном фестивале комедий в Испании картина одержала безоговорочную победу. На более значимые она, увы, не попала. Хотя точно смогла бы получить признание и награды в Венеции или Каннах. Впрочем, главным показателем признания стала любовь зрителей: в общей сложности фильм посмотрело 45 млн человек. И это не предел, ведь с каждым годом у этой вечной истории появляются новые поклонники.