2040
10
27 января 1944 года была снята блокада Ленинграда. Мы решили напомнить читателями, как жители героического города боролись не только за жизни, но и за то, что отличает человека от животного — за свою культуру…
После освобождения города дворцы и музеи, Петергоф и Царское село — все превратилось в развалины. Картины, статуи, мебель были либо уничтожены, либо вывезены в Германию, как, например, знаменитая Янтарная комната.
После освобождения города дворцы и музеи, Петергоф и Царское село — все превратилось в развалины. Картины, статуи, мебель были либо уничтожены, либо вывезены в Германию, как, например, знаменитая Янтарная комната.
В первый день войны все работники Эрмитажа были вызваны в музей. Началась круглосуточная кропотливая работа — необходимо было упаковать экспонаты для транспортировки в Свердловск. Сотрудники Эрмитажа, технические служащие, охрана — все принимали участие в упаковке, но этого было не достаточно. Со второго дня на помощь пришли сотни ленинградцев, которые любили Эрмитаж… Благодаря им уже в июле двумя эшелонами было эвакуировано 1 миллион 118 тысяч экспонатов.
Во время эвакуации экспонатов было принято решение оставить рамы на своих местах. И по пустым залам музея, где еще недавно были великие картины, сотрудники Эрмитажа водили самые настоящие экскурсии.
«Это было весной, где-то в конце апреля сорок второго года. В данном случае это были курсы младших лейтенантов. Курсанты помогли нам вытащить великолепную ценную мебель, которая оказалась под водой… А потом я взял этих ребят из Сибири и повел по Эрмитажу, по пустым рамам. Это была самая удивительная экскурсия в моей жизни. И пустые рамы, оказывается, впечатляют».
Павел Филиппович Губчевский, научный сотрудник Эрмитажа
«Это было весной, где-то в конце апреля сорок второго года. В данном случае это были курсы младших лейтенантов. Курсанты помогли нам вытащить великолепную ценную мебель, которая оказалась под водой… А потом я взял этих ребят из Сибири и повел по Эрмитажу, по пустым рамам. Это была самая удивительная экскурсия в моей жизни. И пустые рамы, оказывается, впечатляют».
Павел Филиппович Губчевский, научный сотрудник Эрмитажа
×
«Книжки я жег собственноручно, причем я их старался как-то отбирать, сначала что похуже. Сначала всякую ерунду — то, чего я даже до войны не видел. За стеллажом оказалось много всякой ерунды — какие-то брошюры, инструкции по техническим вопросам, случайно, видно, попавшие. Потом начал с наименее интересных для меня — журнал „Вестник Европы“, что-то еще было. Потом спалили сначала, по-моему, немецких классиков. Потом уже Шекспира я спалил. Пушкина я спалил. Вот и не помню чье издание. По-моему, марксовское, синее с золотом. Толстого — знаменитый многотомник, серо-зеленая такая обложка, и медальон в уголке вклеен металлический».
Владимир Рудольфович Ден, житель блокадного Ленинграда
Владимир Рудольфович Ден, житель блокадного Ленинграда
Архитектурные доминанты Ленинграда в блокадные годы служили главным ориентиром для вражеских бомбежек. Для дезориентации врага необходимо было замаскировать знаменитые шпили. Такая задача легла на плечи четырех молодых альпинистов. Шпиль Петропавловского собора и купол Исаакиевского вместе со звонницами было решено покрыть серо-голубой масляной краской. Она хорошо сливается с осенним мглистым ленинградским небом и надежно закрывает эти объекты.
Однако масляную краску можно было использовать не на всех доминантах, это уничтожило бы хрупкую позолоту. И для шпилей сшили специальные чехлы. Так, для того чтобы укрыть «иглу» Адмиралтейства, потребовалась «юбка», которая весила полтонны. Ее пришлось надевать при помощи воздушного шара. Работая в сорокаградусные морозы, по ночам, обстреливаемые немцами, альпинисты сумели «спрятать» объекты от врага.
Однако масляную краску можно было использовать не на всех доминантах, это уничтожило бы хрупкую позолоту. И для шпилей сшили специальные чехлы. Так, для того чтобы укрыть «иглу» Адмиралтейства, потребовалась «юбка», которая весила полтонны. Ее пришлось надевать при помощи воздушного шара. Работая в сорокаградусные морозы, по ночам, обстреливаемые немцами, альпинисты сумели «спрятать» объекты от врага.
Существует легенда, объясняющая, как самый известный собор города остался целым и невредимым. В начале войны началась спешная эвакуация художественных ценностей из дворцов Павловска, Пушкина, Петергофа, Гатчины и Ломоносова в глубь страны. Однако все вывезти не успели. Необходимо было найти надежное хранилище для картин, скульптур, мебели, фарфора, книг и многочисленных музейных архивов. Но решить, куда можно надежно спрятать столь важные экспонаты, никак не могли.
Как повествует легенда, по предложению бывшего артиллерийского офицера было решено создать центральное хранилище в подвалах Исаакиевского собора — самого высокого здания в городе. Расчет офицера был такой: немцы, начав обстрел Ленинграда, воспользуются куполом собора как ориентиром и постараются сохранить эту наиболее высокую точку города для пристрелки. Так, все девятьсот дней блокады музейные сокровища пролежали в этом, как оказалось, надежном убежище и ни разу не подверглись прямому артобстрелу.
Как повествует легенда, по предложению бывшего артиллерийского офицера было решено создать центральное хранилище в подвалах Исаакиевского собора — самого высокого здания в городе. Расчет офицера был такой: немцы, начав обстрел Ленинграда, воспользуются куполом собора как ориентиром и постараются сохранить эту наиболее высокую точку города для пристрелки. Так, все девятьсот дней блокады музейные сокровища пролежали в этом, как оказалось, надежном убежище и ни разу не подверглись прямому артобстрелу.
Первый год блокады унес сотни тысяч жизней ленинградцев. Чтобы не умереть от голода, блокадники стали разбивать огороды прямо на улицах осажденного города. Посевами покрылись пустыри, сады, стадионы, парки и скверы, откосы рек и каналов. Огород был разбит даже на Исаакиевской площади — там выращивали капусту, а на площади Декабристов — картошку. В Летнем саду на грядках росли белокочанная и цветная капуста, морковь, свекла, картофель и укроп.
Владельцам подсобных хозяйств власти города оказывали поддержку — раздавали рассаду и помогали рационально ее использовать, предоставляли инвентарь и удобрения.
Первый урожай помог тысячам блокадников пережить следующую зиму. А уже в 1943 году почти каждая семья в Ленинграде обрабатывала свой или коллективный огород.
«В 1942 и 1943 годах их засевали одним турнепсом. Весной 1944 года посадили куски картофельной кожуры с глазками. Хоть и небольшой, но получился урожай картофеля. Потом появилась картошка сорта „берлиха“, красная, с желтой мякотью, необыкновенно вкусная».
Вера Егорова
«Овощей хватало не только поесть в свежем виде, но и запасти на зиму. В ванной комнате появились десятилитровые бутыли с маринованной свеклой и морковью».
Эльвира Михайлова
Владельцам подсобных хозяйств власти города оказывали поддержку — раздавали рассаду и помогали рационально ее использовать, предоставляли инвентарь и удобрения.
Первый урожай помог тысячам блокадников пережить следующую зиму. А уже в 1943 году почти каждая семья в Ленинграде обрабатывала свой или коллективный огород.
«В 1942 и 1943 годах их засевали одним турнепсом. Весной 1944 года посадили куски картофельной кожуры с глазками. Хоть и небольшой, но получился урожай картофеля. Потом появилась картошка сорта „берлиха“, красная, с желтой мякотью, необыкновенно вкусная».
Вера Егорова
«Овощей хватало не только поесть в свежем виде, но и запасти на зиму. В ванной комнате появились десятилитровые бутыли с маринованной свеклой и морковью».
Эльвира Михайлова
После прорыва блокады Ленинграда 18 января 1943 года, появилась возможность построить железную дорогу, которая связала бы осажденный город с Большой землей. Трасса, вошедшая в историю как Дорога Победы, была проложена всего за 17 дней.
Задача по ее возведению была архисложной. Во-первых, болотистая и пересеченная местность была очень неудобной для строительства стальной магистрали. Во-вторых, отсутствие дорог осложняло доставку необходимых материалов. В-третьих, торфяники находились в непосредственной близости с линией фронта — в 5–6, а местами в 3–4 километра. Работа велась под постоянными артиллерийскими и минометными обстрелами.
Ежедневно рабочие рисковали жизнью, вновь возводя то, что было разрушено неприятелем, и двигались вперед. В условиях суровой зимы строители таскали тяжелые мешки с грунтом, рубили деревья, изготавливали шпалы и рельсы.
К 5 февраля дорога была готова, и уже 7 февраля ленинградцы на Финляндском вокзале с ликованием встретили первый поезд с продовольствием.
По железной Дороге Победы в Ленинград доставлялись продукты, топливо, боеприпасы, а из него уходили грузы для фронта и эвакуировались люди.
За перевозки приходилось платить высокую цену. Немцы, засевшие на Синявинских высотах, постоянно обстреливали поезда из пушек и минометов. Гибель машинистов, уничтожение груза, разрушения железнодорожного полотна были обычным делом. Для конспирации составы двигались только ночью, а чтобы обеспечить город всем необходимым, следовали один за другим. Железнодорожники называли трассу «Дорогой смерти».
Дорога Победы сыграла важнейшую роль в снятии блокады Ленинграда через год.
Задача по ее возведению была архисложной. Во-первых, болотистая и пересеченная местность была очень неудобной для строительства стальной магистрали. Во-вторых, отсутствие дорог осложняло доставку необходимых материалов. В-третьих, торфяники находились в непосредственной близости с линией фронта — в 5–6, а местами в 3–4 километра. Работа велась под постоянными артиллерийскими и минометными обстрелами.
Ежедневно рабочие рисковали жизнью, вновь возводя то, что было разрушено неприятелем, и двигались вперед. В условиях суровой зимы строители таскали тяжелые мешки с грунтом, рубили деревья, изготавливали шпалы и рельсы.
К 5 февраля дорога была готова, и уже 7 февраля ленинградцы на Финляндском вокзале с ликованием встретили первый поезд с продовольствием.
По железной Дороге Победы в Ленинград доставлялись продукты, топливо, боеприпасы, а из него уходили грузы для фронта и эвакуировались люди.
За перевозки приходилось платить высокую цену. Немцы, засевшие на Синявинских высотах, постоянно обстреливали поезда из пушек и минометов. Гибель машинистов, уничтожение груза, разрушения железнодорожного полотна были обычным делом. Для конспирации составы двигались только ночью, а чтобы обеспечить город всем необходимым, следовали один за другим. Железнодорожники называли трассу «Дорогой смерти».
Дорога Победы сыграла важнейшую роль в снятии блокады Ленинграда через год.
Симфония Шостаковича
9 августа 1942 года, в блокадном городе была исполнена Седьмая симфония до мажор Дмитрия Шостаковича, позже названная «Ленинградской».
За год до этого, в сентябре 41-го, композитор выступил на ленинградском радио. Фашистские самолеты бомбили город, и Шостакович говорил под разрывы бомб и грохот зенитных орудий:
«Час тому назад я закончил партитуру двух частей большого симфонического сочинения. Если это сочинение мне удастся написать хорошо, удастся закончить третью и четвертую части, то тогда можно будет назвать это сочинение Седьмой симфонией. Для чего я сообщаю об этом? Для того, чтобы радиослушатели, которые слушают меня сейчас, знали, что жизнь нашего города идет нормально. Все мы несем сейчас свою боевую вахту…»
Работа над этой симфонией началась в самом начале войны. С первых ее дней Шостакович, как и многие его земляки, стал трудиться для фронта. Он рыл окопы, дежурил по ночам во время воздушных тревог. В октябре композитор вместе с семьей был эвакуирован в Куйбышев, где закончил свою симфонию 27 декабря 1941 года.
Исполненное в осажденном Ленинграде, новое произведение Шостаковича потрясло слушателей — многие из них плакали, не скрывая слез. Великая музыка сумела выразить то, что объединяло людей в то трудное время: веру в победу, жертвенность, безграничную любовь к своему городу и стране. Во время исполнения симфония транслировалась по радио, а также по громкоговорителям. Ее слышали не только жители города, но и осаждавшие его немецкие войска.
Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича стала одним из ярких символов сопротивления ленинградцев фашистской агрессии.
9 августа 1942 года, в блокадном городе была исполнена Седьмая симфония до мажор Дмитрия Шостаковича, позже названная «Ленинградской».
За год до этого, в сентябре 41-го, композитор выступил на ленинградском радио. Фашистские самолеты бомбили город, и Шостакович говорил под разрывы бомб и грохот зенитных орудий:
«Час тому назад я закончил партитуру двух частей большого симфонического сочинения. Если это сочинение мне удастся написать хорошо, удастся закончить третью и четвертую части, то тогда можно будет назвать это сочинение Седьмой симфонией. Для чего я сообщаю об этом? Для того, чтобы радиослушатели, которые слушают меня сейчас, знали, что жизнь нашего города идет нормально. Все мы несем сейчас свою боевую вахту…»
Работа над этой симфонией началась в самом начале войны. С первых ее дней Шостакович, как и многие его земляки, стал трудиться для фронта. Он рыл окопы, дежурил по ночам во время воздушных тревог. В октябре композитор вместе с семьей был эвакуирован в Куйбышев, где закончил свою симфонию 27 декабря 1941 года.
Исполненное в осажденном Ленинграде, новое произведение Шостаковича потрясло слушателей — многие из них плакали, не скрывая слез. Великая музыка сумела выразить то, что объединяло людей в то трудное время: веру в победу, жертвенность, безграничную любовь к своему городу и стране. Во время исполнения симфония транслировалась по радио, а также по громкоговорителям. Ее слышали не только жители города, но и осаждавшие его немецкие войска.
Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича стала одним из ярких символов сопротивления ленинградцев фашистской агрессии.
Для оповещения ленинградцев о вражеских атаках на улицах города было установлено 1500 громкоговорителей. Кроме того, сообщения транслировались через городскую радиосеть. Сигналом тревоги стал звук метронома: его быстрый ритм означал начало воздушной атаки, медленный — отбой.
Радиовещание в блокадном Ленинграде было круглосуточным. В городе действовало распоряжение, запрещающее отключать радиоприемники в домах. По радио дикторы рассказывали о ситуации в городе. Когда прекращалось вещание радиопередач, стук метронома все равно продолжал транслироваться в эфире. Его называли живым биением сердца Ленинграда.
Радиовещание в блокадном Ленинграде было круглосуточным. В городе действовало распоряжение, запрещающее отключать радиоприемники в домах. По радио дикторы рассказывали о ситуации в городе. Когда прекращалось вещание радиопередач, стук метронома все равно продолжал транслироваться в эфире. Его называли живым биением сердца Ленинграда.
До войны в Ленинградском зоопарке жило больше 160 зверей и птиц. К началу сентября 1941-го, когда город полностью окружили, из него успели эвакуировать в Казань около половины животных. Вывезли белых медведей, носорога, тигров, пантер и других.
В зоопарке остались бизоны, олени, слониха, бегемоты, медвежата, лисята, тигрята, тюлень, два ослика, обезьяны, страусы, черный гриф и множество мелких животных. Немало питомцев гибло от бомбежек, холода и голода. Например, жертвами авиаударов стали любимица ленинградцев — слониха Бетти, олени, медвежата, тигрята.
Но работники зоосада и жители осажденного города прикладывали все усилия, чтобы спасти зверушек, и чтобы зоопарк продолжал работать, показывая, что и сам Ленинград живет.
Кормили животных овощами с огорода, который разбили прямо на территории зоопарка. Там выращивали капусту, картофель, овес, брюкву. На городских газонах косили траву. Осенью собирали рябину и желуди.
Особенно повезло бегемотихе Красавице, которая выжила и умерла от старости только в 1951 году. Все благодаря тому, что в блокаду за животным ухаживала ленинградка Евдокия Дашина — она кормила, поливала бегемотиху, шкура которой без купания трескалась, и смазывала ее раны килограммами мази.
Также были сохранены медведь Гришка, антилопа-нильгау Маяк, черный гриф Верочка и многие другие блокадные животные и птицы.
Удивительный факт: за всю блокаду зоопарк закрылся лишь однажды — зимой 1941–42 годов. В остальное время он принимал жителей осажденного города. Также все блокадные годы в зоосаде работал театр зверей.
В зоопарке остались бизоны, олени, слониха, бегемоты, медвежата, лисята, тигрята, тюлень, два ослика, обезьяны, страусы, черный гриф и множество мелких животных. Немало питомцев гибло от бомбежек, холода и голода. Например, жертвами авиаударов стали любимица ленинградцев — слониха Бетти, олени, медвежата, тигрята.
Но работники зоосада и жители осажденного города прикладывали все усилия, чтобы спасти зверушек, и чтобы зоопарк продолжал работать, показывая, что и сам Ленинград живет.
Кормили животных овощами с огорода, который разбили прямо на территории зоопарка. Там выращивали капусту, картофель, овес, брюкву. На городских газонах косили траву. Осенью собирали рябину и желуди.
Особенно повезло бегемотихе Красавице, которая выжила и умерла от старости только в 1951 году. Все благодаря тому, что в блокаду за животным ухаживала ленинградка Евдокия Дашина — она кормила, поливала бегемотиху, шкура которой без купания трескалась, и смазывала ее раны килограммами мази.
Также были сохранены медведь Гришка, антилопа-нильгау Маяк, черный гриф Верочка и многие другие блокадные животные и птицы.
Удивительный факт: за всю блокаду зоопарк закрылся лишь однажды — зимой 1941–42 годов. В остальное время он принимал жителей осажденного города. Также все блокадные годы в зоосаде работал театр зверей.
Источник:
Ссылки по теме:
- Архивные фотографии и документы жителей села Кривополянье
- Самые необычное оружие Второй мировой войны
- Ленинград 1944 / Санкт-Петербург 2014
- Вспоминая блокадный Ленинград
- Экскурсия по лагерям реконструкторов Второй мировой войны
