Кто развязал гражданскую войну?

Но, постепенно, все больше историков возвращаются к мысли, что гражданская война в Россию была привнесена извне и без иностранной интервенции быстро бы закончилась.

«В абсолютном большинстве местностей нашей огромной страны в ходе двух революций 1917 года власть дважды поменялась мирным путём. И если бы не иностранное вмешательство, большинство настрадавшихся за годы Первой мировой войны и жаждавших мира граждан России, возможно, умиротворило бы агрессивное меньшинство и разрешило внутренние противоречия мирно, без широкомасштабной братоубийственной бойни. Мятежом Чехословацкого корпуса, активной поддержкой и финансированием агрессивного российского контрреволюционного меньшинства державы Антанты создали у него иллюзию возможности с иностранной помощью навязать свою волю народу России и вызвали широкомасштабную Гражданскую войну. Это доказывают признания белогвардейцев-эмигрантов:

«Не будь их, чехов, мы бы смирились с положением и не начинали бы борьбу, не будучи уверенными в успехе».

Главноуправляющий делами Колчака Г.К. Гинс утверждал, что началом Гражданской войны Россия «обязана чешскому выступлению в конце мая 1918 года». Генерал-лейтенант А.И. Деникин свидетельствовал:

«Главный толчок к ней дало выступление чехословаков… Их выступление сыграло чрезвычайно важную роль в истории развития противобольшевистского движения».

Объективную оценку роли Чехословацкого корпуса дал бывший меньшевик, министр труда в правительстве Комуча, позднее — выдающийся советский дипломат, публицист, доктор исторических наук, академик АН СССР И.М. Майский:

«Вмешательство чехов в российскую революцию… последствия его оказались… поистине роковыми. Не вмешайся чехословаки в нашу борьбу, не возник бы Комитет членов Учредительного собрания и на плечах последнего не пришёл бы к власти адмирал Колчак. Ибо силы самой русской контрреволюции были совершенно ничтожны. А не укрепись Колчак, не могли бы так широко развернуть свои операции ни Деникин, ни Юденич, ни Миллер.

Гражданская война никогда не приняла бы таких ожесточённых форм и таких грандиозных размеров, какими они ознаменовались: возможно даже, что не было бы и Гражданской войны в подлинном смысле этого слова. Весьма вероятно, что дело ограничилось бы лишь небольшими местными восстаниями контрреволюционного характера, с которыми советская власть справилась бы без большого труда. Словом, весь ход событий изменился бы. Вот почему, оценивая историческое значение вмешательства чехословаков в судьбы российской революции, трудно найти достаточно резкие слова для характеристики той чёрной и предательской роли, которую они сыграли».

Это вмешательство не только привело к широкомасштабной Гражданской войне. Её ожесточение повлияло на послевоенные внутриполитические процессы. Без братоубийственной бойни в России сложились бы иные, более демократичные реалии и атмосфера в обществе, развитие страны и жизнь нашего народа были бы более благополучными.

Цели нанимателей и заказчиков мятежа Чехословацкого корпуса разоблачили не только те, кто сражался с интервентами, но даже А.В. Колчак:

«Я считал, что эта интервенция… закончится оккупацией… я не мог относиться сочувственно к этой интервенции ввиду позорного отношения к нашим войскам и унизительного положения всех русских людей и властей… цель и характер интервенции носили глубоко оскорбительный характер: это не было помощью России… Вся интервенция мне представлялась в форме установления чужого влияния…».

Это была развязанная мятежом Чехословацкого корпуса агрессивная преступная война против всей России — и красных, и белых, и всех не примкнувших к ним россиян, против независимости нашей страны, за её порабощение и превращение в сателлита, покорного Западу.

Это эпизод многовекового крестового похода Запада против России, продолжающегося в наши дни санкционным давлением и созданием военных угроз нашей стране, активной информационной войной«.

Бронепоезд чехословаков в Сибири

*

«Легионеры создали в России Воинскую сберкассу (Воинский сбербанк — Vojenská spořitelna), затем — акционерное общество «Банк чехословацких легионов» (Banka československých legií, Legionbanka, Legiobanka — Легиобанк). Этот центр бизнеса чехословацких войск в России занимался торгово-финансовыми операциями с сырьём, металлами, ценностями, разнообразными товарами и их отправкой в Чехословакию, а впоследствии стал одним из крупнейших банков в республике. Он обзавёлся отделениями во Владивостоке, Харбине, Токио, Шанхае, Маниле, Сингапуре, Триесте, Праге и создал организацию Centrokomise (Центрокомиссия, менявшая названия, последнее — Чехословацкая центральная экономическая комиссия) с филиалами по миру, торговавшую добычей легионеров, продукцией фабрик, заводов и шахт на Транссибе. Ей подчинялись многочисленные легионерские кооперативы.

Опираясь на военную силу, чехословаки подчинили себе транспорт на Урале и в Западной Сибири, создали в сентябре 1918 года на станции Челябинск транспортное отделение своих войск. Оно руководило чехословацкими станционными командирами, взяло на себя управление железнодорожными мастерскими и регулирование выдачи разрешений на перевозки. Чехословаки захватили огромное количество паровозов и свыше 20 тыс. вагонов под жильё и свою добычу, «что сразу привело к расстройству транспорта… Один вагон приходился, примерно, на двух чехов… такое количество подвижного состава им было необходимо для провоза и хранения взятой с бедной России контрибуции, а никак не для нужд прокормления корпуса и боевой службы».

С провозглашением чехословацкого государства заочно избранный президентом Т. Масарик и министр иностранных дел Э. Бенеш дали указание командованию корпуса собирать и отправлять на родину товары и ценности, сырьё, зерно, цветные и драгоценные металлы, дерево, меха, кожи, каучук, шерсть и др.

Проще говоря, грабить Россию. И чехословаки, контролируя Транссиб с его грузопотоками, городами и сёлами, набивали тысячи товарняков русским добром. Торговали им, а предназначенное для отправки в Чехословакию складировали во Владивостоке. По свидетельству колчаковского генерал-лейтенанта А.П. Будберга, таскали «за собой около 600 гружёных вагонов, очень тщательно охраняемых», которые были «наполнены машинами, станками, ценными металлами, картинами, разной ценной мебелью и утварью и прочим добром, собранным на Урале и в Сибири».

И вот тоже цитата:

«Обменяв Колчака и остаток золотого запаса России на беспрепятственный проезд во Владивосток, «чехи перед отъездом из Иркутска захватили наличную кассу казначейства и клише экспедиции заготовления государственных бумаг — для печатания денежных знаков. Купюры эти они начали усиленно печатать в пути и во Владивостоке». То есть занялись фальшивомонетничеством. Да ещё конфисковали в иркутском казначействе значительную партию бумажных денежных знаков в несколько десятков пудов, а также «200-рублёвые выигрышные займы и на 5000 рублей казначейские обязательства. Большое количество этих знаков попало на харбинский денежный рынок» и «вызвало панику на местной бирже».

Выгодоприобретатель известен и Константинов предлагает выдвинуть к Чехии и Франции (частью армии которой белочехи являлись) счет:

«Чехословаки сбывали китайцам оружие. Продали даже бронепоезда. И на прощание устроили масштабные распродажи во Владивостоке, Иркутске, Харбине. Только лошадей продали 12 тыс. А во Владивостоке — 235 вагонов всякого добра, выручив около 3 млрд рублей. Огромные барыши рекой текли в Легиобанк. Тайны этого бизнеса — источники и объёмы товаров, а главное — прибыли Легиобанка не раскрыты. В том числе самая большая из тайн — связь с Легиобанком внезапного трёхкратного скачка золотого запаса Чехословакии — с 6 тонн, доставшихся ей от Австро-Венгерской империи, до 18 тонн».