Террористическая Фемида Холокоста

в крайнем случае – в Москве, что они уж никак не повлияют на жизнь российских семей в Вологде, Магадане и Перми. Что «теории заговоров» придуманы от безделья и скуки, а власть в их Елшанке ограничена решением коммунальных, бытовых и социальных проблем жителей. Что скорее инопланетяне высадятся на площади у клуба в районном центре, чем «мировая закулиса» придет в их провинциальный городок и ради достижения своих мировых целей начнет оптом и в розницу покупать за хрустящие доллары представителей местной власти.

Обычно в таких случаях прозрение наступает слишком поздно, а в случае с нашей страной, Россией, частенько и кроваво. При современном развитии коммуникаций мировые проблемы уже находятся в каждой квартире города и в каждом доме деревни. И пока умы россиян занимают различными «Домами-2» и телевизионным ток-шоу базарной направленности, в каждом городе происходят настолько глобальные процессы, что уже в ближайшем будущем они будут способны вторгнуться во все сферы жизни и самости россиян - от их работы и досуга, до свободы, права на свое мнение, свою историю, свои мысли, воспитание своих детей.

Один из таких процессов сейчас происходит в Перми. Федеральные СМИ обходят полным молчанием судебный процесс, результаты которого могут отразиться на каждом россиянине и законодательно лишить нас конституционных прав на собственное мнение и собственные мысли. Как я писал в статье «Темная сторона Холокоста», в Перми по заявлению некоего гражданина Владимира Клейнера, имеющего два гражданства, Израиля и России (не путать с двойным гражданством), за перепост статьи писателя Антона Благина «Евреи! Верните немцам деньги за мошенничество с "Holocaust six millions jews"!» и комментарии под ним, вносящие сомнение в численности 6 миллионов жертв Холокоста, попытались привлечь к уголовной ответственности правозащитника Романа Юшкова. Так как статьи за отрицание Холокоста в России нет, Романа попытались осудить по статье 354.1 УК РФ «Реабилитация нацизма».

Это судебное заседание всколыхнуло всю Россию, сотни простых граждан в знак солидарности с Романом повторили его «преступление» и перепостили на своих страничках в соцсетях эту статью. Внес свой небольшой вклад и я: материалы некоторых моих статей были включены в экспертное Заключение профессора-историка Михаила Суслова по этому уголовному делу. И хотя судья Олег Ахматов ожидаемо принял решение не оглашать его присяжным, но к материалам дела был вынужден приобщить. Большинством голосов присяжные по статье «Реабилитация нацизма» Юшкова полностью оправдали. И если ранее израильская пресса и еврейские общественные организации в России были в предвкушении от создания в России прецедента, напрямую угрожая «антисемитам» всяческими карами, то после приговора по украинскому сценарию попытались «зраду» превратить в «перемогу». Пластинка резко сменилась и зазвучали слова о том, что в отличие от англо-саксонского право в России не прецедентное, и это решение ровно ничего не значит.

Присяжные, простые россияне, не смотря на многочисленные юридические тонкости и крючкотворство, на явное предубеждение суда, лишившего их законного права на ознакомление со всеми материалами дела и ограничившего обвиняемого на право собственной защиты, возможно, на интуитивном и генетическом уровне пришли к выводу, что нельзя лишать человека права думать, исследовать, критиковать и высказывать свое мнение. Потому что это эти права дал ему не какой-то судья, прокурор, временный закон или воля чиновника, а Создатель, которого нельзя обмануть, запугать или подкупить.

Казалось бы – воля присяжных, выразившаяся в вердикте, должна быть исполнена, а приговор, вынесенный по вердикту – окончательным. Словарь латинских юридических терминов определяет словосочетание vere dictum, как «истинно сказанное». Как правило, под словосочетанием «окончательный вердикт» понимается нечто нерушимое, другими словами, это истина в последней инстанции. Если рассматривать этот термин в судебной практике, то он может быть и не окончательным. Но это происходит лишь в том случае, когда судья предлагает присяжным (по каким-либо причинам) внести уточнения в вопросный лист и вынести свой вердикт снова. Такое право у председательствующего судьи есть, и оно регулируется определенными императивными предписаниями действующего процессуального законодательства. Судья Олег Ахматов этим правом не воспользовался и вынес на основании вердикта присяжных окончательный приговор.

Казалось бы, все, точка, правосудие восторжествовало. Но для некоторых «граждан» и неграждан, считающих присяжных этаким тупым быдлом, закон – что дышло. Они считают, что раз народ возвел их на высокие должности защищать Закон, то они теперь над Законом и могут изменять и трактовать его по собственному усмотрению, а простые русские люди, присяжные, люди настолько глупые и недалекие, что их мнением и волей можно легко манипулировать.

Прокуратура Пермского края после вынесения окончательного вердикта подала в Верховный Суд РФ апелляционное представление на вердикт, утверждая, что подсудимый доносил до присяжных вредную для них информацию. В своём апелляционном представлении прокуратура подчёркивает, что Юшков злоупотребил своими правами, обращаясь в судебном заседании к присяжным, а также задавал главному свидетелю обвинения Владимиру Клейнеру недопустимые вопросы, «порочащие показания данного свидетеля». В частности, Юшков требовал от Клейнера подтвердить факт его израильского гражданства, цитировал очевидно русофобские высказывания Клейнера в социальных сетях, а также просил Владимира Варленовича сообщить суду, сколько русских, белорусов, татар и представителей других народов погибло во время войны.

Мне одному эти основания кажутся абсурдными? Ведь суд как раз и предназначен для того, чтобы исследовав все обстоятельства и доказательства по делу, вынести справедливое законное решение. А не только те, которые субъективно считают «правильными» или «неправильными» отдельные равноправные участники процесса. Суд не предназначен для того, чтобы отфильтровывать информацию в нужном отдельным участникам направлении и трактовать факты исходя из их субъективного мнения. Решение выносят простые незаинтересованные граждане, присяжные, они – самостоятельные и дееспособные люди, именно исходя из этого, они и были выбраны присяжными. Признавая присяжных недееспособными, Прокуратура сама оскорбляет граждан России и лишает их законных конституционных прав, признавая их людьми второго сорта.

Возникает элементарный вопрос: неужели в Перми нет других проблем, кроме как признать сомнение в численности жертв Холокоста преступлением, а людей, их высказывающих, посадить в тюрьму? Неужели в Перми наступило благоденствие, когда полностью отсутствует преступность, убийства, грабежи, кражи, коррупция, злоупотребления служебным положением и разворовывание бюджетных средств? Или пермские прокуроры ездят на работу на трамваях и троллейбусах, живут в однокомнатных хрущевках, а отпуска проводят на грядках своих дач или в ведомственных санаториях за Полярным кругом?

Отдельные должностные лица Прокуратуры Пермского края, а скорее бенефициары идеи введения в России уголовной ответственности за малейшее сомнение в численности жертв Холокоста и полного запрета на исторические и документальные исследования в этой области, требуют отмены окончательного вердикта и нового процесса с новым составом присяжных. В случае если и новый состав также вынесет оправдательный приговор, этот прецедент будет повторен вновь и вновь, пока запуганные и специально подобранные присяжные не вынесут вердикт, основанный не на Законе, а на желании отдельных граждан и должностных лиц.

А чтобы будущие присяжные даже и не думали о выражении собственного мнения, уже запущена машина дискредитации, запугивания и угроз в отношении участников предыдущего процесса со стороны защиты. Как сообщило информационное агентство «Перископ», известный пермский историк, доктор исторических наук Михаил Суслов, давший оправдательное экспертное заключение по судебному делу об отрицании еврейского холокоста, уволен из Пермского государственного национального исследовательского университета (ПГНИУ). С заслуженным человеком, почетным работником высшего профессионального образования РФ, дважды лауреатом ПГНИУ по науке, автором более 500 публикаций, включая 12 монографий по истории и общественно-политической тематике, в том числе по истории войн и национальных конфликтов, членом Координационного совета Администрации Пермской области по управлению национальными процессами, на протяжении 20 лет заведовавшим кафедрой на историко-политологическом факультете ПГНИУ внезапно был расторгнут контракт, срок которого истекает лишь в июне 2019 года.

А теперь представьте себе, что представители местных властей, в том числе и правоохранительных и надзорных органов могут сделать с любым простым человеком, будь то присяжный, свидетель или эксперт, если даже такого заслуженного человека лишают работы в нарушение закона одним телефонным звонком или беседой в «высоком кабинете»? И это только начало. С высокой долей вероятности можно высказать прогноз, что все присяжные, вынесшие оправдательное решение, в ближайшее время подвергнутся различного рода неприятностям и даже репрессиям – от бытовых и семейных до профессиональных и уголовных. Ведь для будущего состава присяжных и участников судебного процесса со стороны защиты должно быть предельно ясно – или ты выносишь «нужное» решение, или тебя и твою семью ждут крупные неприятности вплоть до уголовного преследования. Очень вероятным мотивом для преследования участников процесса может быть и банальная месть. Такие прецеденты уже неоднократно случались в истории России, правда, тогда участников процессов просто уничтожали. Надеюсь, до физического уничтожения в Перми ситуация не дойдет.

***

Чуть более 100 лет назад в сентябре 1913 года в Киеве начался знаменитый процесс по так называемому «делу Бейлиса». Менахема Менделя Бейлиса обвиняли в ритуальном убийстве 12-летнего ученика приготовительного класса Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского, совершенного 12 марта 1911 года. Подобно нынешнему, Пермскому, процесс по делу Бейлиса привлек со стороны защиты множество патриотических общественных организаций, граждан и даже членов Правительства. Деятельное участие в процессе принимал министр юстиции Иван Щегловитов. На процессе выступило множество экспертов с мировыми именами и свидетелей. В результате коллегия присяжных вынесла оправдательный вердикт. Согласно еврейской мифологии, процесс был выигран, однако многочисленные еврейские источники сознательно утаивают некоторые факты. Оправдательный приговор был вынесен лично Бейлису, причем голоса присяжных разделились поровну, что, однако, трактовалось в пользу обвиняемого. Само же убийство мальчика Андрея Ющинского было признано ритуальным, что повергло в бешенство всю мировую сионистскую еврейскую общественность.

Как и сейчас в Перми, судебное следствие в Киеве приняло настолько предвзятый характер, что местные следователи были отстранены от расследования и заменены на следователей из Санкт-Петербурга, которые в корне поменяли как ход расследования, статью, так и состав свидетелей. Это позволило перевести следствие в более-менее объективное русло.

Но самое ужасное началось после вынесения приговора. 26 января 1918 года, после того, как отряды Красной Гвардии заняли Киев, одним из первых решений новой власти было создание отрядов по отлову свидетелей и участников процесса по «делу Бейлиса». Словно, подобно нынешней Перми, в городе не было других проблем, кроме как жестокой мести за «неправильное» решение. Была создана следственная комиссия Верховного революционного трибунала, которая и занялась репрессиями. Как писал русский духовный писатель, публицист и историк Николай Дмитриевич Тальберг:

« «Делу Бейлиса» дан был ход, и доведено оно было до суда присяжных исключительно вследствие твердости и преданности закону министра юстиции. За это И.Г.Щегловитов попал под херем всемирного кагала. Херем этот он почувствовал уже в 1914-1915 годах, когда против него повела усиленную травлю вся либеральная «общественность», явно стремившаяся выжить его из состава правительства».

«Комитет защиты Бейлиса» опубликовал в еврейском сборнике в Париже статью адвоката Я.М. Маховера, в которой было написано:

«С удовлетворением сообщается… все заговорщики, инсценировавшие дело Бейлиса предстали перед революционной чрезвычайной комиссией и все были расстреляны в 1918 году»

Щегловитов был арестован, привезен в Москву и 5 сентября 1918 года публично расстрелян. Перед расстрелом Иван Григорьевич спокойно перекрестился и твердо сказал: «Рад умереть за Царя и Россию».

20 сентября 1918 года на берегу Валдайского озера на глазах своих малолетних детей был расстрелян выдающийся русский мыслитель-патриот, консервативный публицист, общественный деятель, один из идеологов русского национального движения, участник «дела Бейлиса» Михаил Осипович Меньшиков. Незадолго до расправы он написал: «...Они ищут не правды, а мести».

В 1919 году была расстреляна активный участник «дела Бейлиса», купчиха I гильдии, участник патриотических организаций Е.А.Полубояринова.

В феврале 1919 года в Киеве погиб эксперт по «делу Бейлиса», русский психиатр, публицист, профессор Киевского университета Святого Владимира, почётный член Киевской духовной академии Иван Алексеевич Сикорский.

11 июня 1919 года в Петербурге был расстрелян русский юрист, поэт и литературный критик Борис Владимирович Никольский. Петроградская ЧК выпустила Постановление, в котором говорилось:

«Гражданина Никольского, как убежденного организатора Союза Русского Народа, проникшего в военную организацию с целью шпионажа, — расстрелять; дело следствием прекратить и сдать в архив».

В своем Дневнике Зинаида Гипиус писала:

«Недавно расстреляли профессора Б. Никольского. Имущество его и великолепную библиотеку конфисковали. Остались - дочь 18 лет и сын 17-ти. На днях сына потребовали во «Всеобуч». Там ему сразу комиссар с хохотком объявил (шутники эти комиссары!): «А вызнаете, где тело вашего попашки? Мы его зверькам скормили!». Зверей Зоологического сада, ещё не подохших, кормят свежими трупами расстрелянных, благо Петропавловская крепость близко, - это всем известно»…

Трагичной оказалась и участь семьи Никольского. Супруга профессора, дочь известного издателя «Исторического вестника», пережив гибель мужа и сына, выбросилась из окна после третьего ареста дочери.

В апреле 1919 года в Калуге чекистами был арестован бывший обвинитель на Киевском процессе «дела Бейлиса» товарищ прокурора Санкт-Петербургской судебной палаты Оскар Юрьевич Виппер. В июле «худого до скелетности», «с землисто-серым лицом и потухшими глазами, ушедшими глубоко в глазницы», его доставили в Бутырскую тюрьму и посадили в камеру к представителям левых революционных партий. В камере состоялся такой разговор:

«В свое время обвиняли вы ни в чем не повинного Бейлиса. Теперь сами на скамье подсудимых».
«Это вас не касается!» - отчетливо и твердо сказал Виппер.
«Так твердо, - вспоминал один из сокамерников, - что я до сего времени помню твердость этих слов. Никакого раскаяния!»

20 сентября на процессе над Виппером председатель Революционного трибунала Н.В. Крыленко заявил: «...пусть же будет у нас одним Виппером меньше».

В 1919 году в Киеве ЧК схватила Веру Владимировну Чеберяк. Ее дети были самыми близкими друзьями Андрюши Ющинского и ценными свидетелями. Незадолго до суда детишки были отравлены, в чем еврейская общественность тут же обвинила мать, как и в случае смерти самого Ющинского. Чеберяк имела уголовное прошлое, однако на подкуп не пошла, из-за чего и поплатилась своей жизнью и жизнью своих детей. Присяжный поверенный Марголин предлагал ей деньги за то, чтобы она взяла вину на себя. Василий Васильевич Розанов, русский религиозный философ, литературный критик и публицист писал:

« «Вера Чеберячка» всё-таки не взяла 40 000 за покрытие Бейлиса и (жму ей издали руку...), - и даже потеряла двух детей, отравленных за сопротивление еврейской власти».

О судьбе Веры рассказал следователям белой армии следователь киевской ЧК Болеросов:

«Веру Чеберяк допрашивали все евреи-чекисты, начиная с Сорина. «Михайлов» (комендант ЧК Фаерман) над ней издевался, срывая с неё верхнее платье и ударяя дулом револьвера... Вера Чеберяк вела себя сверх-мужественно: «...от своих слов и сейчас не откажусь... Говорила на процессе я сама... Меня никто не учил и не подкупал»».

Чеберяк был казнена в помещении ГубЧК самим «Михайловым».

14 апреля 1921 года Президиум ВЧК постановил расстрелять организатора и руководителя Союза Русского Народа А.И. Дубровина. В служебной записке начальник Оперативного отдела ВЧК Борис Моисеевич Футорян писал: «...Всё еврейство всего земного шара будет, безусловно, благословлять этот расстрел».

В декабре 1919 года выходившая в Берлине русская газета «Призыв» писала:

«В бытность большевиков в Киеве, особому гонению со стороны чрезвычаек подвергались бывшие чины судебного ведомства киевской судебной палаты, которые служили во время слушания дела Бейлиса...
Обыкновенно прилагалось два вопроса:
- Служили в судебном ведомстве при Царском режиме?
- Да. Служил.
- Были в Киеве, когда разбиралось дело Бейлиса?
- Да. Но я был членом палаты по гражданскому отделению и никакого отношения к делу не имел.
- Это неважно... Уведите арестованного...
И в графе «постановили» отмечалось: «Применить высшую меру наказания».

Эти факты и многие другие подробно описаны в книге советского и российского журналиста, публициста, писателя, члена Союза журналистов СССР и Союза писателей России Сергея Фомина «Григорий Распутин: расследование. Наказание правдой».

***

Все эти зверства являлись банальной местью людям, которые по закону противостояли планам еврейской сионистской общественности и до конца отстаивали свою честь и правду. Что интересно, по «делу Бейлиса» никого не осудили, сам Бейлис был оправдан, был указан лишь ритуальный характер убийства. Но уже одно это вызвало такую жестокую нечеловечную реакцию. Нам пытались внушить, что Российская империя была «тюрьмой народов», «кровавый царизм» беспощадно уничтожал своих противников, а царское правосудие «отправляло на эшафот целые народы». Однако даже в случае с «делом Бейлиса» можно увидеть крайне гуманную и даже либеральную систему российского правосудия. При общем количестве террористических актов против госслужащих и общественных деятелей в более чем 17 000 в период 1905-1913 года число исполненных смертных приговоров, включая военно-полевые суды, было необычайно низко – менее 3000.

Мало того, юридические законы царской России были настолько «либеральны», что таких норм и в современности нет ни у одного государства. Немногие юристы, судьи, адвокаты и прокуроры знают, что в середине 19 века приговоры в России постановлялись на основании так называемых «формальных доказательств», которые требовали «прямых» улик - собственного признания, поличного, показаний свидетелей-очевидцев преступления. Причем именно свидетелей, а не сообвиняемых. Если такие «формальные» и «прямые» доказательства отсутствовали, то постановление обвинительного приговора чрезвычайно затруднялось, ибо одного внутреннего убеждения в виновности, как сейчас у присяжных, было мало. Надлежало подкрепить его рядом формальных доводов. Одновременно в законе указывался и весьма благовидный выход - «оставление в подозрении».

К примеру, на знаменитом саратовском процессе о ритуальных убийствах мальчиков 1854-1856 годов, главные организаторы Ицка Берлински, Эздра Зайдман и Янкель Берман не были осуждены, а «оставлены в подозрении» по участию в убийстве. Свидетельские показания против них были даны не простыми людьми, а сообщниками, а сами подсудимые своей вины не признали. На этом процессе также была создана следственная комиссия из Санкт-Петербурга, а местные власти отстранены от расследования. Подробно о расследовании и следствии описано в изданной в Харькове в 1911 году брошюре «Умученные от жидов» Г.Г. Замысловского.

Вообще-то дела о ритуальных убийствах редко доходили до суда по различным причинам. В знаменитой книге В.И. Даля «Записка о ритуальных убийствах» описано более 134 случаев ритуальных убийств детей, из которых до суда дошли единицы. Из Саратовского дела мы также можем почерпнуть весьма интересные сведения. В середине 19 века во многих губернских городах, оказывается, местные военные гарнизоны состояли из евреев, а сами евреи свободно передвигались по всей территории России и даже создавали контрабандные тайные маршруты с Северного Кавказа через Саратов, Тамбов, Белоруссию и Украину в Европу. Это как-то не согласуется с мифами о «черте оседлости», чуть ли не еврейских гетто, невозможности получить работу на госслужбе и высшее образование. Более того, евреи не только могли свободно проживать в городах России и учиться в университетах, но даже совершать в них террористические акты. Так в 1901 году студент Петр Карпович убил в приемной министерства просвещения министра Николая Боголепова, за что был не казнен, а приговорен к 20 годам. Об этом подробно написано в книге Феликса Канделя «Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи».

***

Как мы можем видеть, технологии, применяемые на суде в Перми против Романа Юшкова, имеют древние корни. Они всего лишь адаптированы под современные реалии, в своей сути оставшись прежними. Мы можем спрогнозировать дальнейшие шаги стороны обвинения, а также дискредитацию, давление и репрессии против участников процесса со стороны защиты. К этому нужно быть готовыми.

Незадолго до своей смерти советский и российский филолог-славист, специалист в сфере изучения древних текстов, профессор политологии, академик Юрий Бегунов в Фундаментальной Библиотеке общественных наук (ИНИОН) в Москве и в Российской Национальной библиотеке в Петербурге обнаружил два экземпляра брошюры под названием «Извлечение из протоколов 1-го Сионистского конгресса, бывшего в Базеле в августе 1879 года, доложенных Совету старейшин «Князем изгнания» Теодором Герцлем». (Москва: типография «Русская печатня», что на Большой Садовой, д. 14. 1917 год. 20 страниц). Шифры брошюр: Московской DS 149/Lk , петербургской - 37.74.6.35. В этой брошюре есть такие строки:

«Всякая республика проходит несколько стадий. Первая из них заключена в первых днях безумствования слепца, мятущегося направо и налево, вторая—в демагогии, от которой родится анархия, приводящая неизбежно к деспотизму, но уже не к законному, открытому, а потому ответственному, а к невидимому и неведомому и, тем не менее, чувствительному деспотизму какой бы то ни было тайной организации... Кто и что может свергнуть незримую силу?! А сила наша именно такова…

В настоящее время мы, как международная сила, неуязвимы, потому что при нападении на нас одних нас поддерживают другие государства. Мы слишком сильны, с нами приходится считаться…
Все колеса государственных механизмов ходят воздействием двигателя, находящегося в наших руках, а двигатель этот—золото…

Главная задача нашего правления состоит в том, чтобы ослабить общественный ум критикой, отучив от размышлений, вызывающих отпор, отвлечь силы ума на перестрелку пустого красноречия… Чтобы взять общественное мнение в руки, надо его поставить в недоумение, высказывая с разных сторон столько противоречивых мнений и до тех пор, пока гои не затеряются в лабиринте их и не поймут, что лучше всего не иметь никакого мнения в вопросах политики, которых обществу не дано ведать, потому что ведает их лишь тот, кто руководит обществом…
От нас исходит все охвативший террор. У нас в услужении люди всех мнений, всех доктрин: реставраторы монархии, демагоги, социалисты, коммунары и всякие утописты. Мы всех запрягли в работу: каждый из них со своей стороны подтачивает последние остатки власти, старается свергнуть все установленные порядки…»

Не хочется думать, что в Перми некоторые должностные лица во власти, правоохранительных, судебных и надзорных структурах как раз и находятся в «услужении» современных сионистов – пропагандистов Холокоста в России. И что они согласно своим старым планам будут подвергать всех несогласных «террору». Пройдет 50 или 100 лет, но люди будут помнить как «дело Бейлиса» столетней давности, так и «дело Юшкова» в современной Перми. Будут публиковаться исследования, книги и статьи, в которых будут названы имена и фамилии и исследована роль каждого должностного лица. Нас тогда уже не будет, но потомки тех, кто сейчас законодательно и судебно пытается ввергнуть нас в рабство Холокоста, будут знать, что сделали их отцы и деды. Если пермские чиновники не хотят думать о собственной чести, то пусть хоть обеспокоятся о чести своих детей и внуков, каково им будет жить в обществе, зная, какую роль в его уничтожении сыграли их отцы и деды. И стоит ли сиюминутная выгода, материальная или карьерная, их чести, достоинства и совести.