Подводный флот всегда был уделом исключительно храбрых людей. После первых погружений субмарин стало ясно, насколько опасна и непредсказуема эта сторона морской войны. Иногда подводные лодки проявляли исключительную живучесть, умудрялись уйти от атак множества кораблей и вернуться в порт. Но чаще бывало так, что после первого же выхода в море субмарины пропадали без следа.
Экипаж на палубе U-250. 12 декабря 1943 года
О судьбе некоторых мы ничего не знаем до сих пор. Вокруг одной из таких подводных лодок, погибшей в первом же походе, развернулась настоящая драма. Это была немецкая субмарина U-250.
Планируя морские сражения в предстоящей Второй мировой войне, Третий рейх справедливо полагал, что в открытом противостоянии с Великобританией у него нет шансов. Англия всё так же оставалась владычицей морей, несмотря на значительно сократившиеся темпы постройки новых кораблей. У Германии оставался один выход: ударить по самым уязвимым местам Британской империи — её морским коммуникациям. Ещё в Первую Мировую войну на море отлично зарекомендовали себя одиночные надводные рейдеры и подводные лодки, атакующие транспорты, снабжавшие Туманный Альбион. А с учётом усовершенствованных технологий субмарины вновь стали отличным решением.
Об их успехе говорит хотя бы то, что даже сейчас при фразе о подводных лодках Второй Мировой войны на ум скорее всего придут именно фото и кадры знаменитых немецких U-boot. Они прекрасно показали себя в битве за Атлантику и потопили множество судов.
U-250 представляла самую большую серию германских субмарин — VIIC. Она была заложена 9 января 1943 года и спущена на воду уже 11 ноября. В свой первый поход на Балтику она вышла в июле 1944 года. 30 июля в Финском заливе лодка атаковала советский малый охотник МО-105. Атака оказалась удачной, и катер стремительно затонул. Из его экипажа спаслось только несколько человек, благодаря быстрой реакции нескольких советских судов рядом. Однако спустя некоторое время она была обнаружена ещё одним катером, МО-103, с помощью гидрофона.
Советский малый охотник типа МО-4. На флоте такие корабли прозвали “Мошками”
Катер сбросил серию из пяти бомб, но лодка отделалась лишь незначительными повреждениями. Охотник сумел засечь место появления пузырей от повреждённой лодки и сбросил ещё пять бомб уже по ним. На этот раз атака оказалась для U-250 фатальной. Одна из бомб детонировала прямо над дизельным отсеком, вызвав почти мгновенное затопление. Из всего экипажа лодки выбраться на поверхность удалось лишь шестерым подводникам. В их числе был и командир субмарины Вернер-Карл Шмидт. По стечению обстоятельств, подводная лодка затонула на сравнительно небольшой глубине в 36 метров, что вызвало интерес у советского командования.
Через несколько дней рота особого назначения Балтийского флота сумела найти и обследовать U-250. Оказалось, что она опустилась почти на ровный киль. Интерес советских моряков к месту гибели подлодки не ускользнул от внимания немцев. Они попытались установить мины рядом с местом гибели субмарины, чтобы помешать её подъёму или обследованию. Однако эта операция провалилась, когда в ночь на 1 сентября один из кораблей, ставивших мины, подорвался на них же. Понимая, что немецкое командование предпринимает усилия для того, чтобы U-250 не досталась СССР, руководство Балтийского флота спланировало операцию по её подъёму.
Советские специалисты осматривают U-250. Сухой док Кронштадта, 1944 год
Через несколько дней к месту гибели подлодки подошли советские корабли. Заметив их, финские батареи береговой обороны открыли огонь. Также на перехват советских сил вышли немецкие торпедные катера. Разыгралось настоящее сражение. Однако, несмотря на яростные атаки противника, советские водолазы при помощи двух понтонов сумели завести под лодку стальные тросы и поднять её со дна. Всё чуть было не испортил разыгравшийся шторм. Понтоны, буксирующие лодку, отнесло на мель к берегу противника. Командование финских войск приказало батареям не стрелять, а подождать, пока советские суда подойдут к берегу, и уже тогда открыть огонь. Но советские моряки за ночь сумели снять понтоны с мели и отбуксировать их в безопасное место незамеченными. 14 сентября U-250 прибыла в Кронштадт и была поставлена в сухой док.
U-250 в доке Кронштадта 1944 год
В изучении подлодки помогал её выживший командир. Вернер-Карл Шмидт рассказал, что на борту лодки находятся новейшие немецкие торпеды с акустическим наведением G7es (TV) «Zaunkönig» (T-V Цаункениг), а также шифровальная машина «Энигма» и карты минных полей. Под его руководством советские специалисты вскрыли корпус лодки. Шмидт лично принимал участие в её исследовании и фактически проводил в последний путь свой экипаж, погибший во время боя.
Субмарина вызвала живой интерес не только у командования советского флота, но и у союзников. Узнав о том, что в СССР сумели поднять сравнительно неповреждённую подлодку и получить в своё распоряжение образцы новой немецкой торпеды, Великобритания в лице своего премьер-министра Уинстона Черчилля запросила их для изучения. Однако Сталин ответил, что перевозить такой ценный груз через океан слишком опасно, и гораздо лучше будет, если британские специалисты сами прибудут в Советский Союз.
U-250 была тщательно изучена советскими инженерами. Их интересовало не только вооружение, но и вообще всё, что касалось её функционирования — от питания моряков до внутренних систем. Изучение дало столько полезной информации, что главнокомандующий ВМФ Н. Г. Кузнецов приказал приостановить работы над новым проектом подлодок «608». В нём решили применить полученные с захваченной немецкой субмарины наиболее удачные решения.
U-250 довелось даже послужить в рядах советского флота в виде экспериментальной подлодки под названием ТС-14. Однако полученные ею в результате первого и единственного боя повреждения оказались столь серьезными, что ни о каком боевом применении речи уже не шло. Уже после войны в августе 1945 года субмарину разделали на металл.
Кенотаф, посвящённый погибшим морякам на Кронштадтском лютеранском кладбище
На Кронштадтском лютеранском кладбище и сейчас существует мемориал в честь погибших военнослужащих во время боёв при гибели U-250 и при её подъёме. На памятной плите выбиты слова на русском и немецком языках: «Примирённые смертью взывают к миру».
Материал подготовлен волонтёрской редакцией WoWS
А "кенотаф" в конце статьи - просто памятник толерантности образца 1996 года. Советским морякам погибшим на катере МО-105 и убившим их немецким подводникам.