5635
34
Имя Веры Волошиной, как и Лизы Чайкиной, в семидесятые годы в Советском Союзе было известно, но не настолько как Зои Космодемьянской. Хотя военная судьба Веры и Зои была практически одинакова - и служили в одном отряде, и в немецкий тыл ушли вместе, и даже погибли в один и тот же день - 29 ноября 1941 года.
На обороте этой фотографии надпись: "Евгении от Веры". 1941 год.
Недавно исполнилось ровно 80 лет, как ее не стало. Как и знаменитая Зоя, Вера была казнена гитлеровцами в Подмосковье, в деревне Головково, что в двух десятках километров от Петрищево.
Недавно исполнилось ровно 80 лет, как ее не стало. Как и знаменитая Зоя, Вера была казнена гитлеровцами в Подмосковье, в деревне Головково, что в двух десятках километров от Петрищево.
×
20, точнее 23 км это пешком через лес. По дорогам в два раза дольше, а прямой дороги там и сейчас нет.
Этих двух девушек сейчас стали чаще называть вместе. Но я все-таки хочу вспомнить менее известную из них.
Вера была на 4 года старше Зои. Она родилась 30 сентября 1919 года в городе Щегловске (в 1918 г. село Щеглово стало уездным городом Щегловском, который в 1932 г. переименовали в Кемерово).
Мама Веры – Клавдия Лукьяновна – работала медсестрой в детской поликлинике. Родной отец погиб во время Гражданской войны. Воспитывал Веру отчим – Владимир Николаевич Волошин.
Этих двух девушек сейчас стали чаще называть вместе. Но я все-таки хочу вспомнить менее известную из них.
Вера была на 4 года старше Зои. Она родилась 30 сентября 1919 года в городе Щегловске (в 1918 г. село Щеглово стало уездным городом Щегловском, который в 1932 г. переименовали в Кемерово).
Мама Веры – Клавдия Лукьяновна – работала медсестрой в детской поликлинике. Родной отец погиб во время Гражданской войны. Воспитывал Веру отчим – Владимир Николаевич Волошин.
Так Вера писала о себе, когда переводилась из института физкультуры:
«Родилась в 1919 году в г. Кемерово. В 1927 году поступила в школу. В 1935 году вступила в ВЛКСМ. В 1937 году закончила десятилетку и поехала учиться в Московский центральный ордена Ленина институт физической культуры. Сейчас по состоянию здоровья заниматься в нем не могу и подаю заявление на подготовительные курсы вашего института.
Отец неродной, но в 1936 году я им была удочерена. Работает на азотнотуковом комбинате в г. Кемерово.
Мать — медицинская сестра детской консультации. Все.
Волошина. 27/VIII—38 г.»
«Родилась в 1919 году в г. Кемерово. В 1927 году поступила в школу. В 1935 году вступила в ВЛКСМ. В 1937 году закончила десятилетку и поехала учиться в Московский центральный ордена Ленина институт физической культуры. Сейчас по состоянию здоровья заниматься в нем не могу и подаю заявление на подготовительные курсы вашего института.
Отец неродной, но в 1936 году я им была удочерена. Работает на азотнотуковом комбинате в г. Кемерово.
Мать — медицинская сестра детской консультации. Все.
Волошина. 27/VIII—38 г.»
Повзрослев, Вера пошла в школу. В детстве девочка была очень стеснительной, мама отдала ее в детский сад, или, как тогда называли, на детскую площадку, чтобы она привыкала общаться с детьми.
Но школе уже было иначе - как позже вспоминали ее одноклассники, была приветливым и доброжелательным человеком.
"…Я училась вместе с Верой с четвертого по десятый класс Помню, когда я впервые пришла в школу, ко мне в классе подошла белокурая, голубоглазая девочка.
— Ты новенькая? — спросила она и тут же предложила: — Садись за мою парту, будем дружить. Хорошо?
В классе я быстро освоилась, и вместе с Верой мы были в числе лучших. В конце учебного года нас сфотографировали с учениками — ударниками школы".
- вспоминает одноклассница Н. Кочеткова
"…Я училась вместе с Верой с четвертого по десятый класс Помню, когда я впервые пришла в школу, ко мне в классе подошла белокурая, голубоглазая девочка.
— Ты новенькая? — спросила она и тут же предложила: — Садись за мою парту, будем дружить. Хорошо?
В классе я быстро освоилась, и вместе с Верой мы были в числе лучших. В конце учебного года нас сфотографировали с учениками — ударниками школы".
- вспоминает одноклассница Н. Кочеткова
Вот так вспоминает о Вере ее соседка - Екатерина Ивановна Андреева:
"С Верой я вместе не училась, но мы с ней жили в одном доме на Нижней Колонии. В первом классе я тяжело заболела. Вера тогда училась в третьем. Лежала я дома, кровать стояла у окна, и Вера, возвращаясь из школы, всякий раз забиралась на завалинку и стучала в окно, чтобы привлечь мое внимание. А потом долго рассказывала школьные новости, о подружках, о том, как она учится. Однажды Вера попросила открыть окно (мне уже стало лучше) и подала небольшой сверток. В нем оказалась фарфоровая чашечка и блюдце из кукольной посуды. Какая же это была для меня радость! В те годы семье нашей жилось трудно и у меня не было покупных игрушек…"
"С Верой я вместе не училась, но мы с ней жили в одном доме на Нижней Колонии. В первом классе я тяжело заболела. Вера тогда училась в третьем. Лежала я дома, кровать стояла у окна, и Вера, возвращаясь из школы, всякий раз забиралась на завалинку и стучала в окно, чтобы привлечь мое внимание. А потом долго рассказывала школьные новости, о подружках, о том, как она учится. Однажды Вера попросила открыть окно (мне уже стало лучше) и подала небольшой сверток. В нем оказалась фарфоровая чашечка и блюдце из кукольной посуды. Какая же это была для меня радость! В те годы семье нашей жилось трудно и у меня не было покупных игрушек…"
Валентина Флегонтовна Савицкая (Кравченко), штурман женского полка
бомбардировщиков, Герой России, училась вместе с Верой Волошиной в кемеровской школе № 12. Правда, она была немного старше Веры, но это не мешало их дружбе. Наоборот, для Веры ее старшая подруга была примером — вслед за ней она поступила в Московский аэроклуб, училась водить самолет, прыгала с парашютом, а когда началась война, хотела вместе с Валей уйти в женский авиационный полк, который формировала Герой Советского Союза Марина Раскова. Но судьба распорядилась иначе. Вот как Валентина пишет о Вере:
"Вспоминая свое отрочество, мне прежде всего хочется отметить, что в те довоенные годы, когда мы росли и формировались наши характеры, был какой-то особый дух патриотизма, который доминировал над всем остальным: учебой, дружбой, любовью к близким. Может быть, это свойственно сибирякам, но даже матери наши относились к детям без лишней ласки…"
бомбардировщиков, Герой России, училась вместе с Верой Волошиной в кемеровской школе № 12. Правда, она была немного старше Веры, но это не мешало их дружбе. Наоборот, для Веры ее старшая подруга была примером — вслед за ней она поступила в Московский аэроклуб, училась водить самолет, прыгала с парашютом, а когда началась война, хотела вместе с Валей уйти в женский авиационный полк, который формировала Герой Советского Союза Марина Раскова. Но судьба распорядилась иначе. Вот как Валентина пишет о Вере:
"Вспоминая свое отрочество, мне прежде всего хочется отметить, что в те довоенные годы, когда мы росли и формировались наши характеры, был какой-то особый дух патриотизма, который доминировал над всем остальным: учебой, дружбой, любовью к близким. Может быть, это свойственно сибирякам, но даже матери наши относились к детям без лишней ласки…"
"Основным отдыхом от учебы и домашних обязанностей был у нас спорт. Водили мы компанию: Милка и Вера Тебеньковы, Вера Волошина, я и мальчишки — Юра Двужильный, Петя Гора и мой брат Аркадий. Жили все рядом, учились в одной школе. Это была лучшая в те годы школа, двухэтажная. Ее строили при нас. Во дворе мы сами оборудовали спортивную площадку. … Вера была самой младшей в нашей компании. Рослая, сильная, она держалась как-то особенно прямо. Две тяжелые почти белые косы оттягивали ей голову, и от этого она некоторым казалась задавалой. Но нас это но беспокоило, потому что мы хорошо знали Веру, какая она простая и отзывчивая…"
Правда, косы она вскоре отрезала (как очень многие ее ровесницы). Как потом скажет поэт:
в синей маечке-футболочке
комсомолочка идет.А ее коса острижена,
в парикмахерской лежит.
Лишь одно колечко рыжее
на виске ее дрожит.
в синей маечке-футболочке
комсомолочка идет.А ее коса острижена,
в парикмахерской лежит.
Лишь одно колечко рыжее
на виске ее дрожит.
По воспоминанием одноклассников Вера хорошо училась, помогала другим.
"В школе Вера очень любила русскую литературу, много читала и даже сама сочиняла стихи. Любовь к литературе сумел привить нам молодой преподаватель Аркадий Васильевич Мироненко. Он очень интересно проводил занятия, руководил школьным литературным кружком, и Вера нам часто читала свои стихи. Не могу сказать ничего об их достоинстве, но мне они нравились."
– вспоминал друг детства Веры Волошиной Василий Худолеев.
"В школе Вера очень любила русскую литературу, много читала и даже сама сочиняла стихи. Любовь к литературе сумел привить нам молодой преподаватель Аркадий Васильевич Мироненко. Он очень интересно проводил занятия, руководил школьным литературным кружком, и Вера нам часто читала свои стихи. Не могу сказать ничего об их достоинстве, но мне они нравились."
– вспоминал друг детства Веры Волошиной Василий Худолеев.
Хорошо знала Веру и Раиса Ивановна Миронова, ставшая потом секретарем исполкома Кемеровского облсовета. Вот строки из ее воспоминаний:
«…Откровенно говоря, мы, девочки, по-хорошему завидовали Вере, ее стройной, красивой фигуре, успехам в спорте, удивительному умению со всеми держаться запросто, непринужденно, ее прямоте, жизнерадостности, умению все делать быстро и хорошо. Многие из нас, и я в том числе, старались во всем подражать Вере. Так же, как и она, стали увлекаться спортом, все свободное время проводили на реке или на стадионе. Часто группами на несколько дней уходили в туристские походы вдоль Томи или же в Барзасскую тайгу. По вечерам подолгу засиживались у костра, спорили, мечтали, пели любимые песни. Особенно неразлучны были мы в десятом классе, на пороге своей неизведанной жизни. И в том, что в школе, а потом и в институте я была активной спортсменкой, во многом «повинна» Вера…»
Да, с самого детства Вера любила спорт - ходила на лыжах, плавала, занималась легкой атлетикой, играла в баскетбол и волейбол.
«…Откровенно говоря, мы, девочки, по-хорошему завидовали Вере, ее стройной, красивой фигуре, успехам в спорте, удивительному умению со всеми держаться запросто, непринужденно, ее прямоте, жизнерадостности, умению все делать быстро и хорошо. Многие из нас, и я в том числе, старались во всем подражать Вере. Так же, как и она, стали увлекаться спортом, все свободное время проводили на реке или на стадионе. Часто группами на несколько дней уходили в туристские походы вдоль Томи или же в Барзасскую тайгу. По вечерам подолгу засиживались у костра, спорили, мечтали, пели любимые песни. Особенно неразлучны были мы в десятом классе, на пороге своей неизведанной жизни. И в том, что в школе, а потом и в институте я была активной спортсменкой, во многом «повинна» Вера…»
Да, с самого детства Вера любила спорт - ходила на лыжах, плавала, занималась легкой атлетикой, играла в баскетбол и волейбол.
В 1936 году участвуя в городских школьных соревнованиях по легкой атлетике, Вера Волошина заняла первое место по прыжкам в высоту и установила рекорд на стадионе «Химик». Позднее ей дали направление в Московский институт физкультуры и спорта. Это, в значительно мере, определило ее дальнейшую судьбу.
А еще, как многие ее ровесники, в 1936 году семнадцатилетняя Вера рвалась в Испанию, где началась гражданская война. Как писал Константин Симонов:
"Весь город привела в волненье
одна газетная строка -
республиканские войска
вновь переходят в наступленье"
В Испанию ее, конечно, не послали, посоветовали учиться дальше.
"Весь город привела в волненье
одна газетная строка -
республиканские войска
вновь переходят в наступленье"
В Испанию ее, конечно, не послали, посоветовали учиться дальше.
Вера и ее одноклассники заканчивали школу. Так вспоминает выпускной вечер Александр Харитонович Агафонцев, одноклассник Веры, преподаватель английского языка в одной из кемеровских школ, с их выпускной бал:
«…Вера, как и все десятиклассники, была в тот вечер радостной, взволнованной. Она все время танцевала с Юрием Двужильным. Оба высокие, светловолосые, счастливые… А я, будучи по натуре тихим, незаметным пареньком, да еще к тому просто самым маленьким в классе, стоял в стороне, стараясь держаться солидно, независимо. А на самом деле я очень стеснялся — впервые в жизни надел сшитый по случаю совершеннолетия серый костюм, белую сорочку да еще галстук… Танцевать я как следует так и не научился, очевидно, помешало этому мое увлечение шахматами. Увидав меня, Вера подошла и, крепко взяв за руку, потащила в круг. «Смелее, Агафончик!» — улыбаясь, сказала она, и мы начали с ней кружиться в вальсе. Постепенно прошла моя застенчивость, и я принял участие в общем веселье…».
О Юрии Двужильном стоит сказать отдельно, рассказывая о Вере Волошиной, невозможно не рассказать о ее любимом. К сожалению, есть только одна их совместная фотография без точной датировки.
«…Вера, как и все десятиклассники, была в тот вечер радостной, взволнованной. Она все время танцевала с Юрием Двужильным. Оба высокие, светловолосые, счастливые… А я, будучи по натуре тихим, незаметным пареньком, да еще к тому просто самым маленьким в классе, стоял в стороне, стараясь держаться солидно, независимо. А на самом деле я очень стеснялся — впервые в жизни надел сшитый по случаю совершеннолетия серый костюм, белую сорочку да еще галстук… Танцевать я как следует так и не научился, очевидно, помешало этому мое увлечение шахматами. Увидав меня, Вера подошла и, крепко взяв за руку, потащила в круг. «Смелее, Агафончик!» — улыбаясь, сказала она, и мы начали с ней кружиться в вальсе. Постепенно прошла моя застенчивость, и я принял участие в общем веселье…».
О Юрии Двужильном стоит сказать отдельно, рассказывая о Вере Волошиной, невозможно не рассказать о ее любимом. К сожалению, есть только одна их совместная фотография без точной датировки.
Юрий Двужильный перешёл в одну школу с Верой в 9 классе. Обыкновенный мальчишка, сидел впереди нее. Пересекаться они стали не только в школе, но и в спортивных секциях.
Окружающие не сомневались - это любовь, Первая и единственная, на всю жизнь. Правда, учиться они поехали в разные города - Вера в Москву в институт физкультуры, а Юрий - в Ленинград, в электротехнический институт, куда он не прошел по конкурсу, и только через год поступил в институт ГВФ (Гражданского воздушного флота) на факультет аэродромного строительства, который в 1941 году был преобразован в военно-воздушную академию Красной Армии (сейчас это академия имени Можайского).
Вот как сам Юрий писал в ноябре 1938 года своему другу А. Рафаловичу в Москву:
«…Школу я закончил на «отлично» и поступил не в электротехнический, а в институт ГВФ. Занятия идут своим чередом. Занимаюсь также физкультурой, состою в школе гимнастов, в легкоатлетической и волейбольной секциях, в планерной и парашютной школах.
Приходится много заниматься с чертежами, уже сдал три листа по восемь чертежей каждый, принялся за четвертый…»
Не все гладко оказалось с учебой и у Веры - так случилось, что Вера не смогла закончить в институте физкультуры даже первый курс. Через полгода после начала учебы студентов института физкультуры отправили на сборы в Серпухов. «Вера писала маме:
«Мамочка, здесь так холодно, пришлите, пожалуйста, теплые вещи».
Она тяжело заболела гриппом. Может быть, сказалась перемена климата - от сухого сибирского к московским зимам. Вера очень долго лежала в госпитале. Обычно она никогда не жаловалась в письмах, наоборот, всегда интересовалась, как у всех дела, а тут впервые написала:
«Мамочка, мне так больно, мне так плохо. Мне хочется умереть»,
Эти строки ясно говорят, что Вера не была каким-то "супергероем", она была обычной девушкой боявшейся боли, как и все люди.
У Веры обнаружили костный ревматизм, который дал осложнения на сердце и ноги. Прогноз врачей звучал приговором – профессиональным спортом (хотя формально он и назывался в СССР любительским) Вера заниматься больше не сможет. И девушка уехала обратно в Кемерово. Ее одноклассники поступили в Московский институт советской кооперативной торговли и стали звать ее к себе. Несмотря на то, что математика в школе Вере не особо давалась, девушка нашла в себе силы, чтобы подготовиться и через год поступить в институт.
Окружающие не сомневались - это любовь, Первая и единственная, на всю жизнь. Правда, учиться они поехали в разные города - Вера в Москву в институт физкультуры, а Юрий - в Ленинград, в электротехнический институт, куда он не прошел по конкурсу, и только через год поступил в институт ГВФ (Гражданского воздушного флота) на факультет аэродромного строительства, который в 1941 году был преобразован в военно-воздушную академию Красной Армии (сейчас это академия имени Можайского).
Вот как сам Юрий писал в ноябре 1938 года своему другу А. Рафаловичу в Москву:
«…Школу я закончил на «отлично» и поступил не в электротехнический, а в институт ГВФ. Занятия идут своим чередом. Занимаюсь также физкультурой, состою в школе гимнастов, в легкоатлетической и волейбольной секциях, в планерной и парашютной школах.
Приходится много заниматься с чертежами, уже сдал три листа по восемь чертежей каждый, принялся за четвертый…»
Не все гладко оказалось с учебой и у Веры - так случилось, что Вера не смогла закончить в институте физкультуры даже первый курс. Через полгода после начала учебы студентов института физкультуры отправили на сборы в Серпухов. «Вера писала маме:
«Мамочка, здесь так холодно, пришлите, пожалуйста, теплые вещи».
Она тяжело заболела гриппом. Может быть, сказалась перемена климата - от сухого сибирского к московским зимам. Вера очень долго лежала в госпитале. Обычно она никогда не жаловалась в письмах, наоборот, всегда интересовалась, как у всех дела, а тут впервые написала:
«Мамочка, мне так больно, мне так плохо. Мне хочется умереть»,
Эти строки ясно говорят, что Вера не была каким-то "супергероем", она была обычной девушкой боявшейся боли, как и все люди.
У Веры обнаружили костный ревматизм, который дал осложнения на сердце и ноги. Прогноз врачей звучал приговором – профессиональным спортом (хотя формально он и назывался в СССР любительским) Вера заниматься больше не сможет. И девушка уехала обратно в Кемерово. Ее одноклассники поступили в Московский институт советской кооперативной торговли и стали звать ее к себе. Несмотря на то, что математика в школе Вере не особо давалась, девушка нашла в себе силы, чтобы подготовиться и через год поступить в институт.
Все три довоенных года учебы в институте Вера и еще три девушки - Марина Сонина, Валентина Пичкур и Нина Цалит - жили в одной комнате студенческого общежития на Волоколамском шоссе. Они учились, бывали в театрах, кино, спорили о прочитанных книгах,
Вот так вспоминала о Вере Нина Ивановна Цалит:
«Вера была хорошим товарищем не только с нами, девушками, но и с ребятами. У нее получалось это по-мальчишески, по-детски, просто. Очевидно, это получалось оттого, что она обладала прямым и простым характером. Никому не постесняется она сказать правду о недостатках и ошибках, а также и сама все говорила о себе. Ее простота доходила до наивности, и некоторые считали, что она рисуется. Но я знала Веру в любой обстановке, и она всегда была такой».
В МКИ (Московский кооперативный институт) Вера все-таки продолжила заниматься спортом, хотя уже и не на том уровне, что в институте физкультуры.
Вот так вспоминала о Вере Нина Ивановна Цалит:
«Вера была хорошим товарищем не только с нами, девушками, но и с ребятами. У нее получалось это по-мальчишески, по-детски, просто. Очевидно, это получалось оттого, что она обладала прямым и простым характером. Никому не постесняется она сказать правду о недостатках и ошибках, а также и сама все говорила о себе. Ее простота доходила до наивности, и некоторые считали, что она рисуется. Но я знала Веру в любой обстановке, и она всегда была такой».
В МКИ (Московский кооперативный институт) Вера все-таки продолжила заниматься спортом, хотя уже и не на том уровне, что в институте физкультуры.
Здесь, наверное, следует сказать, что кочующая из публикации в публикацию легенда о том, что с Веры Иван Щадр ваял первый вариант своей знаменитой "Девушки с веслом" является всего лишь легендой - скульптура создавалась в 1934-35 годах, а в это время Вера еще училась в школе и жила в Кемерово.
Подруга Веры Александра Сергеевна Горемычкина, мама Александры Анна Васильевна Горемычкина, Вера Волошина.
Годы учебы шли, с их радостями и печалями, но тучи грядущей войны продолжали сгущаться. Вера стала самостоятельно учить немецкий язык, первая из всех девчонок научилась водить мотоцикл, записалась в аэроклуб имени Чкалова, прошла подготовку сандружинниц и получила значок «Ворошиловский стрелок».
А в ноябре 1939 началась еще одна война - советско-финская. На эту войну и пошел студент института ГВФ, Юра Двужильный.
В 1940 году пошёл добровольцем в Красную Армию, принимал участие в советско-финской войне, воевал в лыжном батальоне.
Вот как об этом писал сам Юрий в письме своей сестре:
«Здравствуй, Нинушк! Пока с институтом временно покончено — отправляюсь громить белофиннов в комсомольском ударном взводе. Пока стоим в Ленинграде, получаем обмундирование и военные навыки…»
А в следующем письме, написанном карандашом и торопливым почерком:
«Здравствуй, Нинуша! Вот уже скоро месяц, как я нахожусь на фронте. Сейчас почти на всех участках наши войска перешли в наступление. Я в пулеметной роте, во взводе станковых пулеметов — пулеметчик первый номер… Мой адрес: «Действующая Красная Армия, почтовая станция 470-98, отдельный лыжный батальон…»
А в ноябре 1939 началась еще одна война - советско-финская. На эту войну и пошел студент института ГВФ, Юра Двужильный.
В 1940 году пошёл добровольцем в Красную Армию, принимал участие в советско-финской войне, воевал в лыжном батальоне.
Вот как об этом писал сам Юрий в письме своей сестре:
«Здравствуй, Нинушк! Пока с институтом временно покончено — отправляюсь громить белофиннов в комсомольском ударном взводе. Пока стоим в Ленинграде, получаем обмундирование и военные навыки…»
А в следующем письме, написанном карандашом и торопливым почерком:
«Здравствуй, Нинуша! Вот уже скоро месяц, как я нахожусь на фронте. Сейчас почти на всех участках наши войска перешли в наступление. Я в пулеметной роте, во взводе станковых пулеметов — пулеметчик первый номер… Мой адрес: «Действующая Красная Армия, почтовая станция 470-98, отдельный лыжный батальон…»
Крайний слева на фото - Евгений Моисеев, которого Юрий раненого вынес из-под огня.
За мужество и героизм был награждён орденом Красного Знамени ( вручал его Юрию сам Михаил Иванович Калинин) .
За мужество и героизм был награждён орденом Красного Знамени ( вручал его Юрию сам Михаил Иванович Калинин) .
Вернувшись с финской войны Юрий продолжил учиться в институте Гражданского воздушного флота .
Вспоминает племянник Юрия, Александр Терехов - организатор и первый ректор Курганского государственного университета, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники Российской Федерации:
"У нас с дядей разница в возрасте – 16 лет. Поэтому мои воспоминания отрывочны. Ясно запомнил я лишь его приезд в Кемерово в 1940 году с высокой наградой. Мне было пять лет. Юрию Двужильному тогда исполнился 21 год и за ним ходил хоровод восторженных мальчишек и девчонок. Дядя всегда делал в письмах к своей сестре, моей матери приписку большими буквами: «Для Сашки». Мне кажется, он умел буквально всё – что называется, золотые руки. Виртуозно мастерил из дерева разные поделки и дарил мне».
К сожалению, Георгию Фролову не удалось найти хотя бы одно письмо Юрия Вере Волошиной. Ведь ее подруги по институту рассказывали, что Юрий часто писал ей, не раз бывал в институте, студенческом общежитии, когда приезжал в Москву на зимние каникулы из Ленинграда. А летом, после сдачи всех экзаменов, они вместе уезжали в Кемерово."
Большая война была все ближе и ближе, но так не хотелось в нее верить.
Вспоминает племянник Юрия, Александр Терехов - организатор и первый ректор Курганского государственного университета, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники Российской Федерации:
"У нас с дядей разница в возрасте – 16 лет. Поэтому мои воспоминания отрывочны. Ясно запомнил я лишь его приезд в Кемерово в 1940 году с высокой наградой. Мне было пять лет. Юрию Двужильному тогда исполнился 21 год и за ним ходил хоровод восторженных мальчишек и девчонок. Дядя всегда делал в письмах к своей сестре, моей матери приписку большими буквами: «Для Сашки». Мне кажется, он умел буквально всё – что называется, золотые руки. Виртуозно мастерил из дерева разные поделки и дарил мне».
К сожалению, Георгию Фролову не удалось найти хотя бы одно письмо Юрия Вере Волошиной. Ведь ее подруги по институту рассказывали, что Юрий часто писал ей, не раз бывал в институте, студенческом общежитии, когда приезжал в Москву на зимние каникулы из Ленинграда. А летом, после сдачи всех экзаменов, они вместе уезжали в Кемерово."
Большая война была все ближе и ближе, но так не хотелось в нее верить.
Вера Волошина перед войною.
Фотография сделана в одном из московских парков - где-то написано, что это Сокольники, где-то - Серебряный бор.
Фотография сделана в одном из московских парков - где-то написано, что это Сокольники, где-то - Серебряный бор.
Встретились последний раз Вера и Юрий не в Москве, а на родине в Кемерово летом 1940. Юрий просил Веру стать его женою. Вера дала согласие, но было решено подождать до окончания институтов. Свадьбу планировали сыграть летом 1942 года. Никто не знал, что больше они не увидятся, поскольку приехать домой в Кемерово на летние каникулы в 1941 году не успеют.
Сдав экзамены за третий курс, Вера с подругами – Валей Пичкур и Мариной Сониной была направлена в Загорск (сегодня - Сергиев Посад) на практику.
"Утром 22 июня сорок первого года студентки, подружки по общежитию, купили в подарок Вере Волошиной белое свадебное платье. Трудно сказать, чего здесь было больше: девичьего озорства или твердой уверенности в том, что подарок этот скоро пригодится. Но только однажды, всего лишь на несколько минут надела его Вера: там, в магазине, чтобы примерить."
– это строки написаны журналистом и писателем Георгием Фроловым , благодаря которому Вера Волошина перестала быть "без вести пропавшей".
Когда началась война, Юрий, как другие курсанты Военно-воздушной академии ( весной 1941 года институт ГВФ был преобразован в академию ВВС) подал рапорт с просьбой отправить его на фронт, но руководством академии был отдан приказ заканчивать обучение. Осенью 1941 года академия эвакуирована в Йошкар-Олу.
Вера вместе с другими студентами была направлена на Смоленщину строить оборонительные сооружения. Вернувшись в Москву в начале сентябре, она писала родным:
«Дорогие! Вы, наверное, в последнее время очень беспокоились обо мне. Я ездила по специальному заданию, как и все комсомольцы Москвы. Мы строили укрепления. Теперь идешь по Москве и видишь плакат: «Что ты сделал для фронта?» и чувствуешь удовлетворение, что что-то сделала».
18.VIII. 41 г.
Вера могла эвакуироваться, как эвакуировались многие студенты, но она осталась в Москве. В октябре 1941 года, узнав, что ЦК Комсомола отбирает добровольцев, Вера вместе с подругой Ниной Цалит решили попробовать.
«Я был в комиссии вместе с тогдашним секретарем горкома комсомола. А. Шелепиным. Прежде чем зачислить товарища в отряд, мы старались узнать, что за человек стоит перед нами, задавали множество вопросов, рассказывали о риске, об опасностях, которые будут подстерегать их на каждом шагу… Вера Волошина держалась молодцом да к тому же она спортсменка-разрядница, хороший стрелок, парашютистка, знает немецкий язык. Мы сразу решили: берем эту сибирячку в разведывательный отряд»,
– вспоминал командир воинской части 9903 особого назначения разведывательного отдела штаба западного фронта Артур Карлович Спрогис.
Сдав экзамены за третий курс, Вера с подругами – Валей Пичкур и Мариной Сониной была направлена в Загорск (сегодня - Сергиев Посад) на практику.
"Утром 22 июня сорок первого года студентки, подружки по общежитию, купили в подарок Вере Волошиной белое свадебное платье. Трудно сказать, чего здесь было больше: девичьего озорства или твердой уверенности в том, что подарок этот скоро пригодится. Но только однажды, всего лишь на несколько минут надела его Вера: там, в магазине, чтобы примерить."
– это строки написаны журналистом и писателем Георгием Фроловым , благодаря которому Вера Волошина перестала быть "без вести пропавшей".
Когда началась война, Юрий, как другие курсанты Военно-воздушной академии ( весной 1941 года институт ГВФ был преобразован в академию ВВС) подал рапорт с просьбой отправить его на фронт, но руководством академии был отдан приказ заканчивать обучение. Осенью 1941 года академия эвакуирована в Йошкар-Олу.
Вера вместе с другими студентами была направлена на Смоленщину строить оборонительные сооружения. Вернувшись в Москву в начале сентябре, она писала родным:
«Дорогие! Вы, наверное, в последнее время очень беспокоились обо мне. Я ездила по специальному заданию, как и все комсомольцы Москвы. Мы строили укрепления. Теперь идешь по Москве и видишь плакат: «Что ты сделал для фронта?» и чувствуешь удовлетворение, что что-то сделала».
18.VIII. 41 г.
Вера могла эвакуироваться, как эвакуировались многие студенты, но она осталась в Москве. В октябре 1941 года, узнав, что ЦК Комсомола отбирает добровольцев, Вера вместе с подругой Ниной Цалит решили попробовать.
«Я был в комиссии вместе с тогдашним секретарем горкома комсомола. А. Шелепиным. Прежде чем зачислить товарища в отряд, мы старались узнать, что за человек стоит перед нами, задавали множество вопросов, рассказывали о риске, об опасностях, которые будут подстерегать их на каждом шагу… Вера Волошина держалась молодцом да к тому же она спортсменка-разрядница, хороший стрелок, парашютистка, знает немецкий язык. Мы сразу решили: берем эту сибирячку в разведывательный отряд»,
– вспоминал командир воинской части 9903 особого назначения разведывательного отдела штаба западного фронта Артур Карлович Спрогис.
«Милые Маринка и Валюша! Завтра у нас начинается новая жизнь. Вы долго не будете получать наших писем. Не сердитесь. Как только будет можно найти время, будем стараться писать. С Ниной мы будем не вместе, ну да так лучше. Когда встретимся, будет больше интересного… Вы, наверное, все же беспокоитесь о нас. Сильно не надо. Мы очень крепко вооружены. Если вы сейчас вооружены лопатой, то мы с Нинкой наганом, гранатой и еще кое-какими вещами. Нам выдали все обмундирование. Так что из нас получились бравые ребята. Где вы? Что делаете? Живите дружней. Ты, Валь, поменьше ворчи на Марину, и наоборот. Нинка здесь такая же обжора, и все забывает. Забывает даже пароль. Письма посылайте по адресу: Полевая станция 736, п/я 14, Волошиной. Тебе, Маринка, есть мне кое-что сказать из личного. Понимаешь? Маме я написала письмо. Если вам будет не трудно, напишите что-нибудь, ей очень будет приятно. Я ей написала, что ей может кто-нибудь написать из моих подруг. Узнайте, где Таня, Лера, Маша, напишите, а Нинка не подумает даже узнать. Крепко целую обеих»
Это письмо было написано Верой в октябре 1941 года.
В конверт была вложена вот эта фотография:
Это письмо было написано Верой в октябре 1941 года.
В конверт была вложена вот эта фотография:
Подготовка разведгрупп проходила на станции Жаворонки - это в том же западном направлении, по Можайскому шоссе, что Головково и Петрищево..
«Подготовка проходила в здании бывшего детского сада. По рассказам ребят, было жутко – среди детских игрушек лежали оружия, а будущие разведчики спали на детских кроватках. На все про все отводилось всего 10 дней. Ну вот чему можно было научиться за это время? Были те, кто как Вера, что-то умели, но были и такие, кто просто пришел и хотел сражаться. Новобранцев учили тому, как вести себя за линией фронта, как готовить бутылки с зажигательной смесью, как минировать дороги и, естественно, собирать разведданные».
Уже через десять дней, 21 октября 1941 Вера Волошина в составе спецотряда ушла на свое первое задание в район подмосковной станции Завидово. После этого у неё было ещё шесть удачных вылазок в тыл врага (задание считалось выполненным, если группа уничтожила 5-7 автомашин и мотоциклов; разрушила 2-3 моста; сожгла 1-2 склада с горючим и ликвидировала до 15-20 офицеров и солдат противника) .
"Мамуш, институт мне кончить не удалось, но я его кончу после войны. Я сейчас на фронте, мамочка. Только не волнуйтесь, ничего страшного нет, и потом, смерть бывает только один раз..."
- строчки из письма Веры маме.
Вера Волошина и Зоя Космодемьянская познакомились в конце октября 1941 года. Когда Зоя прибыла в школу Спрогиса, койки девушек оказались рядом. Зоя искренне восхищалась Верой, которая уже несколько раз побывала в тылу противника, успешно выполняя задания. Вера всячески старалась помочь новой подруге освоиться с условиями жизни на фронте, овладеть личным оружием. Вера, как более опытная разведчица, учила Зою военному делу.
После выполненного задания Вере дали короткий отпуск, во время которого она побывала в Москве в институте, но своих подруг уже не застала - они тоже ушли в Красную Армию.
Перед этим Вера написала письмо домой.
"Дорогие мои!
Я жива - здорова, пожалуйста, будьте спокойны. Денег не высылайте.
Я вернулась с первого задания из тыла противника, теперь неделю отдыхаю...
Мамочка, если можно где-нибудь достать валенки, рукавички (те у меня порвались), если не трудно, пошлите, а то мне будет очень холодно в наших необъятных лесах. Если от кого получите письмо, - отвечайте, я всем дала ваш адрес.
В Москве все спокойно, она крепко охраняется, я сегодня туда поеду.
Мамочка, пожалуйста, поменьше думайте обо мне, со мной ничего не случится, я же родилась в рубашке, буду жить сто лет...
12.XI.41 г."
«Подготовка проходила в здании бывшего детского сада. По рассказам ребят, было жутко – среди детских игрушек лежали оружия, а будущие разведчики спали на детских кроватках. На все про все отводилось всего 10 дней. Ну вот чему можно было научиться за это время? Были те, кто как Вера, что-то умели, но были и такие, кто просто пришел и хотел сражаться. Новобранцев учили тому, как вести себя за линией фронта, как готовить бутылки с зажигательной смесью, как минировать дороги и, естественно, собирать разведданные».
Уже через десять дней, 21 октября 1941 Вера Волошина в составе спецотряда ушла на свое первое задание в район подмосковной станции Завидово. После этого у неё было ещё шесть удачных вылазок в тыл врага (задание считалось выполненным, если группа уничтожила 5-7 автомашин и мотоциклов; разрушила 2-3 моста; сожгла 1-2 склада с горючим и ликвидировала до 15-20 офицеров и солдат противника) .
"Мамуш, институт мне кончить не удалось, но я его кончу после войны. Я сейчас на фронте, мамочка. Только не волнуйтесь, ничего страшного нет, и потом, смерть бывает только один раз..."
- строчки из письма Веры маме.
Вера Волошина и Зоя Космодемьянская познакомились в конце октября 1941 года. Когда Зоя прибыла в школу Спрогиса, койки девушек оказались рядом. Зоя искренне восхищалась Верой, которая уже несколько раз побывала в тылу противника, успешно выполняя задания. Вера всячески старалась помочь новой подруге освоиться с условиями жизни на фронте, овладеть личным оружием. Вера, как более опытная разведчица, учила Зою военному делу.
После выполненного задания Вере дали короткий отпуск, во время которого она побывала в Москве в институте, но своих подруг уже не застала - они тоже ушли в Красную Армию.
Перед этим Вера написала письмо домой.
"Дорогие мои!
Я жива - здорова, пожалуйста, будьте спокойны. Денег не высылайте.
Я вернулась с первого задания из тыла противника, теперь неделю отдыхаю...
Мамочка, если можно где-нибудь достать валенки, рукавички (те у меня порвались), если не трудно, пошлите, а то мне будет очень холодно в наших необъятных лесах. Если от кого получите письмо, - отвечайте, я всем дала ваш адрес.
В Москве все спокойно, она крепко охраняется, я сегодня туда поеду.
Мамочка, пожалуйста, поменьше думайте обо мне, со мной ничего не случится, я же родилась в рубашке, буду жить сто лет...
12.XI.41 г."
Вернувшуюся Веру включили в отряд Бориса Крайнова, который готовился к выполнению операций в районе Наро-Фоминска, Вереи и Можайска.
19 ноября Вера пишет еще одно письмо родным в Кемерово. Оно оказалось последним...
"Мои милые!
Я все еще отдыхаю. Дня через два пойду. Писем от меня долго не будет, вы не беспокойтесь...
У нас наступила настоящая зима. О валенках не беспокойтесь, я их получу, так что мне будет тепло. Денег не высылайте. Мамочка, вы меньше обо мне думайте.
Как у вас с продуктами? Как вы живете? Пишите чаще. Не беспокойтесь!
Крепко целую всех. Вера.
19.XI. 41 г."
21 ноября 1941 в тыл немецких войск уходили две боевые группы по 10 человек в каждой. Первой руководил Борис Крайнов. Командиром второй был назначен Павел Проворов, комсоргом — Вера Волошина. Зоя Космодемьянская входила в состав второй группы. После перехода линии фронта отряд должен был разделиться и группы должны были действовать самостоятельно. Главной целью была немецкая станция радиоперехвата, а также уничтожение мест постоев немецких частей, расположенные в окрестных деревнях.
Однако, при переходе фронта объединённый отряд попал под огонь противника и распался на две не запланированные по своему составу группы. Группа, в которой была Космодемьянская отправилась в сторону деревни Петрищево. Между деревнями Якшино и Головково группа, где была Вера, снова попала под обстрел, наткнувшись на немецкую засаду. Волошина прикрывала отход своих людей огнем из автомата, но была ранена и схвачена немцами. Утром двое из её группы попытались найти Волошину или её труп. Но ничего не нашли, лишь кровь на снегу.
Только на следующую ночь оставшиеся в живых члены группы ( и согласно документальной повести Г. Фролова солдаты, выходившие из окружения под Вязьмой, которых случайно встретила группа Волошиной) смогли пересечь линию фронта и вернуться к своим.
Через несколько дней, когда перешедшие в наступление части Красной Армии освободили Петрищево, все узнали о гибели Зои Космодемьянской
Письмо со словами "«…Ваша дочь, Волошина Вера Даниловна, пропала без вести при выполнении боевого задания в тылу врага» мама Веры получила только в феврале 1942...
Долгое время Волошина числилась в списках без вести пропавших. Только в 1957 году благодаря поисковому труду писателя и журналиста Георгия Фролова удалось узнать о том, как погибла Вера Волошина, и найти её могилу. Вот так им описаны в книге обстоятельства гибели Веры.
В Головково я узнал, что в поселке Скугорово живет Александра Федоровна Звонцова. Оказывается, она оставалась дома ( в совхозе Головково), когда пришли немцы, и знает, как погибла Вера. Вот что рассказала Александра Федоровна:
"- Видите ли, тогда, осенью сорок первого года, я ждала ребенка. Не могла же я уйти в лес в таком положении, тем более что я не вставала с постели.
К нам в дом немцы не заходили. Уж очень боялись они тифа или еще какой-либо заразной болезни. Мама всегда была дома, а если и отлучалась, то ненадолго.
Однажды в конце ноября мама куда-то ушла и долго не возвращалась. Я уже начала беспокоиться: не случилось ли с ней что? А немцам ничего не стоило убить человека, хоть малого, хоть старого.
— Часа через два вернулась мать. «Ты где это ходишь? — набросилась я на нее, но, увидев ее заплаканные глаза, с тревогой спросила: — Что случилось, мама?» — «О, дочка, что я видела сейчас! На моих глазах немцы только что повесили молоденькую девушку. Привезли ее, бедную, на машине к виселице, а там и петля болтается на ветру. Кругом немцы собрались, много их было. И наших пленных, что работали за мостом, пригнали.
Девушка лежала в машине. Сначала не видно было ее, но когда опустили боковые стенки, я так и ахнула. Лежит она, бедняжка, в одном исподнем белье, да и то оно порвано, и вся в крови. Два немца, толстые такие, с черными крестами на рукавах, залезли на машину, хотели помочь ей подняться. Но девушка оттолкнула немцев и, цепляясь одной рукой за кабину, поднялась. Вторая рука у нее была, видно, перебита — висела как плеть. А потом она начала говорить. Сначала она говорила что-то, видать, по-немецки, а потом стала по-нашему.
«Я, — говорит, — не боюсь смерти. За меня отомстят мои товарищи. Наши все равно победят. Вот увидите!»
Офицер подбежал к шоферу и дал команду трогать с места. А тот сидит, побелел весь, видать, не привык еще людей вешать. Офицер выхватил револьвер и кричит что-то шоферу по-своему. Видно, ругался очень. Тот словно проснулся, и машина тронулась с места.
Девушка еще успела крикнуть, да так громко, что у меня кровь застыла в жилах: «Прощайте, товарищи!» Когда я открыла глаза, то увидела, что она уже висит».
Согласно свидетельствам жителей Головково, Веру повесили на деревянной арке, что стояла на въезде в совхоз. Но, их лошади в страхе шарахались от повешенной, поэтому труп перевесили на иву рядом с дорогой. Арка не сохранилась и даже место, где она стояла уже никто толком не помнит, но где-то недалеко от того дерева. Прибитый к дереву плакат гласил, что "эта девушка была членом группы поджигателей, такая же участь ожидает..."
19 ноября Вера пишет еще одно письмо родным в Кемерово. Оно оказалось последним...
"Мои милые!
Я все еще отдыхаю. Дня через два пойду. Писем от меня долго не будет, вы не беспокойтесь...
У нас наступила настоящая зима. О валенках не беспокойтесь, я их получу, так что мне будет тепло. Денег не высылайте. Мамочка, вы меньше обо мне думайте.
Как у вас с продуктами? Как вы живете? Пишите чаще. Не беспокойтесь!
Крепко целую всех. Вера.
19.XI. 41 г."
21 ноября 1941 в тыл немецких войск уходили две боевые группы по 10 человек в каждой. Первой руководил Борис Крайнов. Командиром второй был назначен Павел Проворов, комсоргом — Вера Волошина. Зоя Космодемьянская входила в состав второй группы. После перехода линии фронта отряд должен был разделиться и группы должны были действовать самостоятельно. Главной целью была немецкая станция радиоперехвата, а также уничтожение мест постоев немецких частей, расположенные в окрестных деревнях.
Однако, при переходе фронта объединённый отряд попал под огонь противника и распался на две не запланированные по своему составу группы. Группа, в которой была Космодемьянская отправилась в сторону деревни Петрищево. Между деревнями Якшино и Головково группа, где была Вера, снова попала под обстрел, наткнувшись на немецкую засаду. Волошина прикрывала отход своих людей огнем из автомата, но была ранена и схвачена немцами. Утром двое из её группы попытались найти Волошину или её труп. Но ничего не нашли, лишь кровь на снегу.
Только на следующую ночь оставшиеся в живых члены группы ( и согласно документальной повести Г. Фролова солдаты, выходившие из окружения под Вязьмой, которых случайно встретила группа Волошиной) смогли пересечь линию фронта и вернуться к своим.
Через несколько дней, когда перешедшие в наступление части Красной Армии освободили Петрищево, все узнали о гибели Зои Космодемьянской
Письмо со словами "«…Ваша дочь, Волошина Вера Даниловна, пропала без вести при выполнении боевого задания в тылу врага» мама Веры получила только в феврале 1942...
Долгое время Волошина числилась в списках без вести пропавших. Только в 1957 году благодаря поисковому труду писателя и журналиста Георгия Фролова удалось узнать о том, как погибла Вера Волошина, и найти её могилу. Вот так им описаны в книге обстоятельства гибели Веры.
В Головково я узнал, что в поселке Скугорово живет Александра Федоровна Звонцова. Оказывается, она оставалась дома ( в совхозе Головково), когда пришли немцы, и знает, как погибла Вера. Вот что рассказала Александра Федоровна:
"- Видите ли, тогда, осенью сорок первого года, я ждала ребенка. Не могла же я уйти в лес в таком положении, тем более что я не вставала с постели.
К нам в дом немцы не заходили. Уж очень боялись они тифа или еще какой-либо заразной болезни. Мама всегда была дома, а если и отлучалась, то ненадолго.
Однажды в конце ноября мама куда-то ушла и долго не возвращалась. Я уже начала беспокоиться: не случилось ли с ней что? А немцам ничего не стоило убить человека, хоть малого, хоть старого.
— Часа через два вернулась мать. «Ты где это ходишь? — набросилась я на нее, но, увидев ее заплаканные глаза, с тревогой спросила: — Что случилось, мама?» — «О, дочка, что я видела сейчас! На моих глазах немцы только что повесили молоденькую девушку. Привезли ее, бедную, на машине к виселице, а там и петля болтается на ветру. Кругом немцы собрались, много их было. И наших пленных, что работали за мостом, пригнали.
Девушка лежала в машине. Сначала не видно было ее, но когда опустили боковые стенки, я так и ахнула. Лежит она, бедняжка, в одном исподнем белье, да и то оно порвано, и вся в крови. Два немца, толстые такие, с черными крестами на рукавах, залезли на машину, хотели помочь ей подняться. Но девушка оттолкнула немцев и, цепляясь одной рукой за кабину, поднялась. Вторая рука у нее была, видно, перебита — висела как плеть. А потом она начала говорить. Сначала она говорила что-то, видать, по-немецки, а потом стала по-нашему.
«Я, — говорит, — не боюсь смерти. За меня отомстят мои товарищи. Наши все равно победят. Вот увидите!»
Офицер подбежал к шоферу и дал команду трогать с места. А тот сидит, побелел весь, видать, не привык еще людей вешать. Офицер выхватил револьвер и кричит что-то шоферу по-своему. Видно, ругался очень. Тот словно проснулся, и машина тронулась с места.
Девушка еще успела крикнуть, да так громко, что у меня кровь застыла в жилах: «Прощайте, товарищи!» Когда я открыла глаза, то увидела, что она уже висит».
Согласно свидетельствам жителей Головково, Веру повесили на деревянной арке, что стояла на въезде в совхоз. Но, их лошади в страхе шарахались от повешенной, поэтому труп перевесили на иву рядом с дорогой. Арка не сохранилась и даже место, где она стояла уже никто толком не помнит, но где-то недалеко от того дерева. Прибитый к дереву плакат гласил, что "эта девушка была членом группы поджигателей, такая же участь ожидает..."
Вера. На фотографии, сделанной палачами, все это есть - и плакат, и раздетая до белья девичья фигурка.
По воспоминаниям очевидцев, которых разыскал после войны журналист Георгий Фролов, Вера сказала речь, которую потом почти слово в слово повторит во время казни Зоя. Волошина грозила немцам сначала на немецком, затем на русском, а потом запела «Интернационал». Но слышать Веру Зоя не могла. Очевидно, что девушки думали о том, что будут говорить, если попадут в плен. Они были в разных группах, но в учебной части их кровати стояли рядом.
Эту иву, ставшую мемориальным деревом, варварски спилили совсем недавно, 17 ноября 2020 г. – в порядке "благоустройства".
Осталось только фото в Википедии.
Осталось только фото в Википедии.
Похоронить Веру Волошину жители Головково смогли только в середине декабря 1941 года. После отступления немецких войск они вынули тело девушки из петли и похоронили прямо у корней ивы, на которой она была повешена (по другой версии ее тело нашли в придорожной канаве под известью, и похоронили "нашу партизанку", какая из версий верна, я не знаю).
Позднее останки Веры были перенесены в братскую могилу в деревне Крюково Наро-Фоминского района Московской области.
Школьные товарищи сообщили Юрию Двужильному, что Вера Волошина пропала без вести под Москвой , когда ее маме Клавдии Лукьяновне из части, где служила Вера, пришло извещение.
После гибели Веры Юрий стал с новой силой стремиться на фронт - после окончания в 1942 академии ВВС (она была создана на базе института в марте 1941 года) и в звании техника-лейтенанта Юрии был назначен на должность во 26-й отдельный инженерный аэродромностроительный батальон, который строил аэродромы на Севере, а он хотел драться с врагом лично.
«Ты знаешь, Нинуш, меня такая злоба раздирает на всю эту немецкую сволочь, что я с большой бы охотой пошел бы опять их колотить в рядах автоматчиков…»
- так писал Юрий сестре.
Этого нет в книге Фролова, но судя по нескольким независимым источникам, на фронт Юрий попал в феврале 1943 в штрафбат.
В феврале 1943 года был отправлен на фронт в штрафное подразделение 49-й армии. Участвовал в освобождении Смоленской и Калужской областей, городов Рославль и Спас-Деменск. Осенью 1943 года в боях был ранен. После излечения был восстановлен в звании капитана назначен командиром 3-го батальона 878-го стрелкового полка 290-ой стрелковой дивизии 49-й армии 2-го Белорусского фронта.
Погиб командир 3-го батальона 878-го стрелкового полка (290-я стрелковая дивизия, 49-я армия, 2-й Белорусский фронт) капитан Юрий Двужильный при освобождении Могилёвской области Белоруссии. 23 и 24 июня 1944 года батальон Двужильного севернее города Чаусы форсировал реки Проня и Бася, с боями взял позиции противника, освободил деревни Сусловка и Поповка. 25 июня батальон отразил 6 контратак противника. В критический момент боя капитан Двужильный повёл батальон в контратаку. Преследуя отступающего противника, Двужильный попал под артиллерийский огонь и был убит осколком на берегу реки Реста.
Позднее останки Веры были перенесены в братскую могилу в деревне Крюково Наро-Фоминского района Московской области.
Школьные товарищи сообщили Юрию Двужильному, что Вера Волошина пропала без вести под Москвой , когда ее маме Клавдии Лукьяновне из части, где служила Вера, пришло извещение.
После гибели Веры Юрий стал с новой силой стремиться на фронт - после окончания в 1942 академии ВВС (она была создана на базе института в марте 1941 года) и в звании техника-лейтенанта Юрии был назначен на должность во 26-й отдельный инженерный аэродромностроительный батальон, который строил аэродромы на Севере, а он хотел драться с врагом лично.
«Ты знаешь, Нинуш, меня такая злоба раздирает на всю эту немецкую сволочь, что я с большой бы охотой пошел бы опять их колотить в рядах автоматчиков…»
- так писал Юрий сестре.
Этого нет в книге Фролова, но судя по нескольким независимым источникам, на фронт Юрий попал в феврале 1943 в штрафбат.
В феврале 1943 года был отправлен на фронт в штрафное подразделение 49-й армии. Участвовал в освобождении Смоленской и Калужской областей, городов Рославль и Спас-Деменск. Осенью 1943 года в боях был ранен. После излечения был восстановлен в звании капитана назначен командиром 3-го батальона 878-го стрелкового полка 290-ой стрелковой дивизии 49-й армии 2-го Белорусского фронта.
Погиб командир 3-го батальона 878-го стрелкового полка (290-я стрелковая дивизия, 49-я армия, 2-й Белорусский фронт) капитан Юрий Двужильный при освобождении Могилёвской области Белоруссии. 23 и 24 июня 1944 года батальон Двужильного севернее города Чаусы форсировал реки Проня и Бася, с боями взял позиции противника, освободил деревни Сусловка и Поповка. 25 июня батальон отразил 6 контратак противника. В критический момент боя капитан Двужильный повёл батальон в контратаку. Преследуя отступающего противника, Двужильный попал под артиллерийский огонь и был убит осколком на берегу реки Реста.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года капитану Двужильному было присвоено звание Героя Советского Союза.
И больше, чем через 20 лет, в сентябре 1966 года, матери Веры Волошиной вручили орден Великой Отечественной войны I степени.
И больше, чем через 20 лет, в сентябре 1966 года, матери Веры Волошиной вручили орден Великой Отечественной войны I степени.
А спустя еще 28 лет, 6 мая 1994 года, Вере Волошиной присвоили звание Героя Российской Федерации.
Георгием Фроловым была написана документальная повесть "Вера Волошина. Юрий Двужильный". Матери Веры Волошиной Клавдии Лукьяновне Георгий Фролов посвятил свою книгу.
Георгием Фроловым была написана документальная повесть "Вера Волошина. Юрий Двужильный". Матери Веры Волошиной Клавдии Лукьяновне Георгий Фролов посвятил свою книгу.
Закончить очерк я хочу словами племянника Юрия, Александра Терехова:
"Хочется, чтобы люди помнили про его подвиг, про героизм его подруги Веры. Они отдали свою молодость ради того, чтобы мы свободно жили под мирным небом».
"Хочется, чтобы люди помнили про его подвиг, про героизм его подруги Веры. Они отдали свою молодость ради того, чтобы мы свободно жили под мирным небом».
Воевали и погибли Вера и Юрий очень далеко от дома. Но на карте Кемерово их имена теперь рядом навсегда.
Данный пост взят с канала Яндекс Дзен - "Космическая погода и всё-всё-всё".
Автор очень бережно отнесся к истории моих земляков. Я прочитал и решил поделиться.
Автор очень бережно отнесся к истории моих земляков. Я прочитал и решил поделиться.
Источник:
Это современным на всё пох. Ради денег.