Трагедия «Вепря»: как 19-летний русский моряк едва не устроил Европе второй Чернобыль

Ночь на 11 сентября 1998 года в небольшом городке Гаджиево (Мурманская область) обещала пройти абсолютно спокойно. Экипажи пришвартованных у одного из пирсов атомных подводных лодок К-157 «Вепрь» и К-328 «Леопард» мирно отдыхали в своих кубриках, а их сон сторожил лишь один вахтенный матрос, беззаботно прогуливавшийся по пирсу с автоматом.

Не спал только 19-летний матрос Сергей Кузьминых. Вооружившись кузнечным зубилом, он дожидался момента, когда в наряд заступит знающий его в лицо матрос «Вепря».

Загадочный преступник

Примерно в 4 часа утра он вышел на пирс и завязал разговор с часовым Денисом Бочаровым, которому предстояло стать первой, но не единственной жертвой преступника.

Некоторые исследователи этой истории уверены, что Сергей Кузьминых планировал завладеть оружием и дезертировать из части. Но как только 19-летний матрос напал на своего товарища, в эпицентре событий появился вахтенный офицер «Леопарда» Сергей Беседин.

Он попытался задержать преступника, но, как и Бочаров, получил удар зубилом по затылку, после чего в него полетела автоматная очередь. Капитан 3-го ранга остался в живых лишь по счастливой случайности: все выпущенные в него 5 пуль пронеслись мимо.

Кузьминых тем временем хладнокровно добил часового двумя выстрелами и спустился в трюм «Вепря». По дороге он зашел в один из кубриков, где спали шестеро матросов, и расстрелял их. Выжить удалось лишь одному: убийца просто промахнулся в темноте.

Что происходило в голове у Кузьминых, не знает никто, но он решил забаррикадироваться в торпедном отсеке. По невероятному стечению обстоятельств и в нарушение всевозможных инструкций в нем отдыхали два молодых матроса, которые стали следующими жертвами преступника.

Затем Кузьминых совершил невероятное. Он включил систему лодочной объемной химической защиты (ЛОХ) и подал в третий отсек, в котором находился 31 матрос, смертельный газ фреон.

Только сработавший сигнал тревоги позволил подводникам своевременно надеть противогазы и остаться в живых. А Сергей Кузьминых воспользовался паузой и заблокировал переборочную дверь, сделав торпедный отсек абсолютно неприступным. Он отключил противопожарную систему, обезопасив себя от поступления смертельного фреона, после чего подготовил кострище у одного из торпедных аппаратов, сложив в него все, что могло гореть, включая регенеративные патроны изолирующих противогазов.

Спецоперация ФСБ

По невероятной иронии судьбы за день до происшествия в Гаджиево прибыло подразделение спецназа УФСБ по Мурманской области, которое планировало провести здесь свои учения. Но тренировка прошла в действительно боевых условиях.

К переговорам с Кузьминых приступили уже в 6:25, параллельно изучая структуру субмарины и возможность уничтожить террориста. Но торпедный отсек был надежно заблокирован, а любая попытка подрыва задраенных люков угрожала детонацией всего боезапаса и выхода из строя ядерного реактора.

До сих пор неизвестно, как о происшествии узнали американцы, незамедлительно предложившие отбуксировать «Вепря» в нейтральные воды Баренцева моря, которое должно было погасить взрывную волну и хоть немного защитить жителей Кольского полуострова от возможного взрыва ядерных боеприпасов и разрушения реактора.

Но Главнокомандующий ВМФ России Владимир Куроедов решил пока ограничиться переговорами. Из Питера доставили мать и старшего брата Сергея Кузьминых, а также привлекли к переговорам священника.

По требованию преступника ему в кубрик передали пистолет Стечкина, алкоголь, шоколад и черную икру, а также трубку прямой телефонной связи. Безуспешные переговоры продолжались до 23:45, после чего в торпедном отсеке раздался хлопок и связь с Кузьминых прервалась.

Как оказалось, в телефонную трубку офицеры ФСБ вмонтировали небольшое взрывное устройство, которое должно было разнести голову террориста, не повредив боезапас субмарины. Это и произошло на 45-й минуте разговора Сергея Кузьминых со своим братом.

Секретное расследование со множеством вопросов

Информацию о происшествии немедленно засекретили. Командир «Вепря», капитан 1-го ранга Олег Телушкин заявил, что никакой «дедовщины» на его подводной лодке не было, а молодых моряков никто и никогда не обижал. Правда, он так и не смог ответить, почему двое матросов первого года службы спали не в кубрике, а в торпедном отсеке.

Непонятно и то, почему караульную службу на пирсе нес только один моряк, хотя их должно было быть двое. Официально – из-за нехватки личного состава, но кого это волнует?

Военный прокурор Вадим Завалишин обратил внимание, что охрана торпедных аппаратов, хранящих невероятное по своей мощи ядерное оружие, также не велась.

Но самое главное, почему на борту атомной подводной лодки, вернувшейся из боевого похода, продолжали находиться 40 боевых торпед и ракет? В том числе и с ядерными боеголовками?

«Угрюм и асоциален»

По официальной версии, Сергей Кузьминых погиб от самопроизвольного взрыва регенеративного патрона, который беспечно вертел в руках.

В военкомате, откуда юноша призывался на службу, неожиданно нашлось его второе личное дело, где было написано о его угрюмом характере и склонности к совершению антисоциальных действий. Хотя при призыве на подводные лодки медицинскую комиссию, в которой особое внимание уделялось психологической совместимости с коллегами, с трудом проходил лишь 1 призывник из 100.

Официально захват атомной подлодки «Вепрь» назвали чрезвычайным происшествием, большинство командиров получили выговоры по службе, а Олега Телушкина ненадолго даже понизили в должности. Выжившему Сергею Беседину выплатили обычную страховку. И на этом все!

Но некоторые исследователи убеждены, что если бы безалаберным действиям командного состава Северного флота была дана своевременная и заслуженная оценка, то менее чем через 2 года ВМФ России не потерял бы огромную атомную подлодку «Курск» и 118 находившихся на ее борту моряков.