Можно ли полностью забыть свой родной язык? (6 фото)

Я сижу на кухне в своей лондонской квартире и пытаюсь понять смс-сообщение от брата. Он живет на родине, в Германии, и мы переписываемся по-немецки.
Немецкий язык полон причудливых слов, но этого я никогда раньше не встречала: fremdschämen. "Испытывающий стыд за незнакомого человека"?
Гордость не позволяет мне спросить брата, что это означает. Я знаю, что рано или поздно пойму смысл слова.
Тем не менее сама мысль, что после долгих лет жизни за границей мой родной язык стал порой ощущаться как иностранный, ранит меня.
Большинство мигрантов со стажем знают, каково это — терять чувство своего первого языка.
Вроде бы это логично: чем дольше ты живешь вдали от своей страны, тем сильней страдает твой язык. Но, как выясняется, не все так просто.
Когда начинаешь изучать почему, когда и как мы начинаем забывать родной язык, сталкиваешься с тем, что причины этого запутанны и часто парадоксальны.

Оказывается, что далеко не всегда важно, насколько долго ты живешь в другой стране. Твой родной язык может пострадать от интенсивного общения за рубежом с соотечественниками. Ну и самый сильный фактор — эмоциональная травма.

Выясняется, что далеко не только у тех, кто долго живет за границей, родной язык ухудшается. На некоторых влияет даже изучение второго языка как таковое.

"С той самой минуты, когда вы начинаете изучать иностранный язык, внутри вашей головы начинают соперничать две системы", — объясняет Моника Шмид, лингвист из Эссекского университета.

Шмид — ведущий специалист в научной сфере, изучающей процесс утраты языка. Она исследует причины того, почему мы начинаем забывать родной язык.

Этот феномен легче объяснить у детей, поскольку их мозг более гибок и быстрее приспосабливается.

Вплоть до возраста 12 лет языковые навыки человека довольно легко поменять. Исследования усыновленных за границу детей показывают, что даже 9-летние могут практически полностью забыть свой родной язык, когда их увозят в другую страну.

В зрелом возрасте люди чаще утрачивают родной язык или отказываются от него после эмоционально тяжелых событий и переживаний

Однако у взрослых родной язык вряд ли исчезнет полностью — разве что в чрезвычайных обстоятельствах.

Например, Шмид проанализировала немецкий язык пожилых немецких евреев, бежавших во время войны из Германии в США и Британию.

Главным фактором, повлиявшим на их владение языком, было не то, как долго они прожили за границей, и не то, в каком возрасте покинули Германию, а то, насколько велика была психологическая травма, которую они перенесли, будучи преследуемыми нацистами.

У тех, кто покинул страну задолго до того, как нацистский режим совершил свои самые жестокие преступления в отношении евреев, как правило, сохранился неплохой немецкий — несмотря на то, что они прожили за границей дольше.

Те же, кто покинул Германию позже, после погрома 1938 года, печально известного как Хрустальная ночь, говорили по-немецки с трудом, а то и вовсе не говорили.

"Было совершенно очевидно, что это результат травмы", — говорит Шмид. Несмотря на то, что немецкий был языком их детства, языком дома и семьи, он также был и языком страданий, болезненных воспоминаний.

Пережившие страшные события беженцы старались подавить его в себе. Как сказал один из них, "я считаю, что Германия предала меня. Моя родина — Америка, и мой язык — английский".

Переключение на другой язык

Конечно, потеря языка в таких обстоятельствах — исключительный случай. У большинства ныне уехавших жить в другую страну их родной язык более или менее мирно сосуществует с новым.

И насколько хорошо он сохраняется, во многом зависит от врожденного таланта: те, кто способен к языкам, как правило, лучше сохраняют и родной язык — независимо от того, как долго они живут на чужбине.

Однако степень сохранности родного языка также сильно зависит от того, как работает наш мозг.

"Главное отличие одноязычного мозга от двуязычного состоит в том, что когда вы становитесь двуязычным, в вашем сознании появляется нечто вроде пульта управления, позволяющего переключаться между языками", — говорит Шмид.
Постоянное общение за границей с соотечественниками только ухудшает ситуацию

Она приводит такой пример. Когда она смотрит на какой-либо объект, находящийся перед ней, предположим, письменный стол, ее разуму приходится выбирать между двумя словами — английским 'desk' и немецким 'Schreibtisch' (Шмид — немка).
В английском контексте ее мозг отодвинет в сторону Schreibtisch и выберет desk. И наоборот.

Когда такой механизм управления слаб, говорящий начинает теряться, с трудом подыскивать правильные слова или просто переходит на другой язык.

Постоянное общение за границей с соотечественниками на самом деле даже ухудшит ситуацию, поскольку исчезает стимул говорить только на одном языке — ведь вы знаете, что вас поймут и так, и так. В результате часто возникает некий лингвистический гибрид.

Лондон — один из самых многонациональных городов мира, и здесь такой гибрид настолько часто встречается, что порой выглядит чуть ли ни местным городским диалектом.

В британской столице говорят на 300 языках. У более чем 20% лондонцев основной язык — не английский.

Прогуливаясь в одно из воскресений по парку в северном Лондоне, я стала свидетельницей того, как звучит этот гибрид в исполнении самых разных национальностей — от поляков до корейцев. Все они смешивали свой родной язык с английским, но в разной пропорции.

Вот на пледе для пикника растянулись двое итальянцев — болтают и греются на солнышке. Вдруг один из них вскакивает и восклицает: "Я забыл закрыть la finestra (окно — итал.)!"

У некоторых кубинских иммигрантов, живущих сейчас в Майами, родной диалект испанского поменялся из-за постоянного общения с мексиканцами и колумбийцами

Вот на лужайке три женщины делятся друг с другом сэндвичами и разговаривают по-арабски. К одной из них подбегает ребенок и кричит: "Абдулла грубый!"

"Послушай", — начинает по-английски его мать и дальше переходит на арабский…

Такое переключение, разумеется, совсем не то же самое, что забывание своего языка. Но, как подчеркивает Шмид, со временем такие неформальные переключения туда-сюда могут осложнить вашему мозгу задачу, когда ему потребуется оставаться в рамках одного языка: "Вас затянет в воронку языковых перемен".

Лаура Домингес, лингвист из Университета Саутгемптона, обнаружила нечто похожее, когда сравнивала две группы мигрантов, проживших долго за границей — испанцев в Британии и кубинцев в США.

Испанцы жили в разных регионах Соединенного Королевства и в основном говорили по-английски. Все кубинцы жили в Майами, городе с очень большой латиноамериканской общиной, и все время говорили по-испански.

"Естественно, все испаноговорящие в Британии говорили: "Ох, я забываю слова". Обычно люди так и говорят: "Мне трудно подыскать нужное слово, особенно если мой словарь в основном состоит из слов, которые я употребляю на работе", — рассказывает Домингес, сама испанка, прожившая почти всю свою взрослую профессиональную жизнь за границей.

Она призналась мне: "Если бы мне надо было говорить на эту тему по-испански с испанцем, у меня бы вряд ли получилось".
Изучая новый язык, мы неизбежно меняем что-то в своей жизни
Лаура Домингес, лингвист

Однако после того, как она до конца проанализировала язык испанцев и кубинцев, обнаружилась поразительная разница между ними.
Живущие далеко друг от друга по всей Британии испанцы успешно сохранили грамматику родного языка.

Но кубинцы, которые и в США продолжали говорить по-испански, утратили определенные отличительные черты, присущие кубинскому испанскому.

И главным фактором было не влияние английского, а то, что в Майами разговаривают на других вариантах испанского. Кубинцы начали говорить как колумбийцы или мексиканцы.

Интересно, что когда сама Домингес вернулась в Испанию из поездки в США (где у нее много друзей-мексиканцев), ее знакомые испанцы сказали, что она стала говорить немножко по-мексикански.

Согласно ее теории, чем ближе иностранный язык или другой диалект вашему родному языку, тем вероятней это повлияет на то, как вы говорите.

Она не видит в этом ничего плохого — напротив, это повод порадоваться, поскольку доказывает нашу изобретательность и приспосабливаемость.

Как только вы начинаете изучать иностранный язык, две системы начинают соперничать за доминирование в вашей голове

"Забывание языка — не такая уж страшная вещь. Это естественный процесс, — говорит Домингес. — Люди вносят изменения в грамматику, поскольку это отвечает новой реальности их жизни. Изучая новый язык, мы неизбежно меняем что-то в своей жизни".

С точки зрения лингвиста, на родном языке невозможно говорить плохо. А его забывание — обратимый процесс, по крайней мере, у взрослых. Обычно помогает поездка на родину.

Тем не менее для большинства из нас родной язык — это часть нашей идентичности, наших воспоминаний, самоощущения как личности. Вот поэтому я была твердо намерена разобраться с загадочным fremdschämen в эсэмэске от брата сама, без его помощи.

К моему облегчению, у меня это получилось довольно быстро. Fremdschämen описывает ваши ощущения, когда вы наблюдаете, как кто-то делает нечто такое, отчего вам за него стыдно.

Очевидно, это весьма популярное слово и находится в употреблении уже много лет. Просто оно прошло мимо меня, как и многие другие модные словечки, рождающиеся на моей родине. После 20 лет жизни за границей я не должна удивляться этому.

Тем не менее, должна признать, что это немножко грустно, когда твой брат употребляет в переписке с тобой слова, которые ты уже не понимаешь. Как будто расстояние между вами увеличилось еще больше.

Для этого чувства в современном немецком языке наверняка тоже есть специальное слово. Но пока я не могу его вспомнить.
---------------------------------------------------------------------------------------------------
Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.