11587
12
Они отличались храбростью в бою и носили черные мундиры, их символикой стали серебряные черепа и знак мальтийского креста с черепом.
Гусары 5го Александрийского полка - «Черные гусары». Их называли «Гусарами смерти» и «Бессмертными гусарами».
Гусары 5го Александрийского полка - «Черные гусары». Их называли «Гусарами смерти» и «Бессмертными гусарами».
О своих однополчанах очень точно и красиво сказал Николай Гумилев, служивший в полку «Черных гусар» в годы Первой мировой войны:
Взгляните: вот гусары смерти!
Игрою ратных перемен
Они, отчаянные черти,
Побеждены и взяты в плен.
Зато бессмертные гусары,
Те не сдаются никогда,
Войны невзгоды и удары
Для них как воздух и вода.
Ах, им опасен плен единый,
Опасен и безумно люб,
Девичьей шеи лебединой
И милых рук, и алых губ.
Царевич Алексей в форме «Черного гусара
Взгляните: вот гусары смерти!
Игрою ратных перемен
Они, отчаянные черти,
Побеждены и взяты в плен.
Зато бессмертные гусары,
Те не сдаются никогда,
Войны невзгоды и удары
Для них как воздух и вода.
Ах, им опасен плен единый,
Опасен и безумно люб,
Девичьей шеи лебединой
И милых рук, и алых губ.
Царевич Алексей в форме «Черного гусара
×
По исторической легенде, гусары 5-го Александрийского полка получили прозвища «гусары смерти» и «бессмертные гусары» во время войны с Наполеоном в 1812 году.
Во время одного из боев против армии Наполеона русские гусары воевали в группе с союзниками-немцами, полк которых назвался «Гусары смерти».
Генерал Блюхер, довольный боевой храбростью воинов, лично поздравил их с «блестящей атакой». Шел ливень, и гусары были в грязи «с кивера до пят». Генерал перепутал своих воинов с русскими гусарами. Тогда князь Мадатов сказал генералу, что это не его «Гусары смерти», а наши «Бессмертные гусары».
С тех пор «Черных гусаров» (это название встречается в официальных документах) именовали «Бессмертными гусарами» и «Гусарами смерти».
Во время одного из боев против армии Наполеона русские гусары воевали в группе с союзниками-немцами, полк которых назвался «Гусары смерти».
Генерал Блюхер, довольный боевой храбростью воинов, лично поздравил их с «блестящей атакой». Шел ливень, и гусары были в грязи «с кивера до пят». Генерал перепутал своих воинов с русскими гусарами. Тогда князь Мадатов сказал генералу, что это не его «Гусары смерти», а наши «Бессмертные гусары».
С тех пор «Черных гусаров» (это название встречается в официальных документах) именовали «Бессмертными гусарами» и «Гусарами смерти».
В начале 20 века императрица Александра Федоровна стала шефом «черных гусар» и предпочитала называть полк именно «Бессмертные» и в официальных документах.
Эмблема полка - серебряный череп, в те времена означала храбрость в бою. Нагрудным знаком «черных гусар» стал мальтийский крест с черепом в середине. Среди гусар полка были распространены бытовые предметы, украшенные черепами: канделябры, столовые приборы, детали мебели.
Огромный металлический череп, в глазах которого светились электрические лампочки, был установлен в начале 20 века на балконе здания офицерского собрания в г. Калише.
Эмблема полка - серебряный череп, в те времена означала храбрость в бою. Нагрудным знаком «черных гусар» стал мальтийский крест с черепом в середине. Среди гусар полка были распространены бытовые предметы, украшенные черепами: канделябры, столовые приборы, детали мебели.
Огромный металлический череп, в глазах которого светились электрические лампочки, был установлен в начале 20 века на балконе здания офицерского собрания в г. Калише.
В начале 20 века императрица Александра Федоровна стала шефом «черных гусар» и предпочитала называть полк именно «Бессмертные», даже в официальных документах.
Николай Гумилев служил в полку «черных гусар» в годы Первой мировой войны, за отвагу в бою получил 2-й знак отличия военного ордена (Георгиевского креста). Сохранились военные письма (1914-1917 годы), по которым можно судить о тяготах военной жизни.
«Мы наступали, выбивали немцев из деревень, ходили в разъезды, я тоже проделывал всё это, но как во сне, то дрожа в ознобе, то сгорая в жару. Наконец, после одной ночи, в течение которой я, не выходя из халупы, совершил по крайней мере двадцать обходов и пятнадцать побегов из плена, я решил смерить температуру. Градусник показал 38,7».
«Мы наступали, выбивали немцев из деревень, ходили в разъезды, я тоже проделывал всё это, но как во сне, то дрожа в ознобе, то сгорая в жару. Наконец, после одной ночи, в течение которой я, не выходя из халупы, совершил по крайней мере двадцать обходов и пятнадцать побегов из плена, я решил смерить температуру. Градусник показал 38,7».
«Представь себе человек сорок офицеров, несущихся карьером без дороги, под гору, на гору, через лес, через пашню и вдобавок берущих препятствия: каналы, валы, барьеры и т.д. Особенно было эффектно одно - посредине очень крутого спуска забор и за ним канава. Последний раз на нём трое перевернулись с лошадьми. Я уже два раза участвовал в этой скачке и не разу не упал, так что даже вызвал некоторое удивление» (Из письма жене Анне Ахматовой о полковых учениях, август 1916 год).
«Я очутился в окопах, стрелял в немцев из пулемёта, они стреляли в меня, и так прошли две недели»
(письмо Ларисе Рейснер, январь 1917 год)
Из рассказа полковника А. В. Посажного (по записи Ю. А. Топоркова):
«В 1916 году, когда Александрийский Гусарский полк стоял в окопах на Двине, шт.-ротмистру Посажному пришлось в течение почти двух месяцев жить в одной с Гумилевым хате. Однажды, идя в расположение 4-го эскадрона по открытому месту, шт.-ротмистры Шахназаров и Посажной и прапорщик Гумилев были неожиданно обстреляны с другого берега Двины немецким пулеметом. Шахназаров и Посажной быстро спрыгнули в окоп. Гумилев же нарочно остался на открытом месте и стал зажигать папироску, бравируя своим спокойствием. Закурив папиросу, он затем тоже спрыгнул с опасного места в окоп, где командующий эскадроном Шахназаров сильно разнес его за ненужную в подобной обстановке храбрость - стоять без цели на открытом месте под неприятельскими пулями».
«Я очутился в окопах, стрелял в немцев из пулемёта, они стреляли в меня, и так прошли две недели»
(письмо Ларисе Рейснер, январь 1917 год)
Из рассказа полковника А. В. Посажного (по записи Ю. А. Топоркова):
«В 1916 году, когда Александрийский Гусарский полк стоял в окопах на Двине, шт.-ротмистру Посажному пришлось в течение почти двух месяцев жить в одной с Гумилевым хате. Однажды, идя в расположение 4-го эскадрона по открытому месту, шт.-ротмистры Шахназаров и Посажной и прапорщик Гумилев были неожиданно обстреляны с другого берега Двины немецким пулеметом. Шахназаров и Посажной быстро спрыгнули в окоп. Гумилев же нарочно остался на открытом месте и стал зажигать папироску, бравируя своим спокойствием. Закурив папиросу, он затем тоже спрыгнул с опасного места в окоп, где командующий эскадроном Шахназаров сильно разнес его за ненужную в подобной обстановке храбрость - стоять без цели на открытом месте под неприятельскими пулями».
Судьба поэта-героя трагична. Как большинство офицеров царской армии, он был расстрелян в 1921 году как «враг народа», Николаю Гумилеву было 35 лет.
Еще одним знаменитым «гусаром смерти» был барон Карл Густав Маннергейм, друг Николая II, будущий фельдмаршал Финляндии (1933 год), президент Финляндии (1944-1946 годы). В русской армии к барона называли Карл Густавич.
В Первую мировую войну Маннергейм был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. О его боевых качествах характеризуют стихи однополчан:
Крест Георгиевский белый
Украшает Вашу грудь;
Есть чем Вам, жестокий, смелый
Бой с врагами помянуть.
В бою барон казался неуязвимым от вражеских пуль. Он говорил, что у него есть талисман, который он всегда носил с собой в левом нагрудном кармане - серебряная медаль участника коронации Николая II - 1896 года.
Барон Маннергейм успел уехать в Финляндию в конце 1917 года. О начале революции генерал с сожалением вспоминал, что не смог защитить своих офицеров.
«Я окончательно утвердился в мысли, что командир, который не может защитить своих офицеров от насилия, не может оставаться в российской армии» - писал Маннергейм.
Крест Георгиевский белый
Украшает Вашу грудь;
Есть чем Вам, жестокий, смелый
Бой с врагами помянуть.
В бою барон казался неуязвимым от вражеских пуль. Он говорил, что у него есть талисман, который он всегда носил с собой в левом нагрудном кармане - серебряная медаль участника коронации Николая II - 1896 года.
Барон Маннергейм успел уехать в Финляндию в конце 1917 года. О начале революции генерал с сожалением вспоминал, что не смог защитить своих офицеров.
«Я окончательно утвердился в мысли, что командир, который не может защитить своих офицеров от насилия, не может оставаться в российской армии» - писал Маннергейм.
Вскоре по парадоксу судьбы «слуга государев», верно служивший русскому императору, станет врагом Советской власти и проявит себя как сильный противник в трагичной русско-финской войне. Но это уже отдельная тема.
Для Маннергейма, как и для многих царских офицеров советская власть выглядела «империей зла». Причины таких взглядов вполне понятны: расстрел царской семьи, гибель боевых друзей от рук «красных дегенератов», политические репрессии – вполне создавали такое мнение. Для эмигрантов революции это была уже совсем другая страна.
Взгляды «черных гусар» на революцию точно отражены в стихах гусара В. Петрушевского:
Новый 1918 год
Год наступает голодный,
В центре России война,
Стонет от «власти народной»
Наша родная страна.
В зареве грозных пожаров
Тени шакалов снуют,
Дикия банды вандалов
Цепи России куют.
Подняли брата на брата
Вихри безумных идей,
Отдана щедрая плата
Замыслу кучки людей.
Грезы о счастьи в тумане,
Стонет и плачет народ —
Он получил «на экране»
Хартию русских свобод.
Для Маннергейма, как и для многих царских офицеров советская власть выглядела «империей зла». Причины таких взглядов вполне понятны: расстрел царской семьи, гибель боевых друзей от рук «красных дегенератов», политические репрессии – вполне создавали такое мнение. Для эмигрантов революции это была уже совсем другая страна.
Взгляды «черных гусар» на революцию точно отражены в стихах гусара В. Петрушевского:
Новый 1918 год
Год наступает голодный,
В центре России война,
Стонет от «власти народной»
Наша родная страна.
В зареве грозных пожаров
Тени шакалов снуют,
Дикия банды вандалов
Цепи России куют.
Подняли брата на брата
Вихри безумных идей,
Отдана щедрая плата
Замыслу кучки людей.
Грезы о счастьи в тумане,
Стонет и плачет народ —
Он получил «на экране»
Хартию русских свобод.
Источник:
реклама
С х.уя ль Маннергейм - и вдруг "гусар"?
Мы врага, как говорится, "знаем в лицо":
Начал он служить кавалергардом.
В русско-японскую служил в драгунском полку.
Потом - 13-м уланским полком командовал.
В ПМВ - командовал кавбригадой (сборная солянка из трёх видов кавалерии: уланы+гусары+конная артиллерия)
Автор, для тебя что, кто "верхом на лошадке", тот и гусар? :)
Сейчас из него лепят "русского офицера", не могу понять зачем?
Лейб-Атаманский имени атамана Анненкова полк и Черные гусары – это, по-видимому, мечта его детства. Особый личный конвой (начальник — есаул Ф.К. Черкашин) образовался уже в Семиречье, в значительной части за счет отбора атаманом выдающихся из пленных красноармейцев и повстанцев. В Лейб-Атаманском полку служили те казаки, с которыми Анненков начинал партизанить против большевиков; название полка свидетельствуют об особой близости его чинов к атаману. Лейб-атаманцы, так же как анненковские Черные гусары, Голубые уланы или кирасиры, имели нарядную форму, резко выделявшую их на фоне прочих офицеров, солдат и казаков Российской армии адмирала Колчака.
Материалы ВЗЯТЫ отсюда
Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска. 1920- 1922. М ., 2004. С.35; 41-42.