741
4
Пётр III очень любил военные парады: в детском возрасте будущий император, чьи наставники были по преимуществу людьми в мундирах, учился неохотно и имел обыкновение срываться от парты к подоконнику, едва заслышав звуки марша скромной «голштинской» армии, проходившей под окнами его детской.
Через некоторое время учитель-немец выдумал безотказно действующую кару за провинности своего августейшего ученика: если что-то в обучении шло не так, то нижняя половина окна закрывалась специальными ставнями, и парадом мог наслаждаться лишь взрослый, что для юного Карла Петера превращалось в сущую пытку.
Будучи уже великим князем, Пётр III Фёдорович, по происхождению принадлежавший к династии Гольштейн-Готторпов, сохранил эту любовь к военным смотрам. Однако суровое воспитание, включавшее и военную муштру, и продолжительное стояние на горохе, от которого опухали колени, и регулярную порку, развило в юноше, помимо прочего, странное пристрастие: любовь к пожарам. Пётр почитал их за истинное зрелище и выезжал на место событий незамедлительно в любое время дня и ночи, порой, инкогнито, а зачастую и совершенно открыто, распоряжаясь действиями пожарного расчёта и, к восхищению толпы, пренебрегая всеми мыслимыми правилами безопасности Своего Высочества.
Екатерина II начала планировать свержение своего мужа, будущего императора, задолго до его восшествия на престол: основной вариант устранения — «несчастный случай» во время очередного пожара (деревянные постройки Петербурга в те годы полыхали с завидной регулярностью). Однако в итоге увлечение пиромана Петра Фёдоровича сослужило будущей императрице совершенно иную службу. Достоверно известно, что у Екатерины II было двое сыновей: будущий император Павел I (сын Петра III) и Алексей Бобринский (будущий граф, сын фаворита Григория Орлова). Свою вторую беременность она скрывала тщательнейшим образом (по свидетельствам, пышных нарядов в гардеробе великой княгини было с избытком), и в тайну эту были посвящены лишь её ближайшие доверенные лица. 11 апреля 1762 года, когда пришла пора младенцу Алексею появиться на свет, верный гардеробмейстер Екатерины Василий Григорьевич Шкурин поджёг собственный дом. План сработал чётко: Пётр III со свитой выехал из дворца распоряжаться пожарным расчётом, а императрица в спокойной обстановке родила первого из рода графов Бобринских.
Будучи уже великим князем, Пётр III Фёдорович, по происхождению принадлежавший к династии Гольштейн-Готторпов, сохранил эту любовь к военным смотрам. Однако суровое воспитание, включавшее и военную муштру, и продолжительное стояние на горохе, от которого опухали колени, и регулярную порку, развило в юноше, помимо прочего, странное пристрастие: любовь к пожарам. Пётр почитал их за истинное зрелище и выезжал на место событий незамедлительно в любое время дня и ночи, порой, инкогнито, а зачастую и совершенно открыто, распоряжаясь действиями пожарного расчёта и, к восхищению толпы, пренебрегая всеми мыслимыми правилами безопасности Своего Высочества.
Екатерина II начала планировать свержение своего мужа, будущего императора, задолго до его восшествия на престол: основной вариант устранения — «несчастный случай» во время очередного пожара (деревянные постройки Петербурга в те годы полыхали с завидной регулярностью). Однако в итоге увлечение пиромана Петра Фёдоровича сослужило будущей императрице совершенно иную службу. Достоверно известно, что у Екатерины II было двое сыновей: будущий император Павел I (сын Петра III) и Алексей Бобринский (будущий граф, сын фаворита Григория Орлова). Свою вторую беременность она скрывала тщательнейшим образом (по свидетельствам, пышных нарядов в гардеробе великой княгини было с избытком), и в тайну эту были посвящены лишь её ближайшие доверенные лица. 11 апреля 1762 года, когда пришла пора младенцу Алексею появиться на свет, верный гардеробмейстер Екатерины Василий Григорьевич Шкурин поджёг собственный дом. План сработал чётко: Пётр III со свитой выехал из дворца распоряжаться пожарным расчётом, а императрица в спокойной обстановке родила первого из рода графов Бобринских.
Сразу по рождении Алексей был отдан в дом Шкурина, который растил его как сына до 12 лет, обеспечивая его образование и достойное воспитание, а затем отправил учиться в Лейпциг, то есть всячески заботился об отпрыске своей любвеобильной государыни. За свои услуги преданный гардеробмейстер получил чин тайного советника, имение Дылицы (к западу от Гатчины) и тысячу душ крестьян. Юному Алексею императрица отдала во владение село Бобрики (Бобриково) с приписанными деревнями (по названию имения род и получил свою фамилию), а также до конца своей жизни покрывала все его расходы, связанные с путешествиями и крупными приобретениями, включая замок Обер-Пален под Дерптом.
Тем не менее, отношения Бобринского с матерью были весьма прохладными: в Петербурге Екатерина ему жить не позволяла и виделась с сыном лишь несколько раз (по некоторым данным, всего дважды), хотя всегда пристально следила за всеми изменениями его небогатой на события жизни. При Павле I всё изменилось самым кардинальным образом: Алексей Григорьевич получает полную свободу передвижения, брат-император дарит ему один из Петербургских особняков, дом на Галерной, присваивает звание генерал-майора и возводит в графское достоинство. Однако сам Бобринский не имел намерения вести праздный образ жизни столичного аристократа и активно занимался минералогией, астрономией, а в своём имении развивал сельское хозяйство.
От своего родоначальника Бобринские унаследовали и пытливый ум, и склонность к наукам, и деловые качества: среди потомков Алексея Григорьевича значатся промышленники, агрономы, генеалоги, археологи, писатели, музыканты, географы и, конечно же, государственные деятели. Праправнучка Бобринского-старшего, Софья Алексеевна, стала одной из первых в России женщин-пилотов и автомобилистов: окончила Шартскую школу авиаторов во Франции и школу пилотов Императорского Российского Аэроклуба (лётное удостоверение № 234).
Тем не менее, отношения Бобринского с матерью были весьма прохладными: в Петербурге Екатерина ему жить не позволяла и виделась с сыном лишь несколько раз (по некоторым данным, всего дважды), хотя всегда пристально следила за всеми изменениями его небогатой на события жизни. При Павле I всё изменилось самым кардинальным образом: Алексей Григорьевич получает полную свободу передвижения, брат-император дарит ему один из Петербургских особняков, дом на Галерной, присваивает звание генерал-майора и возводит в графское достоинство. Однако сам Бобринский не имел намерения вести праздный образ жизни столичного аристократа и активно занимался минералогией, астрономией, а в своём имении развивал сельское хозяйство.
От своего родоначальника Бобринские унаследовали и пытливый ум, и склонность к наукам, и деловые качества: среди потомков Алексея Григорьевича значатся промышленники, агрономы, генеалоги, археологи, писатели, музыканты, географы и, конечно же, государственные деятели. Праправнучка Бобринского-старшего, Софья Алексеевна, стала одной из первых в России женщин-пилотов и автомобилистов: окончила Шартскую школу авиаторов во Франции и школу пилотов Императорского Российского Аэроклуба (лётное удостоверение № 234).
От своего родоначальника Бобринские унаследовали и пытливый ум, и склонность к наукам, и деловые качества: среди потомков Алексея Григорьевича значатся промышленники, агрономы, генеалоги, археологи, писатели, музыканты, географы и, конечно же, государственные деятели. Праправнучка Бобринского-старшего, Софья Алексеевна Долгорукова (Бобринская), стала одной из первых в России женщин-пилотов и автомобилистов: окончила Шартскую школу авиаторов во Франции и школу пилотов Императорского Российского Аэроклуба (лётное удостоверение № 234). На фото сидит за рулем.
P.S. В 1938 году в фонд Русского музея было передано полотно Ильи Репина (писал он его с помощниками — Куликовым и Кустодиевым) «Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года в день столетнего юбилея со дня его учреждения». Впечатляющих размеров произведение — 4 на 9 метров — выставлено в отдельном «красном» зале и представляет собой групповой портрет 81 государственного деятеля начала XX века. Среди таких таких «столпов империи» как Николай II, Сипягин, Витте, Победоносцев, Дурново, изображены и двое графов Бобринских — Андрей Александрович, камергер и статс-секретарь Государственного совета, и Александр Алексеевич, член Совета и казначей императорского двора.
Источник: Facebook (запрещён в РФ)
