Умер Всеволод Шиловский

«Я Родиной не торгую». Что рассказал Шиловский в своем последнем интервью

На 88-м году жизни ушел из жизни народный артист РСФСР Всеволод Шиловский, известный по картинам «Военно-полевой роман», «Жизнь Клима Самгина», «Интердевочка» и др.

Во время своего последнего интервью, которое актер дал aif.ru, было видно: Всеволод Николаевич и был полон планов.

«Завалился болеть на полтора месяца»

Ольга Шаблинская, aif.ru: Еще несколько лет назад вы мечтали, чтобы у вашего театра появилось постоянное пристанище. Мечта сбылась. А сейчас, будь у вас волшебная палочка, что бы вы загадали? 

Всеволод Шиловский: Прожить еще несколько десятков лет. Штук тридцать годков хватит.

— Получается, что вы до 120 лет хотите прожить. А что именно вы бы делали в эти «дополнительные» годы?

— Ставил бы, снимался бы, играл бы, воспитывал бы, наслаждался своей профессией, которой я живу всю свою жизнь. Вот и всё, чего бы я хотел.

— Всеволод Николаевич, я затрону больную тему... В узких кругах знают, какие произошли трагические события в жизни Шиловского — в феврале 2025 года ушла из жизни ваша супруга, арфистка Наталья Цехановская, с которой вы прожили больше 45 лет...

— Дома мне тяжело, когда ходишь в квартире уже один. Один! И смотришь на то, как обустроен быт и думаешь: это не ты придумал, это она придумала... Господи, жуть, какое одиночество...

Всеволод Шиловский и Наталья Цехановская. Фото: кадр видео

— Что вас от него спасает?

— Поступки моего коллектива. Вот я завалился сейчас болеть на 1,5 месяца. Две операции, одна клиника, другая клиника, плохо мне. Ребята, мои бывшие студенты, а ныне актёры Театра Шиловского, дежурили круглосуточно. Оставались ночевать, чтобы проследить, как я завтракаю, какие лекарства принимаю. Круг-ло-су-точ-но были со мной! Недавно я их даже разогнал: «Всё, ушли!». Так они все равно следят — сколько, когда, чего, к чему.

— Интересно, что в такой тяжелый для себя период вы ставите комедии, утверждая, что время сейчас непростое и надо порадовать народ. Обычно люди думают, как бы себе облегчить это состояние...

— Если ты думаешь, как облегчить себе жизнь, это значит, ты дурак. Надо о людях думать. Я счастлив, что на комедии «Мужской род, единственное число» по пьесе французских авторов Жан-Жака Брикера и Мориса Ласега люди лежат просто от смеха. Эту комедию поставил, будучи больным, мои ребята у меня дома репетировали. Для меня самые лучшие минуты в жизни, когда зал встает и стоя аплодирует. Ты ведь на зрителя работаешь. Не на государственный строй, не на правительство, а именно на любимую публику. Всё ради неё.

Поэтому я уверен, что нужно молиться настоящей классике, тому, как она действует на психологию, когда люди плачут, смеются.

Отличие нашего театра от других в том, что мы не позволяем издеваться над классическими произведениями. Допустим, сейчас ставят «Бориса Годунова», а декорации у них физкультурный зал. У нас такое непосредство исключено. Я вот на днях играл «Дядю Ваню». Это было не измывательство над Чеховым, а настоящая мхатовская школа, сила которой в перевоплощении. Когда ты залезаешь в шкуру своего персонажа. Зрители аплодировали стоя. Согласитесь, заставить это сделать нельзя.

— В этом фильме сначала жалко героиню Яковлевой, которая во взрослом возрасте видит пьющего отца, бросившего их с матерью. Когда он вымогает с нее деньги за разрешение на выезд за границу, думаешь: «Ну какая же сволочь». А потом узнаешь обстоятельства жизни самого Николая Платоныча Зайцева — и уже жалко и его тоже...

— Многое зависит ещё и от партнёров по фильму. Леночка Яковлева — это фантастика, какая партнерша. Грандиозно сыграла. Сначала её сняли, а я подыгрывал из-за кадра.  «Ну, давай, Севуля, теперь ты», — говорит Петя. Я встал, а Лена села под камерой — по мизансцене ее героиня садится на корточки. Я сыграл, вернее, прорыдал. Петя сказал: «Стоп. Больше не надо снимать». Сняли с одного дубля. Всё рождалось в кадре под руководством этого гения Тодоровского.

Помните, Таня Зайцева говорит, что выходит замуж за иностранца, а папа ей отвечает: «Это как же? Навсегда покидаешь родину, которая тебя, так сказать... А как же мама?» Ну, это же фантастическое ханжество! Эта фраза родилась прямо в ходе съемок.

 «Сволочь, будешь играть папу»

— У вас действительно персонажи получаются такими, что зритель испытывает к Шиловскому в его новой «шкуре» массу эмоций. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню папу медсестры-проститутки Тани Зайцевой в «Интердевочке» Петра Тодоровского...

— Изначально Петя дал мне большую роль в этом фильме. Но я почитал сценарий и сказал: «Нет. Только папа». — «Сев, ну ей-богу, ты какой-то странный. Это два съёмочных дня». — «Можно тебе показать?» Я загримировался и  говорю: «Садитесь, товарищ режиссёр, мы покажем кусочек». И произношу монолог отца Тани. Тодоровский сказал: «Сволочь, будешь играть папу».

— А кто её «родил», эту фразу?

— Я. Вот вы говорите, что мой герой сволочь, — дочери не помогал. А, с другой стороны, а в чём он плохой? У него лежачая жена, двое детей, сам он больной. И вдруг от незнакомой женщины, которую он не знает, своей выросшей дочери, он будет получать поддержку для своей семьи.  Внешне он вроде как плохой. А внутренне разве это поступок не сильный? Он ведь хочет своей семье помочь.

Его слова — это же крик души... Потом были сотни писем.

— В письмах вашего героя больше обвиняли? Все же он шантажист своего рода...

— Наоборот, мне сочувствовали! Особенно женщины. Писали: «Как же ты выдерживаешь такую жизнь?» Они понимали: да, я дочь оставил когда-то. Но у самого-то сейчас двое детей и жена больная лежит. Живу в нищете, остался без зубов, еле хожу. Вот в чём парадокс-то... Надо было влезть в эту шкуру. Я ж говорю, что я счастливый — зритель мне верит. Вот перед кем нельзя играть-то.

«Ефремову я ответил «Нет», встал и ушел» 

— Что для вас важнее было в жизни — театр или кино?

— Я ушел в кино только потому, что для Московского Художественного театра начались смутные времена. А до этого я отказывался от предложений — «зеленый домик» МХАТ всегда был для меня главным. Но когда в 1970-м году худруком стал Олег Ефремов, тут я начал и сниматься, и сам снимать. Первый сериал «День за днем» вышел в 1971 году. Уникальный актёрский состав, Вячеслав Невинный, Нина Сазонова, Алексей Грибов. Первая советская мыльная опера, триста тысяч писем. Потом было более 120 ролей, крупные фильмы, которые я снимал, как режиссер.

— На протяжении нашего разговора несколько раз прозвучало название МХАТ. Вы прослужили в Художественном театре 30 лет, но ушли, разругавшись с руководителем Олегом Ефремовым... МХАТ — это для вас по-прежнему больной вопрос?

— Ну а как же? Ефремов грани не знал, поэтому и умер раньше времени. Он мог сорвать премьеру, уйдя в запой. Это была, так сказать, какая-то его чёрная беда. Ефремов нам МХАТ и уничтожил. Что такое много людей в театре? Им же всем нужно дать работу, роли. Я это понимал. У меня все были заняты, когда я ставил во МХАТе. Например, в 1984 году в спектакле «Волоколамское шоссе» у меня было двести человек на сцене. Постановка была о героической защите Москвы в 1941 году дивизией, которой командовал генерал Панфилов. Панфилова играл Георгий Бурков, комбата — Борис Щербаков.

А у Ефремова, когда он ставил, было шесть человек на сцене. «А свободные артисты — как ты с ними управляешься?», — спрашивал я его. И слышал ответ: «Нормально»...

Раздел МХАТ — это его кампания. Мы говорили: «Надо приглашать режиссёров, надо задействовать труппу». И что же? Ефремов позвал Эфроса на один спектакль. Потом Каму Гинкаса — тоже разово...

— По-вашему, это была творческая ревность со стороны Олега Ефремова по отношению к другим режиссерам?

— Да. Ефремов же не воспитал ни одного артиста, режиссёра. Он набирал только своих. Его студенты до сих пор молятся на него. Он же был демократ, причём очень обаятельный. Женщинам безумно нравился. 

Но только причем тут руководство театром? А вот в театре всё было абсолютно безжалостно. Ну что тут говорить, если он предал Евстигнеева? Ефремов сказал ему: «Не можешь играть, как прежде, ну, выходи на пенсию». Евстигнееву, который с ним создавал театр «Современник»...

Знаете, как всё было, как МХАТ разделили? Ефремов вызвал меня к себе и сказал: «Давай, кончай протестовать, просто бери себе половину».

— Половину чего?

— Он хотел, чтобы я взял половину труппы. Я сказал: «Нет, Олег Николаевич, я родиной не торгую». Встал и ушел.

Шел страшный раздел МХАТа, просто страшный! Я не мог смотреть на весь этот ужас.

Поэтому уехал снимать фильм, где сыграл сам Наполеона. (Музыкально-комедийный фильм 1987 г. «Избранник судьбы», снятый на Одесской киностудии. — прим. ред.) У меня там играли Наташа Гундарева, Армен Джигарханян, Леночка Сафонова. И всё, и началась новая жизнь. Поэтому и книгу, которую я выпустил, так и назвал «Две жизни». После Художественного театра всё было иначе... Единственное, что не изменилось в моей жизни с уходом из МХАТа, так это педагогика — она не заканчивается в моей жизни уже 60 лет.

Именно со своими студентами я и создал свой театр, свой маленький МХАТ. Сейчас ищу с болью помещение для декораций, мы задыхаемся от нехватки места. В планах у меня уникальная постановка, о которой я мечтаю всю жизнь.