2747
1
Случилось это давно, сразу после того, как умер Фёдор Натанович, консьерж.
Случилось это давно, сразу после того, как умер Фёдор Натанович, консьерж. Я сохранил мало воспоминаний о нём, помню только, что любил он жильцов воспитывать, причём делал это древнейшим методом - кнутом и пряником. Если кто сорил или бегал в подъезде, консьерж мог отчитать его так, что на весь дом было стыдно (однажды я даже получил по шее за то, что своровал журнал). Зато если ты вытирал ноги на входе и желал доброго дня соседям, то Фёдор Натанович подкармливал тебя конфетами - рачками или коровкой. Для меня это была большая удача, потому что мама из-за диатеза сильно урезала в моем районе сладости.
Фёдор Натанович умер. Нового консьержа не взяли, то ли из уважения и верности, то ли из-за недавно установленного домофона. Остались от Фёдора Натановича только маленькая будка у лифта и красный телефон с колесом.
Иногда, когда я ждал лифт, красный телефон звонил. Я брал трубку, говорил "ал-ло" и слышал долгий гудок. Меня это забавляло. Скорее всего, решил я, какой-нибудь невнимательный редактор по ошибке указал номер нашего подъезда в справочнике в популярной категории.
Через некоторое время я обнаружил забавный факт: телефон переставал трещать не в момент ответа, а когда рука приближалась к трубке ближе, чем на сантиметр или полтора. В те года я мало смыслил в современных технологиях, но не был обделён критическим мышлением, так, я отметал любые мистические варианты и решил, что какой-то технарь пошаманил над аппаратом ради жестокого розыгрыша. Я ещё пытался поднять трубку пару недель (каждый раз ответом мне был долгий гудок), и вскоре бросил это дело - просто заставлял красный телефон замолчать, проведя над ним ладонью и воображая себя волшебником.
В подъезде становилось грязно: появились надписи на стенах, окурки в углах и плевки на ступеньках. Я игнорировал звонки около двух месяцев, пока однажды трубку не взяла соседка тётя Лиля, ожидавшая лифт вместе со мной:
- Просят тебя, - она протянула мне трубку и пожала плечами.
Сказать, что я испугался, значит, ничего не сказать. Сердце заухало как после стометровки. Я взял трубку, поднес её к уху и... услышал долгий гудок.
- Кто это был?
- Какой-то мужчина.
Тетя Лиля взяла пакеты, набитые хлебами и колбасами, и потопала вверх по лестнице. Наверное, вид у меня был дикий.
Я влетел в квартиру и начал расспрашивать сестру о красном телефоне, случалось ли с ней что-нибудь необычное.
- Нет там никакого красного телефона.
Тут я совсем взвился. Схватил её подмышку и потащил вниз.
- А это что? - я ткнул пальцем в телефон.
- Он коричневый, - ответила сестра, - иззелена.
Назавтра мать повела меня к окулисту. В тот день врачи выяснили, что я не только дальтоник, но и параноидный шизофреник.
Фёдор Натанович умер. Нового консьержа не взяли, то ли из уважения и верности, то ли из-за недавно установленного домофона. Остались от Фёдора Натановича только маленькая будка у лифта и красный телефон с колесом.
Иногда, когда я ждал лифт, красный телефон звонил. Я брал трубку, говорил "ал-ло" и слышал долгий гудок. Меня это забавляло. Скорее всего, решил я, какой-нибудь невнимательный редактор по ошибке указал номер нашего подъезда в справочнике в популярной категории.
Через некоторое время я обнаружил забавный факт: телефон переставал трещать не в момент ответа, а когда рука приближалась к трубке ближе, чем на сантиметр или полтора. В те года я мало смыслил в современных технологиях, но не был обделён критическим мышлением, так, я отметал любые мистические варианты и решил, что какой-то технарь пошаманил над аппаратом ради жестокого розыгрыша. Я ещё пытался поднять трубку пару недель (каждый раз ответом мне был долгий гудок), и вскоре бросил это дело - просто заставлял красный телефон замолчать, проведя над ним ладонью и воображая себя волшебником.
В подъезде становилось грязно: появились надписи на стенах, окурки в углах и плевки на ступеньках. Я игнорировал звонки около двух месяцев, пока однажды трубку не взяла соседка тётя Лиля, ожидавшая лифт вместе со мной:
- Просят тебя, - она протянула мне трубку и пожала плечами.
Сказать, что я испугался, значит, ничего не сказать. Сердце заухало как после стометровки. Я взял трубку, поднес её к уху и... услышал долгий гудок.
- Кто это был?
- Какой-то мужчина.
Тетя Лиля взяла пакеты, набитые хлебами и колбасами, и потопала вверх по лестнице. Наверное, вид у меня был дикий.
Я влетел в квартиру и начал расспрашивать сестру о красном телефоне, случалось ли с ней что-нибудь необычное.
- Нет там никакого красного телефона.
Тут я совсем взвился. Схватил её подмышку и потащил вниз.
- А это что? - я ткнул пальцем в телефон.
- Он коричневый, - ответила сестра, - иззелена.
Назавтра мать повела меня к окулисту. В тот день врачи выяснили, что я не только дальтоник, но и параноидный шизофреник.
Источник:
