708
7
С екатерининских времен российские монархи время от времени покидали Петербург, отправляясь в странствия по подвластной империи. Несколько раз правящие государи и члены царствующей фамилии посещали Кавказ. Цели этих вояжей были многогранны. Демонстрировалась высочайшая забота о провинциях империи, создавалась видимость единения императора с верноподданными, объезд подвластных земель обозначал главенство России над ними, а знакомство с отдаленными регионами давало царственным путешественникам новые знания и впечатления об управляемом ими государстве. Порой в сложной политической обстановке целесообразным оказывалось личное присутствие монарха и исходящие от него объяснения важных вопросов.
"Из уст своего обожаемого монарха"
Поездка на Кавказ в 1861 г была особенно принципиальна для Александра II. Время и место были значимыми: недавно проиграна Крымская война, близилась к завершению война Кавказская, начиналась крестьянская реформа. Император встретился с представителями горских народов, выслушал их видение ситуации и изложил свое. В Кутаиси на встречу с ним собрались почти все дворяне Закавказья. Александр обратился к ним с речью о смысле Манифеста 18 февраля, о целях и методах отмены крепостного права. "Дворянство христианских Грузии, Имеретии, Мингрелии и Гурии и магометанских провинций края, услышав из уст своего обожаемого монарха о необходимости подчиниться им уже совершенной реформе в России, беспрекословно и с полной готовностью приступило к делу освобождения крестьян"1.
"Из уст своего обожаемого монарха"
Поездка на Кавказ в 1861 г была особенно принципиальна для Александра II. Время и место были значимыми: недавно проиграна Крымская война, близилась к завершению война Кавказская, начиналась крестьянская реформа. Император встретился с представителями горских народов, выслушал их видение ситуации и изложил свое. В Кутаиси на встречу с ним собрались почти все дворяне Закавказья. Александр обратился к ним с речью о смысле Манифеста 18 февраля, о целях и методах отмены крепостного права. "Дворянство христианских Грузии, Имеретии, Мингрелии и Гурии и магометанских провинций края, услышав из уст своего обожаемого монарха о необходимости подчиниться им уже совершенной реформе в России, беспрекословно и с полной готовностью приступило к делу освобождения крестьян"1.
К встрече царственных путешественников русское командование тщательно готовилось и готовило местных жителей, стремясь продемонстрировать как свои административные достижения, так и экзотику Кавказа. Считалось, что принимать нагрянувших в край правителей империи "туземцам" подобает в национальных одеждах и при традиционном оружии. Горцы не возражали. Они облачались в черкески, папахи и прочую этническую атрибутику. Когда Александр III с семьей в 1888 г. проезжал по грузинской горной области Хевсурети, он любовался полусотней джигитующих всадников-хевсуров в старинных кольчугах и шлемах со щитами и копьями; к дороге выходили женщины в расшитых узорчатых одеяниях. В Баку перед ним предстал строй из туркмен и киргизов, чьи "пестрые костюмы, высокие шапки, загорелые мужественные лица обращали на себя внимание"2. Настоящим представлением встретил императорскую чету Тифлис. Уже на железнодорожной станции император с супругой и сыновьями увидели стройные ряды горожан. Тридцать молодых грузин из знатных семей в разноцветных национальных костюмах вытянулись в линию. Живописную картину являл амкар (ремесленная корпорация) оружейников, облаченный в древние доспехи со щитами, алебардами, булавами и мечами. За ним выстроился амкар шапошников в одинаковых огромных мерлушковых шапках, с букетами в руках, дальше стояли кожевники в однотипных желтых одеждах, подпоясанные цветными шалями3. Экзотичная "униформа" подчеркивала срежиссированность действа.
Почти во всех крупных населенных пунктах, через которые пролегали маршруты вояжей, устраивались встречи с населением. Их обязательным элементом было участие представителей местных народов. Вместе с чиновниками и офицерами расквартированных там частей они призваны были олицетворять сплоченность вокруг монарха и благоденствие под сенью его правления. Абсолютное большинство таких мероприятий ограничивалось представлением высших должностных лиц и социальной верхушки коренных народов, протокольными фразами монарха о его милостивом отношении и благодарности за преданность. Иногда зачитывались приветственные адреса и стихотворные оды, вручались подарки от императора и подношения от приглашенных. Совокупность многоцветных национальных костюмов и разноязыких речей создавали наглядную картину полиэтничности и опосредованно - обширности и могущества России.
×
Во время поездок по Кавказу для путешественников придумывали специальные увеселения. В Мингрелии для Александра II была устроена облавная охота на оленей. В тот раз охотникам не везло - звери попрятались. Чтобы не оставить императора без трофея, организатор мероприятия, "туземный" князь, направил в облаву собственного ручного оленя. Однако тот не бросился бежать, а спокойно стоял на месте и разглядывал людей. Александр, конечно, не стал его убивать, а подошел и погладил со словами: "Охота кончена, и взят в плен олень"4. Там же, в мингрельских горах, императору довелось отведать удивительное угощение, о котором остались воспоминания очевидцев. На завтрак приготовили блюдо, названное автором XIX в. шашлыком-монстром, хотя это и не был шашлык в современном понимании. "Четыре рослых мингрельца подносят царю зажаренного на вертеле цельного быка, - разрезывая его, вынимают из внутри теленка, из теленка барашка, из этого индейку, из индейки - цыпленка, а из него дрозда, и все это приправлено артистически вкусно"5.
Во время поездок членов императорской фамилии по стране у разноплеменных подданных империи появлялась возможность рассказать о своем народе, его обычаях и жизненном укладе, продемонстрировать искусство местных умельцев и преданность монарху. Расширить познания такого рода у императорской семьи можно было самым наглядным способом: преподнести им продукцию местных промыслов, предметы быта и религиозного не православного культа, а также изделия с познавательной этнической символикой. Для высоких гостей устраивали "показательные выступления", чтобы познакомить их с народными обычаями и увеселениями - августейшей аудитории преподавался завуалированный урок этнографии.
Во время поездок членов императорской фамилии по стране у разноплеменных подданных империи появлялась возможность рассказать о своем народе, его обычаях и жизненном укладе, продемонстрировать искусство местных умельцев и преданность монарху. Расширить познания такого рода у императорской семьи можно было самым наглядным способом: преподнести им продукцию местных промыслов, предметы быта и религиозного не православного культа, а также изделия с познавательной этнической символикой. Для высоких гостей устраивали "показательные выступления", чтобы познакомить их с народными обычаями и увеселениями - августейшей аудитории преподавался завуалированный урок этнографии.
"Охота кончена, и взят в плен олень"
Во время поездок по Кавказу для путешественников придумывали специальные увеселения. В Мингрелии для Александра II была устроена облавная охота на оленей. В тот раз охотникам не везло - звери попрятались. Чтобы не оставить императора без трофея, организатор мероприятия, "туземный" князь, направил в облаву собственного ручного оленя. Однако тот не бросился бежать, а спокойно стоял на месте и разглядывал людей. Александр, конечно, не стал его убивать, а подошел и погладил со словами: "Охота кончена, и взят в плен олень"4. Там же, в мингрельских горах, императору довелось отведать удивительное угощение, о котором остались воспоминания очевидцев. На завтрак приготовили блюдо, названное автором XIX в. шашлыком-монстром, хотя это и не был шашлык в современном понимании. "Четыре рослых мингрельца подносят царю зажаренного на вертеле цельного быка, - разрезывая его, вынимают из внутри теленка, из теленка барашка, из этого индейку, из индейки - цыпленка, а из него дрозда, и все это приправлено артистически вкусно"5.
Во время поездок членов императорской фамилии по стране у разноплеменных подданных империи появлялась возможность рассказать о своем народе, его обычаях и жизненном укладе, продемонстрировать искусство местных умельцев и преданность монарху. Расширить познания такого рода у императорской семьи можно было самым наглядным способом: преподнести им продукцию местных промыслов, предметы быта и религиозного не православного культа, а также изделия с познавательной этнической символикой. Для высоких гостей устраивали "показательные выступления", чтобы познакомить их с народными обычаями и увеселениями - августейшей аудитории преподавался завуалированный урок этнографии.
Во время поездок членов императорской фамилии по стране у разноплеменных подданных империи появлялась возможность рассказать о своем народе, его обычаях и жизненном укладе, продемонстрировать искусство местных умельцев и преданность монарху. Расширить познания такого рода у императорской семьи можно было самым наглядным способом: преподнести им продукцию местных промыслов, предметы быта и религиозного не православного культа, а также изделия с познавательной этнической символикой. Для высоких гостей устраивали "показательные выступления", чтобы познакомить их с народными обычаями и увеселениями - августейшей аудитории преподавался завуалированный урок этнографии.
Ощипанный петух для императора
Ни одно царское путешествие по регионам империи не обходилось без подношений. Повсеместно приветствие выражалось во вручении хлеба и соли. Только калмыки и буряты, не нарушая своего обычая, дарили вместо этого белые шелковые шарфы-хадаки. В 1888 г. Александр III и Мария Федоровна с домочадцами в Баку принимали изъявления преданности от народов Кавказа и среднеазиатского Прикаспия. Дагестанцы поднесли императору хлеб-соль и черную бурку, императрице - белую бурку, башлык и два куска верблюжьей шерсти, а туркмены ей же - восемь текинских ковров. Сыновьям императора Николаю и Георгию дагестанцы подарили шашку в ножнах из черного рога и кинжал, туркмены - драгоценную саблю, отбитую текинцами в бою у персидского принца.
Во Владикавказе путешественников встречали представители "верноподданных кабардинского и горских племен". Император изволил принять кабардинское серебряное седло с чернью, императрица - богатый кабардинский костюм с шапкой-короной, Николай - реликвии знатных кабардинских родов: фамильную шапку князей Атажукиных, пистолет от узденей (дворян) Куденетовых и древний арабский кинжал. От чеченцев доставили хлеб-соль на блюде, оправленном в серебро, и серебряную солонку, ружье, шашку и бурку, императрица получила бурку с башлыком, Николай - кинжал на поясе, Георгий - бурку; от ингушей: императору поднесли хлеб-соль на серебряном блюде, императрице - бурку; от осетин - хлеб-соль на золотом столике; от караногайцев и горских евреев - хлеб-соль на серебряных блюдах и много стальных и чеканных изделий6.
В Елисаветполе состоялась встреча с карабахской ханшей, которая поклонилась императору ковром, императрице - расшитой золотом накидкой, Николаю - шерстяной попоной7.
В поездках по южным районам безграничной державы российским самодержцам порой доводилось соприкасаться с иносказательной мудростью Востока, воплощенной в необычных подношениях. В октябре 1837 г. в крепости Сардарабад Николай I решил выслушать жалобы на злоупотребления местных властей. Среди просителей оказался армянин, который не знал ни слова по-русски, но желал донести до государя правду о бедственном положении тамошних жителей. С этой целью он поднес императору наглядную иллюстрацию к своему безмолвному рассказу - тощего ощипанного петуха как олицетворение нищеты и лишений сардарабадцев. "К такого рода средствам и с тою же целью, - пишет автор рассказа об этом случае А.П. Берже, - прибегали и в других местах по пути высочайшего проезда". В Эривани император обедал во дворце сердара - бывшего правителя ханства. С улицы донеслись крики: "Арзымыз вар, коимирляр!" (у нас есть прошения, но не пускают). Кавказский командующий Г.В. Розен объяснил, что это-де крики восторга по случаю приезда русского падишаха. Николай не поверил и послал разбираться начальника своей канцелярии. Тот вернулся с кипой прошений8.
Во Владикавказе путешественников встречали представители "верноподданных кабардинского и горских племен". Император изволил принять кабардинское серебряное седло с чернью, императрица - богатый кабардинский костюм с шапкой-короной, Николай - реликвии знатных кабардинских родов: фамильную шапку князей Атажукиных, пистолет от узденей (дворян) Куденетовых и древний арабский кинжал. От чеченцев доставили хлеб-соль на блюде, оправленном в серебро, и серебряную солонку, ружье, шашку и бурку, императрица получила бурку с башлыком, Николай - кинжал на поясе, Георгий - бурку; от ингушей: императору поднесли хлеб-соль на серебряном блюде, императрице - бурку; от осетин - хлеб-соль на золотом столике; от караногайцев и горских евреев - хлеб-соль на серебряных блюдах и много стальных и чеканных изделий6.
В Елисаветполе состоялась встреча с карабахской ханшей, которая поклонилась императору ковром, императрице - расшитой золотом накидкой, Николаю - шерстяной попоной7.
В поездках по южным районам безграничной державы российским самодержцам порой доводилось соприкасаться с иносказательной мудростью Востока, воплощенной в необычных подношениях. В октябре 1837 г. в крепости Сардарабад Николай I решил выслушать жалобы на злоупотребления местных властей. Среди просителей оказался армянин, который не знал ни слова по-русски, но желал донести до государя правду о бедственном положении тамошних жителей. С этой целью он поднес императору наглядную иллюстрацию к своему безмолвному рассказу - тощего ощипанного петуха как олицетворение нищеты и лишений сардарабадцев. "К такого рода средствам и с тою же целью, - пишет автор рассказа об этом случае А.П. Берже, - прибегали и в других местах по пути высочайшего проезда". В Эривани император обедал во дворце сердара - бывшего правителя ханства. С улицы донеслись крики: "Арзымыз вар, коимирляр!" (у нас есть прошения, но не пускают). Кавказский командующий Г.В. Розен объяснил, что это-де крики восторга по случаю приезда русского падишаха. Николай не поверил и послал разбираться начальника своей канцелярии. Тот вернулся с кипой прошений8.
Безопасность Его Величества
Императоры на Кавказе подвергались немалому риску. Но Николай I, проехавший по региону в 1837 г., в разгар Кавказской войны, остался доволен своими караулами и конвоями. Были смены, состоявшие из турок, армян, горцев. Они были награждены специально отчеканенными медалями, а по возвращении в столицу император издал указ, который обязывал кавказское командование присылать каждые два года в Лейб-гвардии Кавказский полуэскадрон, созданный за десять лет до того, по 12 человек из знатных горских фамилий. Николай I решил, что люди, проявившие беспредельную преданность в рискованной обстановке, будут столь же надежны и на гвардейской службе.
Он также распорядился принять на учебу в Дворянский полк горских юношей. Им предстояло оказаться в чужих краях, в окружении "неверных" сверстников. Начальник III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии граф А.Х. Бенкендорф составил инструкцию для персонала этого военно-учебного заведения и для русских кадетов. Они должны были кавказцам-мусульманам "не давать свинины и ветчины, строго запретить насмешки дворян и стараться подружить горцев с ними... Телесным наказаниям (горцев. - В.Т.) не подвергать, вообще наказывать только при посредстве прапорщика Туганова, которому лучше известно, с каким народом как обходиться"9. Тем не менее почти никто из кабардинской и балкарской знати не согласился отправлять сыновей учиться в Петербург. Горские аристократы опасались, что их отпрыски вдали от дома забудут родной язык и обычаи. Но чтобы начальство не усмотрело в таком отказе бойкота правительственной политики, было решено послать в обучение детей второстепенных дворян-узденей10.
Александра II при объезде Северного Кавказа сопровождали не только казаки и русская милиция, но и кабардинские князья с узденями. Проезжая через территорию Чечни, Александр наблюдал, как "громадная толпа чеченцев" лихо джигитовала по пути его следования. Более тысячи их составили царский конвой в Терской области11. Никакого негативного настроя император не почувствовал. Его недоступная сакральная персона, как и образ всякого государя, вселяла в горцев суеверное уважение. В день его прибытия в чеченский аул Ведено 14 сентября 1871 г. в семье одного местного жителя родились близнецы. Под впечатлением знаменательного события отец дал им имена Александр и Михаил (в честь императора и его брата - кавказского наместника)12.
Кажется, что сам жанр царственного путешествия и его церемониальное протекание исключали какие-либо конфликтные ситуации. Реальная опасность могла подстерегать царей-вояжеров разве что во время войны с горцами. Большая часть чеченцев и народов горного Дагестана тогда объединилась вокруг имама Шамиля и вела ожесточенную борьбу с русскими войсками. Контакты с горскими депутациями вызывали тревогу у конвойных офицеров, несущих охрану. В 1826 г. во время одной из таких встреч генералы Греков и Лисаневич были зарезаны чеченцем - участником переговоров. Поэтому Николая I во Владикавказе в 1837 г. убеждали не рисковать, общаясь с местным населением. "Все это вздор!" - ответил царь и на следующий день бесстрашно ступил в толпу из трехсот горских депутатов, представителей "племен левого фланга". Он велел им распространить всюду его приказ прекратить грабительские набеги на казачьи станицы. Затем император подошел к стоявшим отдельно вайнахам-карабулакцам, выбрал из них великана свирепого вида с длинным кинжалом, положил руку ему на плечо и сказал переводчику: "Передайте этому народу, что они дурно себя ведут и чтобы они, пока продолжается мое благоволение к ним, постарались как можно скорее исправиться". Старший карабулак робко сказал, что они боятся возможного принуждения к перемене веры. Николай показал на свой горский конвой: "У меня все веры терпимы, и вот ваши дети могут передать вам, что и у них в Петербурге есть мулла"13.
Другой мемуарист рассказывает о встрече с кавказцами иначе. На приеме горских депутаций раздражение императора к горцам, не желающим покориться, выразилось в полной мере. Со всеми представителями народов он "говорил очень благосклонно, исключая из этого злополучных чеченцев, которых упрекал в неверности ему и его русским законам". Те отвечали, что на самом деле преданы государю и готовы исполнять его законы, но произвол русского начальства на Кавказе вызывает у них возмущение. Затем они попытались подать Николаю прошение с изложением этой ситуации. Император разозлился, назвал все сказанное чеченцами клеветой и приказал им "выкинуть из головы вредные мысли, внушаемые неблагонадежными людьми"14. Понятно, что чеченское прошение осталось без последствий, а война продолжалась после этого еще много лет.
И храбрость, и дипломатия
По-настоящему рискованная ситуация сложилась во время посещения Кавказа цесаревичем Александром Николаевичем осенью 1850 г. Будущий великий реформатор проезжал через окрестности чеченского аула Урус-Мартан под охраной верных казаков. Вдали показались всадники в узнаваемых нарядах. Прокатился крик: "Чеченцы!" 32летний Александр поскакал в ту сторону, и вся свита устремилась за ним. Даже тогдашний кавказский наместник князь М.С. Воронцов, которого по причине преклонного возраста и слабого здоровья везли в экипаже, испугавшись ответственности, взобрался на коня и бросился за цесаревичем. Казаки с победными криками и с шашками наголо летели в атаку, две полевые пушки из обоза развернули в сторону неприятеля и выстрелили картечью. Чеченцы не ожидали такого напора и ускакали прочь, оставив одного убитого и нескольких лошадей. Михаил Воронцов, возносивший молитвы за то, чтобы с наследником престола ничего не случилось, представил Александра Николаевича к ордену Св. Георгия15.
Выяснять отношения с народами Кавказа Александру II пришлось в 1861 г. В то время уже закончилась война в Чечне и Дагестане, но продолжались бои на северо-западе региона, в землях адыгов (черкесов). В головах генералов и чиновников созрел план выселения непокорных туземцев в Османскую империю. Уже на границе Кавказского наместничества, в Тамани, императора встретила депутация из пятисот адыгов. При приближении его все они сложили оружие на землю, поклонились, а их старейшина обратился с прошением: его соплеменники будут самыми лучшими и верными подданными, станут строить дороги и крепости для русских войск, лишь бы остаться на родине. Александр пообещал сделать для этого все возможное, и адыги с радостными восклицаниями двинулись всей толпой провожать его16.
Уклончивый ответ, очевидно, был дипломатической уловкой в опасном окружении вооруженных горцев. И сам император, и влиятельная часть правящей элиты решили радикально покончить с адыгской проблемой путем принуждения сотен тысяч коренных жителей Северо-Западного Кавказа к эмиграции. В дальнейшем Александр уже ничего не обещал адыгам, а держал себя с ними все более строго. При аналогичной встрече в закубанском Нижнефарском отряде горцы попытались предложить условия своего замирения с русскими. Александр не захотел их слушать. Если они принесли ему безусловную покорность, сказал он, то он ее принимает, а если у них есть какие-то условия, то пусть расскажут о них генералу Н.И. Евдокимову17. Быстро повернулся и ушел. Черкесы к генералу не пошли, а мрачно обменявшись впечатлениями, сели на коней и уехали18.
Еще раз императору довелось встретиться с горцами по этому вопросу в Верхне-Абадзехском отряде. Адыги готовились к встрече, формулировали условия прекращения войны. Тем не менее после окончания парада русских войск полсотни представителей адыгских племен (абадзехов, шапсугов, убыхов) в парадных средневековых доспехах направились в сторону императора. Их заставили спешиться, разоружиться и только после этого допустили к нему. Выслушав их речи, Александр заявил, что в течение месяца черкесы должны решить: или переселяться в глубь страны на места, указанные начальством, или уезжать к туркам. Через месяц армия возобновит военные действия и силой принудит их выполнить и то, и другое. Такой ответ одних горцев поверг в уныние, других - привел в ярость. В их лагере начались драки с поножовщиной, сотни всадников с гиканьем метались по равнине и стреляли в воздух. Правда, менее чем на две версты они к русскому расположению не приближались - оттуда на них были направлены жерла орудий. Старики едва успокоили буйствовавшую молодежь19.
Во время передвижений самодержцев по стране их безопасности уделялось пристальное внимание. Охрана была организована тщательно, и тревожных ситуаций обычно не возникало. Да и внутриполитическая обстановка в империи до 1870х гг. оставалась спокойной. Лишь когда развернулся народовольческий террор с его кульминацией - убийством Александра II, пришлось пересмотреть отношение к таким поездкам. Они почти прекратились. Цесаревич Николай Александрович так и не завершил цикл своего образования познавательной поездкой по России, но вместо этого отправился в далекие восточные страны (правда, возвращался он в Петербург из Японии через всю Сибирь).
Примечания
1 Щербаков А. Император Александр II на Кавказе в 1861 году // Русская старина. 1883. Т. XL.С. 381.
2. Заметки о путешествии его величества государя императора по Терской области // Терские ведомости. 1871. 15 октября. N 42. С. 2; Пребывание на Кавказе в 1888 г. их императорских величеств государя императора Александра III Александровича и государыни императрицы Марии Феодоровны // Кавказский календарь на 1889 год. Приложение. Тифлис, 1888. С. 54, 57; Путешествие их императорских величеств // Московские ведомости. 1888. 13 октября. N 284. С. 3.
3. Пребывание на Кавказе в 1888 г. их императорских величеств. С. 33, 34.
4. Щербаков А. Император Александр II на Кавказе. С. 386, 387.
5. Там же. С. 389.
6. Пребывание на Кавказе в 1888 г. их императорских величеств. С. 10-12, 68.
7. Там же. С. 72.
8. Берже А.П. Император Николай на Кавказе в 1837 г. // Русская старина. 1884. Т. 43. Август. С. 382, 385.
9. Выскочков Л.В. Будни и праздники императорского двора. СПб., 2012. С. 121-123. Туганов был осетином.
10. Близкий. Письма с Северного Кавказа. V // Каспий. 1903. 6 ноября. С. 3.
11. Заметки о путешествии его величества государя императора по Терской области // Терские ведомости. 1871. 1 октября. N 40. С. 2, 3; 8 октября. N 41. С. 2; 15 октября. N 42. С. 2, 3.
12. Нам пишут из Ведено // Терские ведомости. 1871. 15 октября. N 42. С. 3.
13. Шлыков И. Из воспоминаний о пребывании на Кавказе императора Николая I в 1837 году // Терские ведомости. 1888. 20 ноября. С. 3.
14. Кундухов М. Мемуары. http://a-u-l.narod.ru/Memuary_gen_Musa-Pashi_Kunduhova.html
15. Ольшевский М.Я. Цесаревич Александр Николаевич на Кавказе с 12 сентября по 28 октября 1850 г. // Русская старина. 1884. Т. 43. Сентябрь. С. 586.
16. Император Александр II среди немирных черкесов // Кубанские областные ведомости. 1900. 27 января. С. 2.
17. Генерал-лейтенант Н.И. Евдокимов - командующий войсками Кубанской области, один из инициаторов выселения адыгов в Турцию.
18. Бентковский И.В. Император Александр II в Нижнефарском отряде, на Северо-Западном Кавказе, в 1861 году. СПб., 1887. С. 10, 11.
19. Ольшевский М.Я. Император Александр Николаевич на Западном Кавказе в 1861 году // Русская старина. 1884. Т. 41-42. Май. С. 365, 370, 372; Рапорт тифлисского генерал-губернатора генерал-лейтенанта Г.Д. Орбелиани военному министру генерал-лейтенанту Д.А. Милютину о положении на Западном Кавказе и встрече Александра II с делегациями черкесских племен абадзехов, убыхов и шапсугов в лагере Верхне-Абадзинского отряда // Переселение черкесов в Османскую империю по документам российских архивов. 1860-1865. 7 октября 1861 г. http://kavkaz.rusarchives.ru/1861god.html.
Он также распорядился принять на учебу в Дворянский полк горских юношей. Им предстояло оказаться в чужих краях, в окружении "неверных" сверстников. Начальник III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии граф А.Х. Бенкендорф составил инструкцию для персонала этого военно-учебного заведения и для русских кадетов. Они должны были кавказцам-мусульманам "не давать свинины и ветчины, строго запретить насмешки дворян и стараться подружить горцев с ними... Телесным наказаниям (горцев. - В.Т.) не подвергать, вообще наказывать только при посредстве прапорщика Туганова, которому лучше известно, с каким народом как обходиться"9. Тем не менее почти никто из кабардинской и балкарской знати не согласился отправлять сыновей учиться в Петербург. Горские аристократы опасались, что их отпрыски вдали от дома забудут родной язык и обычаи. Но чтобы начальство не усмотрело в таком отказе бойкота правительственной политики, было решено послать в обучение детей второстепенных дворян-узденей10.
Александра II при объезде Северного Кавказа сопровождали не только казаки и русская милиция, но и кабардинские князья с узденями. Проезжая через территорию Чечни, Александр наблюдал, как "громадная толпа чеченцев" лихо джигитовала по пути его следования. Более тысячи их составили царский конвой в Терской области11. Никакого негативного настроя император не почувствовал. Его недоступная сакральная персона, как и образ всякого государя, вселяла в горцев суеверное уважение. В день его прибытия в чеченский аул Ведено 14 сентября 1871 г. в семье одного местного жителя родились близнецы. Под впечатлением знаменательного события отец дал им имена Александр и Михаил (в честь императора и его брата - кавказского наместника)12.
Кажется, что сам жанр царственного путешествия и его церемониальное протекание исключали какие-либо конфликтные ситуации. Реальная опасность могла подстерегать царей-вояжеров разве что во время войны с горцами. Большая часть чеченцев и народов горного Дагестана тогда объединилась вокруг имама Шамиля и вела ожесточенную борьбу с русскими войсками. Контакты с горскими депутациями вызывали тревогу у конвойных офицеров, несущих охрану. В 1826 г. во время одной из таких встреч генералы Греков и Лисаневич были зарезаны чеченцем - участником переговоров. Поэтому Николая I во Владикавказе в 1837 г. убеждали не рисковать, общаясь с местным населением. "Все это вздор!" - ответил царь и на следующий день бесстрашно ступил в толпу из трехсот горских депутатов, представителей "племен левого фланга". Он велел им распространить всюду его приказ прекратить грабительские набеги на казачьи станицы. Затем император подошел к стоявшим отдельно вайнахам-карабулакцам, выбрал из них великана свирепого вида с длинным кинжалом, положил руку ему на плечо и сказал переводчику: "Передайте этому народу, что они дурно себя ведут и чтобы они, пока продолжается мое благоволение к ним, постарались как можно скорее исправиться". Старший карабулак робко сказал, что они боятся возможного принуждения к перемене веры. Николай показал на свой горский конвой: "У меня все веры терпимы, и вот ваши дети могут передать вам, что и у них в Петербурге есть мулла"13.
Другой мемуарист рассказывает о встрече с кавказцами иначе. На приеме горских депутаций раздражение императора к горцам, не желающим покориться, выразилось в полной мере. Со всеми представителями народов он "говорил очень благосклонно, исключая из этого злополучных чеченцев, которых упрекал в неверности ему и его русским законам". Те отвечали, что на самом деле преданы государю и готовы исполнять его законы, но произвол русского начальства на Кавказе вызывает у них возмущение. Затем они попытались подать Николаю прошение с изложением этой ситуации. Император разозлился, назвал все сказанное чеченцами клеветой и приказал им "выкинуть из головы вредные мысли, внушаемые неблагонадежными людьми"14. Понятно, что чеченское прошение осталось без последствий, а война продолжалась после этого еще много лет.
И храбрость, и дипломатия
По-настоящему рискованная ситуация сложилась во время посещения Кавказа цесаревичем Александром Николаевичем осенью 1850 г. Будущий великий реформатор проезжал через окрестности чеченского аула Урус-Мартан под охраной верных казаков. Вдали показались всадники в узнаваемых нарядах. Прокатился крик: "Чеченцы!" 32летний Александр поскакал в ту сторону, и вся свита устремилась за ним. Даже тогдашний кавказский наместник князь М.С. Воронцов, которого по причине преклонного возраста и слабого здоровья везли в экипаже, испугавшись ответственности, взобрался на коня и бросился за цесаревичем. Казаки с победными криками и с шашками наголо летели в атаку, две полевые пушки из обоза развернули в сторону неприятеля и выстрелили картечью. Чеченцы не ожидали такого напора и ускакали прочь, оставив одного убитого и нескольких лошадей. Михаил Воронцов, возносивший молитвы за то, чтобы с наследником престола ничего не случилось, представил Александра Николаевича к ордену Св. Георгия15.
Выяснять отношения с народами Кавказа Александру II пришлось в 1861 г. В то время уже закончилась война в Чечне и Дагестане, но продолжались бои на северо-западе региона, в землях адыгов (черкесов). В головах генералов и чиновников созрел план выселения непокорных туземцев в Османскую империю. Уже на границе Кавказского наместничества, в Тамани, императора встретила депутация из пятисот адыгов. При приближении его все они сложили оружие на землю, поклонились, а их старейшина обратился с прошением: его соплеменники будут самыми лучшими и верными подданными, станут строить дороги и крепости для русских войск, лишь бы остаться на родине. Александр пообещал сделать для этого все возможное, и адыги с радостными восклицаниями двинулись всей толпой провожать его16.
Уклончивый ответ, очевидно, был дипломатической уловкой в опасном окружении вооруженных горцев. И сам император, и влиятельная часть правящей элиты решили радикально покончить с адыгской проблемой путем принуждения сотен тысяч коренных жителей Северо-Западного Кавказа к эмиграции. В дальнейшем Александр уже ничего не обещал адыгам, а держал себя с ними все более строго. При аналогичной встрече в закубанском Нижнефарском отряде горцы попытались предложить условия своего замирения с русскими. Александр не захотел их слушать. Если они принесли ему безусловную покорность, сказал он, то он ее принимает, а если у них есть какие-то условия, то пусть расскажут о них генералу Н.И. Евдокимову17. Быстро повернулся и ушел. Черкесы к генералу не пошли, а мрачно обменявшись впечатлениями, сели на коней и уехали18.
Еще раз императору довелось встретиться с горцами по этому вопросу в Верхне-Абадзехском отряде. Адыги готовились к встрече, формулировали условия прекращения войны. Тем не менее после окончания парада русских войск полсотни представителей адыгских племен (абадзехов, шапсугов, убыхов) в парадных средневековых доспехах направились в сторону императора. Их заставили спешиться, разоружиться и только после этого допустили к нему. Выслушав их речи, Александр заявил, что в течение месяца черкесы должны решить: или переселяться в глубь страны на места, указанные начальством, или уезжать к туркам. Через месяц армия возобновит военные действия и силой принудит их выполнить и то, и другое. Такой ответ одних горцев поверг в уныние, других - привел в ярость. В их лагере начались драки с поножовщиной, сотни всадников с гиканьем метались по равнине и стреляли в воздух. Правда, менее чем на две версты они к русскому расположению не приближались - оттуда на них были направлены жерла орудий. Старики едва успокоили буйствовавшую молодежь19.
Во время передвижений самодержцев по стране их безопасности уделялось пристальное внимание. Охрана была организована тщательно, и тревожных ситуаций обычно не возникало. Да и внутриполитическая обстановка в империи до 1870х гг. оставалась спокойной. Лишь когда развернулся народовольческий террор с его кульминацией - убийством Александра II, пришлось пересмотреть отношение к таким поездкам. Они почти прекратились. Цесаревич Николай Александрович так и не завершил цикл своего образования познавательной поездкой по России, но вместо этого отправился в далекие восточные страны (правда, возвращался он в Петербург из Японии через всю Сибирь).
Примечания
1 Щербаков А. Император Александр II на Кавказе в 1861 году // Русская старина. 1883. Т. XL.С. 381.
2. Заметки о путешествии его величества государя императора по Терской области // Терские ведомости. 1871. 15 октября. N 42. С. 2; Пребывание на Кавказе в 1888 г. их императорских величеств государя императора Александра III Александровича и государыни императрицы Марии Феодоровны // Кавказский календарь на 1889 год. Приложение. Тифлис, 1888. С. 54, 57; Путешествие их императорских величеств // Московские ведомости. 1888. 13 октября. N 284. С. 3.
3. Пребывание на Кавказе в 1888 г. их императорских величеств. С. 33, 34.
4. Щербаков А. Император Александр II на Кавказе. С. 386, 387.
5. Там же. С. 389.
6. Пребывание на Кавказе в 1888 г. их императорских величеств. С. 10-12, 68.
7. Там же. С. 72.
8. Берже А.П. Император Николай на Кавказе в 1837 г. // Русская старина. 1884. Т. 43. Август. С. 382, 385.
9. Выскочков Л.В. Будни и праздники императорского двора. СПб., 2012. С. 121-123. Туганов был осетином.
10. Близкий. Письма с Северного Кавказа. V // Каспий. 1903. 6 ноября. С. 3.
11. Заметки о путешествии его величества государя императора по Терской области // Терские ведомости. 1871. 1 октября. N 40. С. 2, 3; 8 октября. N 41. С. 2; 15 октября. N 42. С. 2, 3.
12. Нам пишут из Ведено // Терские ведомости. 1871. 15 октября. N 42. С. 3.
13. Шлыков И. Из воспоминаний о пребывании на Кавказе императора Николая I в 1837 году // Терские ведомости. 1888. 20 ноября. С. 3.
14. Кундухов М. Мемуары. http://a-u-l.narod.ru/Memuary_gen_Musa-Pashi_Kunduhova.html
15. Ольшевский М.Я. Цесаревич Александр Николаевич на Кавказе с 12 сентября по 28 октября 1850 г. // Русская старина. 1884. Т. 43. Сентябрь. С. 586.
16. Император Александр II среди немирных черкесов // Кубанские областные ведомости. 1900. 27 января. С. 2.
17. Генерал-лейтенант Н.И. Евдокимов - командующий войсками Кубанской области, один из инициаторов выселения адыгов в Турцию.
18. Бентковский И.В. Император Александр II в Нижнефарском отряде, на Северо-Западном Кавказе, в 1861 году. СПб., 1887. С. 10, 11.
19. Ольшевский М.Я. Император Александр Николаевич на Западном Кавказе в 1861 году // Русская старина. 1884. Т. 41-42. Май. С. 365, 370, 372; Рапорт тифлисского генерал-губернатора генерал-лейтенанта Г.Д. Орбелиани военному министру генерал-лейтенанту Д.А. Милютину о положении на Западном Кавказе и встрече Александра II с делегациями черкесских племен абадзехов, убыхов и шапсугов в лагере Верхне-Абадзинского отряда // Переселение черкесов в Османскую империю по документам российских архивов. 1860-1865. 7 октября 1861 г. http://kavkaz.rusarchives.ru/1861god.html.
реклама
