Как люди без полномочий распустили СССР

В Беловежской Пуще шесть человек, не имевших на то никаких полномочий, от имени России, Украины и Белоруссии подписали соглашение, в котором было записано: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование». Взамен создавалось аморфное межгосударственное образование, получившее не менее аморфное название Содружество Независимых Государств.

С тех пор опубликовано немало мемуаров, документов, аналитических материалов, касающихся этих событий. Несмотря на то что их эмоциональные оценки в корне разнятся, нет никаких особых сомнений в юридической несостоятельности договоренностей, получивших название Беловежские соглашения. Решение о роспуске СССР было незаконным и противоречило воле народа, однозначно высказанной на референдуме 17 марта 1991 года. Напомним, тогда около 78% избирателей проголосовали за сохранение нашего единого государства.

Также следует напомнить, что решение этого референдума было официально закреплено постановлением высшего законодательного органа — Верховного Совета СССР от 21 марта. В нем было черным по белому зафиксировано: «Государственным органам Союза ССР и республик руководствоваться в своей практической деятельности решением народа, принятым путем референдума в поддержку обновленного Союза Советских Социалистических Республик, исходя из того, что это решение является окончательным и имеет обязательную силу на всей территории СССР». Подчеркнем: референдум 17 марта был не совещательным, а юридически обязательным для всех граждан и тем более должностных лиц, к каковым относились и шестеро подписантов Беловежских соглашений — Ельцин, Кравчук, Шушкевич, Бурбулис, Фокин и Кебич.

Сами они признавали тогда и, судя по откровениям некоторых из указанных лиц в недавнем фильме Наили Аскер-заде «30 лет без Союза», признают и сейчас, что ехали в правительственную дачу «Вискули», где провели переговоры о роспуске СССР, не уведомив о цели собрания действующую всесоюзную власть, и в частности президента страны Михаила Горбачева. Причем глава Казахстана Нурсултан Назарбаев указывал заговорщикам на неправильность такого подхода, напоминая, что без привлечения к данному процессу Горбачева так делать нельзя. А сам президент СССР прямо называл тогда этот процесс «переворотом».

Очень показателен в этой связи тот факт, что первым, кому авторы Беловежских соглашений позвонили, дабы доложить о совершенном ими акте, был президент США Джордж Буш. Даже Горбачев охарактеризовал это как «стыдобище». Занимательно, что Шушкевич, соизволивший затем позвонить президенту СССР, сообщил тому, что Буш «очень хорошо воспринял» известие о ликвидации Союза. Еще бы лидеру Соединенных Штатов не радоваться развалу основного геополитического конкурента.

Особенно примечательно, что Горбачева (а заодно и свою страну) сливали те самые люди, которые всего за три-четыре месяца до описываемых событий с пеной у рта доказывали, что президент СССР — единственная законная власть, и объявили «путчистами» тех, кто попытался ограничить его полномочия и свободу передвижений. Но, по их мнению, Горбачев свою миссию на этом исчерпал, дальше уже можно было не играть в «защиту законности и демократии».

В фильме Аскер-заде тогдашний пресс-секретарь Ельцина Павел Вощанов приводит ключевую мысль, которая прозвучала в момент переезда президента России в Кремль и ради которой Ельцин, собственно, и пошел на распад СССР: «Борис Николаевич, зато теперь вот на всей этой территории нет никого главнее вас». Именно это — личные амбиции участников беловежского сговора — и было основным двигателем их противоправных действий и решений.

Понимая шаткость своих позиций, архитекторы развала и тогда, и даже сейчас, спустя 30 лет, обосновывали и обосновывают свои действия украинским референдумом, состоявшимся 1 декабря 1991 года. По их мнению, всеобщий опрос, на котором почти 90% украинцев высказались якобы за независимость (в тексте бюллетеня была другая формулировка), юридически «обнулил» ситуацию, сложившуюся после мартовского референдума, и требовал от лидеров других республик Союза экстренных действий.

Вот только и тогда, и сейчас мало кто говорит, что декабрьский референдум на Украине не имеет никакого отношения ни к законности, ни к демократии. Начнем с того, что он проходил вопреки действовавшему на тот момент закону «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». Там четко было записано, что референдум по данному вопросу проводится не ранее через шесть месяцев после принятия решения о его организации. На Украине же прошло всего три месяца.

Не говоря уже о том, что агитация там проходила в условиях запрета самой крупной политической партии Украины (Коммунистической) и ее органов печати. В отличие от мартовского референдума, когда газеты просто соревновались в том, чтобы на их страницах обязательно были представлены мнения за и против, перед голосованием 1 декабря агитация против независимости была полностью запрещена. Украинцам обещали создать «вторую Францию», русским Украины обещали не трогать их язык, всем гарантировалось создание внеблоковой и безъядерной державы. Но никто не мог призвать проголосовать против. За исключением Крыма (там бурлила своя, совершенно отдельная политическая жизнь), на «материковой» Украине только Интердвижение Донбасса в Донецке смогло напечатать листовки с призывом ответить «нет», и то пришлось делать подпольно. Такой вот «свободный выбор», при котором населению выбора не оставили.

Причем никого на Западе такое проведение украинского референдума не смутило тогда, не смущает и сейчас. А давайте-ка вспомним, как британский МИД не так давно обосновывал «незаконность» референдума 2014 года в Крыму, сравнивая его с шотландским. Нам доказывали, что крымский опрос проходит в нарушение Конституции Украины, подготовка к нему была короткой, не все мнения были представлены в ходе агитации. Вот почему-то мы не слышали таких замечаний относительно референдума о независимости Украины. А ведь на фоне опроса 1 декабря 1991 года крымский референдум 2014-го — просто образец свободного волеизъявления граждан.

И вот на основании незаконного опроса на Украине, вопреки всем нормам права и Конституции, лидеры трех регионов СССР (причем даже не все учредители Союза, учитывая отсутствие представителей закавказских республик) постановили распустить нашу Родину. Если уж продолжать аналогии с Украиной, то это все равно что мэры Киева и Харькова (исторические столицы УССР) и, скажем, губернатор Одесской области сейчас втроем приняли бы решение о ликвидации украинского государства как такового. Не заручившись ни законом, ни мнением других административных субъектов страны, ни тем более одобрением центральной власти. Приняло бы международное сообщество подобное решение? Вопрос, как мы понимаем, риторический.

Некоторые из участников Беловежского процесса оправдывали потом свои действия желанием разойтись без особых конфликтов. К примеру, лидер Белоруссии Станислав Шушкевич до сих пор гордится этим, заявляя: «Разделить империю без единой капли крови — это, в общем, потрясающее достижение!»

Вот и Михаил Горбачев, объясняя свое полное бездействие относительно беловежской сделки и ее участников, затем неоднократно в своих мемуарах указывал: «В мой замысел входило, чтобы впервые за всю многовековую историю страны поворотный этап пройти без крови».

Как же, без крови. Развал экономики, тотальное обнищание населения, разрушение всей системы здравоохранения и социального обеспечения граждан — сколько жизней унесла нищета «святых девяностых»! Да и все последующие войны, включая события в Чечне, Южной Осетии, Карабахе, Донбассе, — это ведь все закономерные последствия того рокового решения о «бескровном» разводе.

Почему-то даже Збигнев Бжезинский, позитивно оценивший распад Союза, понимал его последствия. В своей книге «Великая шахматная доска» он писал: «Неожиданный крах Советского Союза сопровождался гражданскими беспорядками в стране, болезненным экономическим кризисом, кровопролитной и унизительной войной в Чечне». То есть Бжезинский это заметил, а Горбачев и Шушкевич сделали вид, что ничего этого не было.

Если считать жертвы развала СССР, то это сотни тысяч и даже миллионы наших граждан. А если использовать методологию подсчета «жертв голодомора», когда считают и не родившихся, то счет пойдет на десятки миллионов. Теперь демографическая яма, оставшаяся нам из 90-х, будет напоминать о себе каждое новое поколение, как напоминает Великая Отечественная. И ведь никто из беловежских заговорщиков не ответил и уже не ответит за свои действия в декабре 1991 года и за их последствия.

Двадцать пятого декабря 1991 года в 19:35 над Кремлем навсегда спустилось знамя великой державы. Миллионы русских людей, к своему ужасу, осознали, что они, никуда не выезжая из родных мест, вопреки своей воле, вдруг оказались за пределами своей Родины — России. Не проиграв ни одной войны, наше государство потеряло значительные территории и людей. Практически все это было сделано руками тех деятелей, которые должны были отвечать за сохранение единства и мощи державы. Но их личные амбиции перевесили. Процессы распада, начавшиеся тогда, охватили все постсоветское пространство.

России потребовалось десятилетие, чтобы остановить и повернуть вспять эти опасные тенденции. Теперь важно изучить и осознать уроки истории 30-летней давности, дабы никогда не повторить печальные события, не дать нового повода для радости нашим извечным заокеанским недругам. Ведь, как заметил в свое время великий русский ученый Василий Ключевский, история всегда сурово наказывает за незнание ее уроков.

Владимир Корнилов, РИА