Жуткая статистика Коронавируса - ЧТО с ней НЕ ТАК?

Казалось бы, гораздо более точная характеристика – это количество смертей больных коронавирусом.

Но и здесь также возможны варианты, существенно меняющие картину, потому что в группу умерших - ОТ - коронавируса кое-где вносят умерших - С - коронавирусом.

Например, смерть Франсиско Гарсиа: испанский футбольный тренер скончался от коронавируса в 21 год. Такие заголовки газет вышли по всему миру. Однако вскоре выяснилось, что несчастный молодой человек, попав в госпиталь с симптомами ОРВИ и пневмонии, был болен лейкемией, о которой даже не догадывался. Лейкемия в числе прочего вызывает крайнюю уязвимость к любого рода инфекциям. Но он пополнил статистику жертв именно коронавируса.

Также поначалу в Москве в жертвы коронавируса была занесена пациентка, страдающая множеством хронических заболеваний. И умерла она от оторвавшегося тромба. Потом перестали считать коронавирус причиной ее смерти.

В других странах очень часто любой умерший пополняет статистику жертв эпидемии просто по факту наличия в его организме коронавируса. Вне зависимости от влияния на здоровье.

Но ведь эти два подхода дадут совершенно разные цифры.

Ситуация усугублена тем, что люди не понимают разницы между смертностью от инфекции в популяции и летальностью самой инфекции. Одинаково воспринимают скорость выявления зараженных вирусом и реальную динамику процесса.

Даже ВОЗ уже написала, что реальная летальность от инфекции – ниже, чем выявленная на сегодняшний момент. И чистая математика говорит о том же. Если умерших обнаруживают достаточно достоверно, то количество инфицированных – очень недостоверно. Последних, конечно, гораздо больше.

Ведь у подавляющего большинства инфекция протекает в легкой форме, а порой и бессимптомно.

Вспомните, болели ли вы последние три месяца? И даже если не помните, всё равно с учётом бессимптомности вы могли уже переболеть и выздороветь, просто вам не делали анализы.

По статистике это значит только одно - что процент летальности существенно завышен.

Это не вирусология, а математика.

Смертность (%) = (Умершие / Инфицированные)*100

Если в уравнении смертности количество инфицированных на порядок меньше, то итоговая летальность будет однозначно преувеличена.

Но как же тогда понять степень опасности коронавируса?

Степень опасности c точки зрения статистики можно определить только в сравнении с «нормальным» уровнем смертности прошлых лет.

Попробуем сравнить две другие сравнимые и вполне достоверные характеристики – уровень общей смертности от всех болезней за прошлые годы и за этот год. Если будет явно виден всплеск в этом году, то можно будет сказать, что это новая угроза чрезвычайной степени.

Но пока такого всплеска не видно. Более того, в глобальном масштабе по всему миру и за весь год его не будет заметно, так как на планете ежегодно умирает более 57 млн человек, а начиная с декабря 19 года зарегистрировано всего лишь 16 тыс. жертв коронавируса. Это три сотых процента 0,03% от общего количества смертей.

Казалось бы, анализ имеющейся статистики не дает ровно никаких поводов для ожидания апокалипсиса.

Но ведь все мы видим новости из Италии, где, судя по тому, что пишут в СМИ и соцсетях, все очень серьезно и трагично: более 6 тыс. умерших при приблизительно 60 тыс. инфицированных. Это дает чудовищно высокую летальность в 9–10%. Такого нет ни в одной стране. Например, в Германии процент умерших составляет 0,25% (двадцать пять сотых процента), что в целом соответствует уровню риска от сезонного гриппа.

Но вирусы не убивают по национальному признаку, не могут обходить стороной немцев и хватать мёртвой хваткой каждого десятого итальянца.

В чём же подвох?

Обратим внимание на ключевые моменты того, о чем пишет хирург больницы в Бергамо Даниэле Маккини, находящийся в эпицентре событий.

«С долей изумления я наблюдал за реорганизацией нашей больницы, когда враг еще не был так силен. Палаты освобождали для новых пациентов, реанимацию расширяли. Приемное отделение переоборудовали для снижения распространения инфекции. В опустевших коридорах установилась сюрреалистическая тишина. Мы будто готовились к войне».