5108
4
Ранее участник войны из Хакасии обратился в суд после слов культурного деятеля о нацистском лагере «Саласпилс», располагавшемся на территории Латвии.
Режиссёр и общественный деятель Григорий Амнуэль в эфире программы «Соловьёв Live» заявил, что немцы брали у детей-узников кровь, но при этом не ставили на них эксперименты.
В беседе с радиостанцией «Говорит Москва» он подчеркнул, что в своих высказываниях выступает против фальсификации исторических фактов.
«Вы берёте немецкие документы и читаете на немецком, потом переводите. Лагерь в Саласпилсе нигде концентрационным не называется в отличие, скажем, от Аушвица, Бухенвальда и Треблинки. «Саласпилс» по всем документам называется arbeiten — рабочий, трудовой. Это ни в коем случае не приравнивает лагерь к дому отдыха. Но концентрационным его называть неправильно — это подмена юридических понятий. Что касается забора крови, любой гематолог скажет вам норму, при которой это в принципе возможно. Да, действительно кровь забиралась для переливания раненым на фронте. Сказать, что там никто не погибал — назовите мне хоть один лагерь в любом государстве, в котором никто не умер».
В беседе с радиостанцией «Говорит Москва» он подчеркнул, что в своих высказываниях выступает против фальсификации исторических фактов.
«Вы берёте немецкие документы и читаете на немецком, потом переводите. Лагерь в Саласпилсе нигде концентрационным не называется в отличие, скажем, от Аушвица, Бухенвальда и Треблинки. «Саласпилс» по всем документам называется arbeiten — рабочий, трудовой. Это ни в коем случае не приравнивает лагерь к дому отдыха. Но концентрационным его называть неправильно — это подмена юридических понятий. Что касается забора крови, любой гематолог скажет вам норму, при которой это в принципе возможно. Да, действительно кровь забиралась для переливания раненым на фронте. Сказать, что там никто не погибал — назовите мне хоть один лагерь в любом государстве, в котором никто не умер».
При этом режиссёр не видит необходимости реагировать на обвинения или извиняться за свои слова перед ветераном Михаилом Михайловым.
«Никак я не буду реагировать. Я не считаю нужным извиняться. Это моё мнение эксперта, у ветерана мнение ветерана. Я ветераном не являюсь, а он не является экспертом. Мы находимся в разных плоскостях: временных ситуациях, возрастных, социальных. Если кто-то считает, что все 140 млн. человек должны думать и ходить одинаково, то советую побывать в концлагере Аушвиц Биркенау и посмотреть, куда такой путь приводит».
«Никак я не буду реагировать. Я не считаю нужным извиняться. Это моё мнение эксперта, у ветерана мнение ветерана. Я ветераном не являюсь, а он не является экспертом. Мы находимся в разных плоскостях: временных ситуациях, возрастных, социальных. Если кто-то считает, что все 140 млн. человек должны думать и ходить одинаково, то советую побывать в концлагере Аушвиц Биркенау и посмотреть, куда такой путь приводит».
По словам Амнуэля, его слова обращены не к ветеранам, а «к людям, которые должны задуматься о том, что реально происходило».
«Наш мир всё более и более сопряжён. Человек из Хакасии вообще мог ни разу не быть в Москве, я уж не говорю про Прагу или Берлин. Но его внук или правнук такой шанс приобретает значительно активнее. Если у нас не общие понятия об исторических процессах, которые оставили самые кардинальные изменения в нашем понимании, что такое жизнь и смерть, мораль, то это обрекает будущие поколения на серьёзные продолжения конфликтов, которые были в предыдущие века. Должны ли мы такое завещание передавать потомкам — я бы этого не хотел, иначе мы всё время будем на грани новых мировых войн. Мы должны, не извращая, не фальсифицируя историю и не пытаясь уверить в том, что одна сторона на войне только черная, а другая только белая. Война – это очень грязная, кровавая работа с обеих сторон. Тем более нужно сделать этот процесс приведения к общему знаменателю и пониманию страшности войны, а не делать из неё победных шествий, праздников. Война — это горе».
«Наш мир всё более и более сопряжён. Человек из Хакасии вообще мог ни разу не быть в Москве, я уж не говорю про Прагу или Берлин. Но его внук или правнук такой шанс приобретает значительно активнее. Если у нас не общие понятия об исторических процессах, которые оставили самые кардинальные изменения в нашем понимании, что такое жизнь и смерть, мораль, то это обрекает будущие поколения на серьёзные продолжения конфликтов, которые были в предыдущие века. Должны ли мы такое завещание передавать потомкам — я бы этого не хотел, иначе мы всё время будем на грани новых мировых войн. Мы должны, не извращая, не фальсифицируя историю и не пытаясь уверить в том, что одна сторона на войне только черная, а другая только белая. Война – это очень грязная, кровавая работа с обеих сторон. Тем более нужно сделать этот процесс приведения к общему знаменателю и пониманию страшности войны, а не делать из неё победных шествий, праздников. Война — это горе».
Концлагерь «Саласпилс» был создан во время Второй мировой войны на территории оккупированной нацистской Германией Латвийской ССР в 18 км от Риги. Он известен тем, что большую часть узников там составляли дети. Согласно некоторым данным, в Саласпилсе пытали и убивали людей извращёнными способами, в том числе полностью выкачивая кровь. Часть историков утверждает, что сведения о погибших в лагере специально преувеличены советскими властями.
Источник:
Еще крутые истории!
С какого перепугу режиссёр Амнуэль стал экспертом?
С его слов -
...кормили так, что если раз в неделю посрать захочется, к дереву подойдёшь, тесёмки на штанах развяжешь, и руками за ствол держась на корточки садишься. А иначе потом не встать - так ослабел...
Когда он совсем в доходягу превратился, списали на откорм овчаркам. Там специальная кинологическая служба была, собак кормили только живой человечиной - чтоб привыкали. Почему его жрать не стали - загадка. Кинологи - не охрана, им на заключенного наплевать. Вытащили из вольера, и бросили рядом. А в тот день умер уголовник из бытового барака, Чех Ян Ковальчик. Бытовики поменяли куртки с номерами, и стал мой дядька Чехом до конца войны. Так выжил. В сорок четвёртом лагерь перевезли в Западную Германию, и оказались они в Американской зоне оккупации. Дядька потом ещё полгода доказывал, что он не взломщик, а Советский военнопленный.
Я его всю жизнь звал - "дядя Ян", хотя он Иван Николаевич. Вот он в Саласпилсе, уже в семидесятые. Белочку кормит.
То есть, выходит, цель подобных программ именно вызвать срач и раскол.
Я считаю этого дядю тетей, причем с очень заниженной социальной ответственностью. Я в этом эксперт, больший, чем сам дядя, так как я слышал о социальной ответственности таких теть.