2798
4
Наш командир корпуса имел привычку постоянно попадать в какие-нибудь дурацкие ситуации. То он заблудится в тайге, поехав проверять какую-то часть и свернув не на ту дорогу, то он на пяток дней окажется в плену на Шантарских островах вместо визита на несколько часов, то ещё что-то. Пожалеть бы беднягу, да некому. Никто его в корпусе не любил за его непомерное самодурство.
Но в конечном итоге выходило так, что все эти казусы только способствовали генеральскому умственному просветлению. Судите сами: начав с намерения снять с должности командира радиотехнической роты на Шантарах, но посидев там вынужденно пять дней на солдатских харчах и поспав на солдатской койке в казарме, он кончил тем, что поблагодарил того командира роты за службу.
Видимо, прочувствовал на себе, что значит жить и служить в такой дыре. О том, как он заблудился в тайге, как-нибудь расскажу отдельно.
Видимо, прочувствовал на себе, что значит жить и служить в такой дыре. О том, как он заблудился в тайге, как-нибудь расскажу отдельно.
Вот и с нашей бригадой вышло что-то подобное. Надо сказать, комкорпуса был педант, каких только поискать. Своими требованиями неукоснительного выполнения уставов, инструкций и наставлений он доводил всех просто до опупения. Понятное дело, нормативные документы выполнять надо. Но часто получалось так, что его вроде бы законные требования выглядели как сущее глумление над здравым смыслом и людьми.
Занесло его как-то на наш командный пункт с проверкой. А КП наш располагался в скальной местности на небольшом пятачке земли, которого хватало только на основное сооружение, большей частью уходящее в землю, плюс несколько кабин узла связи. Перед входом на КП небольшой бетонный пятачок. Вот и всё.
Занесло его как-то на наш командный пункт с проверкой. А КП наш располагался в скальной местности на небольшом пятачке земли, которого хватало только на основное сооружение, большей частью уходящее в землю, плюс несколько кабин узла связи. Перед входом на КП небольшой бетонный пятачок. Вот и всё.
Два-три десятка солдат командного пункта жили прямо на КП в специально отведённом для этого кубрике, питались там же. Ну а туалет был на улице, так как системы канализации на КП не было. Но туалет был нормальный, не абы как. Стены из каменных блоков, добротная крыша, ну и всё прочее. Стоял он почти сразу за бетонным пятачком напротив входа на КП. А уже за этим туалетом шёл довольно крутой спуск с нашего холма.
И вот не понравился нашему генералу этот туалет. Точнее не сам туалет, а то, что расположен он был ко входу на КП чуть ближе, чем это предусмотрено Уставом внутренней службы. Всего-то на несколько метров. Но генерал велел взять рулетку и измерить расстояние, после чего торжествующе заявил, что начальник КП не знает Устава, злостный нарушитель и так далее. Резюме и приказание: построить новый туалет, удалив его от входа на положенные метры. Старый же он велел запереть на замок и забить досками во избежание соблазна пользоваться им. Напрасно этому генералу пытались доказать, что это практически невозможно: с одной стороны чистая скальная порода, которую разве что отбойными молотками надо брать, с другой – почти обрыв. Ну как тут что-то построишь, даже туалет. Но с таким же результатом свою правоту можно было доказывать глухому пню. Только разозлили генерала. С тем он и убыл, рявкнув напоследок, что проверит исполнение в следующий приезд.
Посидели, подумали господа офицеры, делать было нечего. Не выполнить приказание комкора – это стопроцентно полететь с должности с понижением. Никому такого не хотелось. Плюнули на местные условия и стали строить туалет ниже по склону этого холма. Больше просто негде было. Место, конечно, паршивое, но лучшего всё равно не найдёшь. Зато выполнили приказание начальника. Выкопали выгребную яму, построили вокруг неё какой-то убогий курятник, как в деревне, отсыпали что-то вроде тропинки вниз по склону. Старый туалет, как приказано было, забили досками и навесили на каждую дверь по пудовому замку. Стали жить дальше, поминая тихим добрым словом командира корпуса и всю его родню каждый раз, когда кому-то надо было посетить это убогое заведение, поскольку топать до него надо было по очень неудобной тропинке. В нормальную погоду ещё ничего, а в дождь или слякоть только и думаешь, как бы не упасть по дороге.
И вот не понравился нашему генералу этот туалет. Точнее не сам туалет, а то, что расположен он был ко входу на КП чуть ближе, чем это предусмотрено Уставом внутренней службы. Всего-то на несколько метров. Но генерал велел взять рулетку и измерить расстояние, после чего торжествующе заявил, что начальник КП не знает Устава, злостный нарушитель и так далее. Резюме и приказание: построить новый туалет, удалив его от входа на положенные метры. Старый же он велел запереть на замок и забить досками во избежание соблазна пользоваться им. Напрасно этому генералу пытались доказать, что это практически невозможно: с одной стороны чистая скальная порода, которую разве что отбойными молотками надо брать, с другой – почти обрыв. Ну как тут что-то построишь, даже туалет. Но с таким же результатом свою правоту можно было доказывать глухому пню. Только разозлили генерала. С тем он и убыл, рявкнув напоследок, что проверит исполнение в следующий приезд.
Посидели, подумали господа офицеры, делать было нечего. Не выполнить приказание комкора – это стопроцентно полететь с должности с понижением. Никому такого не хотелось. Плюнули на местные условия и стали строить туалет ниже по склону этого холма. Больше просто негде было. Место, конечно, паршивое, но лучшего всё равно не найдёшь. Зато выполнили приказание начальника. Выкопали выгребную яму, построили вокруг неё какой-то убогий курятник, как в деревне, отсыпали что-то вроде тропинки вниз по склону. Старый туалет, как приказано было, забили досками и навесили на каждую дверь по пудовому замку. Стали жить дальше, поминая тихим добрым словом командира корпуса и всю его родню каждый раз, когда кому-то надо было посетить это убогое заведение, поскольку топать до него надо было по очень неудобной тропинке. В нормальную погоду ещё ничего, а в дождь или слякоть только и думаешь, как бы не упасть по дороге.
И вот в очередное своё посещение бригады командир корпуса по своему обыкновению заехал на командный пункт. Пробыл там какое-то время, раздал чертей тем, кому «посчастливилось» дежурить в этот день, да и засобирался назад. И тут ему приспичило по нужде. Вылез он из командного пункта, осмотрелся. Начальник КП и вся бригадная королевская рать, как положено, рядом в качестве сопровождающих высокой особы. А погода в тот день, надо сказать, как под заказ: мокрый снег с дождём, грязь, слякоть.
Дошёл генерал по бетонной дорожке до старого туалета, а там на дверях по две доски крест-накрест и замки амбарные. Вспомнил наверняка своё же приказание, а когда увидел новое строение типа «деревенский сортир» на десять персон, до которого нужно было ещё топать по грязи сколько-то метров вниз по склону, то, наверняка, впечатлился. Но делать нечего. Справлять нужду, стоя на краю вертолётной площадки в присутствии нескольких полковников, подполковников и майоров как-то не комильфо, тем более для генерала.
Вниз по тропинке его не стали сопровождать из приличия. Вот тут он и навернулся на этой тропинке. Да так, что вымазался в грязи по самое некуда, съехав вниз ещё на пару метров. Вот теперь пришла и его очередь поминать тихим незлым словом чью-то там мать. Стоявшие чуть поодаль бойцы моментально кинулись вниз, подхватили генерала под руки, вытащили на бетон, начали счищать с него грязь. Но генерал разошёлся не на шутку. Солдаты рассказывали потом, что такого забористого мата они за всю свою службу не слышали. Даже от нашего комбрига. А уж он мог завернуть очень круто. Досталось от обозлённого генерала всем, от комбрига до начальника КП.
Бригадные отцы-командиры изображали взволнованную суету вокруг сановного начальника, оправдывались как могли, но дело-то своё неотложное он так и не сделал. А идти снова по «тропе Хо-Ши-Мина» не решился. Короче, махнул генерал рукой и велел расконсервировать старый туалет. Правда, не сказал при этом, то ли для него лично, то ли для всех и навсегда. Сбегали за ключом и топором. Пока отдирали доски, приколоченные со всем солдатским рвением, пока ковырялись в изрядно заржавевшем замке, генерал чуть ли не приплясывал на ветру. Но наконец, все старания увенчались успехом, и наш генерал, сделав свои неотложные дела, убыл восвояси. К всеобщему облегчению.
Больше к туалетной теме он никогда не возвращался. Не иначе снизошло на него просветление. А этот солдатский туалет больше никто не запирал, так как генеральской команды на это не поступало.
Дошёл генерал по бетонной дорожке до старого туалета, а там на дверях по две доски крест-накрест и замки амбарные. Вспомнил наверняка своё же приказание, а когда увидел новое строение типа «деревенский сортир» на десять персон, до которого нужно было ещё топать по грязи сколько-то метров вниз по склону, то, наверняка, впечатлился. Но делать нечего. Справлять нужду, стоя на краю вертолётной площадки в присутствии нескольких полковников, подполковников и майоров как-то не комильфо, тем более для генерала.
Вниз по тропинке его не стали сопровождать из приличия. Вот тут он и навернулся на этой тропинке. Да так, что вымазался в грязи по самое некуда, съехав вниз ещё на пару метров. Вот теперь пришла и его очередь поминать тихим незлым словом чью-то там мать. Стоявшие чуть поодаль бойцы моментально кинулись вниз, подхватили генерала под руки, вытащили на бетон, начали счищать с него грязь. Но генерал разошёлся не на шутку. Солдаты рассказывали потом, что такого забористого мата они за всю свою службу не слышали. Даже от нашего комбрига. А уж он мог завернуть очень круто. Досталось от обозлённого генерала всем, от комбрига до начальника КП.
Бригадные отцы-командиры изображали взволнованную суету вокруг сановного начальника, оправдывались как могли, но дело-то своё неотложное он так и не сделал. А идти снова по «тропе Хо-Ши-Мина» не решился. Короче, махнул генерал рукой и велел расконсервировать старый туалет. Правда, не сказал при этом, то ли для него лично, то ли для всех и навсегда. Сбегали за ключом и топором. Пока отдирали доски, приколоченные со всем солдатским рвением, пока ковырялись в изрядно заржавевшем замке, генерал чуть ли не приплясывал на ветру. Но наконец, все старания увенчались успехом, и наш генерал, сделав свои неотложные дела, убыл восвояси. К всеобщему облегчению.
Больше к туалетной теме он никогда не возвращался. Не иначе снизошло на него просветление. А этот солдатский туалет больше никто не запирал, так как генеральской команды на это не поступало.
Источник:
Ссылки по теме:
- В Великобритании появились армейские агитки в духе времени
- Период молчания: Минобороны планирует запретить соцсети для военнослужащих и солдат запаса
- Минобороны выпустило новый календарь, подписи в котором похожи на статусы в "Одноклассниках"
- Неуставные отношения: любовные порывы людей в форме
- Поколение ЕГЭ в действии: молодой солдат не смог набрать номер на дисковом телефоне
Мы снялись с якоря, прошли ровно 1 км, заняли точку №..., приехали погранцы, осмотрели всё что хотели, а потом ждали очень долго, потому что сначала сломался катер, потом ухудшилась погода и мелким катерам запретили ходить по Авачинской губе. Накормили, разместили, даже собак. (не байка. буксир "Ясный")
По инстации пустить - генерал не пропустит. Лучше напрямую от начальства чуть ниже генерала, которое согласно со здравым смыслом. Зато и погоны не полетят, и здравый смысл восторжествует. :)