Это было первое массовое попоище и побоище после СССР

Концерт «Монстры рока в СССР» отгремел спустя месяц после путча ГКЧП и в какой-то мере стал символом новой страны. Еще бы, Metallica, AC/DC, Pantera, Black Crowes живьем в Москве, да еще и бесплатно. За несколько лет до «монстров» такого даже представить нельзя было.
Приятно — теперь нашу столицу не будут числить рок-периферией. К тому же, мы воочию увидели легендарного Ангуса Янга — и он оправдал все ожидания. В припадке маниакального рок-безумия он бился в истерике на сцене, разбрызгивая слюну и пот во все стороны. Именно этого нашим рокерам в годы тоталитаризма и не хватало — убедиться воочию, приобщиться, «потрогать руками», — газета «Собеседник», № 42, 1991 год.

К слову, организации ныне культового рок-феста поспособствовал Юрий Никулин. Именно он помог Борису Зосимову встретиться с Лужковым, который в итоге и дал добро на проведение фестиваля.
«Тот говорит: „Да у вас сто калек будет на концерте, о чем речь…“, но я его все-таки убедил. Мне дали милицию, а за пару ящиков коньяка я договорился с несколькими воинскими частями», — вспоминал позже Борис Зосимов.
«Сто калек» в итоге превратились в огромную толпу: по разным оценкам, на «Монстров рока» в Тушино приехало от 300 тысяч до полутора миллионов человек. Чем же запомнился культовый ныне фестиваль?

«Тушинское попоище»
Этот эпитет прочно закрепился за «Монстрами рока». Для большинства посетителей концерт прошел в алкогольном тумане: на поле позволяли приносить алкоголь в любой таре, включая трехлитровые банки.
«Были такие, кто уставал от концерта и пьяного угара, и ложились спать прямо на поле, — вспоминает Вадим „Сироп“ Сидоров. — Они просили их разбудить к выступлению любимой группы, „Металлики“ там или ЭйСиДиСи. Типа, братан, ты уж не забудь, разбуди».
Позднее «попоище» привело к полноценному побоищу, но об этом позже.

Организация
«Википедия» сообщает о том, что специально оборудованных туалетов на фестивале не было.
Пьяный Серега-металист в «Зеркале» № 20 от 1991 года вспоминает, что все-таки были: «Организаторами было поставлено четыре вагончика. От каждого вагончика протянули по одному толстому шлангу. Шланги направили в наспех вырытую яму, которая к темноте умудрилась выйти из берегов и убойно запахнуть. Тем более что рядом продавали пироженки, мороженки, шоколадки, пряники и прочие вафли».
Нормальных туалетов не предоставили даже выступающим.
«Мне нужно было срочно отлить, я вышел из палатки и поссал на какую-то бетонную колонну с ржавым шаром на верхушке. Стоял и восхищался старыми и новыми самолетами на этой авиабазе в сгущающихся сумерках, и в этот момент два мудака со здоровенными пушками как заорали на меня: „Нет, нет, рокер-капиталист, нет!“. Ребята заметно разнервничались. Поссав, я чуть было не обосрался от страха. После того как переводчики их успокоили, пообщались с ними и подарили блок сигарет Marlboro, я поинтересовался, а что, собственно, случилось? „Ты только что поссал на спутник!“», — написал в книге Rockers And Rollers — A Full-Throtte Memoir Брайан Джонсон из AC/DC.

Охрана
Охраняли концерт представители самых разных силовых ведомств: милиции, внутренних войск, ОМОНа, ГАИ, курсантов и так далее. По разным оценкам, число «охранников» составило от 11 до 30 тысяч человек.
«Запомнились военные без формы, — говорит Вадим „Сироп“. — В советских тренировочных костюмах. Не знаю, почему так случилось. Думаю, хотели показать, что у нас тут демократия вовсю и милиции нет».
Впрочем, скорее всего, настоящая причина ношения «треников» заключалась в ином, людей в форме, как военной, так и милицейской, в Тушине хватало. Силовики сформировали несколько колец вокруг сцены, и пробраться из одной зоны в другую было весьма проблематично.
«Изначально я был в так сейчас называют VIP-zone. Потом в первой зоне, потом во второй. Хочется отметить, как security отбирали людей в VIP-zone. Они спрашивали всех, кто хотел пройти туда: кто играет в „Металлике“? Или состав AC/DC. Если не знаешь, не попадешь! Если назовешь два или три имени, ты в зоне. Так вот, если вышел из зоны по какой-либо надобности, маловероятно, что снова в нее попадешь. В конце концов после передислокаций я и мои товарищи оказались в третьей зоне. Путем долгих переговоров с милицией мы прошли во второе оцепление и дальше уже не смогли продвинуться», — вспоминает металист из Калининграда.
«Почему народ туда-сюда ходил? После двух-трех часов там невозможно было находиться, — говорит „Сироп“. — Что-то вроде клаустрофобии начиналось, „опаска“ кругом, что кто-то начнет прорываться к сцене, а достанется тебе. Мы в конце-концов вышли из оцепления, зашли за здоровенную стойку со звуковым оборудованием и стали там играть в футбол, пока ждали „Металлику“. Все пивом друг друга угощали».
«Был курсантом Военного института. Выставили нас во второе оцепление от сцены. Ждал праздника. Все не верилось, что увижу „Металлику“ живьем. Но не получилось. Точнее, почти не получилось. С 13 часов до 23 часов стоял в оцеплении, в основном спиной к сцене. Это было что-то. Ряд курсантов стоял сомкнувшись руками друг с другом. Мы были в парадке, то есть даже не в полевой форме. Солдаты-вэвэшники были наряжены как крестоносцы. Нам же не выдали даже касок. В руках у нас вообще ничего не было. Короче, были живыми турникетами. Обещали менять каждый час, однако всех нас продержали на месте все десять часов. Если б кто рассказал, я б не поверил, но все это время мы не только ничего не ели, но ни разу не присели, ничего не пили и ни разу не отлили. Наверное, от зашкалившего адреналина и не только от феерии живых легенд Рока», — вспоминает полковник запаса, пожелавший сохранить анонимность.

Побоище
Алкоголь в неограниченных количествах и стеклянной таре, огромная толпа зрителей и три кольца оцепления не могли не привести к эксцессам. После концерта лишь госпитализировано было 53 человека, из которых 16 — военнослужащие.
«76 человек обратились за помощью в медпункты. 49 задержаны с ножами и марихуаной, один с пистолетом. Но и это не окончательные данные. С переломами и ушибами люди обращались в больницы и последующие два дня», — МК, 01.10.1991
«Сами металисты бутылками друг друга ранили в основном», — говорит «Сироп». «Были откровенные монстры, которые использовали толпу для животного куража. Бутылками кидались не в милицию, хотя, конечно, и в них тоже. Уроды в человеческом обличье просто кидали бутылки в толпу фанов, или, например, такой „прикол“ — зажечь пачку бенгальских огней и тоже метнуть в толпу. Видел как вспыхнули факелом волосы у одной из девушек в первой зоне оцепления, видимо, были покрыты лаком. А уж как систематически выносили людей с разбитыми головами», — рассказывает один из участников оцепления.

Впрочем, претензии были и к поведению правоохранителей, конечно.
«Милиция на тушинском поле олицетворяла иные ценности, чем перед Белым домом в августовские дни. В Тушине она олицетворяла ЗАПРЕТ, чем тут же восстановила против себя большинство присутствующих. Представьте себе, уже в 12 часов дня — за два часа до концерта — свободное перемещение сбоку от сцены было перекрыто: всех гнали в центр. Хмурые курсанты не видели вокруг себя людей: клепаные куртки, рваные джинсы, небритая щетина — что церемониться с эдакой шпаной? В первых рядах прижатые к металлической ограде и стиснутые со всех боков люди стояли лицом к лицу с милицейской цепью. Ограда держалась прочно. В нее вдавливались. Добрые милиционеры выдергивали из толпы теряющих сознание, злые — пускали в ход дубинки», — газета «Собеседник», № 42, 1991.
К слову, действия милиции отметили и участники концерта. «На нас произвели ужасное впечатление действия милиции. Они вели себя очень жестко. Казалось, их цель — не помогать тому, чтобы концерт прошел хорошо, а подавлять, прессовать зрителей», — вспоминал позднее Фил Ансельмо из «Пантеры».
О том же говорил и Ларс Ульрих: «Я был в шоке, когда увидел, как солдаты бьют зрителей прямо по головам дубинками. Я ходил и не понимал, что происходит. Зачем они это делают? Люди пришли послушать музыку, почему с ними нужно так поступать? Мне хотелось все это остановить…»

Причина агрессивных действий милиции, конечно, была в летающих бутылках и трехлитровых банках. Лишь незначительная часть силовиков была защищена касками, остальные сурово страдали от стеклянного града.
«Первыми выступили Э. С. Т., вот тогда и полетели первые залпы бутылок. Я сам это видел, как они блестели на солнце в полете. Они падали на головы стражам порядка, а те в свою очередь отыгрывались на фанах, приехавших со всего бывшего Советского Союза и не только. Как раз эти бутыли кидали в основном «гопники», — вспоминает металист из Калининграда.
«Когда сушняк в горле достал основательно, а с собой припасы иссякли, обратился к группе ребят, которые по кругу что-то распивали, попросил глоток оставить! Они-то сжалились и оставили, и только я занес донышко кверху, как просвистела дубинка над ухом. Поняв, что это прорыв ментов, а я уже почти на пустыре, попытался вклиниться в толпу, но она была уже достаточно плотной, и мент, с дубиной меня преследовавший, уже размахнулся над моим дрожащим от испуга телом. И тут, как ангел спаситель, из толпы вырвался один парень, перехватил дубинку у мента и юркнул куда-то, и мне в этот момент удалось зарыться в толпу! Быстро допив остатки из бутылки, я без сомнений отправил ее по назначению», — говорит один из зрителей.

«Надо отдать должное, что таких уродов иногда линчевали сами фанаты. Но в основном они, «оторвавшись», перемещались чуть в сторону и оттуда опять гадили. За оцеплением курсантов стояли солдаты ВВ с разрывом в несколько метров друг от друга. У них уже имелось дубье, которое они включали, когда толпа шла на прорыв. А толпа реально шла на прорыв. То есть как только зрителям припекало поближе к сцене, они на алкогольном кураже дружно начинали давить на живые турникеты. Солдаты начинали работать дубьем в основном сдерживая натиск, а иногда и нет. Между солдатами ходили менты. Это были охотники. Их задачей было выявлять в толпе уродов. Так вот, выявив такого, несколько ментов неожиданно кидались за ним в толпу и выдергивали за линию оцепления, где, в зависимости от «заслуг героя», отоваривали его дубьем и ногами, а потом препровождали в «воронок». Такие вылазки ментов были не всегда обоснованы», — рассказал о внутренней «кухне» участник оцепления.
«Своих детей ни за что не пустил бы на такие мероприятия. А из подробностей вспомню, что когда я перед концертом пробился в первые ряды, меня прижало людской массой к металлическому барьеру, на груди потом отпечатки остались, и объявили, что концерт переносится на два часа. Прикинув свою физическую выносливость, я попросил сотрудников правоохранительных органов по ту сторону барьера извлечь меня из этой «банки шпротов». Концерт я уже смотрел на значительном расстоянии от сцены, благо что экраны были», — говорит Андрей.
Несмотря на все эти эксцессы, воспоминания у зрителей остались самые положительные, своеобразный праздник со слезами на глазах и символ свободы.
«Плакали дядьки 30-летние во время выступления Диси, представляете, им в школе запрещали слушать такую музыку, а тут вот они живые! Впечатления на всю жизнь, конечно, у меня остались! Жаль, такого больше никогда не будет…», — выразил свою точку зрения Илья.