817
10
Эта литература не займет много времени, но успеет за 15 минут увлечь в свой мир и вдохновить.
Перед девушкой стоит непростой выбор: на ком из трёх ухажёров в итоге остановиться? Кому дать своё согласие? Что важнее: любовь или положение в обществе?
Было у короля три сына. Двое, старший и средний, — бестолковые лентяи, а третий — парень на загляденье, любимец народа. Выедет бывало он на улицу, а люди его приветствуют и «принцем Красавчиком» называют.
Но не любил король младшего сына. Какая тому причина — неизвестно, а только наступил день, когда надоело это Красавчику, и ушёл он из дворца судьбу свою искать. Прежде же получил подарок от графини Карамель — волшебный перстень.
И в самом начале путешествия повстречал наш принц красивую девушку, что горевала о братце, превращённого злым великаном в черепаху...
Но не любил король младшего сына. Какая тому причина — неизвестно, а только наступил день, когда надоело это Красавчику, и ушёл он из дворца судьбу свою искать. Прежде же получил подарок от графини Карамель — волшебный перстень.
И в самом начале путешествия повстречал наш принц красивую девушку, что горевала о братце, превращённого злым великаном в черепаху...
×
Десятилетний Славик принёс показать папе ёжика, которого он выменял у другого мальчика на лотерейный билет.
Заболевшая пневмонией Джонси вбила себе в голову, что будет жить до тех пор, пока не облетели все листья на плюще, который заплел до половины кирпичную стену.
Изрядный помещик Пифагор Пифагорович Чертокуцкий, пригласив генерала и господ офицеров в гости, а заодно и осмотреть коляску, которую имел неосторожность накануне перебрать.
Холмы по ту сторону долины Эбро были длинные и белые. По эту сторону ни деревьев, ни тени, и станция между двумя путями вся на солнце. Только у самого здания была горячая тень, и в открытой двери бара висел занавес из бамбуковых палочек. Американец и его спутница сидели за столиком в тени здания. Было очень жарко. Экспресс из Барселоны должен был прийти через сорок минут. На этой станции он стоял две минуты и шел дальше, в Мадрид.
– Чего бы нам выпить? – спросила девушка. Она сняла шляпу и положила ее на стол.
– Ужасно жарко, – сказал мужчина.
– Давай выпьем пива. ...
– Чего бы нам выпить? – спросила девушка. Она сняла шляпу и положила ее на стол.
– Ужасно жарко, – сказал мужчина.
– Давай выпьем пива. ...
Редьярд Киплинг о любви на кончике стрелы.
Во время оно жила-была в Симле красивая девушка, дочь бедного, но честного местного судьи. Девушка она была хорошая, добрая, но не понимала сама своей силы и не умела ею пользоваться. Ее мамаша, как все хорошие матери, очень беспокоилась о будущей судьбе своей дочери...
Во время оно жила-была в Симле красивая девушка, дочь бедного, но честного местного судьи. Девушка она была хорошая, добрая, но не понимала сама своей силы и не умела ею пользоваться. Ее мамаша, как все хорошие матери, очень беспокоилась о будущей судьбе своей дочери...
"И смех и грех" от гениального Александра Куприна.
– Мне кажется, никто так оригинально не встречал рождества, как один из моих пациентов в тысяча восемьсот девяносто шестом году,– сказал Бутынский, довольно известный в городе врач-психиатр.– Впрочем, я не буду ничего рассказывать об этом трагикомическом происшествии. Лучше будет, если вы сами прочтете, как его описывает главное действующее лицо.
– Мне кажется, никто так оригинально не встречал рождества, как один из моих пациентов в тысяча восемьсот девяносто шестом году,– сказал Бутынский, довольно известный в городе врач-психиатр.– Впрочем, я не буду ничего рассказывать об этом трагикомическом происшествии. Лучше будет, если вы сами прочтете, как его описывает главное действующее лицо.
Один из лучших рассказов сборника Джеймса Джойса "Дублинцы".
Норт Ричмонд-Стрит оканчивалась тупиком, и это была тихая улица, если не считать того часа, когда в школе Христианских братьев кончались уроки. В конце тупика, поодаль от соседей, стоял на четырехугольной лужайке пустой двухэтажный дом. Другие дома на этой улице, гордые своими чинными обитателями, смотрели друг на друга невозмутимыми бурыми фасадами.
Норт Ричмонд-Стрит оканчивалась тупиком, и это была тихая улица, если не считать того часа, когда в школе Христианских братьев кончались уроки. В конце тупика, поодаль от соседей, стоял на четырехугольной лужайке пустой двухэтажный дом. Другие дома на этой улице, гордые своими чинными обитателями, смотрели друг на друга невозмутимыми бурыми фасадами.
