2060
8
Почему испокон веков визуальным маркером России был медведь? Не орел, который изображен на российском гербе, не преданная собака и даже не лось, которым так богаты русские леса.
Любой уважающий себя европеец-путешественник в своих записках о России обязательно упоминал медведя. Одни рассказывали забавные истории с участием мишек, другие описывали эффектные экипажи и сани, украшенные шикарными медвежьими шкурами.
Любой уважающий себя европеец-путешественник в своих записках о России обязательно упоминал медведя. Одни рассказывали забавные истории с участием мишек, другие описывали эффектные экипажи и сани, украшенные шикарными медвежьими шкурами.
Английский поэт Джон Тербервилль, гостивший в Москве в 1568-1569 годах, писал о том, что в знак особого почета гостю вместо постели предлагали отдохнуть на медвежьей шкуре, подушку при этом заменяли седлом. «В России не бывает другого покрова», — так убежденно провозглашал англичанин.
Не обошли вниманием и главную поп-культуру России – медвежьи потехи. По пресловутым русским дорогам странствовали ватаги с ручными медведями, способными танцевать, кувыркаться и даже попрошайничать. Так, Джильс Флетчер, британский поэт, дипломат и просто путешественник, много повидал на своем веку, но никогда не видел праздно шатающихся по столице полудиких зверей. В своих записках он писал: «Диких медведей, ловимых обычно в ямы или тенетами, держат в клетках. В назначенный день и час собирается двор и несметное количество людей пред феатром, где должно пройти поединку; Там является смелый боец с рогатиною, и выпускают медведя, который, видя его, становится на дыбы, рвет и стремится к нему с отверстым зевом. Охотник недвижим: смотрит, метит — и сильным махом всаживает рогатину в зверя, а другой конец ее пригнетает к земле ногой. Уязвленный, яростный медведь лезет грудью на железо, орошает его своею кровию и пеной, ломит, грызет древко, и если одолеть не может, то, падая на бок, с последним глухим ревом издыхает. Народ, доселе безмолвный, оглашает площадь громкими восклицаниями живейшего удовольствия, и героя ведут к погребам царским пить за государево здравие…»
Любой уважающий себя европеец-путешественник в своих записках о России обязательно упоминал медведя. Одни рассказывали забавные истории с участием мишек, другие описывали эффектные экипажи и сани, украшенные шикарными медвежьими шкурами. Английский поэт Джон Тербервилль, гостивший в Москве в 1568-1569 годах, писал о том, что в знак особого почета гостю вместо постели предлагали отдохнуть на медвежьей шкуре, подушку при этом заменяли седлом. «В России не бывает другого покрова», — так убежденно провозглашал англичанин.
Не обошли вниманием и главную поп-культуру России – медвежьи потехи. По пресловутым русским дорогам странствовали ватаги с ручными медведями, способными танцевать, кувыркаться и даже попрошайничать. Так, Джильс Флетчер, британский поэт, дипломат и просто путешественник, много повидал на своем веку, но никогда не видел праздно шатающихся по столице полудиких зверей. В своих записках он писал: «Диких медведей, ловимых обычно в ямы или тенетами, держат в клетках. В назначенный день и час собирается двор и несметное количество людей пред феатром, где должно пройти поединку; Там является смелый боец с рогатиною, и выпускают медведя, который, видя его, становится на дыбы, рвет и стремится к нему с отверстым зевом. Охотник недвижим: смотрит, метит — и сильным махом всаживает рогатину в зверя, а другой конец ее пригнетает к земле ногой. Уязвленный, яростный медведь лезет грудью на железо, орошает его своею кровию и пеной, ломит, грызет древко, и если одолеть не может, то, падая на бок, с последним глухим ревом издыхает. Народ, доселе безмолвный, оглашает площадь громкими восклицаниями живейшего удовольствия, и героя ведут к погребам царским пить за государево здравие…»
По другим свидетельствам, в Москве Иоанна Грозного на 100 человек приходилось примерно по одному топтыгину. Бояре и богатые купцы, как правило, держали в своих палатах и теремах хотя бы одного медведя «для души». Зайдя в какой-нибудь людный кабак того времени, вы обязательно бы увидели косолапого. Причем, порой сидящего с громкой компанией и лакающего наливку.
Неудивительно, что русские медведи шли на экспорт в европейские страны преимущественно из России, превратившись в настоящий бренд. Например, в 1749 году газета «Кембриджская хроника» опубликовала рекламу, приглашающую европейцев собственными глазами увидеть травлю «великого московитского медведя». В труппе каждого кочующего цирка непременно был медведь, и даже если он был пойман не на российских просторах, зрителю неустанно повторяли, что это кровожадное и лохматое чудище – самый что ни на есть настоящий «московитский» медведь. Европейцы, кстати, активно муссировали слухи о том, что скоморохи с медведями, которых развелось огромное множество, шпионы московского великого князя.
Любовь к медведям в России нашла свое отражение в западных карикатурах. Первое аллегорическое изображение нашей страны в виде медведя появилось в рукописи 1507 года, которая, скорее всего, принадлежала некоему Яну из Глогова. На картинке Европа-дракон противостоит медведю-Азии, на теле последнего Московия занимает центральное место.
В 1526 году австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн в своем описании лютой русской зимы и царящего голода создал образ медведей, ломящихся в крестьянские избы. Эта картинка настолько пришлась по душе иностранцам, что она легла в основу многочисленных анекдотов. Единичные случаи появления диких медведей зимой в российских селах и маленьких городах стали восприниматься как регулярное событие, которое весьма характерно для всей страны в целом. Не последнюю роль здесь сыграл и образ скоромоха с ручным медведем. Так что со временем частное описание одного случая превратилось в стереотип о разгуливающих по Красной площади медведях.
Появился медведь и на первой карте Московии, которая была изготовлена в 1544 году гданьским сенатором Антонием Видом. Косолапого изобразили на виньетке этой карты. Он также участвует в сцене, где его пытаются повязать ватага добрых молодцев. На карте английского посла Энтони Дженкинсона медведи и вовсе спокойно разгуливают по территории Московии. Позже появляются карты с прямо-таки угрожающим количеством гуляющих по России медведей, а также с иллюстрациями лихих плясок Топтыг в компании русских мужиков.
Надо признать, подача русскому тотему пришла именно с нашей стороны. Как известно, первыми себя стали сравнивать с медведями варяжские дружины в ранней Киевской Руси. Наши предки-язычники, по словам историков, воспринимали медведя не только как божественное животное, но и как родственника, обращаясь к нему «дед», «старик», «владыка». Еще пример — в мифологии славян богатыри Вырви Дуб и Вали Гора были вскормлены волчицей и медведицей. Последняя дала им, кстати, силу и сообразительность.
Даже в христианский период, несмотря на смену оценок на более негативные – ярость, лень, агрессия, — медведь остается одним из почитаемых животных. Его образы появляются в масках и костюмах ряженых, медведь присутствует в изделиях народных промыслов, в литературе, в сказках, упоминается в пословицах и поговорках.
Не обошли вниманием и главную поп-культуру России – медвежьи потехи. По пресловутым русским дорогам странствовали ватаги с ручными медведями, способными танцевать, кувыркаться и даже попрошайничать. Так, Джильс Флетчер, британский поэт, дипломат и просто путешественник, много повидал на своем веку, но никогда не видел праздно шатающихся по столице полудиких зверей. В своих записках он писал: «Диких медведей, ловимых обычно в ямы или тенетами, держат в клетках. В назначенный день и час собирается двор и несметное количество людей пред феатром, где должно пройти поединку; Там является смелый боец с рогатиною, и выпускают медведя, который, видя его, становится на дыбы, рвет и стремится к нему с отверстым зевом. Охотник недвижим: смотрит, метит — и сильным махом всаживает рогатину в зверя, а другой конец ее пригнетает к земле ногой. Уязвленный, яростный медведь лезет грудью на железо, орошает его своею кровию и пеной, ломит, грызет древко, и если одолеть не может, то, падая на бок, с последним глухим ревом издыхает. Народ, доселе безмолвный, оглашает площадь громкими восклицаниями живейшего удовольствия, и героя ведут к погребам царским пить за государево здравие…»
Любой уважающий себя европеец-путешественник в своих записках о России обязательно упоминал медведя. Одни рассказывали забавные истории с участием мишек, другие описывали эффектные экипажи и сани, украшенные шикарными медвежьими шкурами. Английский поэт Джон Тербервилль, гостивший в Москве в 1568-1569 годах, писал о том, что в знак особого почета гостю вместо постели предлагали отдохнуть на медвежьей шкуре, подушку при этом заменяли седлом. «В России не бывает другого покрова», — так убежденно провозглашал англичанин.
Не обошли вниманием и главную поп-культуру России – медвежьи потехи. По пресловутым русским дорогам странствовали ватаги с ручными медведями, способными танцевать, кувыркаться и даже попрошайничать. Так, Джильс Флетчер, британский поэт, дипломат и просто путешественник, много повидал на своем веку, но никогда не видел праздно шатающихся по столице полудиких зверей. В своих записках он писал: «Диких медведей, ловимых обычно в ямы или тенетами, держат в клетках. В назначенный день и час собирается двор и несметное количество людей пред феатром, где должно пройти поединку; Там является смелый боец с рогатиною, и выпускают медведя, который, видя его, становится на дыбы, рвет и стремится к нему с отверстым зевом. Охотник недвижим: смотрит, метит — и сильным махом всаживает рогатину в зверя, а другой конец ее пригнетает к земле ногой. Уязвленный, яростный медведь лезет грудью на железо, орошает его своею кровию и пеной, ломит, грызет древко, и если одолеть не может, то, падая на бок, с последним глухим ревом издыхает. Народ, доселе безмолвный, оглашает площадь громкими восклицаниями живейшего удовольствия, и героя ведут к погребам царским пить за государево здравие…»
По другим свидетельствам, в Москве Иоанна Грозного на 100 человек приходилось примерно по одному топтыгину. Бояре и богатые купцы, как правило, держали в своих палатах и теремах хотя бы одного медведя «для души». Зайдя в какой-нибудь людный кабак того времени, вы обязательно бы увидели косолапого. Причем, порой сидящего с громкой компанией и лакающего наливку.
Неудивительно, что русские медведи шли на экспорт в европейские страны преимущественно из России, превратившись в настоящий бренд. Например, в 1749 году газета «Кембриджская хроника» опубликовала рекламу, приглашающую европейцев собственными глазами увидеть травлю «великого московитского медведя». В труппе каждого кочующего цирка непременно был медведь, и даже если он был пойман не на российских просторах, зрителю неустанно повторяли, что это кровожадное и лохматое чудище – самый что ни на есть настоящий «московитский» медведь. Европейцы, кстати, активно муссировали слухи о том, что скоморохи с медведями, которых развелось огромное множество, шпионы московского великого князя.
Любовь к медведям в России нашла свое отражение в западных карикатурах. Первое аллегорическое изображение нашей страны в виде медведя появилось в рукописи 1507 года, которая, скорее всего, принадлежала некоему Яну из Глогова. На картинке Европа-дракон противостоит медведю-Азии, на теле последнего Московия занимает центральное место.
В 1526 году австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн в своем описании лютой русской зимы и царящего голода создал образ медведей, ломящихся в крестьянские избы. Эта картинка настолько пришлась по душе иностранцам, что она легла в основу многочисленных анекдотов. Единичные случаи появления диких медведей зимой в российских селах и маленьких городах стали восприниматься как регулярное событие, которое весьма характерно для всей страны в целом. Не последнюю роль здесь сыграл и образ скоромоха с ручным медведем. Так что со временем частное описание одного случая превратилось в стереотип о разгуливающих по Красной площади медведях.
Появился медведь и на первой карте Московии, которая была изготовлена в 1544 году гданьским сенатором Антонием Видом. Косолапого изобразили на виньетке этой карты. Он также участвует в сцене, где его пытаются повязать ватага добрых молодцев. На карте английского посла Энтони Дженкинсона медведи и вовсе спокойно разгуливают по территории Московии. Позже появляются карты с прямо-таки угрожающим количеством гуляющих по России медведей, а также с иллюстрациями лихих плясок Топтыг в компании русских мужиков.
Надо признать, подача русскому тотему пришла именно с нашей стороны. Как известно, первыми себя стали сравнивать с медведями варяжские дружины в ранней Киевской Руси. Наши предки-язычники, по словам историков, воспринимали медведя не только как божественное животное, но и как родственника, обращаясь к нему «дед», «старик», «владыка». Еще пример — в мифологии славян богатыри Вырви Дуб и Вали Гора были вскормлены волчицей и медведицей. Последняя дала им, кстати, силу и сообразительность.
Даже в христианский период, несмотря на смену оценок на более негативные – ярость, лень, агрессия, — медведь остается одним из почитаемых животных. Его образы появляются в масках и костюмах ряженых, медведь присутствует в изделиях народных промыслов, в литературе, в сказках, упоминается в пословицах и поговорках.
×
Источник:
