67290
4
Далеко не каждый человек сможет служить на подводной лодке. Требуется недюжее здоровье, физическая подготовка и конечно же отсутствие боязни замкнутого пространства. В данном репортаже матрос рассказал о быте, еде, командире и многих других прелестях службы подводников.
Подлодка
Я учился в Военно-морском училище им. Дзержинского, но это офицерский путь. А матросом на подлодку можно попасть и через военкомат: они направляют призывников в учебный центр, где полгода идёт подготовка. Каждой специальности соответствует своя боевая часть, вроде отделов в компании. Первая — штурманская, вторая — ракетная, третья — мино-торпедная, четвёртая — радиотехнических средств и связи, куда как раз попал я потом, и пятая — электромеханическая, самая большая. С первой по четвёртую части — это так называемый БЧ-люкс. Они ходят чистенькие и опрятные. А БЧ5 — это «маслопупы», они там по колено в масле и воде, на них все трюмы, насосы и двигатели. После учебки идёт распределение на базы. Сейчас подлодки базируются либо на Севере, в Западной Лице, Гаджиево, Видяево, либо на Камчатке, город Вилючинск. Ещё одна база есть на Дальнем Востоке — её в народе называют Большой Камень или Техас. В Балтийском и Чёрном море атомных подводных лодок нет — только дизельные, то есть не боевые. Я же попал на Северный флот, в Западную Лицу.
Первое погружение
Когда подводная лодка выходит первый раз в море, все моряки должны пройти обряд посвящения. У меня был минимальный: в плафон из каюты налили забортной воды, которую надо выпить. Вкус у неё жутко вяжущий и горький. Неоднократно были случаи, когда людей сразу тошнило. Тогда же вручили свидетельство, нарисованное от руки, что я теперь подводник. Ну а на некоторых лодках к этому обряду добавляется «поцелуй кувалды»: её подвешивают к потолку и, когда судно качает, матрос должен изловчиться и её поцеловать. Смысл последнего обряда от меня ускользает, но спорить здесь не принято, и это первое правило, которое выучиваешь, входя на борт.
Служба
Почти что на каждой подводной лодке есть два экипажа. Когда один уходит в отпуск (а они положены после каждой автономки), заступает другой. Сначала идёт отработка задач: например, погрузиться и выйти на связь с другой подлодкой, глубоководное погружение на максимальную глубину, учебные стрельбы, в том числе по надводным кораблям, если все упражнения штабом приняты — то лодка уходит на боевую службу. Автономка длится по-разному: самая короткая — 50 суток, самая длинная — 90. В большинстве случаев мы плавали подо льдами Северного полюса — так лодку не видно со спутника, а если лодка плавает в морях с чистой водой, её можно увидеть даже на глубине 100 метров. В нашу задачу входило патрулирование участка моря в полной готовности и применение, в случае нападения, оружия. Одна подлодка с 16 баллистическими ракетами на борту может стереть с лица Земли, например, Великобританию. На каждой из 16 ракет находится 10 автономных боеголовок. Один заряд равен примерно пяти-шести Хиросимам. Можно посчитать, что мы ежедневно возили с собой 800 Хиросим. Было ли мне страшно? Не знаю, нас учили, что боятся те, по кому мы можем выстрелить. А так я не задумывался о смерти, вы же каждый день не ходите и не думаете о пресловутом кирпиче, который может упасть на голову? Вот и я старался не думать.
Я учился в Военно-морском училище им. Дзержинского, но это офицерский путь. А матросом на подлодку можно попасть и через военкомат: они направляют призывников в учебный центр, где полгода идёт подготовка. Каждой специальности соответствует своя боевая часть, вроде отделов в компании. Первая — штурманская, вторая — ракетная, третья — мино-торпедная, четвёртая — радиотехнических средств и связи, куда как раз попал я потом, и пятая — электромеханическая, самая большая. С первой по четвёртую части — это так называемый БЧ-люкс. Они ходят чистенькие и опрятные. А БЧ5 — это «маслопупы», они там по колено в масле и воде, на них все трюмы, насосы и двигатели. После учебки идёт распределение на базы. Сейчас подлодки базируются либо на Севере, в Западной Лице, Гаджиево, Видяево, либо на Камчатке, город Вилючинск. Ещё одна база есть на Дальнем Востоке — её в народе называют Большой Камень или Техас. В Балтийском и Чёрном море атомных подводных лодок нет — только дизельные, то есть не боевые. Я же попал на Северный флот, в Западную Лицу.
Первое погружение
Когда подводная лодка выходит первый раз в море, все моряки должны пройти обряд посвящения. У меня был минимальный: в плафон из каюты налили забортной воды, которую надо выпить. Вкус у неё жутко вяжущий и горький. Неоднократно были случаи, когда людей сразу тошнило. Тогда же вручили свидетельство, нарисованное от руки, что я теперь подводник. Ну а на некоторых лодках к этому обряду добавляется «поцелуй кувалды»: её подвешивают к потолку и, когда судно качает, матрос должен изловчиться и её поцеловать. Смысл последнего обряда от меня ускользает, но спорить здесь не принято, и это первое правило, которое выучиваешь, входя на борт.
Служба
Почти что на каждой подводной лодке есть два экипажа. Когда один уходит в отпуск (а они положены после каждой автономки), заступает другой. Сначала идёт отработка задач: например, погрузиться и выйти на связь с другой подлодкой, глубоководное погружение на максимальную глубину, учебные стрельбы, в том числе по надводным кораблям, если все упражнения штабом приняты — то лодка уходит на боевую службу. Автономка длится по-разному: самая короткая — 50 суток, самая длинная — 90. В большинстве случаев мы плавали подо льдами Северного полюса — так лодку не видно со спутника, а если лодка плавает в морях с чистой водой, её можно увидеть даже на глубине 100 метров. В нашу задачу входило патрулирование участка моря в полной готовности и применение, в случае нападения, оружия. Одна подлодка с 16 баллистическими ракетами на борту может стереть с лица Земли, например, Великобританию. На каждой из 16 ракет находится 10 автономных боеголовок. Один заряд равен примерно пяти-шести Хиросимам. Можно посчитать, что мы ежедневно возили с собой 800 Хиросим. Было ли мне страшно? Не знаю, нас учили, что боятся те, по кому мы можем выстрелить. А так я не задумывался о смерти, вы же каждый день не ходите и не думаете о пресловутом кирпиче, который может упасть на голову? Вот и я старался не думать.
Быт
Экипаж подлодки круглосуточно несёт вахту в три смены по четыре часа. Каждая смена завтракает, обедает и ужинает отдельно, между собой практически не общаясь. Ну, кроме собраний и общих мероприятий — праздников, например, или соревнований. Из развлечений на лодке — турниры по шахматам и домино. Пробовали устраивать что-то спортивное вроде поднимания гири, отжимания от пола, но нам запретили из-за воздуха. Он в подлодке искусственный, с повышенным содержанием двуокиси углерода СО2, и физические нагрузки плохо влияли на сердце.
Ещё нам кино показывают. Когда не было всех этих планшетов и DVD-плееров, в общей комнате стоял плёночный кинопроектор. Крутили в основном что-то патриотическое или комедии. Вся эротика, конечно, была запрещена, но матросы выкручивались: нарезали самые откровенные моменты фильмов, где девушка раздевается, например, склеивали их в один и пускали по кругу.
Жить в замкнутом пространстве не так трудно, как кажется. Во многом потому, что ты всё время занят — восемь часов проводишь на вахте. Надо следить за показателями датчиков, пультом, делать записи — в общем, не отвлечёшься на посидеть и подумать о жизни. Каждый день примерно в 15:00 всех поднимают на «малую приборку». Все идут убирать какой-то участок. У кого-то это пульт управления, с которого надо смахнуть пыль, ну а у кого-то — гальюн (уборная для матросов в носовой части корабля. — Прим. ред.). Причём самое обидное — закреплённые за тобой участки не меняются всю службу, поэтому если уж начал драить туалет — драишь его до конца.
Что мне нравилось в плавании — так это отсутствие морской болезни. Лодку шатало только в надводном положении. Правда, по правилам лодка обязана всплывать раз в сутки, чтобы провести сеанс радиосвязи. Если подо льдами — то ищут полынью. Выйти подышать, конечно, нельзя, хотя случаи бывали.
Еда
За день кок должен не только девять раз наготовить на ораву в 100 голодных матросов, но и для каждой смены накрыть столы, потом собрать посуду и перемыть её. Но, надо заметить, подводников кормят очень хорошо. На завтрак обычно творог, мёд, варенье (иногда из лепестков розы или грецких орехов). На обед или ужин обязательно красная икра и балык из осетровых рыб. Каждый день подводнику положено 100 граммов сухого красного вина, шоколадка и вобла. Просто в самом начале, ещё в советские времена, когда говорили о том, чем подводникам поднимать аппетит, комиссия разделилась: они голосовали за пиво, другие — за вино. Выиграли последние, но вобла, которая шла в паре с пивом, в пайке почему-то осталась.
Экипаж подлодки круглосуточно несёт вахту в три смены по четыре часа. Каждая смена завтракает, обедает и ужинает отдельно, между собой практически не общаясь. Ну, кроме собраний и общих мероприятий — праздников, например, или соревнований. Из развлечений на лодке — турниры по шахматам и домино. Пробовали устраивать что-то спортивное вроде поднимания гири, отжимания от пола, но нам запретили из-за воздуха. Он в подлодке искусственный, с повышенным содержанием двуокиси углерода СО2, и физические нагрузки плохо влияли на сердце.
Ещё нам кино показывают. Когда не было всех этих планшетов и DVD-плееров, в общей комнате стоял плёночный кинопроектор. Крутили в основном что-то патриотическое или комедии. Вся эротика, конечно, была запрещена, но матросы выкручивались: нарезали самые откровенные моменты фильмов, где девушка раздевается, например, склеивали их в один и пускали по кругу.
Жить в замкнутом пространстве не так трудно, как кажется. Во многом потому, что ты всё время занят — восемь часов проводишь на вахте. Надо следить за показателями датчиков, пультом, делать записи — в общем, не отвлечёшься на посидеть и подумать о жизни. Каждый день примерно в 15:00 всех поднимают на «малую приборку». Все идут убирать какой-то участок. У кого-то это пульт управления, с которого надо смахнуть пыль, ну а у кого-то — гальюн (уборная для матросов в носовой части корабля. — Прим. ред.). Причём самое обидное — закреплённые за тобой участки не меняются всю службу, поэтому если уж начал драить туалет — драишь его до конца.
Что мне нравилось в плавании — так это отсутствие морской болезни. Лодку шатало только в надводном положении. Правда, по правилам лодка обязана всплывать раз в сутки, чтобы провести сеанс радиосвязи. Если подо льдами — то ищут полынью. Выйти подышать, конечно, нельзя, хотя случаи бывали.
Еда
За день кок должен не только девять раз наготовить на ораву в 100 голодных матросов, но и для каждой смены накрыть столы, потом собрать посуду и перемыть её. Но, надо заметить, подводников кормят очень хорошо. На завтрак обычно творог, мёд, варенье (иногда из лепестков розы или грецких орехов). На обед или ужин обязательно красная икра и балык из осетровых рыб. Каждый день подводнику положено 100 граммов сухого красного вина, шоколадка и вобла. Просто в самом начале, ещё в советские времена, когда говорили о том, чем подводникам поднимать аппетит, комиссия разделилась: они голосовали за пиво, другие — за вино. Выиграли последние, но вобла, которая шла в паре с пивом, в пайке почему-то осталась.
Иерархия
Экипаж состоит из офицеров, мичманов и матросов. Главный всё равно командир, хотя внутренняя иерархия тоже существует. Офицеры, например, кроме командира, называют друг друга только по имени-отчеству, ну и требуют к себе соответствующего обращения. А вообще субординация как в армии: начальник отдаёт приказание — подчинённый его выполняет без комментариев. Вместо дедовщины на флоте есть годковщина. Тех матросов, которые только пришли на флот, называют караси: они должны тихо сидеть в трюме и убирать воду и грязь. Следующая каста — подгодок — матрос, который отслужил два года, а самые крутые — годки — у них срок службы больше, чем 2,5 года. Если за столом сидят восемь человек, из которых, например, два годка, то еда делится пополам: одна половина — это их, а вторая — всех остальных. Ну могут ещё сгущёнку отобрать или за шилом послать сбегать. По сравнению с тем, что в армии происходит, здесь практически равенство и братство.
Устав — это библия, наше всё, считай. Правда, иногда до смешного доходит. Например, согласно ст. 33 Строевого устава российских военных сил, движение бегом начинается только по команде «бегом марш». И вот один раз замкомдива в море пошёл в гальюн, а там замок висит. Он в центральный пришёл и старпому приказывает: «Старпом, гальюн откройте». Старпом сидит спиной — не реагирует. Замкомдива не выдержал: «Старпом, принесите ключ бегом». А он продолжает сидеть как сидел. «Бегом, я Вам говорю! Вы что, не слышите меня? Бегом! Бл..!!! Чего Вы ждёте?» Старпом закрыл устав, который он читал, кажется, всё свободное время, и говорит: «Я жду, товарищ капитан первого ранга, команду „марш“».
Экипаж состоит из офицеров, мичманов и матросов. Главный всё равно командир, хотя внутренняя иерархия тоже существует. Офицеры, например, кроме командира, называют друг друга только по имени-отчеству, ну и требуют к себе соответствующего обращения. А вообще субординация как в армии: начальник отдаёт приказание — подчинённый его выполняет без комментариев. Вместо дедовщины на флоте есть годковщина. Тех матросов, которые только пришли на флот, называют караси: они должны тихо сидеть в трюме и убирать воду и грязь. Следующая каста — подгодок — матрос, который отслужил два года, а самые крутые — годки — у них срок службы больше, чем 2,5 года. Если за столом сидят восемь человек, из которых, например, два годка, то еда делится пополам: одна половина — это их, а вторая — всех остальных. Ну могут ещё сгущёнку отобрать или за шилом послать сбегать. По сравнению с тем, что в армии происходит, здесь практически равенство и братство.
Устав — это библия, наше всё, считай. Правда, иногда до смешного доходит. Например, согласно ст. 33 Строевого устава российских военных сил, движение бегом начинается только по команде «бегом марш». И вот один раз замкомдива в море пошёл в гальюн, а там замок висит. Он в центральный пришёл и старпому приказывает: «Старпом, гальюн откройте». Старпом сидит спиной — не реагирует. Замкомдива не выдержал: «Старпом, принесите ключ бегом». А он продолжает сидеть как сидел. «Бегом, я Вам говорю! Вы что, не слышите меня? Бегом! Бл..!!! Чего Вы ждёте?» Старпом закрыл устав, который он читал, кажется, всё свободное время, и говорит: «Я жду, товарищ капитан первого ранга, команду „марш“».
Командиры.
Командиры разные бывают, но все должны вызывать трепет. Священный. Ослушаться или перечить ему — получить выговор в личное дело как минимум. Самый колоритный начальник, который мне попадался, — капитан первого ранга Гапоненко (фамилия изменена. — Прим. ред.). Было это в первый год службы. Только в Мотовский залив вышли, Гапоненко пропал из виду с флагманским киповцем (должность на лодке, слесарь КИПиА — Контрольно-измерительная аппаратура и автоматика) в своей каюте. Дней пять пили не просыхая, на шестой день Гапоненко вдруг поднимается в центральный в куртке-канадке и валенках: «Давайте, говорит, всплывайте, покурим». Покурили. Он спустился вниз, осмотрелся: «Чем это вы тут занимаетесь, а?» Говорим, учебные маневры отрабатываем, вот надо скооперироваться с соседней лодкой, 685-й бортовой. Он вдруг сам пролез за пульт, взял микрофон и вышел в эфир. «685-й бортовой, я 681-й бортовой, прошу исполнить „слово“ (а слово на морском языке означает застопорить ход, остановиться)». На другом конце провода раздалось какое-то мычание. А потом: «Я 685-й бортовой, исполнить „слово“ не могу. Приём». Гапоненко начал нервничать: «Приказываю исполнить „слово“ немедленно!» А в ответ ещё более настойчиво: «Повторяю вам, исполнить „слово“ не могу. Приём». Тогда он уже совсем озверел: «Я, б…, приказываю тебе, су…, исполнить „слово“ …! Немедленно, слышишь! Я капитан первого ранга Гапоненко! Ты придёшь в базу, су..., я тебя, бл…, за жопу подвешу!..» Повисла смущённая тишина. Тут радист, полумёртвый от страха, бледнеет ещё сильнее и шепчет: «Товарищ капитан первого ранга, прошу прощения, я ошибся, нам нужен 683-й бортовой, а 685-й бортовой — это самолёт». Гапоненко пульт разбил, выдохнул: «Ну вы и му@аки тут все», — ушёл обратно в каюту и до всплытия больше не появлялся.
Командиры разные бывают, но все должны вызывать трепет. Священный. Ослушаться или перечить ему — получить выговор в личное дело как минимум. Самый колоритный начальник, который мне попадался, — капитан первого ранга Гапоненко (фамилия изменена. — Прим. ред.). Было это в первый год службы. Только в Мотовский залив вышли, Гапоненко пропал из виду с флагманским киповцем (должность на лодке, слесарь КИПиА — Контрольно-измерительная аппаратура и автоматика) в своей каюте. Дней пять пили не просыхая, на шестой день Гапоненко вдруг поднимается в центральный в куртке-канадке и валенках: «Давайте, говорит, всплывайте, покурим». Покурили. Он спустился вниз, осмотрелся: «Чем это вы тут занимаетесь, а?» Говорим, учебные маневры отрабатываем, вот надо скооперироваться с соседней лодкой, 685-й бортовой. Он вдруг сам пролез за пульт, взял микрофон и вышел в эфир. «685-й бортовой, я 681-й бортовой, прошу исполнить „слово“ (а слово на морском языке означает застопорить ход, остановиться)». На другом конце провода раздалось какое-то мычание. А потом: «Я 685-й бортовой, исполнить „слово“ не могу. Приём». Гапоненко начал нервничать: «Приказываю исполнить „слово“ немедленно!» А в ответ ещё более настойчиво: «Повторяю вам, исполнить „слово“ не могу. Приём». Тогда он уже совсем озверел: «Я, б…, приказываю тебе, су…, исполнить „слово“ …! Немедленно, слышишь! Я капитан первого ранга Гапоненко! Ты придёшь в базу, су..., я тебя, бл…, за жопу подвешу!..» Повисла смущённая тишина. Тут радист, полумёртвый от страха, бледнеет ещё сильнее и шепчет: «Товарищ капитан первого ранга, прошу прощения, я ошибся, нам нужен 683-й бортовой, а 685-й бортовой — это самолёт». Гапоненко пульт разбил, выдохнул: «Ну вы и му@аки тут все», — ушёл обратно в каюту и до всплытия больше не появлялся.
Источник:
Ссылки по теме:
- Подразделение Хошен - связисты ЦАХАЛа (13 фото)
- Путеводитель по армии (6 фото)
- У России появилась самая мощная в истории подводная лодка
- Служба во Французском легионе (72 фото)
- Когда кришнаит попадает в армию
реклама
"мы плавали подо льдами Северного полюса" - рассказать тебе что плавает?
Вот так-то хлопчинушка.
Ладно, что бортовых номеров у самолетов трехзначных как бы нет)))
Ладно, что командир обозначил свою должность и фамилию, прямое нарушение ведение радиосвязи, это два.
Но блин, "на другом конце провода"!!! это, выходит между лодкой и самолетом провод радист проложил. Нас не победить точно.
Сдается мне автор не моряк...
Подводникам всегда хорошо платили, Большие отпуски в санаториях к тому-же каково иметь под боком дубинку которой можно уничтожить миллионы ..
В советское время обычные(не с баллистическими ракетами ) подводные лодки сопровождали торговый флот страны...