Комментарий скрыт по причине низкого рейтинга. Показать
10k
73k
Комментарий скрыт по причине низкого рейтинга. Показать
10k
А какой коньяк?
А вот не хотите ответить на вопрос по этому же тексту "... и могут, не испытывая ни малейшего сожаления, прожить всю жизнь за границей на том основании, что в России удобств и комфорта меньше." 1878 год, Карл. А что ж в течение полутора веков с написания всё так же?
Почему по-прежнему всё в эту сторону, а не флорентиец поселяется в России, потому что в ней удобств, комфорта, (прав, свобод... ) БОЛЬШЕ, чем в той же Италии (сапог сапогом ) и яростно и со сладостратием ругает всё итальянское?
А вот не хотите ответить на вопрос по этому же тексту "... и могут, не испытывая ни малейшего сожаления, прожить всю жизнь за границей на том основании, что в России удобств и комфорта меньше." 1878 год, Карл. А что ж в течение полутора веков с написания всё так же?
Почему по-прежнему всё в эту сторону, а не флорентиец поселяется в России, потому что в ней удобств, комфорта, (прав, свобод... ) БОЛЬШЕ, чем в той же Италии (сапог сапогом ) и яростно и со сладостратием ругает всё итальянское?
-24
73k
Комментарий скрыт по причине низкого рейтинга. Показать
65k
Комментарий скрыт по причине низкого рейтинга. Показать
10k
73k
171k
8k
232k
1.3M
Юная медсестра Лида Ляшенко в госпитале, расположенном в каменоломных штольнях «Шампанстроя», ухаживает за раненым командиром штабного взвода 3-го батальона 2-го Перекопского полка морской пехоты младшим лейтенантом Василием Кирилловичем Кисликом (1912 — 03.07.1942).
Дочь хирурга 47-го медико-санитарного батальона 25-й стрелковой Чапаевской дивизии Приморской армии военврача 3 ранга Лавра Лаврентьевича Ляшенко восьмилетняя Лида после того, как во время одного из налетов был разрушен дом семьи Ляшенко и погибла её мать, осталась с отцом в Инкерманских штольнях, ухаживая за ранеными.
О Лиде писал в своей книге Александр Хамадан (А. Хамадан. Севастопольцы. Записки военного корреспондента. — М.: Молодая гвардия, 1942):
По большой палате, где лежат уже оперированные бойцы и командиры, от койки к койке ходит маленькая девочка Лида. Ей восемь лет. Раненый просит пить, — Лида принесет ему воды, поможет напиться, осторожно придерживая стакан. Перед другим раненым нужно подержать газету; он хочет просмотреть хотя бы передовую и первые строки сообщения Информбюро.
Бывают и такие, которым необходимо помочь есть: вкладывать в рот кусочки хлеба, подносить ко рту ложку с супом.
… Лида за день обойдет всех, побывает у каждой койки: напоит, накормит, оправит подушку, принесет письмо, газету, книгу. Трудно себе представить, как можно обойтись без маленькой Лиды.
Отрадно для бойца или командира, у которого есть дети, видеть возле себя эту белокурую девочку; то она серьезна, то придет в палату с куклой и наряжает ее, сидя у чьей-нибудь койки.
…Лида стала дочерью всего медсанбата, нежно любимым другом всех его временных жильцов. Выписываясь, фронтовики бродят по палате, разыскивая Лиду. Они долго прощаются с ней. Потом с передовых позиций ей присылают подарки: конфеты, книжки с картинками, букетики весенних цветов.
Все эти богатства она приносит в палаты и щедро делится с ранеными. Часто, примостившись у койки, Лида раскладывает на коленях пестрые конфетные бумажки и беззаботно мурлычет. А на койке лежит командир или боец, лежит не шелохнувшись, и на лице его блаженство. Он растроган этой детской песенкой до слез. Так маленькая Лида делает огромное человеческое дело, согревая души людей своей детской искренностью, веселым щебетанием, нежной заботой.
Врачи полушутливо, полусерьезно говорят, что выздоравливающие многим обязаны Лидочке. Нож хирурга не сразу приносит облегчение. Но стоит появиться Лиде с ее милой улыбкой, воркующим говорком, как люди забывают о своих страданиях.
Дочь хирурга 47-го медико-санитарного батальона 25-й стрелковой Чапаевской дивизии Приморской армии военврача 3 ранга Лавра Лаврентьевича Ляшенко восьмилетняя Лида после того, как во время одного из налетов был разрушен дом семьи Ляшенко и погибла её мать, осталась с отцом в Инкерманских штольнях, ухаживая за ранеными.
О Лиде писал в своей книге Александр Хамадан (А. Хамадан. Севастопольцы. Записки военного корреспондента. — М.: Молодая гвардия, 1942):
По большой палате, где лежат уже оперированные бойцы и командиры, от койки к койке ходит маленькая девочка Лида. Ей восемь лет. Раненый просит пить, — Лида принесет ему воды, поможет напиться, осторожно придерживая стакан. Перед другим раненым нужно подержать газету; он хочет просмотреть хотя бы передовую и первые строки сообщения Информбюро.
Бывают и такие, которым необходимо помочь есть: вкладывать в рот кусочки хлеба, подносить ко рту ложку с супом.
… Лида за день обойдет всех, побывает у каждой койки: напоит, накормит, оправит подушку, принесет письмо, газету, книгу. Трудно себе представить, как можно обойтись без маленькой Лиды.
Отрадно для бойца или командира, у которого есть дети, видеть возле себя эту белокурую девочку; то она серьезна, то придет в палату с куклой и наряжает ее, сидя у чьей-нибудь койки.
…Лида стала дочерью всего медсанбата, нежно любимым другом всех его временных жильцов. Выписываясь, фронтовики бродят по палате, разыскивая Лиду. Они долго прощаются с ней. Потом с передовых позиций ей присылают подарки: конфеты, книжки с картинками, букетики весенних цветов.
Все эти богатства она приносит в палаты и щедро делится с ранеными. Часто, примостившись у койки, Лида раскладывает на коленях пестрые конфетные бумажки и беззаботно мурлычет. А на койке лежит командир или боец, лежит не шелохнувшись, и на лице его блаженство. Он растроган этой детской песенкой до слез. Так маленькая Лида делает огромное человеческое дело, согревая души людей своей детской искренностью, веселым щебетанием, нежной заботой.
Врачи полушутливо, полусерьезно говорят, что выздоравливающие многим обязаны Лидочке. Нож хирурга не сразу приносит облегчение. Но стоит появиться Лиде с ее милой улыбкой, воркующим говорком, как люди забывают о своих страданиях.
41
307k
66k
67k
