50
1
реклама
Корнет (первый офицерский чин в кавалерии) мог получить только три ордена: Св. Анны 4 степени, Св. Станислава 3 степени и Св. Георгия 4 степени. Но «Анна» крепилась к эфесу сабли, а при награждении «Георгием», в соответствии со статутом, корнет сразу производился в следующий чин. Так что надеть корнет Оболенский мог только «Станислава».
четвертые сутки пылают аулы
и дым от пожаров над степью повис
не падайте духом, поручик Галицын
корнет Рахманкулов, налейте кумыс
дальше не помню, разве что еще
по нашим гаремам пройдут коммисары
и с девочек наших сорвут паранджу
может у кого с памятью получше ))
Четвертые сутки задымлено небо -
То дым от пожаров украинских сел.
Достаньте горилки, поручик Нетреба,
Корнет Пилипенко, налейте рассол.
И жевто-блакитный полощется прапор,
На бой вдохновляет нас шкварок дурман.
Поручик Нетреба, гоныть свыний в табир.
Их пустит на сало хохол Зильберман.
В ведро со сметаной попала граната,
В засаду попал с колбасою обоз.
Поручик Нетреба, когда же зарплата?
Корнет Пилипенко, хороший вопрос!..
Зачем жизнь такая без сала и хлеба.
С купонами-гривнами точно помрем.
Пойдемте сдаваться, поручик Нетреба,
Корнет Пилипенко, в плену хоть пожрем.
Четвертые сутки горят синагоги,
Сферический купол уходит в туман.
Поручик Сахневич, пора делать ноги,
Меняйте валюту, хохол Зильберман.
Смердят перегаром небритые рожи.
Увы, не понять нам, в чем наша вина.
Еврейское счастье кому-то поможет,
Лишь только еврею не даст ничего.
И антисемитам пощады не будет
Мы им напоследок покажем кулак.
Всевышний не выдаст, свинья не осудит,
Никто не увидит, все будет ништяк.
Голодный таможенник тянет в сторонку,
Обеими пальцами лезет в карман.
Поручик Сахневич, глотайте коронки,
Бежим по-пластунски, корнет Зильберман.
Вперед друзья, вперед пора настала,
Канун исхода празднует народ.
Еврейское казачество восстало,
В Биробиджане был переворот.
В казачий круг сошлись мы втихомолку,
Блюдя законы всех великих смут,
Прикрыли мы папахами ермолки,
и к седлам приторочили талмуд.
Никто не шел на должность атамана,
Ведь атаман поскачет первым в бой,
Потом избрали Лёву Блейзермана,
Он взял за это денег боже ж мой.
А есаулом выбрали мы Каца,
За твердость духа и огромный нос,
Он в знамя нам не разрешал сморкаться,
И отвечать вопросом на вопрос.
Вот грянул бой, а что мы можем сделать,
Кругом враги, а вдруг они сильней,
Свои ряды мы развернули смело,
И боевых пришпорили коней.
Мы мчались в тыл, как полем черный вихрь,
Решив, что смерть не люба казаку,
Как развевались пейсы наши лихо,
Сплетаясь с гривой конской на скаку,
Наш атаман догнал нас на кобыле,
Я умоляю в бой вернуться вас,
А кони были в перхоти и в мыле,
И казаки не слухали приказ.
Тут вышел Кац, Шалом браты-казаки,
Кто в бой пойдёть представлю к орденам,
А тот кто откупился от атаки,
Тот подвозить снаряды будет нам.
Мы не сдались на уговоры эти,
Там пулемет, а кто у нас герой,
Наш Рабинович скрылся в лазарете,
Сказав, что ранен прямо в геморрой.
На нас врагов надвинулась лавина,
Ряды штыков, огня свинцовый шквал,
Мы защищали нашего раввина,
Он бойко нам патроны продавал.
Но враг силен и были мы разбиты,
Едва успевши распродать обоз,
Мы записались все в антисемиты,
Так был решён еврейский наш вопрос.