46
1
Удачная на днях была охота,
Легко нашел я логово волков.
Волчицу сразу пристрелил я дробью,
Загрыз мой пес двоих её щенков.
Уж хвастался жене своей добычей,
Как вдалеке раздался волчий вой,
Но в этот раз какой-то необычный –
Он был пропитан горем и тоской.
А утром следующего дня,
Хоть я и сплю довольно крепко,
У дома грохот разбудил меня,
Я выбежал в чём был за дверку.
Картина дикая моим глазам предстала:
У дома моего стоял огромный волк.
Пес на цепи – и цепь не доставала,
Да и, наверно, помочь бы он не смог.
А рядом с ним стояла моя дочь
И весело его хвостом играла.
Ничем не мог я в этот миг помочь,
А что в опасности — она не понимала.
Мы встретились с волком глазами.
«Глава семьи той» – сразу понял я
И только прошептал губами:
«Не трогай дочь, убей лучше меня».
Глаза мои наполнились слезами,
И дочь с вопросом: «Папа, что с тобой?»
Оставив волчий хвост, тотчас же подбежала,
Прижал её к себе одной рукой.
А волк ушел, оставив нас в покое.
И не принес вреда ни дочери, ни мне,
За причиненные ему мной боль и горе,
За смерть его волчицы и детей.
Он отомстил. Но отомстил без крови.
Он показал, что он сильней людей.
Он передал своё мне чувство боли.
И дал понять, что я убил детей.
Легко нашел я логово волков.
Волчицу сразу пристрелил я дробью,
Загрыз мой пес двоих её щенков.
Уж хвастался жене своей добычей,
Как вдалеке раздался волчий вой,
Но в этот раз какой-то необычный –
Он был пропитан горем и тоской.
А утром следующего дня,
Хоть я и сплю довольно крепко,
У дома грохот разбудил меня,
Я выбежал в чём был за дверку.
Картина дикая моим глазам предстала:
У дома моего стоял огромный волк.
Пес на цепи – и цепь не доставала,
Да и, наверно, помочь бы он не смог.
А рядом с ним стояла моя дочь
И весело его хвостом играла.
Ничем не мог я в этот миг помочь,
А что в опасности — она не понимала.
Мы встретились с волком глазами.
«Глава семьи той» – сразу понял я
И только прошептал губами:
«Не трогай дочь, убей лучше меня».
Глаза мои наполнились слезами,
И дочь с вопросом: «Папа, что с тобой?»
Оставив волчий хвост, тотчас же подбежала,
Прижал её к себе одной рукой.
А волк ушел, оставив нас в покое.
И не принес вреда ни дочери, ни мне,
За причиненные ему мной боль и горе,
За смерть его волчицы и детей.
Он отомстил. Но отомстил без крови.
Он показал, что он сильней людей.
Он передал своё мне чувство боли.
И дал понять, что я убил детей.
Там жила дочь-красотка с золотою косой,
С голубыми глазами и по имени Нина, -
Как отец, горделива и роскошна собой.
Было ей восемнадцать. Никому не доступна.
И напрасно ребята увлекалися ей:
И ни ласковых взоров, и ни нежных укоров,
И с каким-то презреньем все глядит на людей.
Но однажды на танцах элегантной походкой
К ней шикарно одетый подошел паренек -
Суеверный мальчишка из преступного мира,
Поклонился он ей и на танго увлек.
И красавица Нина, хоть и дочь прокурора,
Отдалась безвозвратно в его полную власть,
С немигающим взором и пытливостью вора
Оглядел он ее, как козырную масть.
Сколько было там страсти, сколько было там ласки!
Воровская любовь коротка, но сильна.
Ничего он не хочет, ничего не желает,
Только тело красотки, только рюмку вина.
Но судьба уркагана изменяется быстро -
То этап, то свобода, то опять лагеря...
И однажды во вторник суеверный мальчишка,
Он спалил на бану и ее, и себя.
Вот за красным столом, отуманенный дымом,
Воду пьет прокурор за стаканом стакан.
А на черной скамье, на скамье подсудимой,
Там сидит его дочь и какой-то жиган.
Расставалися молча, как всегда, горделиво,
Попросил уркаган попрощаться с женой.
И слилися уста в поцелуе едином -
А отец-прокурор обливался слезой...