День в истории. Черчилль

А были моменты, когда он деятельно выступал за войну, и даже атомную войну против СССР, и если этого не случилось, то в этом нет его заслуги.

Вот небольшая цитата в тему. Из протокола суда над Борисом Савинковым, вечернее заседание 27-го августа 1924 года.

«Савинков. — Черчилль мне показал карту юга России, где были указаны флажками войска деникинские и ваши войска. Помню, как меня потрясло, когда я подошёл с ним к этой карте, и он показал мне деникинские флажки, и вдруг сказал: «Вот это моя армия».

Председатель. — Черчилль?
Савинков. — Да, Черчилль. Я помню, как у меня ноги приросли к полу. [...]
Председатель. — Вы что-нибудь ответили на эту фразу?
Савинков. — Я ничего не ответил. У меня, я вам говорил, приросли ноги к полу. Я хотел выйти, но тогда представил себе, что вот я сижу в Париже, а там, на далёком фронте, русские добровольцы ходят разутые, и вот, если я хлопну дверью и выйду со скандалом из этого кабинета, они будут ходить без сапог. Я стиснул зубы, а унижение своё положил в свой карман. Я с вами воевал всеми способами, всеми средствами, — и я говорю об этом прямо и открыто. Но война с вами родила во мне такую ненависть к ним, о которой лучше не говорить».

Разумеется, в 1941-1945 годах Черчиллю пришлось взять совсем иной тон, гораздо более уважительный, в отношениях со следующим поколением руководителей России/СССР. Попробовал бы он в беседе с ними назвать Красную Армию «моей армией»... Максимум, что он мог себе позволить, это шуточки, вроде предложения избрать его жену депутатом одного из Советов, поскольку она очень любит СССР (в Советы её в итоге не избрали, но за помощь Красной Армии наградили советским орденом).

О том, к каким политическим взглядам тяготел сэр Уинстон, можно судить по его оценкам Бенито Муссолини. В 1927 году, прибыв в Рим, он во всеуслышанье заявил: «Римский гений, олицетворенный в Бенито Муссолини, величайшем законодателе среди живущих, показал всем народам, что можно успешно противостоять наступлению коммунизма...» Позднее в письмах он продолжал исповедоваться в любви к дуче: «Если бы я был итальянцем, то от начала и до конца поддерживал бы Муссолини. Глупо отрицать, что власть Италии вышла из самой гущи народа, что она правит в живом согласии с подавляющим большинством итальянского населения. Как и другие, я покорён простотой поведения Муссолини, его спокойствием и искренностью, которые он неизменно сохраняет, несмотря на заботы и волнения. Он думает, и это очевидно, только о благосостоянии итальянского народа, по крайней мере, о таком благосостоянии, каким он себе его представляет, и в этом вопросе для него нет мелочей. Он превращает свою страну в могущественную и уважаемую во всем мире державу. Италия обретает своё прежнее имперское величие».

Черчилль разделял и все расовые предубеждения своей среды, он говорил в 1937 году: «Я, к примеру, не признаю, что большой ущерб нанесён краснокожим индейцам Америки или коренному населению Австралии. Я не признаю, что этим людям нанесён ущерб тем, что более сильная раса, лучшая раса, более мудрая раса — назовём это так — пришла и заняла их место». Выступал он и за применение химического оружия в колониальных войнах: «Не могу понять этой брезгливости по отношению к применению газа, — писал Черчилль в 1919 году. – Я убеждённый сторонник использования отравляющего газа против нецивилизованных племен».

Вообще, у многих народов, находившихся под властью британской короны, Черчилль вызывает не большую симпатию, чем, скажем, Кортес и Писарро — у американских индейцев. Несколько миллионов жителей Британской Индии (по официальным оценкам, не менее 1,5 миллионов) погибли в 1943-1944 годах от массового голода в Бенгалии. В ответ на предложение оказать им помощь Черчилль заявил: «Голод или не голод — какая разница, если индийцы будут плодиться, как кролики»... И риторически спросил: «Почему ещё не умер Ганди?».

Недавно The Times опубликовала новый красочный штрих к биографии британского премьера. Оказывается, в 1951 году, будучи лидером оппозиции, он предлагал устроить ядерную бомбардировку СССР. Генеральный директор New York Times Джулиус Адлер описывает свой разговор с Черчиллем во время обеда в доме Черчилля в Кенте в воскресенье, 29 апреля 1951 года. Сэру Уинстону подали шампанское Pol Roger в огромном бокале «необычной формы», который «вмещал как минимум в два раза больше, чем остальные». Отхлёбывая шампанское, Черчилль спросил у американца, сколько ядерного оружия есть у США. Такая неожиданная тема беседы поразила его гостя.

Адлер, бывший офицер армии США, написал: «Я ответил, что, к счастью, я не принадлежу к ближайшим правительственным кругам и поэтому не обременён этой устрашающей тайной. Затем он поразил нас во второй раз, заявив, что если бы он был премьер-министром и мог заручиться согласием нашего правительства, он бы выдвинул определённые условия России в форме ультиматума. При их отказе Кремль следует проинформировать, что, если они не передумают, мы взорвём атомной бомбой один из 20 или 30 городов. Одновременно мы должны предупредить их, что гражданское население каждого названного города должно быть немедленно эвакуировано. Он считал, что они снова откажутся рассматривать наши условия. Затем следует бомбить одну из целей, а при необходимости — и дополнительные. Последует такая паника (конечно, после третьего нападения) не только среди россиян, но и внутри Кремля, что наши условия будут выполнены».

Адлер сказал Черчиллю, что, по его мнению, американский народ «никогда не согласится на такую ​​форму превентивной войны и будет использовать наши атомные бомбы только в качестве возмездия».

Такие дела. Ну, а что тут такого? Можно, прекрасно питаясь, равнодушно среагировать на известие о гибели от голода более миллиона жителей Британской Индии. Можно, попыхивая сигарой, говорить: «Я убеждённый сторонник использования отравляющего газа против нецивилизованных племен». Можно хвалить до небес Муссолини — конечно, до тех пор, пока дуче не пойдёт поперёк интересов Великой Британии. А можно, смакуя вкусное шампанское из огромного бокала, предлагать устроить атомную бомбёжку нескольких советских городов... В этом самая суть буржуазного строя и его лидеров — нечеловеческая, античеловеческая суть и вполне «человечное», земное, в чём-то даже обаятельное её обрамление...

Источник (на английском языке)