Сожженная Варшава

Российские историки аргументировано доказывают, что Красная Армия попросту не имела ни возможности, ни сил пробиться к восставшим. Суетные поляки обвиняют в своем поражении всех кроме себя - и Советский Союз, и гитлеровскую Германию, и заодно западных союзников Британию и США.

Требуют сейчас от англичан извинений за то, что ими не была оказана помощь участникам Варшавского восстания и за нежелание «надавить» на Иосифа Сталина, дабы вытребовать у него помощь. И, как полагается, все стороны в пылу взаимных обвинений замечают пятнышки грязи на чужой одежде, но в упор не видят свою дочерна замызганную. А ведь ошибки, просчеты и нелицеприятные действия были у всех. И прежде всего у самих поляков.

Польский вопрос

Летом 1944 года Красная Армия в ходе операции «Багратион» разгромила основные силы группы армий «Центр» освободила Белоруссию и часть Прибалтики, продвинулась к границам Польши. Уже когда части советских войск переправились через Западный Буг, в городке Хелме был создан Польский комитет национального освобождения из представителей левых партий. Комитет национального освобождения принял на себя функции временного правительства Польши. Между правительством СССР и комитетом было заключено соглашение, по которому в районе военных действий верховная власть будет находиться в юрисдикции главнокомандующего советскими войсками, а на освобождённой территории Польши власть передавалась ПКНО, который будет формировать и руководить органами польской гражданской администрации, комплектовать подразделения Войска Польского и милиции.

То есть после пяти лет жестокого геноцида и оккупации Польша заново возрождалась. Пусть под эгидой Советского Союза, под руководством просоветски настроенных политических лидеров, но возрождалась. Многим это не нравилось. Великобритании, которой хотелось оставить Польшу в сфере своего влияния. И в первую очередь эмигрантскому польскому правительству, которое всю войну проторчало в Лондоне. Тамошние политики тоже мечтали о свободе своей страны и народа, но только под собственным руководством. Только под своим и никаким другим! Как будто не было жуткого поражения в 1939 году, как будто не было пяти лет оккупации. По-прежнему тот же польский гонор – границы как до войны, плюс спорные территории Германии. И никаких соглашений, никаких обязательств, никаких контактов с освободившим Польшу Советским Союзом. Со страной, которая отдала за свободу Польши 600 тысяч жизней своих солдат.

Позиция, согласитесь, странная. Представьте, Вы спасаете от неминуемой смерти человека, пусть даже к вам недружелюбного. А он вам даже спасибо не говорит. Так снисходительно потрепал по щеке, дескать: «Молодец. Но я тебе все равно ничем не обязан».

Еще в июне 1944 отряды Армии Крайова, подчиненные лондонскому правительству, пытались захватить Вильно (Вильнюс) до советских войск. Не удалось. Лишь подход наших войск спас поляков от полного разгрома – в ожесточенных боях за город участвовало 100 тыс. солдат Красной Армии и пять с половиной тысяч бойцов Армии Крайовы. Но дальше поляки стали требовать признания их партизан, как самостоятельного корпуса. Допустить во время боевых действий наличие в своем тылу непонятных вооруженных формирований, причем зачастую недружественных и неподчинявшихся единому военному командованию, не допустит ни одна армия в мире. Красная Армия тоже не была исключением – офицеров Армии Крайовы арестовали, часть бойцов вступило в Войско Польское, часть выслали в Калугу.

После этого Армия Крайова (АК) вступила в конфронтацию с Советским Союзом – начала воевать не только против немцев, но и против Красной Армии. Из Лондона пришли новые директивы: «…вести беспощадную борьбу с советским партизанским движением на Западной Украине и в Западной Белоруссии и готовить всеобщее восстание в этих районах при вступлении туда Красной Армии. Для борьбы с партизанским движением и Красной Армией предусмотреть использование польской полиции, ныне официально находящейся на службе у немцев».

Восстание в Варшаве

25 июля при приближении Красной Армии к Висле польским эмигрантским правительством было принято решение начать восстание в столице Польши – Варшаве. В военном отношении восстание было направлено против немцев, политически — против СССР, Польского комитета национального освобождения и демонстративно — против политики западных союзников. Планировалось внезапным ударом захватить Варшаву, затем произвести высадку 1-й польской парашютно-десантной бригады, и подготовить всё необходимое для прибытия эмигрантского правительства. То есть захватить город до подхода советских частей, тем самым подчеркнуть независимость польского государства, привести к власти Правительство в изгнании, заставить власти СССР признать эмигрантское правительство и не допустить прихода к власти просоветски настроенного Польского комитета национального освобождения.

Поторопились суетные поляки - непосредственной причиной для принятия решения о начале восстания, стали непроверенные (или специально распускаемые гестапо) слухи, о том, что в правобережном варшавском района Прага появились советские танки. Действительно, советские танки из 2-й Гвардейской танковой армии ворвались в район Праги. Но гитлеровцы успели подтянуть резервы, в том числе элитную танковую дивизию «Герман Геринг» и нанесли жестокие контрудары. Наши измотанные войска были отброшены, 3-й танковый корпус попал в окружение и был практически уничтожен. Начальник разведки АК полковник Иранек-Осмецкий, зная об этом, предложил командующему генералу Тадеушу Коморовскому отложить восстание. Но на данные разведки не обратили внимание, и 1 августа восстание началось.

Плохо вооруженные бойцы АК, выйдя из подполья, на удивление легко захватили жилые районы Варшавы. Дело в том, что немцы их почти и не обороняли. Гестапо имело своих осведомителей среди руководства повстанцев и знало о предстоящем восстании – гитлеровцы сосредоточили свои силы в стратегических точках города. Причем, если на востоке от наступающей Красной армии оборонялись боеспособные части вермахта и СС, то против повстанцев были направлены различные части гитлеровских пособников – власовцы, каратели из уголовников, полицаи, украинские националисты из дивизии «Галичина».

Особо в подавлении восстания отличились казаки-коллаборационисты из Казачьего стана и легионеры-азербайджанцы. Тактика командующего немецкими силами фон Баха заключалась в изоляции отдельных очагов восстания и уничтожении их поодиночке. Наступавшие немецкие колонны разделили Варшаву на «повстанческие острова». В захваченных карателями районах немцы и коллаборационисты совершали массовые казни мирного населения Варшавы, изнасилования, грабежи, осуществляли целенаправленное разрушение городских строений.

Требования о помощи

В Москву прилетел премьер-министр лондонского правительства Станислав Миколайчик. Посол Великобритании в СССР Арчибальд Кларк Керр посоветовал ему идти на уступки, признать, что в качестве границы на востоке должна быть линия Керзона, проявить готовность начать переговоры о формировании нового состава правительства Польши и строить отношения с ПКНО. Но как об стену горохом. С грозным Сталиным Миколайчик вел себя как пан с холопом. Он просто уведомил советского вождя о восстании. При этом не было даже речи о взаимодействии руководства Армии Крайовой с командованием Красной армии, так как предполагалось, что Варшаву удастся освободить собственными силами. Ни об изменении границ, ни о соглашении с ПКНО эмигрантский премьер даже слышать не хотел. Требовал, чтобы Советский Союз признал лондонское правительство.

9 августа, когда положение в Варшаве стало критическим, Миколайчик изменил тон. В этот раз он уже попросил о военной помощи восставшей Варшаве. Но в то же время отверг предложение Сталина создать правительство совместно с Люблинским комитетом. В ответ Сталин заявил, что решение о восстании польской подпольной армии в Варшаве он считает «нереальным делом, так как у восставших нет оружия, в то время как немцы только в районе Праги имеют три танковых дивизии, не считая пехоты».

В помощи он отказал. И с военной точки зрения обвинять Сталина и советское командование в этом никак нельзя. Наши войска подошли к Варшаве измотанными от непрерывных двухмесячных боев, понеся тяжелые потери в технике и личном составе. Тылы, склады, обозы с боеприпасами и провиантом безнадежно отстали. Авиация не оказывала необходимой поддержки – она не успела перебазироваться на новые аэродромы. В свою очередь, сокращение коммуникаций вермахта позволило немцам перебросить с запада боеспособные танковые и пехотные соединения. Да и река Висла представляла серьезную преграду, тем более, что немцами там была создана усиленная линия обороны. Конечно, можно было погнать красноармейцев со штыками на танки. Но все-таки это были уже не 41-42 годы и даже не 43-й. Свои бы не поняли. Советская армия за три года научилась побеждать врага не количеством, а умением. Не заваливать противника трупами и кровью, а побеждать огнем, техникой, тактическим мышлением.

Да и в политическом отношении понять Сталина можно – жертвовать сотнями тысяч своих солдат, гоня их без подготовки на немецкие укрепления, из-за того чтобы к власти в Польше пришло уже изначально недружественное правительство…

Лондонское правительство, получив отказ в помощи, обратилось к лидерам западных держав с требованием «надавить» на Сталина. Но Рузвельт отказался с ними говорить, а напившийся конька Черчилль вообще обвинил поляков в том, что они подняли восстание, «чтобы обратить внимание на своё присутствие». Требовать и давить на Сталина было нельзя. Надо было просить, умолять, идти на компромисс. Но политические амбиции польских лидеров возобладали, и восстание потерпело поражение.

Обвинять Сталина в отказе нельзя, хотя был момент, когда он запретил посадку на советских аэродромах британских и американских транспортных самолётов, доставлявших оружие и боеприпасы повстанцам, что затруднило помощь повстанцам воздушным путём, так как ближайшие авиабазы союзников находились на юге Италии и в Великобритании. Правда, запрет действовал всего месяц, с 9 сентября был открыт «воздушный коридор». Да и советская авиация начала активно помогать повстанцам.

Поражение

10 сентября, когда восстание в значительной степени уже было подавлено, советские войска и части 1-ой армии Войска Польского вновь перешли в наступление и 14 сентября в ожесточённых боях овладели Прагой. А 12 сентября глава повстанцев генерал Бур-Коморовский отдал приказ не разбирать баррикады и не впускать Красную армию и польские вооружённые силы, сформированные на территории СССР, в укреплённые районы левобережной Варшавы до разрешения спорных вопросов. В случае попыток разоружения, Aрмии Kрайовой приказом предписывалось оказывать вооружённое сопротивление.

24 сентября 1944 года германские войска перешли в решающее наступление на районы, занятые повстанцами, и 2 октября восставшая Варшава капитулировала. Точное количество жертв восстания остаётся неизвестным. Считается, что около 17 000 участников польского сопротивления погибло, и около 6 000 было тяжело ранено. В карательных кампаниях было убито от 150 000 до 200 000 человек мирного населения. Оставшееся гражданское население нацисты вывезли из города на работы в Германию и в концлагеря. Сам город превратился в руины.

В тех жертвах можно обвинять Сталина и советских генералов, не пожелавших гнать своих бойцов в кровавые штыковые атаки на доты. Можно обвинять Рузвельта и Черчилля, не пожелавших «давить» на Сталина. Но все-таки главная вина лежит на польских политиках, засевших в Лондоне, и ради своих политических целей поднявших молодых патриотов на авантюрное выступление. В гоноре и политических амбициях, которые были оплачены кровью своего народа.