Финский правозащитник рассказал о ювенальной юстиции в своей стране

«Частный детский дом может получить за одного изъятого ребенка несколько сотен евро за сутки. Это колоссальные деньги, если ребенок там живет месяцами или годами», — утверждает правозащитник.

По его словам, сотрудники опеки тесно связаны с этими учреждениями: «Те сотрудники, которые принимают решения об изъятии детей, отправляют изъятых детей в определенные частные детские дома».

Бекман прокомментировал особое внимание финской опеки к семьям с русскими родителями: «Есть официальная информация против русских родителей от финских социальных служб о том, что русские родители якобы избивают своих детей — это якобы норма в России. На этом основании русских матерей регулярно подозревают. Они могут случайно попасть в очень сложные ситуации. Обычно они ни в чем не виноваты, а ребенка изъяли. Достаточно быть русским».

Напомним, что 12 ноября стало известно об очередном случае изъятия детей в русско-финской семье. У проживающей в Финляндии гражданки России Елены Смоленчук финские службы в сентябре изъяли старшую дочь и уже передали ее в приемную семью. Основанием для изъятия послужило то, что мать якобы ее «шлепнула футболкой». Российское консульство в Финляндии обещало взять под контроль данное дело, несмотря на отсутствие официального обращения от Елены Смоленчук и то, что у ее дочери только финское гражданство.

Также напоминаем, что 13 и 14 ноября в Москве прошел Всероссийский сетевой форум с международным участием «Национальная стратегия действий в интересах детей: навстречу Десятилетию детства». В работе форума приняли участие сотрудники финской, немецкой социальных служб, представитель Всемирного банка. Отметим, что предыдущая Национальная стратегия действий в интересах детей на период 2012–2017 гг. была написана на основе западных технологий и стала фундаментом для внедрения ювенальной юстиции в России.
Комментарий редакции

Финский вариант ювенальной юстиции считается одним из наиболее жестких в Европе. Детей из семьи могут изъять под любым предлогом. После этого ребенка помещают в приемную семью, а родителям запрещают с ним видеться. Даже если в виде исключения разрешается встреча, то на ней запрещено разговаривать с ребенком на родном языке. Вернуть изъятого ребенка крайне сложно.

Один из показательных случаев — история семьи Завгородней, у которой отняли четверых детей, включая новорожденного, после того, как дочка в детском саду сказала, что папа за что-то шлепнул ее брата. Шлепнул рукой — не ремнем. Этого оказалось достаточно, чтобы финские социальные службы разрушили семью.

В 2015 году Павел Астахов (действующий детский омбудсмен на тот момент) занимал достаточно жесткую позицию и сообщал, что от действий финских органов опеки пострадали более 50 российских матерей. То есть имеют место не отдельные перегибы, а последовательная антисемейная политика, дополнительно отягченная русофобией.

В этой связи удивляет позиция нынешнего детского омбудсмена Анны Кузнецовой — не только стремление не замечать внедрения антисемейных норм и актов в нашей стране, но и стремление перенимать опыт работы в семейной сфере у Финляндии. Так, российский омбудсмен встречалась со своим финским коллегой Туомасом Курттилой в Хельсинки 22 и 23 мая с целью обмена опытом и диалога. И это была уже вторая встреча детских омбудсменов (первая состоялась в Москве в ноябре 2016 года).