18691
5
О «времени жизни в бою» — бойца, танка, подразделения — наслышаны все, кто имел хотя бы касательное отношение к армейской службе или оборонной промышленности. Но что в реальности стоит за этими цифрами? Действительно ли, отправляясь в бой, можно начинать отсчитывать минуты до неминуемого конца?
Бытующие в широких массах военнослужащих представления о времени жизни в бою удачно изобразил Олег Дивов в романе «Оружие Возмездия» — книге о службе «устиновских студентов» на закате советской власти:
«Они, гордо: наш дивизион рассчитан на тридцать минут боя! Мы им открытым текстом: нашли чем гордиться!».
В этих двух предложениях сошлось все — и гордость своим смертничеством, и перенос неверно понятой тактической оценки дееспособности подразделения во времени на жизнь его личного состава, и отторжение такой ложной гордости более грамотными товарищами…
Представления о том, что существует вычисленная продолжительность жизни для отдельных частей и соединений, пришли из практики штабной работы, из осмысления опыта Великой Отечественной. Средний промежуток времени, в течение которого полк или дивизия, согласно опыту войны, сохраняли боеспособность, и назывался «временем жизни». Это вовсе не означает, что по истечении этого срока весь личный состав будет перебит врагом, а техника сожжена.
Возьмем дивизию — основное тактическое соединение. Для ее функционирования нужно, чтобы в стрелковых подразделениях было достаточное число бойцов — а они выбывают не только убитыми, но и ранеными (от трех до шести на одного убитого), заболевшими, стершими до костей ноги или травмированными люком БТР… Нужно, чтобы инженерный батальон имел запас того имущества, из которого будут наводиться мосты — ведь по ним батальон снабжения повезет все, что необходимо частям и подразделениям в бою и на марше. Требуется, чтобы ремонтно-восстановительный батальон располагал необходимым количеством запчастей и инструмента для поддержания техники в рабочем / боеспособном состоянии. И все эти запасы не безграничны. Израсходование тяжелых механизированных мостов ТММ-3 или звеньев понтонно-мостового парка приведет к резкому снижению наступательных возможностей соединения, ограничит его «жизнь» в операции.
«Они, гордо: наш дивизион рассчитан на тридцать минут боя! Мы им открытым текстом: нашли чем гордиться!».
В этих двух предложениях сошлось все — и гордость своим смертничеством, и перенос неверно понятой тактической оценки дееспособности подразделения во времени на жизнь его личного состава, и отторжение такой ложной гордости более грамотными товарищами…
Представления о том, что существует вычисленная продолжительность жизни для отдельных частей и соединений, пришли из практики штабной работы, из осмысления опыта Великой Отечественной. Средний промежуток времени, в течение которого полк или дивизия, согласно опыту войны, сохраняли боеспособность, и назывался «временем жизни». Это вовсе не означает, что по истечении этого срока весь личный состав будет перебит врагом, а техника сожжена.
Возьмем дивизию — основное тактическое соединение. Для ее функционирования нужно, чтобы в стрелковых подразделениях было достаточное число бойцов — а они выбывают не только убитыми, но и ранеными (от трех до шести на одного убитого), заболевшими, стершими до костей ноги или травмированными люком БТР… Нужно, чтобы инженерный батальон имел запас того имущества, из которого будут наводиться мосты — ведь по ним батальон снабжения повезет все, что необходимо частям и подразделениям в бою и на марше. Требуется, чтобы ремонтно-восстановительный батальон располагал необходимым количеством запчастей и инструмента для поддержания техники в рабочем / боеспособном состоянии. И все эти запасы не безграничны. Израсходование тяжелых механизированных мостов ТММ-3 или звеньев понтонно-мостового парка приведет к резкому снижению наступательных возможностей соединения, ограничит его «жизнь» в операции.
Губительные метры
Таковы факторы, влияющие на жизнеспособность соединения, но не связанные с противодействием противника. Теперь обратимся к оценке времени «жизни в бою». Сколько может прожить отдельный солдат в сражении, ведущемся с использованием того или иного оружия, с применением той или иной тактики. Первый серьезный опыт таких расчетов был представлен в уникальном труде «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях». Книга вышла в шести томах в 1898 году, а автором ее был варшавский банкир и железнодорожник Иван Блиох.
Привыкший к числам финансист Блиох при помощи собранного им уникального коллектива, состоявшего из офицеров Генштаба, попробовал математически оценить воздействие новых видов оружия — магазинных винтовок, пулеметов, артиллерийских орудий на бездымном порохе и с бризантным зарядом — на тогдашние виды тактики. Методика была весьма проста. Из французского военного руководства 1890 года брали схему наступления батальона. Брали полученные на полигоне вероятности поражения ростовой цели окопавшимся стрелком из трехлинейных винтовок. Скорости, с которыми движется под бой барабанов и звуки рожков цепь стрелков, были хорошо известны — и для шага, и для бега, на который французы собирались переходить при сближении с противником.
Дальше шла самая обычная арифметика, дававшая поразительный результат. Если с рубежа в 500 м к сотне окопавшихся стрелков с магазинными винтовками начинает приближаться 637 пехотинцев, то даже при всей быстроте французского порыва к рубежу 25 м, с которого тогда считалось уместным переходить в штыковую, останется только сотня. Никаких пулеметов, проходивших тогда по ведомству артиллерии, — обычные саперные лопатки для окапывания и магазинные винтовки для стрельбы. И вот позицию стрелков уже не в состоянии взять шестикратно превосходящая масса пехоты — ведь у сотни пробежавших полверсты под огнем и в штыковом бою немного шансов против сотни лежавших в окопе.
Таковы факторы, влияющие на жизнеспособность соединения, но не связанные с противодействием противника. Теперь обратимся к оценке времени «жизни в бою». Сколько может прожить отдельный солдат в сражении, ведущемся с использованием того или иного оружия, с применением той или иной тактики. Первый серьезный опыт таких расчетов был представлен в уникальном труде «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях». Книга вышла в шести томах в 1898 году, а автором ее был варшавский банкир и железнодорожник Иван Блиох.
Привыкший к числам финансист Блиох при помощи собранного им уникального коллектива, состоявшего из офицеров Генштаба, попробовал математически оценить воздействие новых видов оружия — магазинных винтовок, пулеметов, артиллерийских орудий на бездымном порохе и с бризантным зарядом — на тогдашние виды тактики. Методика была весьма проста. Из французского военного руководства 1890 года брали схему наступления батальона. Брали полученные на полигоне вероятности поражения ростовой цели окопавшимся стрелком из трехлинейных винтовок. Скорости, с которыми движется под бой барабанов и звуки рожков цепь стрелков, были хорошо известны — и для шага, и для бега, на который французы собирались переходить при сближении с противником.
Дальше шла самая обычная арифметика, дававшая поразительный результат. Если с рубежа в 500 м к сотне окопавшихся стрелков с магазинными винтовками начинает приближаться 637 пехотинцев, то даже при всей быстроте французского порыва к рубежу 25 м, с которого тогда считалось уместным переходить в штыковую, останется только сотня. Никаких пулеметов, проходивших тогда по ведомству артиллерии, — обычные саперные лопатки для окапывания и магазинные винтовки для стрельбы. И вот позицию стрелков уже не в состоянии взять шестикратно превосходящая масса пехоты — ведь у сотни пробежавших полверсты под огнем и в штыковом бою немного шансов против сотни лежавших в окопе.
×
Пацифизм в цифрах
На момент выхода «Будущей войны» в Европе еще царил мир, но в несложных арифметических выкладках Блиоха уже видна была вся картина грядущей Первой мировой, ее позиционный тупик. Как бы ни были выучены и преданы знамени бойцы, наступающие массы пехоты будут сметены огнем пехоты обороняющейся. Так и получилось в реальности — за конкретикой отошлем читателя к книге Барбары Такман «Августовские пушки». То, что на более поздних фазах войны наступавшую пехоту останавливали не стрелки, а пересидевшие артподготовку в блиндажах пулеметчики, ничего по сути не изменило.
На основании методики Блиоха очень просто вычислить ожидаемое время жизни пехотинца в бою при наступлении с рубежа 500 м до рубежа 25 м. Как видим, 537 из 637 солдат погибли или были тяжело ранены за время преодоления 475 м. Из приведенной в книге диаграммы видно, как сокращалось время жизни при приближении к противнику, как повышалась вероятность погибнуть при достижении рубежей 300, 200 м… Результаты оказались столь наглядными, что Блиох считал их достаточными для обоснования невозможности европейской войны и поэтому позаботился о максимальном распространении своего труда. Прочтение книги Блиоха побудило Николая II созвать в 1899 году в Гааге первую мирную конференцию по разоружению. Сам автор был представлен на получение Нобелевской премии мира.
Однако расчетам Блиоха не суждено было остановить грядущую бойню… А ведь в книге была масса других выкладок. Например, показывалось, что сотня стрелков с магазинными винтовками выведет из строя артиллерийскую батарею за 2 минуты с дистанции 800 м и за 18 минут с дистанции 1500 м — не правда ли, похоже на описанных Дивовым артиллеристов-десантников с их 30 минутами жизни дивизиона?
В узких и не склонных к публичности кругах штабистов стал использоваться расчетный параметр «времени жизни в бою». Для танка, для бронетранспортера, для подразделения. Значения для этих параметров получали примерно так же, как некогда Блиох. Брали противотанковое орудие, и на полигоне определяли вероятность попадания в силуэт машины. В качестве мишени использовали тот или иной танк (в начале холодной войны обе противоборствующие стороны для этих целей задействовали трофейную германскую технику) и проверяли, с какой вероятностью попадание снаряда пробьет броню или заброневое действие выведет машину из строя.
На момент выхода «Будущей войны» в Европе еще царил мир, но в несложных арифметических выкладках Блиоха уже видна была вся картина грядущей Первой мировой, ее позиционный тупик. Как бы ни были выучены и преданы знамени бойцы, наступающие массы пехоты будут сметены огнем пехоты обороняющейся. Так и получилось в реальности — за конкретикой отошлем читателя к книге Барбары Такман «Августовские пушки». То, что на более поздних фазах войны наступавшую пехоту останавливали не стрелки, а пересидевшие артподготовку в блиндажах пулеметчики, ничего по сути не изменило.
На основании методики Блиоха очень просто вычислить ожидаемое время жизни пехотинца в бою при наступлении с рубежа 500 м до рубежа 25 м. Как видим, 537 из 637 солдат погибли или были тяжело ранены за время преодоления 475 м. Из приведенной в книге диаграммы видно, как сокращалось время жизни при приближении к противнику, как повышалась вероятность погибнуть при достижении рубежей 300, 200 м… Результаты оказались столь наглядными, что Блиох считал их достаточными для обоснования невозможности европейской войны и поэтому позаботился о максимальном распространении своего труда. Прочтение книги Блиоха побудило Николая II созвать в 1899 году в Гааге первую мирную конференцию по разоружению. Сам автор был представлен на получение Нобелевской премии мира.
Однако расчетам Блиоха не суждено было остановить грядущую бойню… А ведь в книге была масса других выкладок. Например, показывалось, что сотня стрелков с магазинными винтовками выведет из строя артиллерийскую батарею за 2 минуты с дистанции 800 м и за 18 минут с дистанции 1500 м — не правда ли, похоже на описанных Дивовым артиллеристов-десантников с их 30 минутами жизни дивизиона?
В узких и не склонных к публичности кругах штабистов стал использоваться расчетный параметр «времени жизни в бою». Для танка, для бронетранспортера, для подразделения. Значения для этих параметров получали примерно так же, как некогда Блиох. Брали противотанковое орудие, и на полигоне определяли вероятность попадания в силуэт машины. В качестве мишени использовали тот или иной танк (в начале холодной войны обе противоборствующие стороны для этих целей задействовали трофейную германскую технику) и проверяли, с какой вероятностью попадание снаряда пробьет броню или заброневое действие выведет машину из строя.
В результате цепочки расчетов и выводилось то самое время жизни единицы техники в той или иной тактической ситуации. Оно было сугубо расчетной величиной. Наверное, многие слышали о таких денежных единицах, как аттический талант или южногерманский талер. Первый содержал 26 106 г серебра, второй — всего 16,67 г того же металла, но и тот и другой никогда не существовали в виде монеты, а были всего лишь мерой счета более мелких денег — драхм или грошей. Так и танк, которому предстоит прожить во встречном бою именно 17 минут, — это не более чем математическая абстракция. Речь идет лишь об удобной для времени арифмометров и логарифмических линеек интегральной оценке. Не прибегая к сложным расчетам, штабист мог определить, сколько танков понадобится для боевой задачи, в ходе выполнения которой требуется под огнем пройти то или иное расстояние.
Сводим воедино расстояние, боевую скорость и время жизни. Определяем по нормативам, сколько танков в строю должно остаться на ширину фронта после того, как они пройдут через ад боя. И сразу понятно, подразделению какой численности боевую задачу следует поручить. Прогнозируемый выход из строя танков не обязательно означал гибель экипажей. Как цинично рассуждал в повести офицера-фронтовика Виктора Курочкина «На войне как на войне» механик-водитель Щербак, «Вот было б счастье, если б фриц закатал болванку в моторный отсек: машине капут, и все живы». И для артдивизиона исчерпание получаса боя, на который он был рассчитан, означало прежде всего израсходование боекомплекта, перегрев стволов и откатников, необходимость ухода с позиций, а не гибель под огнем.
Сводим воедино расстояние, боевую скорость и время жизни. Определяем по нормативам, сколько танков в строю должно остаться на ширину фронта после того, как они пройдут через ад боя. И сразу понятно, подразделению какой численности боевую задачу следует поручить. Прогнозируемый выход из строя танков не обязательно означал гибель экипажей. Как цинично рассуждал в повести офицера-фронтовика Виктора Курочкина «На войне как на войне» механик-водитель Щербак, «Вот было б счастье, если б фриц закатал болванку в моторный отсек: машине капут, и все живы». И для артдивизиона исчерпание получаса боя, на который он был рассчитан, означало прежде всего израсходование боекомплекта, перегрев стволов и откатников, необходимость ухода с позиций, а не гибель под огнем.
Источник:
Ссылки по теме:
- Время летит: забавная подборка семейных фото из серии "тогда и сейчас"
- 10 продуктов из морозилки, которые могут облегчить вам жизнь
- 10 графиков, которые помогут осознать мимолетность жизни
- Сердцу не прикажешь: советские знаменитости, которые любили без ответа
- 20 особых примеров доброты и заботы о ближнем
Вступать в них, нет?
Расчётное время жизни единицы в бою - это вовсе не физическая гибель, а время которое эта единица выполняет боевую задачу. Как правило это привязана к расходу боеприпасов и запасу поеприпасов у этой единицы. Когда боевая единица отстреляла свой боекомплект, то она никого больше не интересует потому как становится бесполезной в этом бою. Главное - выполнила или не выполнила боевую задачу. Если выполнила, то молодец, а если ещё и выжила и технику сохранила - совсем молодец.
Что касается времени жизни в строю - то эта статистика.
Слава Бате, мы десантура!
Скажем, в Сталинграде 13-я ГД потеряла треть ЛС за первые сутки, а в целом - 97% списочного состава - брать это за эталон?
https://ru.wikipedia.org/wiki/Борисов,_Михаил_Фёдорович_(Герой_Советского_Союза)https://ru.wikipedia.org/wiki/Борисов,_Михаил_Фёдорович_(Герой_Советского_Союза)
С хера ли 'цинично'? А должен был мечтать посмертно героя получить? Правильно Щербак рассуждал.
И фраза "можем повторить" относиться не к желанию войны,не мечты о ней, а о том, что в случае агрессии на нашу страну - победа будет за нами.
И думаю, чтовсе недруги об этом знают. Именно поэтому некоторых так корчит.
Я всё уже написал комментарием выше. Неужели это так сложно понять?
Очень, очень много мужчин воспитаны в неполной семье, матерью, с лозунгом " тебе это не надо, не лезь на рожон, пусть это другие сделают..."...
Плюсом к этому.....
Продолжается воспитание общества в стиле: рядом бьёт женщину или ребёнка - не лезь, тебе хуже будет, вызови ментов, когда приедут - труп опишут"....
И вы думаете, эти мужчины пойдут проливать кровь, свою и чужую ?
Но в случае войны - всё это сломается и будет создана другая парадигма.
Кстати, у нас на носу прокси-война с Турцией...
Что касается событий в Сирии - не переживай. Не твоего ума это дело - тебя не коснется, если сам не поедешь... отдыхать
Если не в горячей точке, то это так себе предмет для гордости - 2 года народное добро жрать без всякой отдачи.
"Не твоего ума это дело - тебя не коснется, если сам не поедешь... отдыхать"
Меня коснется повышение цен и налогов, когда дыры в бюджете затыкать начнут. Война, даже маленькая, касается всех. В бюджетоориентированной стране - тем более.
Странные у тебя выводы, но не суть.
Суть в том, что я знаю о чем говорю и могу понять мышление людей в "сапогах и погонах". Ты же осуждаешь то о чем понятия не имеешь. Даже о марш-бросках с полной выкладкой.
Ты всегда можешь покинуть страну, если её налогооблажение тебя в чем-то не устраивает. Хорошего специалиста везде примут с распростертыми объятиями.
Ну, тут можно говорить о пользе для страны, хоть и условно, конечно.
Военные все-таки существуют, чтобы воевать (грубо говоря).
"Суть в том, что я знаю о чем говорю и могу понять мышление людей в "сапогах и погонах""
Рад за тебя, но сомневаюсь, что каждый "можемповторитель" - кадровый офицер или на худой конец контрактник.
"Ты всегда можешь покинуть страну, если её налогооблажение тебя в чем-то не устраивает. Хорошего специалиста везде примут с распростертыми объятиями."
Хорошее рассуждение, но теоретическое. Семья, язык и прочие дьявольские мелочи... Хотя не исключаю, что так придется сделать.
А вообще хотелось бы, чтобы наша страна не имела репутации гопника и связанных с этим проблем.
Единицы героев не выигрывают войну....
И это - офицеры.
Я поехал.
Вернулся с ранением, " Отвагой" и досрочным майором.
Так вот, больше всех воняли потом именно те, кто вышел тогда из кабинета.
За срочников мне не рассказывай, я лучше тебя знаю, как оно на самом деле.