2437
5
Из блога С. Садальского
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня.
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо -
Покраснела чуть вода…
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
Это самое известное стихотворение одного из лучших поэтов первой волны эмиграции Николая Туроверова, чей день рождения отмечается сегодня. На память сразу приходит поручик Брусенцов в исполнении Высоцкого в фильме "Служили два товарища", его прощание с конем.
Среди дыма и огня.
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо -
Покраснела чуть вода…
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
Это самое известное стихотворение одного из лучших поэтов первой волны эмиграции Николая Туроверова, чей день рождения отмечается сегодня. На память сразу приходит поручик Брусенцов в исполнении Высоцкого в фильме "Служили два товарища", его прощание с конем.
Дмитрий Белюкин "Белая Россия. Исход". 1992-1994 гг.
За последним пароходом Врангеля, на котором отплывал из Севастополя раненый Туроверов вместе с тысячами других казаков и офицеров, также бросились в воду их кони, не в силах расстаться со своими хозяевами. И те также стреляли в своих четвероногих друзей, не вынеся это страшное зрелище.
×
Туроверову тогда было всего 20. Он уже прошел Гражданскую и Первую Мировую (позже пройдет и Вторую Мировую), получил четыре ранения, стал Кавалером Георгиевской медали 4-ой степени, Св. Анны 4-ой степени "За храбрость" и награжден другими боевыми орденами... Он женат на медсестре крымского госпиталя Юлии Грековой, которая ждет ребенка. Он очень верит в скорое возвращение на родину, но этого не случится никогда. В России о поэте узнают только после перестройки, тогда к нему придет настоящая слава, но самого Туроверова уже давно не будет в живых.
А в эмиграции он пройдет стандартный унизительный путь многих изгнанников, будет работать грузчиком, мукомолом, лесорубом.
"Стой, не боись!" - его любимое с юности выражение.
Устроившись в парижский банк, он по ночам будет продолжать разгружать вагоны, но, тем не менее, находить время для посещения лекций в Сорбонне. Он был одарен очень редкой способностью свободно и легко писать – это отмечали все, в том числе и Бунин, ценивший Туроверова, как поэта. В 1928-м вышла его первая книга "Путь", но абсолютно не тщеславный и очень искренний, все свои последующие сборники Николай будет называть просто – "Стихи".
"Стой, не боись!" - его любимое с юности выражение.
Устроившись в парижский банк, он по ночам будет продолжать разгружать вагоны, но, тем не менее, находить время для посещения лекций в Сорбонне. Он был одарен очень редкой способностью свободно и легко писать – это отмечали все, в том числе и Бунин, ценивший Туроверова, как поэта. В 1928-м вышла его первая книга "Путь", но абсолютно не тщеславный и очень искренний, все свои последующие сборники Николай будет называть просто – "Стихи".
23 сентября 1972 года "Общество ревнителей русской военной старины" с глубоким прискорбием известило о кончине одного из основателей общества, подъесаула Лейб-гвардии Атаманского Его Императорского Высочества наследника цесаревича полка Николая Николаевича Туроверова, талантливого поэта и доблестного воина.
Похоронили его на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа рядом с могилами однополчан Атаманского полка.
Здравствуй, горькая радость возврата,
Возвращенная мне, наконец,
Эта степь, эта дикая мята,
Задурманивший сердце чебрец.
На обложке последнего прижизненного сборника стихов Туроверова изображен все тот же чабрец – скромный сиреневый цветок, донская травка с неповторимым запахом солнечных степей, ставший для него символом оставленной Родины.
Похоронили его на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа рядом с могилами однополчан Атаманского полка.
Здравствуй, горькая радость возврата,
Возвращенная мне, наконец,
Эта степь, эта дикая мята,
Задурманивший сердце чебрец.
На обложке последнего прижизненного сборника стихов Туроверова изображен все тот же чабрец – скромный сиреневый цветок, донская травка с неповторимым запахом солнечных степей, ставший для него символом оставленной Родины.
реклама
Этот хоть на сотрудничество с фашистами не пошёл, что делает его получше всей той швали, которая сбежала из России, а потом припёрлась обратно в 41 году в составе гитлеровской армии или иным образом замаралась в сотрудничестве с фашистами.
а вот как он в первой мировой "воевал", если в 1920 ему было 20 лет, а для россии пмв закончилась в 1917!?
Ну хоть этот фашистам не продался. И то хорошо.
Их, ведь, тоже немало было.
Я уж не говорю об остальных представителей народов СССР, воевавших на стороне гитлеровцев.
К чему это всё? В СС брали сброд чуть ли не со всего мира. Так, на то он и сброд.
Франция воевала, Франция была разгромлена, и часть французов перешла на службу оккупанту. Как и везде, впрочем.