3008
7
«Табак и война». На первый взгляд между этими словами нет даже подобия тождественности. Хотя… Оно ведь можно по-всякому повернуть.
До войны в нормах питания красноармейцев табака не было вовсе, но после выхода в свет решения Государственного комитета обороны от 12 сентября 1941 года о новых продовольственных нормах суточного довольствия личного состава Красной Армии красноармейцы и начальствующий состав (1 категория) боевых частей должны были получать в сутки 20 г махорки, а также 3 коробка спичек и 7 книжек курительной бумаги в месяц. Такие же нормы были предусмотрены для красноармейцев и начсостава тыловых частей действующей армии. Для красноармейцев строевых и запасных частей, не входящих в состав действующей армии (3 категория), ни табаку, ни курительных принадлежностей уже не предусматривалось.
Например, вспомнить, что происхождение самого слова «табак» доподлинно не установлено до сих пор, а по одной из версий, оно восходит к иранскому «таббах», обозначающему «дрянь». А что в нашем мире может быть дряннее войны? И что есть в народном понимании война, как не расхожее, лаконично-ёмкое «дело – табак»?
×
У войны, так же как и у получаемых на ней медалях, обязательно имеется обратная сторона. Сторона эта – бытовая. Выражаясь высокопарно, субъектом войны является народ. Но народ этот состоит из человеков, каждому из которых ничто человеческое не чуждо. Будь ты хоть не единожды закаленный, матёрый, профессионал и чудо-богатырь – тебе все едино не обойтись без сна, без воды, без пищи.
Помните не нами и не вчера придуманное «война войной – обед по распорядку»? Это нехитрое правило отскакивает от зубов любого солдата любой армии. А после обеда самое главное что? Правильно, покурить... И что бы там ни говорили о вреде для здоровья, табак неизменно входил в рационы солдат всех армий мира, и некурящих на войне всегда было крайне мало. Ибо «в доме повешенного о веревке не говорят». В смысле: какое уж тут здоровье, когда лишь единицы умирали на войне естественной смертью? Солдаты, ежечасно ходившие под приглядом Старухи с косой, могли себе позволить не обращать внимания на такой, в сущности, пустяк, как вред от курения. (Потому как вон и сырую воду в незнакомой местности методически предписано кипятить. Вот только… Расскажите-ка об этом умиравшим от жажды защитникам Брестской крепости и Одессы.)
И вот что интересно: по воспоминаниям многих ветеранов, на фронте голодуху переносить им было куда легче, нежели отсутствие хоть какого-нибудь курева. Вплоть до того, что, когда становилось совсем невмоготу, в дело пускалась даже опавшая, сухая листва.
Странное дело, но сам процесс курения у русских людей порой наполняется едва ли не сакральным смыслом. Не случайно в нашем языке так много связанных с табаком поговорок и устойчивых выражений. Он (табак) и обязательный атрибут удавшейся жизни («Сыт, пьян и нос в табаке»), и показатель статусности («Не по носу табак»), и даже мерило человеческой жизни («Пропал не за понюшку табака»).
Помните не нами и не вчера придуманное «война войной – обед по распорядку»? Это нехитрое правило отскакивает от зубов любого солдата любой армии. А после обеда самое главное что? Правильно, покурить... И что бы там ни говорили о вреде для здоровья, табак неизменно входил в рационы солдат всех армий мира, и некурящих на войне всегда было крайне мало. Ибо «в доме повешенного о веревке не говорят». В смысле: какое уж тут здоровье, когда лишь единицы умирали на войне естественной смертью? Солдаты, ежечасно ходившие под приглядом Старухи с косой, могли себе позволить не обращать внимания на такой, в сущности, пустяк, как вред от курения. (Потому как вон и сырую воду в незнакомой местности методически предписано кипятить. Вот только… Расскажите-ка об этом умиравшим от жажды защитникам Брестской крепости и Одессы.)
И вот что интересно: по воспоминаниям многих ветеранов, на фронте голодуху переносить им было куда легче, нежели отсутствие хоть какого-нибудь курева. Вплоть до того, что, когда становилось совсем невмоготу, в дело пускалась даже опавшая, сухая листва.
Странное дело, но сам процесс курения у русских людей порой наполняется едва ли не сакральным смыслом. Не случайно в нашем языке так много связанных с табаком поговорок и устойчивых выражений. Он (табак) и обязательный атрибут удавшейся жизни («Сыт, пьян и нос в табаке»), и показатель статусности («Не по носу табак»), и даже мерило человеческой жизни («Пропал не за понюшку табака»).
А что есть знаменитое «покурим на дорожку», как не самый натуральный, сродни языческому, ритуал? К слову, можно долго, во всех подробностях описывать своему товарищу обстоятельства последнего боя. А можно просто ограничиться лаконичным и всеобъемлющим: «В общем, дали фрицу прикурить». Вот вам нагляднейший пример того, как пересекаются война и табак.
Опять же отнюдь не секрет, что совместное курение существенно облегчает контакт между людьми, является хорошим предлогом для знакомства. Это ведь только знаменитые «наркомовские сто грамм» предназначались исключительно для индивидуального пользования. А вот курево – совсем другое дело. Расхожая жлобская поговорка «Дружба дружбой – а табачок врозь» на фронтах исторически не приживалась.
И наконец, еще один немаловажный момент. Германский солдат, особенно в первые годы войны, уходил на фронт полностью экипированным, что называется, от и до. От обязательного «рейнджерского» набора до совершенно невообразимых для тогдашнего советского человека, выражаясь современным сленгом, «гаджетов».
Таких, к примеру, как туалетная бумага, презервативы и, в общем-то неуставные, но тем не менее казенные портсигары. В этом была сила немцев, но и одновременно их слабость. Потому как еще по итогам Первой мировой многие исследователи отмечали слабую приспособленность солдат развитых мировых держав в первую очередь именно к мелким, бытовым, неудобствам войны.
Вот как раз немецкий солдат, лишний раз перестраховываясь, в отличие от русского, не стал бы пить некипяченую воду. И скорей бы умер от нестерпимого желания курить, нежели взялся мастерить, по примеру нашего бойца, самокрутку, набитую сухой травой.
И наконец, еще один немаловажный момент. Германский солдат, особенно в первые годы войны, уходил на фронт полностью экипированным, что называется, от и до. От обязательного «рейнджерского» набора до совершенно невообразимых для тогдашнего советского человека, выражаясь современным сленгом, «гаджетов».
Таких, к примеру, как туалетная бумага, презервативы и, в общем-то неуставные, но тем не менее казенные портсигары. В этом была сила немцев, но и одновременно их слабость. Потому как еще по итогам Первой мировой многие исследователи отмечали слабую приспособленность солдат развитых мировых держав в первую очередь именно к мелким, бытовым, неудобствам войны.
Вот как раз немецкий солдат, лишний раз перестраховываясь, в отличие от русского, не стал бы пить некипяченую воду. И скорей бы умер от нестерпимого желания курить, нежели взялся мастерить, по примеру нашего бойца, самокрутку, набитую сухой травой.
Нашим солдатам портсигары, понятное дело, не выдавались. Но, естественно, у каждого мало-мальски уважающего себя курильщика (а таких, напомним, на войне подавляющее большинство) они были. «Табак и порох следует держать сухими» – эта солдатская заповедь дошла до нас с незапамятных времен. Посему в залитых водой окопах, при форсировании водных преград, в ходе длительных рейдов по болотистой местности без портсигара – никуда и никак.
По этой причине специалисты по изготовлению «стратегически важных» портсигаров (здесь – без тени иронии; сам президент США Рузвельт в ту пору называл табак «стратегическим сырьем»!) на фронтах ценились особо. Солдаты-умельцы мастерили их вручную из искореженного металла, ухитряясь украшать рабочие поверхности вензелями из инициалов владельца, изображением атрибутов военной жизни, а также картинками и надписями «под заказ».
Статус портсигара таким образом существенно возрастал. Он становился индивидуальной ценностью, предметом обмена, подарком. (Причем порою подарком «официальным»: наряду с именным оружием и часами, портсигарами также награждали на фронте.)
Статус портсигара таким образом существенно возрастал. Он становился индивидуальной ценностью, предметом обмена, подарком. (Причем порою подарком «официальным»: наряду с именным оружием и часами, портсигарами также награждали на фронте.)
У старшины роты в каптёрке стоял ящик с моршанской махоркой, которой уже, практически, никто не пользовался. Все курили папиросы, либо сигареты.
На Кубе ( 1966 г.) попробовали сигары, но сразу отказались в пользу сигарет.