Соски Вертинской и кружок «гладиаторов»: секс-скандалы СССР

В начале тридцатых годов Авеля Енукидзе за глаза назвали «кремлевским завхозом». Формально возглавляя секретариат ЦИКа СССР, он курировал вопросы обеспечения быта кремлевских небожителей и организовывал банкеты политбюро. Но, кроме того, он был близким другом и соратником Сталина еще по дореволюционным временам. Однако в марте 1935 года его сняли с этого поста и буквально сослали на Кавказ, а уже в июне исключили из партии с убийственной формулировкой: «за политическое и бытовое разложение».

Политические причины его падения назывались разные, но кроме того по столице и партийной верхушке ходили упорные слухи, что главным основанием для отстранения от власти была чрезмерная любвеобильность Енукидзе.

Сам секретариат он превратил в нечто среднее между гаремом и публичным домом и как-то не очень по партийному понимал покровительство молодым балеринам и актрисам. Поговаривали даже, что он попался на совращении малолетних девочек. Сколько в этих обвинениях правды – сказать сложно, документы по его делу так и не рассекретили.

Зато в литературу история попала: Булгаков вывел Енукидзе в своем романе «Мастер и Маргарита» под именем Аркадия Аполоновича Семплеярова. Того самого разоблаченного неверного мужа во время сеанса Воланда в Театре Варьете.

Григорий Александров в 1955 году пал жертвой борьбы внутри политбюро между Хрущевым и Маленковым. Он был далеко не первым советским политиком, которого съели, но впервые топили его с помощью сексуального скандала. Даже Енукидзе обвиняли официально в политических грехах.

Более того - скандал, раздутый Хрущевым, стал началом целой кампании за нравственность и моральную стойкость строителей коммунизма. Если до этого момента власти закрывали глаза на многие протуберанцы идей свободной любви, то после 1955 года адюльтер мог привести к преждевременной кончине политической карьеры.

Началось все с того, что Хрущев нашел где-то письмо-жалобу, в котором литератора Константина Кривошеина обвиняли в устройстве самого настоящего притона, куда заглядывали видные советские деятели культуры и науки с любовницами. В качестве примера был упомянут Александров с актрисой Ларионовой, академик Еголин с некой актрисой Эллой и профессор Петров с какой-то совершенно неизвестной девушкой Аней.

Поступивший сигнал быстро расследовали и, хотя убедительных доказательств не нашли, разве что выяснилось, что Кривошеин спекулирует предметами искусства, бывшего министра тут же сослали в Минск, а по Москве поползли самые разные слухи, вплоть до борделя со студентками ВГИКа. Скандал запомнился еще совсем анекдотичной историей.

На разбирательстве в Московском горкоме у старенького академика Еголина спросили, что же он делал в гостях у Кривошеина в его-то возрасте. Перепуганный литературовед ответил: «Так я ничего, я только гладил...». После этого всех замешанных называли исключительно «гладиаторами».

Жертвой кампании по борьбе с аморалкой в 1958 году стал и талантливейший советский футболист Эдуард Стрельцов. На тот момент ему было всего 20 лет, но он уже был признанной звездой, игроком основы сборной СССР и золотым медалистом Олимпиады-56.

Его называли главной надеждой отечественного футбола. Буквально все болельщики ждали, что по-настоящему он заблистает на финальной стадии Чемпионата мира в Швеции. И вдруг совершенно неожиданно обвинения в изнасиловании, арест и весьма суровый приговор.

В истории не было ничего уж слишком необычного и тогда. Молодые люди отдыхали на даче, выпивали, познакомились с девушками, между одной из них и Стрельцовым прошла искра, она осталась с ним на ночь и…

Друзья не заметили никакого насилия. Но когда девушка на следующий день вернулась домой, ее мать вызвала милицию, и было подано заявление об изнасиловании. Дальше все развивалось стремительно. В тот же день футбольную звезду задержали, а еще через месяц Народный суд приговорил его к 12 годам тюрьмы.

И обстоятельства дела, и суровый приговор породили множество слухов. Рассказывали, что это месть конкурирующих клубов и даже лично Фурцевой, которая активно сватала за него дочь. Впрочем, скорее всего, на решение суда повлиял Хрущев, которого разозлило не столько сомнительное изнасилование, сколько вообще разгульное поведение Стрельцова.

Сборная СССР в результате смогла выйти из группы, но уже в четвертьфинале проиграла хозяевам. Шведы добрались до финала, но там их раскатали бразильцы, у которых блистали Пеле и Гарринча. Стрельцов отсидел пять лет и даже смог вернуться в большой футбол, но лучшее годы для него оказались потерянными.

Подход к кинематографу в СССР всегда был очень серьезным. Кроме собственно цензуры, существовали еще и худсоветы, которые бдительно следили за тем, что снимается и уж тем более – что показывается зрителю. Режиссерам иногда приходилось буквально проталкивать свое детище, переснимая спорные моменты и безжалостно вырезая целые минуты.

Поэтому даже странно, как иногда «суровая» женская плоть прорывалась на киноэкраны. Например, в фильме «Человек-Амфибия» (1961) советский зритель отчетливо увидел просвечивающие сквозь ткань купальника соски Гуттиэре, которую исполняла Анастасия Вертинская.

Происходило это в самом начале фильма, на восьмой минуте, когда Ихтиандр спасает девушку от акулы. Проблема купальника создателям фильма была прекрасно известна. Лучшее доказательство этому – вырезанный при монтаже полуминутный фрагмент, который сейчас гуляет по сети.

Фильм вроде бы почистили от всех аморальных моментов, но вот эти несколько секунд оставили. Результат запомнила вся мужская половина СССР. Надо сказать, что во многом это была проблема уж очень скромного бюджета. Несмотря на то, что в части подводных съемок фильм был даже новаторским, на всем остальном страшно экономили, поэтому немного не рассчитали с тканью купальника.

Критики фильм просто разнесли, обвинения в дурном вкусе и какой-то идеологической легкости посыпались сразу. Но обычные люди фильм полюбили, его посмотрели 65 миллионов человек, что стало лучшим показателем 1962 года.

Андрей Тарковский по сравнению с создателями «Человека-Амфибии» просто нарывался на советскую цензуру. Свой гениальный фильм «Андрей Рублев» (1966) он буквально насытил моментами, которые никак не могли понравиться худсоветам.

Собственно, и сейчас обязательно нашлись бы критики, но слово бы взяли защитники животных. В кинокартине горела корова, в агонии умирала собака и с высоты падала лошадь. И никаких кукол, спецэффектов и монтажа. Корову, правда, снабдили защитной попоной, но вот не бояться огня не научили – кричала она очень натурально. Эпизод в результате вырезали, хотя у принимающих самые серьезных возражения были даже не из-за жестокости.

Непонятно, что было делать с совсем не социалистической идеологией и аморальными сценами. Режиссер позволил себе немыслимое в советском кино: просто огромное количество обнаженки. Одна нагая девушка идет в поле, другая выходит из кустов, целая стая у речки в ночь на Ивана Купалу.

Но и это еще не все! Тут была и довольно сомнительная, с точки зрения цензуры, сцена соблазнения Рублева, и хорошо слышимый шепот женщины во время изнасилования, и даже безумная девушка, которая мочится в соборе.

Авторы отчаянно боролись за выход фильма, сделали 37 правок, вырезали 450 метров пленки, даже попытались показать Брежневу, но тот просто недосмотрел до конца. Фильм все-таки запретили.

Поездки советских делегаций на различные фестивали стран соцлагеря и даже в капстраны старались организовать так, чтобы обойтись без неожиданностей и уж тем более скандалов. Но эксцессы все же случались. Один из самых громких произошел в Болгарии на фестивале «Золотой Орфей» в 1972 году.

От СССР приехали Лев Лещенко и молодая Светлана Резанова из «Веселых ребят». По всем прогнозам, победить должен был именно Лещенко, но совершенно неожиданно первое место взяла молодость и более откровенный наряд. Так считала даже сама певица.

По нынешнем меркам в платье Резановой ничего предосудительного не было, но тогда открытая спина уже вызвала немало пересудов на родине, что уж говорить о том, что на сцену она вышла без бюстгальтера под платьем. Как сама артистка призналась позднее, первую премию ей дали за более раскрепощенное выступление, «открытую спину и живые груди».

Такое решение вызвало переполох в советской делегации, там даже попыталась оспорить решение, но безрезультатно. После возвращения по артистической тусовке пошли слухи об ужасно развратном платье, и через месяц все с нетерпением ждали трансляцию финального концерта по Центральному телевидению. Зря.

Выступление Резановой вырезали. Тогда уж зашевелилась вся Москва. Разговоры о запрещенном платье буквально заполонили женские, да и мужские коллективы. Да и как-то странно: не показать выступление соотечественницы-победительницы. Телевидение буквально завалили письмами, но и в повторе ее не оказалось. Только на следующий день после этого и уже в «правильном» наряде Светлана появилась в передаче «Музыкальный киоск».

Скандал начался сразу после того, как Станислав Ростоцкий показал худсовету черновую версию своего фильма «А зори здесь тихие…» (1972). При чем страшный – у цензоров от обнаженной натуры буквально зарябило в глазах и начался нервный тик. До этого никто из режиссеров даже не рисковал представить на рассмотрение столько голых женских тел, да еще и в фильме героико-патриотического содержания. Обсуждение затянулось на всю ночь, тем более что создатели ленты категорически отказывались что-либо вырезать.

Собственно, спорными были только две сцены: массовое загорание голых девушек на берегу и банные процедуры. Ростоцкий считал, что эти эпизоды ключевые для фильма – они должны были подчеркнуть трагическую судьбу молодых и красивых женщин.

Обсуждение велось два месяца, пока монтировалась картина. В результате режиссер пожертвовал сценой с загорающими девушками и даже сократил «баню». Из первоначальных двух минут, купированный фрагмент не дотянул и до минуты.

По народу к тому времени поползли слухи, что скоро в прокат выйдет фильм про войну, да еще и с эротикой… Впрочем, и без эротики фильм получился великолепным. После проката его показали и по Центральному телевидению. Тут мнения автора даже не стали спрашивать. Сцену в бане с запрещенной натурой вырезали полностью.

Первый блокбастер советского кино «Экипаж» (1978), по замыслу Александра Митты, не мог ограничиться банальной обнаженной натурой, ему требовалась настоящая постельная сцена в духе Голливуда. Наличие ее отпугивало многих известных актеров, которые изначально планировались на главные роли.

Например, отказались Проклова и Караченцов. Согласился Олег Даль, но передумал уже в самом начале съемок. Замену ему нашли быстро, режиссер сразу уговорил Леонида Филатова, а вот стюардессу Тамару пришлось искать долго. В конце концов он остановил свой выбор на Александре Яковлевой, для которой фильм стал дебютом.

Надо сразу сказать, что наличие откровенного эпизода изначально обговаривалось и с руководством «Мосфильма», и с актерами, но скандалов избежать не удалось. Непосредственно во время съемок раздеваться до трусов отказался Филатов. Яковлева была посмелей, она даже сняла трусики, после чего осветитель упал в обморок.

Словом, над откровенной сценой группа проработала всю ночь. Но на следующий день на киностудии разразился скандал. Режиссера срочно вызвали к начальству. Редакторы обвинили его в съемках какой-то оргии. Когда начали просматривать материал, обнаружили столько предосудительных кадров, что и Тарковский мог бы позавидовать. Оставили только самые невинные.

Наверное, из-за того, что эротику разгромили уже в процессе съемок, фильм разрешили практически сразу. Зрителя, правда, обмануть не удалось – и Филатов, и Яковлева после премьеры моментально стали секс-символами для всей страны.

В скандале, который разразился в 1982 году, обошлось без обнаженной натуры. Все дело в том, что произошел он на телевидении во время концерта, посвященного Дню радио, где эротике просто неоткуда было взяться. В своем выступлении известный уже тогда Геннадий Хазанов использовал сплетню о романе между Аллой Пугачевой и ее любимым композитором Раймондом Паулсом. Ничего особенно предосудительного в этом не самом удачной номере не было, но он породил шквал слухов.

Пересуды в советском обществе о личной жизни звезд ходили постоянно и без помощи желтой прессы. Некоторые новости облетали Союз с головокружительной скоростью. Тут сплетню подали прямо с экрана. С учетом того, что ко всему произнесенному по телевизору в советские времена относились с преувеличенной серьезностью, даже шутка про любовную связь Пугачевой и Паулса «взорвала» курилки, гримерки и кухни.

Уже на следующий день ее обсуждали все. При этом кто-то воспринял монолог Хазанова как начало кампании против Примадонны. На ТВ посыпались письма в ее защиту, а юмориста предлагали сослать в магаданскую филармонию.

Дальше произошел невиданный для советских времен случай: скандал на такую пикантную тему пришлось гасить в СМИ. В журнале «Советская культура» появилась статья, в которой защитили молодого сатирика и объяснили, что шутка адресовалась не деятелям культуры, а самим сплетникам.

Мало кто сейчас уже помнит, но в 1989 году Бориса Ельцина тоже попытались остановить секс-скандалом. В тот момент он уже закрепился в качестве лидера оппозиции и на всех парах шел к посту первого Президента России. Накануне он с триумфом возвратился в большую политику: стал депутатом по Московскому округу, выиграв выборы с результатом 90%.

Руководство коммунистической партии искало малейший повод, чтобы подорвать его популярность и вот тогда-то Михаил Горбачев и инициировал эту историю, которую затем назовут «Падением Ельцина с моста» или «мокрое дело».

Скандал начался с появления мокрого Ельцина на одном из милицейских постов в районе элитных дач. По словам милиционеров, свое состояние он объяснил похищением. Дескать, похитители надели ему на голову мешок, а затем бросили в речку. При этом он попросил не фиксировать это происшествие.

Однако практически сразу началось расследование, в ходе которого начали допросы его ближнего круга. Тут-то и выплыла версия о том, что в тот вечер будущий президент шел к любовнице, а там то ли упал в канаву, то ли его облили водой из окна. По крайней мере, советская пресса дружно подержала именно такие сценарии. К ним и подводили на заседании президиума Верховного Совета СССР, которое собрал Горбачев.

Сам Ельцин отрицал даже сам факт нападения, не говоря уже о каких-то любовницах или пьяных похождениях. И народ ему безоговорочно поверил. «Мокрое дело» большого ажиотажа не вызвало и быстро позабылось.