1915
9
Осенью 1915 года Первая мировая война докатилась и до Беларуссии. К вечеру 15 сентября после восьмичасового боя немецкий кавалерийский полк, усиленный пулеметами и артиллерией, занял Сморгонь.
Русские маршевые роты вынужденно отступили на Крево. Но уже 20 сентября подошедшие части 4-го Сибирского и 36-го армейского корпусов русской армии с боем отбили город. В войска из Ставки поступил приказ: «Стоять насмерть! Ни шагу назад!».
Русские маршевые роты вынужденно отступили на Крево. Но уже 20 сентября подошедшие части 4-го Сибирского и 36-го армейского корпусов русской армии с боем отбили город. В войска из Ставки поступил приказ: «Стоять насмерть! Ни шагу назад!».
Так началась 810-дневная битва за Сморгонь, у которой наступавшая немецкая армия впервые была остановлена и понесла значительные потери.
В воспоминаниях немецких офицеров, попавших в плен, задавался вопрос: «Как же так? Русские сдали Брест, Гродно, Вильно, а у этого маленького городка дерутся насмерть…» А отступать дальше было некуда: позади находились Минск и Москва.
Бои за Сморгонь были страшные. Неслучайно у русских солдат сложилась поговорка: «Кто под Сморгонью не бывал, тот войны не видал». Только в один день 25 сентября 1915 года в штыковых атаках погибли 5,5 тысячи немцев и 3,5 тысячи русских солдат гвардейских полков. В нарушение всех приказов было заключено перемирие — чтобы собрать убитых и раненых на поле боя у реки Вилии.
В воспоминаниях немецких офицеров, попавших в плен, задавался вопрос: «Как же так? Русские сдали Брест, Гродно, Вильно, а у этого маленького городка дерутся насмерть…» А отступать дальше было некуда: позади находились Минск и Москва.
Бои за Сморгонь были страшные. Неслучайно у русских солдат сложилась поговорка: «Кто под Сморгонью не бывал, тот войны не видал». Только в один день 25 сентября 1915 года в штыковых атаках погибли 5,5 тысячи немцев и 3,5 тысячи русских солдат гвардейских полков. В нарушение всех приказов было заключено перемирие — чтобы собрать убитых и раненых на поле боя у реки Вилии.
К концу октября 1915 года активность боевых действий уменьшилась, так как силы воюющих сторон были истощены. Войска зарывались в землю. И до наших дней сохранились здесь их окопы и траншеи, бетонные доты, другие оборонительные сооружения.
×
Как известно, впервые немцы применили отравляющий хлорный газ 22 апреля 1915 года под бельгийским Ипром против англо-французских войск. На сморгонском же участке фронта кайзеровская армия прибегла к этому новому чудовищному оружию 12 октября 1915 года.
С 3 до 5 часов ночи химической атаке подверглись позиции 3?й гвардейской пехотной дивизии. Газ проник более чем на 20 километров. Русские солдаты не сразу поняли, почему вдруг стало трудно дышать, а в воздухе появились целые облака серо-зеленого цвета с запахом вишни. От удушливого, вызывающего мучительный кашель газа не было спасения. Он проникал в любую щель.
С 3 до 5 часов ночи химической атаке подверглись позиции 3?й гвардейской пехотной дивизии. Газ проник более чем на 20 километров. Русские солдаты не сразу поняли, почему вдруг стало трудно дышать, а в воздухе появились целые облака серо-зеленого цвета с запахом вишни. От удушливого, вызывающего мучительный кашель газа не было спасения. Он проникал в любую щель.
По воспоминаниям участников тех боев, впоследствии солдаты инстинктивно даже утренний туман стали воспринимать за отравляющий хлор.
В результате той химической атаки серьезно пострадало свыше двух тысяч солдат и 40 офицеров. Угрозе подверглась и жизнь находившегося в окопах штабс-капитана Мингрельского полка Михаила Зощенко, будущего известного писателя.
Но и после отравления газами он продолжал командовать ротой. За мужество и отвагу офицер был удостоен ордена Святого Станислава II степени с мечами.
В результате той химической атаки серьезно пострадало свыше двух тысяч солдат и 40 офицеров. Угрозе подверглась и жизнь находившегося в окопах штабс-капитана Мингрельского полка Михаила Зощенко, будущего известного писателя.
Но и после отравления газами он продолжал командовать ротой. За мужество и отвагу офицер был удостоен ордена Святого Станислава II степени с мечами.
Из фронтовой заметки Михаила Зощенко:
«Сквозь завесу дыма вижу, что многие солдаты лежат мертвые, их большинство. Иные же стонут и не могут подняться. Опираясь на палку, я бреду в лазарет. На моем платке кровь от ужасной рвоты. Я вижу пожелтевшую траву и сотни дохлых воробьев, упавших на дорогу».
Вместе с людьми от газа погибали и лошади. Чтобы хоть как-то защитить животных, позже в войска стали поступать специальные противогазы и для них.
В дальнейшем газовые атаки вошли в разряд обычных боевых действий и чаще всего проводились противником, исходя из условий местности на участке от Сморгони до Крево.
Так, в ночной немецкой газовой атаке с 2 на 3 августа 1916 года у станции Сморгонь были насмерть отравлены свыше 3.000 солдат и офицеров Кавказской гренадерской дивизии.
«Сквозь завесу дыма вижу, что многие солдаты лежат мертвые, их большинство. Иные же стонут и не могут подняться. Опираясь на палку, я бреду в лазарет. На моем платке кровь от ужасной рвоты. Я вижу пожелтевшую траву и сотни дохлых воробьев, упавших на дорогу».
Вместе с людьми от газа погибали и лошади. Чтобы хоть как-то защитить животных, позже в войска стали поступать специальные противогазы и для них.
В дальнейшем газовые атаки вошли в разряд обычных боевых действий и чаще всего проводились противником, исходя из условий местности на участке от Сморгони до Крево.
Так, в ночной немецкой газовой атаке с 2 на 3 августа 1916 года у станции Сморгонь были насмерть отравлены свыше 3.000 солдат и офицеров Кавказской гренадерской дивизии.
Весьма любопытные и волнующие воспоминания о последствиях применения немцами отравляющего хлора оставила младшая дочь великого русского писателя Льва Толстого графиня Александра Львовна, служившая сестрой милосердия в действующей армии и заведовавшая полевым госпиталем на 400 коек. Располагался он недалеко от Сморгони, в Залесье, бывшей усадьбе известного дипломата и композитора Михала Клеофаса Огинского.
Из дневника Александры Толстой:
«Палаты заполнялись ранеными и, главным образом, отравленными газами. Персонал и санитары не пострадали, масок хватило на весь отряд. Но деревья и трава от Сморгони до Молодечно, около 35 верст, пожелтели, как от пожара.
Забыть то, что я видела и испытала в эти жуткие дни,?- невозможно. Поля ржи. Смотришь, местами рожь примята. Подъезжаешь. Лежит человек. Лицо буро-красное, дышит тяжело. Поднимаем, кладем в повозку. Он еще разговаривает. Привезли в лагерь — мертвый.
Привезли первую партию, едем снова… Отряд работает день и ночь. Госпиталь переполнен. Отравленные лежат на полу, на дворе. Я ничего не испытала более страшного, бесчеловечного в своей жизни, как отравление этим смертельным ядом сотен, тысяч людей. Бежать некуда. Он проникает всюду, убивает не только все живое, но и каждую травинку. Зачем?».
В 1917 году Александра Львовна вернется с фронта домой, в Ясную Поляну с тремя Георгиевскими медалями.
Из дневника Александры Толстой:
«Палаты заполнялись ранеными и, главным образом, отравленными газами. Персонал и санитары не пострадали, масок хватило на весь отряд. Но деревья и трава от Сморгони до Молодечно, около 35 верст, пожелтели, как от пожара.
Забыть то, что я видела и испытала в эти жуткие дни,?- невозможно. Поля ржи. Смотришь, местами рожь примята. Подъезжаешь. Лежит человек. Лицо буро-красное, дышит тяжело. Поднимаем, кладем в повозку. Он еще разговаривает. Привезли в лагерь — мертвый.
Привезли первую партию, едем снова… Отряд работает день и ночь. Госпиталь переполнен. Отравленные лежат на полу, на дворе. Я ничего не испытала более страшного, бесчеловечного в своей жизни, как отравление этим смертельным ядом сотен, тысяч людей. Бежать некуда. Он проникает всюду, убивает не только все живое, но и каждую травинку. Зачем?».
В 1917 году Александра Львовна вернется с фронта домой, в Ясную Поляну с тремя Георгиевскими медалями.
В июне 1916-го русским удалось захватить стратегически важную высоту Золотая. Там находилась немецкая артиллерийская батарея, доставшая своим разительным огнем, и защищенный железобетоном наблюдательный пункт.
Все подступы к высоте были немцами заминированы и основательно укреплены. И тогда русское командование пошло на военную хитрость: в течение месяца солдаты выкопали подземный ход к подножию высоты и заложили внушительный запас взрывчатки, которую привели в действие в день штурма. Успех боя был предрешен.
Все подступы к высоте были немцами заминированы и основательно укреплены. И тогда русское командование пошло на военную хитрость: в течение месяца солдаты выкопали подземный ход к подножию высоты и заложили внушительный запас взрывчатки, которую привели в действие в день штурма. Успех боя был предрешен.
В кровопролитных боях за Сморгонь мужество и командирские навыки проявили офицеры Антон Деникин и Александр Кутепов, ставшие впоследствии известными генералами Белого движения.
Вместе с ними воевал будущий маршал и министр обороны Советского Союза, тогда 17-летний Родион Малиновский. В сентябре 1915-го подносчик патронов пулеметной команды Елисаветградского полка 64-й пехотной дивизии Малиновский был тяжело ранен, за что получил первую боевую награду — Георгиевский крест IV степени.
Также отважно сражались полковник Борис Шапошников, будущий начальник Генерального штаба Красной Армии и Маршал Советского Союза, уроженец Могилевщины, унтер-офицер Степан Красовский, ставший маршалом авиации, а также подпоручик Валентин Катаев, снискавший впоследствии славу еще и на литературном поприще.
Вместе с ними воевал будущий маршал и министр обороны Советского Союза, тогда 17-летний Родион Малиновский. В сентябре 1915-го подносчик патронов пулеметной команды Елисаветградского полка 64-й пехотной дивизии Малиновский был тяжело ранен, за что получил первую боевую награду — Георгиевский крест IV степени.
Также отважно сражались полковник Борис Шапошников, будущий начальник Генерального штаба Красной Армии и Маршал Советского Союза, уроженец Могилевщины, унтер-офицер Степан Красовский, ставший маршалом авиации, а также подпоручик Валентин Катаев, снискавший впоследствии славу еще и на литературном поприще.
Из письма Валентина Катаева своей возлюбленной:
«Дорогая Миньона!
Опять обстрел. Немец бьет по батарее, словно гвозди вколачивает… Ужасное зрелище… Если вам кто-то скажет, что на войне не страшно, не верьте. Я боюсь, что немецкий наблюдатель уже обнаружил наш взвод со своей колбасы и немецкая тяжелая артиллерия уже готовится снести нас с лица земли своими чемоданами. Ах, простите, колбаса это аэростат с наблюдателем в корзине, а чемодан громадный снаряд…».
Сморгонь потом нарекут «мертвый город»: он будет полностью разрушен и сожжен. После войны из 16 тысяч жителей сюда вернутся всего 130 человек.
В марте 1917‑го в войска пришло сообщение об отречении от престола императора и Верховного главнокомандующего Николая II.
4 декабря того же года в местечке Солы было заключено перемирие с немцами. Героическая оборона Сморгони закончилась.
«Дорогая Миньона!
Опять обстрел. Немец бьет по батарее, словно гвозди вколачивает… Ужасное зрелище… Если вам кто-то скажет, что на войне не страшно, не верьте. Я боюсь, что немецкий наблюдатель уже обнаружил наш взвод со своей колбасы и немецкая тяжелая артиллерия уже готовится снести нас с лица земли своими чемоданами. Ах, простите, колбаса это аэростат с наблюдателем в корзине, а чемодан громадный снаряд…».
Сморгонь потом нарекут «мертвый город»: он будет полностью разрушен и сожжен. После войны из 16 тысяч жителей сюда вернутся всего 130 человек.
В марте 1917‑го в войска пришло сообщение об отречении от престола императора и Верховного главнокомандующего Николая II.
4 декабря того же года в местечке Солы было заключено перемирие с немцами. Героическая оборона Сморгони закончилась.
Источник:
реклама
https://www.google.by/maps/dir/54.7489453,26.6643938/54.7674242,26.6468462/@54.7578145,26.6459497,3388m/data=!3m1!1e3https://www.google.by/maps/dir/54.7489453,26.6643938/54.7674242,26.6468462/@54.7578145,26.6459497,3388m/data=!3m1!1e3
в то время, Болтогузах немцы зарылись в землю, в Тарасовчичах наши так же в землю зарылись и периодически перестреливались, еще в 80-х годах когда картошку копали постоянно из земли вылазили то патроны, то гильзы и болванки от снарядов.